ЧАСТЬ 14. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Несогласие
|
 |
|
 |
Уже отмечалось: по мере восхождения по иерархической лестнице живого - у отдельных видов наблюдается всё больший разброс, всё большие отличия - даже внешне. Вирусы под микроскопом или муравьи одного вида и функционального назначения - насколько отличаются друг от друга? Намного ли больше, чем, скажем, сложные органические молекулы камфоры или индиго? Однако уже наследственные ДНК у каждой животной особи видимо не совсем одинаковы - об этом можно судить и по различиям экстерьера, характера щенков, котят из одного помёта. Впрочем, не исключено, что хоть чуточку отличаются один от другого и те же муравьи или тараканы на кухне…
А у людей отличия не столько во внешности, сколько в характере, способностях выявляются и у однояйцевых близнецов. Но какое отношение имеет сказанное к проблеме внутривидовой несовместимости, возникающих порой чуть не на каждом шагу разногласиях? Неужто "внутривидовая борьба" по Трофиму Лысенко, как своего рода оправдание "классовой борьбы"? А разве мы не наблюдаем, как вступают в схватку те же щенки или петушки, но чаще это игра, хотя между взрослыми псами и петухами соседних дворов могут вспыхнуть и кровавые конфликты.
Что касается совместимости или согласия, то таковое может быть естественным, как, например, в муравейнике, или вынужденным - в тюремной камере, но в человеческом обществе редко на этих крайних пределах. Особенно наглядно это проявляется в семье. При разлуках, разводах звучит расхожее определение "не сошлись характерами". Разумеется, такие ситуации многовариантны, и тут доминирующими факторами может сделаться ревность, даже не совсем обоснованная, пристрастие мужа к спиртному, стервозность супруги и так далее, но маловероятно или весьма редко - несовпадение взглядов на вопросы религии, политики или направлений в искусстве.
Но речь о другом - не о монадной несовместимости в общесемейной или иной человеческой сигмонаде на жизненном пути, а о мировосприятии, об отражении действительности душой индивидуума, о персонифицированной "третьей спирали". Здесь возможна и "драма идей" - невосприятие Эйнштейном вероятностной концепции законов микромира в представлении Нильса Бора или Львом Толстым театра Шекспира или жанра оперы, писаний Достоевского. А подоплёка этого: можно сказать тоже "борьба за выживание", только не того, что двигало эволюцию живого до человека, воплощаясь в двойной спирали, гарантирующей оптимальное существование вида, но - именно в "третьей спирали" - по, так сказать, моему образу и подобию - в семье воспитание подрастающего поколения в духе традиций, явное и неявное, и средствами искусства и, полагаю, языком науки.
Неведомо, существуют ли всеохватывающие "законы искусства", я склонен согласиться с общеизвестным мнением, что гений сам устанавливает для своего творчества такие "законы", по которым творят и эпигоны - впрямую или под влиянием плодов созданного гением. И гений, талант проявляется как раз в том, что в душах тех, кто знакомится с его творчеством, вызревает благодатное согласие - эмоциональное, интеллектуальное, сопровождаемое чувством признательности творцу - как и в духе приобщения ко всеобщей "третьей спирали". У каждого человека не только избирательность восприятия мыслей в любой форме, но и уровень такой возможности.
Иллюстрация, пусть частичная, к изложенному выше - статья в "АиФ" о массовых психозах. Учёный психолог выделяет три группы, характерные, по крайней мере, для минувшего века: слепая вера в магию, колдунов, экстрасенсов и подобное; уход в секты, группировки с безоговорочной опять-таки верой в абсолютную истину - откровение именно в данной секте; и национализм, очевидно, в его экстремальных формах. Отмечается также, что подобные психозы наблюдались и в прошлом, и что характерна их цикличность. Высказывается мнение - что корреспондируется с выше высказанным об уровне восприятия, вернее, восприимчивости - что такого рода психозам подвержены лица к тому предрасположенные, но порой нечто в этом роде захватывает и массы, толпу, определённую часть общества.
Будучи целиком согласен с концепцией этой статьи, я всё же задаю тот же вопрос: "почему?". Срабатывает эволюционный вектор приобщения особи к тому, что способствует оптимальной усреднённости? Атавистическая естественная саморегуляция формирования вида в определённых исторических флуктуациях загоняет индивидуумов в костенеющие духовные тупики. Но ведь и знакомое нам большинство, легко поддающееся обработке общественного мнения средствами массовой информации - из той же категории духовного магнетизма. Спасительная вера в покровительство "своего" Бога, "своего" посредника между высшими силами и собственной судьбой, "своей" защитной этнической группы, противостоящей чуждому враждебному - оберегает от ядовитого скептицизма, душевной растерянности. И недаром как правило поначалу в штыки встречаются разрушители стереотипов. А в смутные периоды истории народа не всегда революционная идея "овладевает массами" надолго.
И снова о вере
Вера - квазисвязь с тем, что необъяснимо, - такова, думается, всеохватывающая формулировка. Перед этим пасуют любые разумные доводы, логика, наука, и это относится не только к религии; можно свято верить в непогрешимость возлюбленной, в коварство соседа, в возможности медицины - традиционной или нетрадиционной, в шедевры собственного сочинения, извечное коварство евреев, приметы и амулеты. Особняком стоит вера в управляющее начало мира, вероятно, древнейшая. В этом смысле и меня можно причислить к верующим - и в этой рукописи или книге я обосновываю свою веру в "монадное" управление, определяющее существование и развитие вселенной и любого, так сказать, микрокосма.
Но понятие: Бога или богов; Космического разума, именно как в чём-то подобного разуму человеческому; Демиурга, - того, что выступает в нашем сознании как бы в амплуа творцов, можно сказать, сознательных творцов сущего, и царствующих и правящих - это понятие или представление - для меня не более, чем абстракция беспочвенная, ипостась той же безоговорочной веры. Заметим попутно, что чем вообще недоступней для ближайшего рассмотрения правитель, тем легче преподносить его в возвышенном образе, в ореоле заслуженной славы, необыкновенных добродетелей и мудрости. Персонажи Плутарха для нас сродни героям мифов, легенд, сказок, все они, даже у язвительного Светония - на котурнах незаурядности.
Наше время несколько скорректировало образы властителей-кумиров ХХ века: Ленина, Сталина, Рузвельта, Черчилля, Мао Цзедуна, Гитлера, Кеннеди, - хотя следует всё же отделять этих деятелей в, можно сказать, бытовом плане, от их политического гения или чутья в выборе стратегии и тактики власти, нередко под знаком тирании и демагогии, однако, от исторической правды никуда не деться - судьбы народов были не один год в их руках. Известный перевёртыш - "по образу и подобию" - и своих правителей чествовали как небожителей, а последние также должны были отражаться в сознании не совсем абстрактно - у них были свои пророки, духи, и, если в новое время кое-где портрет лидера нации вызывал благоговейный трепет, то этому предшествовали множественные скульптурные и живописные изображения - у американских доколумбовых индейцев, африканских аборигенов, идолов Древней Руси; к этому можно добавить античные статуи, искусство на библейские темы, статуэтки Будды чуть ли не в каждом доме у верующих Востока, православные иконы…
Вера - сродни сновидению - та же кажущаяся реальность, только наяву. В этом состоянии сознания возможно и любое "представление" и общение - хоть с ангелами, хоть с чертями, хоть с инопланетянами - хотя в последнем не всё ясно и непредвзятому исследователю. Виртуальная реальность, выражаясь по-нынешнему, - своеобразная адаптация внутреннего инфополя к той действительности, которую человек должен принимать, и коррекция верой видимо помогает сохранять душевное равновесие, правда, при переходе в навязчивые идеи "фикс" возможен обратный эффект. И то сказать - не вера ли как одна из возможностей миропредставления служит источником творчества. К известному выражению одного из теологов былых веков "верую, ибо нелепо" - можно отнестись безо всякой иронии - глубочайший смысл - преодоление пресловутого "не может быть" - залог создания принципиально нового - как, между прочим, декларируется в библейских "днях творенья".
Этнические подвиды
Случайно и удивленно узнавал, что на земле существует немало, десятки видов - и муравьев, и кукушек, и кошек. Правда, есть и такие - единственные в своём роде, обитающие лишь на каком-нибудь острове или в заповеднике. Не знаю, как ботаники, но зоологи различают и подвиды - внутривидовые отличия которых не столь разительны. Объясняется это просто: каждый вид или подвид максимально в ходе эволюции приспосабливается к окружающей среде, своей экологической нише. Заметим, что, скажем, у "непрошенных гостей" - обитающих в наших домах, окрестностях человеческого жилья, например, воробьев, крыс, тараканов - физиологические отличия от их диких предков, по-видимому, минимальны, зато образ жизни, поведение, то, что можно определить, как "третью спираль" на животном уровне - весьма существенно трансформировались за сравнительно недолгий - по сравнению со временем становления и существования данного вида - период сожительства с человеком.
А правомерно ли переносить то же соображение относительно влияния фактора окружающей среды на формирование видов флоры и фауны - на происхождение человеческих рас, народностей, наций? Некоторые историки, этнографы полагают, что лес или степь, приморье или пустыня, тундра или тропики оказали в древние эпохи решающее влияние на то, каким сделался данный этнос - во всех отношениях - и внешне, и особенно в психологическом плане, что очевидно взаимосвязано. Другие учёные, признавая несомненно значение ландшафта в образовании той или иной этнической группы, не склонны переоценивать этот фактор, указывая и на значительные различия и соседних этносов, издревле обитающих в сходных природных условиях.
Предположим, что мы взялись рассматривать сотворение естественным путём общечеловеческой сигмонады. "Естественно" - так же, как образование семейных отношений, развитие личности, формирование этносов - в последнюю очередь по каким-либо религиозным, социальным, наконец, диктаторским доктринам, которые тоже отнюдь не, так сказать, сверхъестественны. Но в этой ситуации самое страшное, так же, как в межличностном общении - гипертрофированная индивидуализация личности, провоцирующая несовместимость и вытекающие отсюда конфликты. Коллективное "я" превращается в убойную силу для чужого и, что покруче - чуждого, потому враждебного "я".
Но этнический разброс - по - если не совсем, то многим статьям - начиная от внешнего облика и кончая психологией - отдельных племен, народностей, наций - шёл по тем же принципам, что и для отдельных индивидов внутри каждой группы, может быть, ещё решительней - без нивелировки в "общем котле" и связи поколений. Отличия от поколения к поколению усугублялись - у каждой этнической группы или подгруппы, и закреплялись и генетически, и "третьеспирально" - обычаями, языком, обрядами, верованиями. "Так это было на Земле" - как сказал поэт по другому поводу, и процесс этот сопровождался экспансиями, нашествиями, смешанными браками победителей и побежденных, подозрительной ксенофобией и разного рода горестями, правда, налаживалась и взаимовыгодная торговля, и, что называется, культурный обмен, как ниточки, как-то скрепляющие общечеловеческую сигмонаду.
Вспомним сложные сигмонадные образования - сплавы металлов, стекла, белковые молекулы вплоть до ДНК, живые организмы, и ту порой решающую роль в их жизнедеятельности или свойствах, возможностях - порой неожиданных, которую играют отдельные входящие в них монады, вроде бы незначительные, количественно по крайней мере.
Если сравнивать народы Земли с людьми, особенно творческими, то - каждый в силу особенностей своей души, таланта, внес свой вклад в то, что условно можно именовать духовным вместилищем; моральные оценки при этом, вернее, в данном контексте исключены. Тема эта необъятна, но мне хотелось бы несколькими штрихами обозначить и приложение сюда монадного подхода, и представить в этом плане вклад еврейского народа в развитие человечества. Такой подход - монадный - уже растолковывался на многих страницах этой рукописи, и стоит, пожалуй, напомнить хотя бы на примере гемоглобина, когда органическая молекула включила в свою структуру атом железа, и тем самым обеспечила необходимое насыщение крови кислородом путём определённых реакций. Случайно ли это произошло - "по опарински" или как-то стимулировался монадный целенаправленный поиск воплощения того, что было важно для жизнедеятельности теплокровного организма? Поскольку эволюция живого по-опарински, вследствие лишь случайных мутаций, перебора - пусть многолетнего - проб и ошибок в построении организмов в целом и в частностях - не выдерживает критики даже с вероятностных позиций, естественная монадная телеология остаётся, на мой взгляд, единственно приемлемой.
Однако - то, что обеспечило развитие живого и образование каждого вида живых существ - приложимо ли к развитию вида гомо, гомо сапиенс, истории человечества и роли в этом процессе тех или иных этнических образований? В частности, еврейского народа. Прежде всего, следует отметить выделение понимания высшего управляющего начала, обеспечивающего природное существование монад, сигмонад, в том числе живых при непременном условии внутренней совместимости и совместимости со всем окружающим.
Повторим: по монадно-эволюционным законам реализации возможностей образование сигмонады благодаря вовлечению в неё определённых составляющих прослеживается и при образовании, скажем, атома свинца - недаром в него вошли необходимые для стабильного существования элементарные частицы; и микроэлементы, опять-таки вовлеченные в живые клетки, отдельные органы и обеспечивающие тем самым и большую свободу действий в жизнедеятельности какого-либо вида флоры или фауны. Возможно, когда на планете Земля образовывались ячейки гомо, вступающие между собой в контакты, в намечающейся неизбежной сигмонаде человечества нащупывались составляющие - уже на уровне гомо сапиенс и наработке необходимой для совместимости отдельных этносов - внутри них и отчасти вовне - "третьей спирали", бурно прогрессирующей в последние тысячелетия.
Но - разве заслуга только евреев в этой функции "третьей спирали". Разве не то же определяли и негласные правила общежития первобытных племен, и законы Хаммурапи, Солона, наконец поучения Будды, Конфуция? Думаю, дело вот в чём: обозначенный и закрепленный в Библии монотеизм, от которого отпочковались и христианство, и ислам, - провозгласил, внедрил в сознание людей приоритет того разумного, если угодно, по-моему, монадного начала, - но это требовало для наших предков иного идейного воплощения, персонификации, - начала, разумного, сверхразумного, способного творить всё сущее и обеспечивать его бытие и развитие - "плодитесь и размножайтесь", поначалу применительно лишь ко всему "богоизбранному" - и народу, и того, чем он владеет, и экстраполируемому христианством на всех - и "ближних", и "дальних", чужих, даже враждебных.
И, как это ни парадоксально на непредвзятый взгляд, как ни вызывает недоумение и, как следствие, желание оправдать многовековую вражду и чуть ли не повсеместные гонения на евреев в диаспоре - упорной духовной изоляцией последних, сомнительным в моральном плане отношением к иноверцам - вплоть до чудовищно диких наветов, что нередко провоцировало и безотчётную враждебность к евреям как таковым, и погромы, и изгнания, и - от правды никуда не деться - газовые камеры и для еврейских детей, женщин, стариков совсем недавно в сердце цивилизованной Европы…
Подумалось: а, может, и рассеянье, диаспора - оправдано преимущественно по монадному предопределению, а именно: если сверхзадача - возведение человечества как видовой сигмонады на высшую ступень посредством обновления ряда звеньев "третьей спирали" на пути к "сверхчеловечеству": в лучшем, можно надеяться, смысле… И - будем последовательны: следует так же "монадно" взглянуть на глобальный антисемитизм, по крайней мере, вспыхивающий то тут, то там в определённой социально-этнической среде, справедливости ради, с исключениями со стороны видимо тех, кто осознанно или неосознанно чувствует "магнитное" влияние обновляемой "третьей спирали". Но - вспомним силы, определяющие эволюцию живого на земле, революционную и в то же время неторопливую - по временным масштабам - именно потому, что вступает в действие и консервативное начало, предотвращающее мутационное или иного происхождения гипертрофированное, ускоренное, преждевременное и оттого опасное созревание физиологических и психических частностей, рискованное при формировании нового вида растения или животного. Согласитесь: подобная естественная мотивация убедительнее домыслов, поверхностно верных.
Время разбрасывать и время собирать…
По-разному трактуют это библейское выражение. И, наверное, этим оно замечательно; не в наш ли век куда более полно пришло осознание или понимание - как это замечательно - импровизация на вечные или преходящие темы, на злобу дня - отталкиваясь от мыслей великих наших предшественников. Да не та ли многообразная основа или приправа разбросана на ряду страниц этой рукописи, однако это отнюдь не "разбрасывание" камней, пусть драгоценных, но цементация ими моих рассуждений.
Было бы удивительно, если бы я и это, вспоминаемое к месту и не к месту ветхозаветное изречение, отделял от своего монадного мировоззрения и с годами, похоже, и мироощущения. "Собирание камней" - сотворение сигмонад, а "разбрасывание", разрушение вследствие внутренней несовместимости с меняющимися внешними условиями. Но это взаимосвязанные процессы. На начальном этапе формирования солнечной системы разбрасываются сгустки добела раскаленной материи - постепенно сгущающейся и затвердевающей планетами и их спутниками - естественно шарообразной формы - минимальная поверхность при максимальном объёме, как и капельки росы или ртути.
И ещё сравнение, может быть, также не очень корректное: было время "разбросать" еврейский народ в диаспоре, и затем хотя бы частично "собрать" в Израиле. Время "разбрасывать" отходящее поколение по кладбищам и время "собирать" единство нового поколения; отбрасывать отжившее - и в "третьей спирали" отбирать то, что основательно входит в структуру её. Время разрушать неустойчивое и создавать вечное.
Нити, ткани, лекарства.
Об этих вещах, даже относительно тканей - об этих материях в буквальном смысле я знаю несколько больше, чем обычный их потребитель - как инженер, работавший на соответствующих предприятиях, и как проектант, знакомящийся с заводами и фабриками такого профиля и отчасти проектирующий таковые, как журналист, сценарист, также долженствующий вникать в теорию и практику органики в широком смысле. Передо мной представал волокнистый мир живого и синтезируемого в подражание природе…
Во всех этих соединениях - монадах - моделируются химические, физические связи между атомами - всё-таки и в начале ХХI века то, что наука называет так - индивидуализированные - как и положено - монады, хотя, с другой стороны, и сигмонады - из элементарных частиц - тоже, наверное, условные материально-энергетические плюс информационные модели науки нового времени. Весьма прочные связи органических макромолекул - в полимерных цепочках; ранее мы более подробно рассматривали одну из них - целлюлозную, и - повторим - мы вправе говорить о волокнистой основе мира флоры и фауны, будь то ствол дуба или лепесток розы, мышцы или нити ДНК. Из сотен тысяч видов растений лишь хлопчатник, лён, джут, и в незначительных количествах такие, как конопля, сизаль, а из океана фауны - тутовый, и только тутовый шелкопряд, овца, ну и коза - подавляющая часть сырья для одежды человечества; в двадцатом веке значительно уступившая синтетическим волокнам, кстати, также немногим из тысяч возможных - например, нейлон из класса полиамидов, и ещё не более трёх-четырёх такого рода органических соединений.
Итак, нити - первооснова одежды, и если учесть волокнистую же структуру натуральной кожи и даже искусственной, - то и обуви. За несколько тысячелетий, прошедших с тех пор, как человек научился получать нити, выпрядая их из натуральных волокон, соединяя эти нити, переплетая основу и ут?к или действуя способом вязания, - получали или ткань, или то, что с лёгкой руки французов именуется трикотаж. Несколько злоупотребляя во имя наглядности сравнения материально-технологическим аспектом, хотел бы добавить следующее. Выбор нитей, характер их переплетения, окраска их порознь или готовой ткани - позволяют подобрать материю - в обиходном значении этого слова - для легчайшего шёлкового платья, что запросто проходит через обручальное кольцо; или для грубоватых джинсов; колготок-паутинок или грубошерстного свитера. Заметим, что утилитарность, функциональное назначение той или иной части костюма вовсе не исключает соблюдение эстетических требований, что демонстрируется не только на демонстрационных подиумах, но и сокровищницей национальных одежд сотен больших и малых народов и народностей, даже отдельных регионов. Нельзя не отметить бесконечное разнообразие рукотворных тканей…
Всё, может быть, было б лучше подробно и не впервые в этой рукописи сказанное выше - чтобы от этого оттолкнуться для размышлений о связях между самыми различными монадами. И да позволено нам представить связи между живыми существами, скажем, одного вида - как нити, а сотканное природой в ходе эволюции из этих "нитей" - применительно, допустим, к пчелам как ту же "душу улья". Ткань души первобытного человеческого племени, наверное, посложнее, но она так же прочна и надёжна, определено место каждой "нити", и эти "нити" по-видимому, в значительной степени взаимозаменяемы, но узор одной "ткани" уже хоть чем-то отличается от другой, ибо, в отличие от вышеупомянутых текстильных нитей, - эти, человеческие с самого начала уже более или менее индивидуальны, их принципы и характер их переплетения устойчиво складываются из поколения в поколение.
Однако нечто не совсем "сигмонадное", вроде всемирного - по той же нитетканевой аналогии - "лоскутного одеяла" из множества не только этнических кусков и обрывков "тканей", весьма неоднородных по своей сущности, - сегодня лишь приобретает, дай бог, контуры относительной прочности. И мировое сообщество, видимо, осознав, что следует сохранять хотя бы в таком виде это "лоскутное одеяло", стремится залатать образующиеся прорехи и разрывы пусть, как говорится, на живую нитку - но, чтобы не утрачивались драгоценные связи всех со всеми, насколько сие возможно.
Продолжая "нитетканевую" аналогию придётся поведать и о новинке двадцатого века - так называемой нетканке. Дело в то, что по ходу технологических циклов получения текстильных материалов и пошива одежды образовывалось изрядное количество отходов, всё возрастающее, и тут инженерам пришла в голову здравая мысль - как-то рационально эти отходы утилизировать, и вскоре эта мысль нашла свое воплощение в практике. Собранная масса всевозможных отходов такого рода перемешивалась, уплотнялась и насквозь проклеивалась - благо химия нового времени обогатила технологию ассортиментом замечательных клеев. Нетканка нашла своё применение в курточках, лёгких пальто, как материал достаточно теплозащитный, лёгкий и, понятно, дешевый.
Связующий клей нетканки в современных отношениях между людьми, скажем, в многоэтничных мегаполисах, и не только - это та "третья спираль" - о которой мы столько говорили. Правда, нелишне это сравнение уточнить и несколько видоизменить. "Третья спираль" в виде "нетканки" - это, как говорится, особая статья. В былом "нити" её бывали прочны - как следствие устойчивых традиций в относительно замкнутых этносах - как связи между входящими в эти сообщества. Всё это предполагало, так сказать, сформированную жизненную "ткань", из которой каждый в силу своего таланта, особенностей характера, интеллекта мог сотворить себе достаточно комфортное духовное облачение, такое, что способствовало адаптации к духовному микроклимату.
Подобные "нити" остались и сегодня, и для многих миллионов обитателей Земли жизненная "ткань" в значительной степени сплетается по той же "технологии", разве что несколько модернизированной. Вместе с тем опять-таки у миллионов жителей разных держав разнородные "нити" - те же этнические, религиозные, социальные, общинные, семейные как связи не сплетаются в прочную и не изнашивающуюся, не линяющую "ткань" - и скорее в общем составляют "нетканку", впрочем, по-своему прочную благодаря связующему некоего "общественного договора". Другое дело, стоит такому духовному материалу хоть слегка надорваться, как пошло - конфликты этнические, религиозные, социальные, а что уж говорить о тех, огрубевших по нынешнему жаргону "отморозках", что вообще во всеобщую "нетканку" и принудительно вовлекаются с трудом…
Встарь "нити" и "ткани" человеческих взаимоотношений были похоже прозрачней и проще: и пифиям, и Кассандре было проще предсказывать грядущее, а Паркам прясть "нити" людских судеб, но со временем "ткань" становилась всё более разнородной, и "нити" индивидуализируясь, теряли прочность. Если говорить о "нитях", из которых душа и соткана, и привязана к миру, и даже - вспомним полумистическую версию - способна во сне или в гипнотическом состоянии покидать телесную оболочку, удаляясь и возвращаясь будучи привязана бесконечно-эластичным "серебряным шнуром", или черпая этими особенными нитями то, что обычно наглухо сокрыто пространством и временем; и пойдём в этом до конца: совсем отрываясь в смертный час, вырываясь в потусторонний мир, но - какая-то ниточка остаётся жизненная, за которую иногда врачи втягивают душу обратно в тело…
Натуральные нити состоят из волокон полимерных макромолекул, и те "нити", из которых сплетается душа, - из множества неоднородных "волокон" - из того, что достаётся генетически, и дополняется памятью, жизненным опытом; а талант - не способность ли из "волокон" микромыслей - в нашем понимании - формировать "нити" и "ткани", неподвластные тлетворному времени, хотя бы частично. Отсюда - что значит, например - осмыслить? Сплести из волокон памяти, микромыслей такое "представление", которое было бы приемлемо - так же, как приемлемо мужское семя для женской яйцеклетки - для "имеющих уши", то есть способных к восприятию. Так в библейском "Бытии" осмыслено сотворение мира, у Аристотеля - происходящее в природе и в обществе человеческом. Так же, как у Гомера сложилась "Одиссея"; и Рембрандту оставалось лишь перенести на полотно возвращение "блудного сына"; и Иоганну Себастьяну Баху переложить на орган и голоса славословие Богу или жизни…
Припоминая, в какой-то мере осмысливая день минувший, каждый из нас так переживает в душе - и мелькнувшие радости, и досаду на упущенное, и печаль от разлук и потерь… Всё это постепенно складывается в "представление" - мироощущение, миропонимание - и на низшем уровне дебила, и на высшем - творческой личности, способной подогнать это своё представление под высокие требования "третьей спирали". А для этого нужно эту "третью спираль" чувствовать, притом желательно не только в запечатленном, но и, так сказать, вживую…
Сладостный союз
Содружество людей творческих исторически, думается, подготовлено издревле совместными ритуальными действиями групп объединенных племенными, родственными узами - в танцах, песнопениях, обрядах, верованиях, мифах. Наряду с такими коллективными культовыми проявлениями общего, бывали и мистерии в изначальном значении, на которые допускались только посвященные. Церковные ли хоры, участники ли вертепных представлений, бродячие комедианты, наряду с "солистами" - фокусниками, кобзарями, гадалками - образуют содружества, корпорации, в которых, правда, присутствуют разного рода связи - и дружеские - "издревле сладостный союз поэтов меж собой связует", взаимно обогащающие, вдохновляющие, а порой - конкурирующе-враждебные отношения, открытые или затаённые.
С какой-то эпохи определённые творческие задачи уже под силу решать лишь коллективам с определённым разделением функций - будь то в театре, симфоническом оркестре, при создании кино или решения сложных проблем в науке. И эти связи предполагают не только явные межличностные, но и как бы выразиться - наличие общего благоприятного духовного поля. Возможно, к месту - в старом журнале "Курьер Юнеско", посвященном Эйнштейну, прочёл строки, относящиеся к пониманию гравитации Ньютоном и Эйнштейном - первым как взаимодействие масс вещества, разделенных в пространстве объектов, второй, как сказано, "стал мыслить в категориях "гравитационное поле". Может быть, рассуждая о связях между людьми, следует также "мыслить в категориях" единого информационного поля, частичной сферы Окина - притом разной напряженности, как бывает при переходе от поля гравитационного к магнитному. Стоит акцентировать и на том, что у Эйнштейна неразрывно связаны - и гравитация, и энергия, и пространство, и время.
В масштабах микромира действуют и внегравитационные силы, что в общем обуславливает взаимодействие элементарных частиц, атомов, молекул, их структуры, и, как следствие, свойства. Было бы необычайно заманчиво с подобной относительной приблизительностью смоделировать взаимоотношения людей во всеобщем информационном поле. Но нам проще представить себе связи личности с окружающим, попеременно высвечивающихся. Вот Одиссей - поначалу связанный с ахейцами, - с кем больше, с кем меньше; затем - исключительно с теми, кто плывёт с ним по направлению к дому; вдруг влекут его замершие было эротические связи к песням сирен, благо реальные верёвки, которыми он привязан к мачте крепче; а далее - любвеобильная нимфа - но "нити", связывающие человека с родиной, с его домом нередко тянут души сильнее; а в пещере Циклопа - хозяин приковывает внимание - здесь не до отвлекающих мыслей и чувств; наконец - свой дом, родные, отец, сын, верная жена, наглые её ухажеры… Но, всё же, поочередно теряя спутников в море, не вспоминал ли он павших у стен Трои; и лаская Пенелопу, не отгонял ли мелькающие в душе образы сладкогласных сирен и неистовой нимфы?..
Волновые представления
Что знал наш далёкий предок о небесах и небесных телах? Звёзды - светящиеся точечки, недостойные стать в один ряд с такими "светилами", как Солнце и Луна, и, в общем, различаются лишь яркостью, да и некоторые из них - "блуждающие" - планеты. Бесконечные световые волны, которые достигнув глаза, уже частичками-фотонами прорывались в мозг и в сознание. Телескопы доносили до астрономов те же лучи, пусть более подробно, но вдобавок разложенные на спектры, и, главное, интерпретированные, расшифрованные - определили и состав небесных тел, а в недавнее время прояснилось, каковы их размеры, и каковы расстояния между ними, и что есть на свете многочисленные галактики, включающие каждая много тысяч звёзд…
Так - как же доходит до монады, до её воспринимающей "души" волновая информация, и каким образом на неё влияет. Я далеко не единственный, кто в наше время задумывается и рассуждает на тему "волновой вселенной" - в широком смысле. В частности: можно ли таким образом и рассматривать наше восприятие изобразительного искусства? Рисунок, цвет - и в бессюжетном натюрморте каким-то прорывается в глубины мозга, да и абстракционистская живопись, по-видимому - скрытый каламбур - также. Если мы обратим внимание на то, как легко читаемые слова трансформируются в кванты мысли, аналогичные тем же услышанным доставленным в мозг звуковыми волнами, то легче понять, как те же кванты мысли, в определённой степени аналогичные вышеназванным, но посредством музыки - входят в душу, пусть и оторванные от сугубой реальности. В поэзии в этом смысле психическое восприятие сходно благодаря ритму, рифме, фонетическим тонкостям, даже в верлибре.
Может быть, недоразумение - в изначальном смысле этого слова, - в том, что предложенные наукой, физикой "волны" ассоциируются в нашем представлении с морскими - ударились о берег, и - пропал и след. Те волны, что у Пастернака "сводят на нет" проходящее время. А, возможно, и определяют его, как фотоны, летящие со скоростью света - предельной и определяющей относительность времени по Эйнштейну. Новое время расширило наше представление о волнах и их проявлениях - в радио и телеэфире, в квантовой механике в голографии, и, повторим, крайняя точка зрения о вообще "волновом" устройстве вселенной, включая доступные нашему сознанию представления о материи, энергии - не столь уж абсурдна.
Волнами идёт информация от скрещенных и даже мимолётных взглядов - об этом мы толковали ранее. Да и память наша - не "компьютерная", иное наше внутреннее инфополе, и выуживая что-либо сознательно или бессознательно из этого "поля", тотчас реагируя на увиденное или услышанное, или обдумывая какую-либо проблему, задачу - настраиваем "волны" на кристаллизацию проявляющихся реакций-мыслей. А в часы вдохновенья такая настройка действует, можно сказать, в "гипнотическом" режиме - не извне ли, благодаря каким-то "рычажкам" открывающим "мембрану", что обычно начеку - ничего лишнего не должно уводить сознание от текущих забот, но - ослабляется такой жесткий контроль, навязанный эволюцией, в частности, вида гомо.
"Волны", возможно, вследствие особенностей конкретной "волновой" структуры индивида - в наиболее удачных, творческих потенциально сочетаниях - формируют то, что мы, наверное, напрасно не относим к чудесам, метафорически: девушка-подросток не задумываясь называет число, получаемое извлечением корня пятой степени из многозначного числа, или наоборот возводит первое в пятую степень; Моцарт по его признанию одномоментно слышит симфонию целиком - остаётся положить её на ноты; полиглоту запросто даётся двадцатый, совершенно новый для него язык; Пушкин набрасывает день за днём шедевры - "Маленькие трагедии"; Эйнштейн угадывает взаимосвязь гравитационного поля с пространством, временем; Ванга через кусочек сахара, пролежавшего ночь под подушкой впервые переступившего её порог - кусочка, не пронизанного ли соответствующими информационными волнами? - не только точно повествует о судьбе пришельца, но также и о его близких, иной раз связь с которыми также разве что "волновая"…
В картине мироздания и миротворения, которая сегодня ( я перепечатываю написанное ровно пять лет назад, в конце октября 1998 года ) сложилась в моей душе, существует, можно сказать, потусторонний мир, в котором пребывают информационные, возможно, бесконечно-малые кванты мысли, что воплощаются в слова, фразы, образы. И, подобно мальку, что едва вылупившись из икринки, сразу же знает, как ему быть дальше - по возможности участвовать в производстве и оплодотворении ещё многих тысяч ему подобных, неподвластно дьявольскому разрушению его сигмонады, - и мои мысли формируются "по-монадному"…
Запоздалое
В ночь с 28 на 29 октября 1998 года во сне слагались стихи, и проснувшись записал несколько строк: "А иногда бывает чудо: получишь, утонув в тоске, посланья дивные оттуда на незнакомом языке. Но их прочесть стремишься тщетно; кому дано перевести. И остаётся безответно… Что, Бог, ты слышишь?.. Бог, прости…" И самому невмоготу расшифровать как следует написанное во сне, как, возможно, и поэту, и композитору - что у него родилось в душе и запечатлено на бумаге.
Должно быть, такое же и в других областях жизни, творчества, и в любви, и даже в спорте. Один из журналистов, друживший со знаменитым футболистом послевоенных лет - Эдуардом Стрельцовым, вспоминает такое его рассуждение - воспроизвожу суть. Вот какой-то мой одноклубник, - говорит Стрельцов, - которому я в определённом смысле завидую: упорно и систематически тренируется, во всём слушается тренера, одним словом - молодец, а я, лентяй, однако, когда выхожу на поле, у меня как-то всё получается… Можно добавить, что, как замечали футбольные комментаторы - он оказывался в нужный момент там, откуда можно было забить гол. Талант предвиденья, свойственный творящему - что нужно наперёд… И это не рассчитаешь, не вычислишь - только интуитивно…
Количество и качество
Торгово-обывательское понятие "качества" оттеснило на задворки словарей изначальное философское, которое можно определить как свойства монады, их совокупность и выявленность в тех или иных обстоятельствах. Упрощенно, как в пресловутой четвертой главе "Краткого курса ВКП (б)" это демонстрировалось наглядными примерами. Скажем, количество энергии в чайнике на плите приводит к тому, что жидкость превращается в пар. Несколько десятков городских домов - микрорайон, но несколько сот или тысяч - город. Лишь определённое число книг, собранных в одном месте, можно считать библиотекой.
Возможны и другие примеры, не столь обыденные. Количество карат в алмазе, если оно возрастает, то стоимость растёт в геометрической прогрессии. Или, наоборот, многократно уменьшаемое пространство до уровня микромира обуславливает и особые законы его существования. Сложнее в этнической, социальной сфере, начиная от порога зараженности вспыхнувшей инфекцией, когда это уже эпидемия или пандемия, и кончая уровнем безработицы или процента инородцев в данном регионе, мегаполисе. С легкой руки учёных и в гуманитарную сферу вошло определение "критическая масса". А разве оптимальное количество потомства - от одного-двух детёнышей в год до многих тысяч икринок - не обеспечивает выживание данного вида. Или - в улье, муравейнике, крысиной или волчьей стае - лишь определённая численность особей делает возможным совместную борьбу за существование - поодиночке они обречены.
Но приведенные примеры преимущественно относилась к наращиванию одинаковых, однотипных составляющих, влияющих на изменение образованной монады, объекта, образованного таким образом. Однако проблема "части и целого", как высвечивалось и подчёркивалось с начала рукописи гораздо интереснее и сложнее при образовании сигмонады разнородными составляющими-монадами, особенно, когда количественно отдельные компоненты составляют ничтожную долю от общей массы. Предполагаю, что в этом плане количественное соотношение элементов в мозгу гения вряд ли отличается от такого же в мозгу, пусть не дебила, но заурядного гражданина. А уж о значении первого для множества людей и говорить нечего.
Откуда я знаю…
Сократовское максималистское "я знаю, что ничего не знаю", цитируемое обычно, чтобы подчеркнуть собственную скромность, справедливости ради следует переиначить: "В моём сознании нет или немного таких отвлеченных знаний, в истинности которых можно быть абсолютно уверенным". Тот же Сократ знал наверняка, что он - грек; что его супругу зовут Ксантиппа; что она дама с характером; что среди его учеников есть и таланты вроде Аристотеля, и тупицы, для которых исключено самостоятельное мышление и даже верное восприятие подсказок. Он также знал, что дважды два - четыре; что Солнце всходит на востоке, хотя не мог знать - почему; так же как отчего происходят фазы Луны; знал, что вино с юга и маслины - на завтрак в самый раз; что он должен сражаться с врагами отчизны, и - это он знал, как никто другой - кривить душой и вступать в сделку с совестью негоже, даже если это ценой собственной жизни…
Двадцатый век - не побоюсь добавить - формально - приблизился к пониманию самоорганизации материи как одного из принципов существования вселенной и любых её частей. Установлено - пусть это модель - что элементарные частицы не только способны, но при соответствующих условиях обязательно формируются в атомы, правда, неясно - каким образом или из чего образуются те же элементарные частицы, сами по себе достаточно организованные - разве что принять, что это изначальные "кирпичики мироздания" - так сказать, целое без составляющих частей. И атомы могут объединяться друг с другом, одинаковые - физической массой, разные - составляя молекулы; а немыслимо громадное число элементарных частиц и атомов собираются в небесные тела, и звёзды в галактики.
Но что же движет этими процессами объединения? Наука говорит: всё по законам природы. И школьники знают - когда у одного атома для полного счастья на внешней орбите недостаёт одного электрона, а у другого элемента атом носится с этим лишним для него электроном, то встречаясь они по обоюдному удовлетворению тотчас образуют молекулярную федерацию, а при более сложных молекулах и конфедерацию, свойства которой, заметим, не выводятся из свойств составляющих её атомов. Наша же монадология исходит из заложенного в монадах, пусть атомах - по возможности стремиться именно к образованию объединенных - не механически - сигмонад, у которых как правило возникают новые свойства и, следовательно, возрастает относительная свобода действий.
Думается, без принятия такого "монадного" положения не решить проблему эволюции живого - по принципам вульгарного дарвинизма или "по-опарински" - когда всё получалось перебором "проб и ошибок" на основании или случайных мутаций или выживания и - почему-то совершенствованию наиболее приспособленных для выживания в данной среде. Другой вопрос: а знает ли монада, к чему она стремится - элементарная частица, атом, молекула РНК, археоптерикс - знает ли, во что может и должна воплотиться? В русском языке "знает" относится лишь к одушевленному: "знает кошка, чьё мясо съела". Ну, а болезнетворный вирус, попав в живой организм, разве не "знает", как ему действовать? Верно: по своей генетической программе. Так же, как мы с вами сверх того, знаем, что нельзя переходить улицу на красный свет, но уже не знаем наверняка - можно ли убивать ближних, в лучшем случае воздерживаемся, если к тому отсутствуют внутренние или внешние основания.
Тысячи органических молекул "знают" как образовать живую клетку, притом такую или другую для её успешного функционирования в организме, и все вместе эти клетки отлично поддерживают его многогранную жизнедеятельность. И к этому можно приклеить немудреное: естественным образом, по уже биологическим законам природы. Но когда доходит до творчества людей талантливых в той или иной области, критерий создания нового, "целого" из отдельных элементов - в прежней интерпретации представляется невнятным. Откуда, скажем, Страдивари знает - уже без кавычек - как сотворить скрипку с таким звучанием? Откуда Моцарт знает, как тронуть душу очередной сонатой, а Рихтер - как наилучшим образом воплотить это Моцартовское "знание"?
Очевидно, любое "знание" никак не может быть реализовано без наличия информационного поля монады - от элементарной частицы до человека. Когда подброшенный камень падает на Землю, то достаточно объяснить это действием гравитации, но когда образуется молекула воды, то атомы водорода и кислорода как-то должны именно знать - как им сойтись, а это, несмотря на, так сказать, миронеодушевленность, своего рода микророман с недвусмысленными выражениями взаимной симпатии, если в данном случае это выражение уместно. А как лихо самоорганизуются десятки разных элементарных частиц, образуя атом золота или урана. Ну, а уж у живого, даже самых примитивных представителей флоры и фауны - инфополе каждой особи-монады, если растения также считать особью, - реагирует на инфополе окружения соответствующим образом.
Предполагаю, и неоднократно настаивал на этом: подобное гравитационному существует во вселенной и всеохватывающее информационное поле - Окин, что подсказывает монадам - и как им самоорганизоваться, и как существовать в будущем.
О монадной природе таланта
Открывающиеся возможности - во имя чего? Их реализация - опять же - для чего? Для - как это следует из предыдущих предположений и утверждений - создания монад, сигмонад высшего уровня, большей свободы снова-таки реализации возможностей; и, если говорить о живом, о гомо сапиенс, наконец, о "третьей спирали" - то можно взять напрокат и заеложенное понятие "духовность" - в соответствующем понимании. Невозможно, по крайней мере, пока - пусть - как в "иных мирах", допустим, на каких-то невероятно далёких планетах, но на Земле отличная стартовая площадка для наращивания возможностей монад - эволюции живого на основе самоорганизующихся комплексов белковых и других органических соединений.
При этом по нарастающей за эти многие миллионы лет проявлялась динамичная информационная составляющая особей-монад, позволяющая свободно-целесообразней ориентироваться в окружающем, создавать оптимальные модели межвидового общения, в свою очередь, повышающую шансы выживания и перехода на высшую ступень существования. Достигалось это, на мой взгляд, - отчасти по-дарвинистски и даже по-опарински - случайными, но - в этом отличие: с целенаправленной реализацией возможностей на материальной основе, тончайшей генетической коррекции - для выявления и проявления у отдельных особей таких психических новшеств, которые способствовали бы утверждению жизнестойкости данного вида и возможности перехода к образованию высшего - в значительной степени по этим психологическим параметрам, предоставляющим - идём по кругу - большую свободу в завоевании жизненного пространства, своей экологической ниши. И эти положения вполне, полагаю, я вправе экстраполировать на следующее.
Меня всегда занимал вопрос: а почему именно он или она? Для начала вспомним снова литературного героя - Чентовича из "Шахматной новеллы" Цвейга. Полуграмотный забитый подросток оказался шахматным гением, чемпионом мира, однако только этим жестко ограничивался его интеллект, творческие возможности. В реальном мире шахмат мы знаем имена композитора Филидора, пианиста виртуоза Тайманова, философа и математика Ласкера, выдающегося учёного Ботвинника, наконец незаурядного политика Каспарова, и, вместе с тем, в чём, кроме шахматного таланта, отличался Алехин, и его соперник Капабланка разве что одерживал победы над женскими сердцами, а уж недавний чемпион мира по шахматам Фишер - вовсе, судя по публикациям о нём, ограниченная личность.
Аналогичную цепочку можно было бы выстроить из великих математиков прошлого и современных. Имя изумительного переводчика с ряда языков на украинский - Николая Алексеевича Лукаша - посмертно славится, но я помню, как он - заурядным гостем бывал в моём доме, и рассказывал о том, как был простым сельским хлопчиком, вот только пристрастился читать всё подряд в тогдашней сельской библиотеке - по-русски, по-украински, по-польски, и даже на идиш. И - пошло… Полиглоты, свободно владеющие чуть ли не десятками языков, в то время, как и хороший ученик в школе с грехом пополам одолевает один иностранный - в лучшем случае.
Газетная заметка, может быть, с некоторой долей вымысла - о феноменальном американском диагносте Эдгаре Кейсе, который скончался в середине ХХ века. Диагнозы больным, которые обращались к нему иной раз и заочно; он не мог дать объяснения, произнесенным им "сквозь сон", то есть, всё же в полусонном состоянии - медицинским терминам или назначенным лекарствам; приводится убедительный фактаж. Не в том ли ряду болгарка Ванга - надо ли повторять известное о её даре.
Но что заставляет открывать в человечестве всё новые варианты талантов - актёрских, музыкальных - причём в определённых амплуа или игрой на выбранных инструментах; в тех или иных областях науки, опять же - небезразлично - проявляется ли талант, скажем, в сфере химии или геологии; ещё разительней такая дифференциация в спорте - кто в легкой атлетике, ещё суженно - в беге стайерском или спринтерском, кто в теннисе, кто в фехтовании. Возможно, честолюбие, материальные стимулы играют в самосовершенствовании и, грубо говоря, эксплуатации своего таланта, не последнюю роль, однако это сравнительно, как правило, мягкое насилие над собой, скорее на первый план выходит потребность реализации таланта - и примеров тут сколько угодно, - реализации, несмотря на нередко связанные с этим материальные и моральные неудобства.
Не во взаимодействии ли внешних и внутренних инфополей кроется тайна и возникновения и развития таланта - вызов извне такой монадно-эволюционной потребности и счастливо осуществляемый, пусть и генетически - ответ на такой вызов. Неутолимое стремление отдельной монады максимально влиять на существование сигмонады - от примеров с полупроводниками, сплавами, лекарствами перейдёт к "третьеспиральным" проявлениям - включает в себя, увы, и, можно сказать дьявольские таланты - в смысле потенциальных возможностей - деспота, тирана, садиста, интригана - о, не один политический деятель и среди современных - гений в этой области человеческих взаимоотношений; и всё подобное также вписывается в нашу монадно-эволюционную концепцию развития, в том числе человечества.
Знать или помнить
Уместно ли "или" в этом заголовке? Если студент знает формулу, скажем, этилового спирта, значит он его вспоминает при надобности. Но пьющий, отлично зная запах и вкус водки, помнит это, можно сказать, исключительно для внутреннего употребления, и вряд ли сможет передать это доступными средствами информации, разве что постарается мимикой. Недавно уже приводилась поговорка "знает кошка, чьё мясо съела" - так что же она знает? Будучи одомашнена и поселившись рядом с человеком, кошка, по сравнению с дикими предками-сородичами, вступила в новый круг прав и обязанностей. Право требовать пищу, свободно передвигаться по жилью и окрестному пространству, выбирать удобное место для отдыха, ночлега. Обязанности - ловить или хотя бы отпугивать мышей, и не таскать лакомые куски из кладовой или со стола, за что может последовать наказание, и не такое отвлеченное, как в известной басне Крылова. Новорожденная кошка этого не знала, возможно, какая-то привязанность к человеку, его жилищу закрепилась и в хромосомах, но кое-что она усваивала и запоминала взрослея в данной обстановке сельского подворья или городской квартиры.
Но такое знание в результате обучения в среде старшего поколения, жизненного опыта - доступно, как и людям, нашим "братьям меньшим" - до определённого уровня свободы в выборе вариантов существования, реализации возможностей - и, не знаю, поддаются ли дрессировке рыбы, но муравьи или пчёлы, вообще насекомые, и ниже по иерархической лестнице - бактерии - изменять что-то в исключительно генетической памяти лишь в результате мутаций. Вместе с тем, проявления памяти встречаются и в неживой природе. Сплав, называемый нитинол после того, как, например, сделанную из него пружину, расплавят, превратят в жидкость, после охлаждения принимает первоначальную форму. В начальных частях книги подробно говорилось о памяти воды.
А вот атомы углерода - знают или помнят - как в реакторе выстроить полимерную цепочку полиэтилена, или в растении - тут уже действует иная память - целлюлозное волокно? И наша планета "знает", что вокруг Солнца следует вращаться не по круговой, а почему-то по эллиптической орбите, причём центральное светило находится при этом не в геометрическом центре эллипса, а в одном из его фокусов. Звёзды в каждой галактике "знают", как им расположиться друг относительно друга, в том числе и двойные. Наивный вопрос: откуда все они всё это знают и так хорошо помнят, как им поступать в любом случае, как существовать? Ответ может быть и таким: а откуда подброшенный камень знает, что ему полагается возвращаться на Землю, да ещё с ньютоновским ускорением свободного падения? - По-видимому, так заведено в природе изначала.
И всё же, мне кажется, мы недостаточно определяем кардинальное различие между "знает" и "помнит". Можно ли всерьёз рассуждать, допустим, об "архетипах" на уровне микромира? А на уровне человека можно, хотя доказательства эти - по Юнгу, мягко говоря, не слишком научно обоснованы, однако я убежден, что глубины памяти едва ли исчерпаемы. И почему бы не предположить, что каждая монада как-то помнит о своём происхождении, и эта память в какой-то мере определяет её судьбу? Память о том, каким образом возникают новые возможности - для реализации их в подходящих условиях. Но не безумная ли натяжка - равнять человеческий талант - неотъемлемый от феномена памяти, и - бытие неодушевленных атомов.
Но будем говорить о человеческой памяти, о той, что напрямую сопряжена с "третьей спиралью". Сети памяти пропускают преимущественно то, что, так сказать, велят усваивать доминанты "третьей спирали" применительно к данному индивиду. В этом смысле память следовала традиции, прежде всего этнической, подпитывала её, сопротивляясь, вернее, отметая то, что казалось излишним, вредным. Но вписаться, лучше сказать, намертво внедриться в "третью спираль", управляющую всеобщей памятью определенной группы людей - от племени Оджибуэев до Европы - для индивида было ой как непросто - прорвать естественную консервативную блокаду коллективной памяти, устоявшегося инфополя - для Будды и Пифагора, Сократа и Христа, Моисея и Магомета, Свифта и Коперника, даже Моцарта и Пушкина, не говоря уже о Льве Толстом или Эйнштейне - каким своим трагическим платили они за то, что в новое время считалось признанным, уже безо всяких усилий с их стороны…
Впрочем, речь идёт о том настолько новом, что оно не могло подстёгиваться без усилий к структуре "третьей спирали", как-то устоявшейся для какой-либо группы людей, более или менее обширной. Наоборот, память, заключенная в "третью спираль", позволяет наворачивать ещё на конструкцию великое множество завитушек, для которых у публики не иссякает эмоционально-интеллектуальный аппетит, мне кажется, чем дальше, тем всё более вымогающий острых ощущений - мысленных, но, слава Богу, честная взыскательность творческих людей - в искусстве или в науке - укрепляет и плодотворно расширяет "третьеспиральную" вселенную. Но - если вспомнить о "человеке Востока" и "человеке Запада", то наверное, какие-то части "третьей спирали" принципиально отличны, по крайней мере, для текущих поколений.
И во сне, и наяву память конструирует отражение бытия, удовлетворяющее душевную потребность в совместимости своего виденья мира - с инфополем индивидуальной души. Да, из всего виденного, слышанного, будоражащего чувства и разум, память прядет нити, из которых можно соткать многое. И восхищение миром божьим, и неугасающую ненависть к инородцам, и жажду углубиться в познание чего-либо для данного человека исключительно существенного, и ощущение несовместимости своей с действительностью, такой, как она есть сегодня. Индивидуальная река памяти непрерывно пополняется притоками из памяти предков, из того, что может доноситься, дорываться со всех концов мира - былого и нынешнего.
Память Гомера, как сквозь сон, блуждала с Одиссеем от стен Трои до родной Итаки. Память Иоганна Себастьяна Баха переводила всё переживаемое на язык музыки; память Рембрандта воплощала в запечатленное на холстах. Но над нами довлеет настоящее время, и представляется, что Гомер, вдруг прислушавшись к пенью птиц или любовной песне девушки, вообразил фантастических сирен; что Пифагор задумчиво начертал квадраты на сторонах треугольника и попробовал измерить их площадь мимоходом; что Бах, приняв близко к сердцу проникновенный пересказ священником Евангелья, принялся за "Страсти по Матфею"; что, обратись к Рембрандту другой старик с просьбой о портрете, в музее зрители разглядывали бы иную физиономию…
Но "механика" взаимодействия памяти во всей её глубине и связи с миром - и тем, какие мысли возникают сейчас - заурядные и творчески воплощаемые - на сегодня необъяснима; и почему я, перепечатывая написанное несколько лет назад, многое отбрасываю, многое изменяю, что-то освещаю по-новому - сам не знаю…
С памятью, даруемой природой каждому из нас, в чём-то можно найти схожесть со стремлением каждого представителя мира живого к совершенному воплощению свой духовной монады, её изначальной - пусть тавтология - "идеальной идеи". Подумаем - насколько для нас этот тезис приемлем для мира рукотворного: для винодела или конструктора космического корабля, цветовода в розарии или архитектора; но по-иному представляется нам творчество скрипача, математика, философа. При этом необходимо отметить следующее: эволюционный порыв наверное бывал у каждого вида не только сугубо монадными предпосылками, но и сопровождался свойственным живому чувством удовлетворения - индивидуального духовного выигрыша - вносящего свою лепту в генетическую память; и аналогично - творческой личности от сознания способности внести нечто существенное в "третью спираль", и для этого нужно также удовлетворенно потрудиться, как при естественном порождении потомства: и, должно быть, неспроста для человека и последнее - куда большее наслаждение, чем для наших "братьев меньших", не говоря уже о насекомых. И тут высшее наслаждение - когда "доволен взыскательный художник", забросивший духовное семя в души соплеменников, и не только, и, даст Бог, детей и внуков.
Сочетание подспудных комбинаций памяти при не абсолютном рациональном контроле разума - залог удачных плодов творчества. Однако это, можно сказать, светлая сторона или составляющая памяти, и, может быть, стоит задуматься и над тёмной, дьявольской, разрушительной сущностью, когда память впитала зло, неистраченную агрессивность, безумие той ненависти, что ищет повод, чтобы обрушиться на кого угодно.
Память от Дьявола
Но не только злопамятность, растравляющая душу и порой даже без особых оснований обращающая и оружие в буквальном смысле на ближних и дальних - дьявольское искушение. Простой человек, без комплексов и вражды к кому бы то ни было, скорее наоборот, - герой поэмы Давида Самойлова - Цыганов перед своей кончиной горько раздумывает: "Зачем я жил? зачем я этой жизнью дорожил? Зачем работал не жалея сил? Зачем дрова рубил, коней поил? Зачем я пил, гулял, зачем дружил? Зачем, когда так скоро песня спета? Зачем? И он не находил ответа…"
Может быть, людей спасает, выручает "животное" повседневное: естественная жажда жить, когда "быть или не быть" обычно ещё за горизонтом сознания, а вблизи столько захватывающего - удовлетворения, удовольствия от еды, сближения с противоположным полом во всех нюансах, работа не в тягость, развлечения - в кругу друзей, с музыкой, со зрелищами, с ожиданиями новизны и надеждами… Это не исключает в какие-то минуты для каждого из нас, как в известной песне Булата Окуджавы "…когда наступает отчаянье…"
А как память может терзать душу! "И трепещу, и проклинаю". Страшное отвержение того, "что любил и чему поклонялся" - пример Сведенборга как проклятье добываемому разумом, и те же мотивы у Ньютона в старости, и у разочаровавшегося в том же Фаусте до встречи с Дьяволом - готовность лучше отдаться душой невнятным и манящим образам из мира пращуров… Паскаль - достоин ли человек именовать себя венцом творенья? Человек, разбрасывающий по свету столько несправедливого, бессмысленного, мерзостного - откуда это берётся?
Один из способов самозащиты от наплывов памяти "по-дьявольски" - по-моему - ирония, глубинная самоирония, опосредованно отражающаяся в творчестве. Но где её границы? Возмущение Пушкинского Сальери относительно того, что "фигляр бесчестный пародией бесчестит Алигьери" - кроется, нф мой взгляд в том, что Сальери в душе боится любой, так сказать, пробы сотворенного, в частности, им самим - на забвение, так же, как недобросовестный ювелир опасается, что проба "царской водкой" обнаружит замену золота чем-то подешевле. Моцарту не угрожает чье-то некачественное исполнение его произведений, так же, как творениям Данте - возможная пародия, или "Батрахомиомахия" - война мышей и лягушек не наносит ущерба Гомеру; или нынешние профанации на тему Джоконды не затмевают картину Леонардо. Не знаю, как пытался хулитель Зоил, имя которого сделалось нарицательным, выражаясь по-современному, "достать" классиков античности, но и, например, язвительно-аргументированные "Забавная Библия" и "Забавное Евангелье" Лео Таксиля вряд ли подвинут обычного верующего к атеизму.
Что с того, что в текстах "священных книг" сплошь и рядом нестыковки и несуразности; ведь то же мы можем адресовать картине Босха или книге Рабле, а насколько отражают верно действительность, скажем, сонаты Бетховена? Да и Бог Библии, создавая мир, похоже не представлял себе, что не всё сделается абсолютно "хорошо" и благостно, особенно что касается потомков Адама и Евы; и закрадывается мысль, что Всевышний со временем вообще махнул рукой на всё, что делается и с "народом избранным" и со всей планетой, разве что для Него она - далеко не единственная в необъятной вселенной…
Память в работе
Да, она постоянно, что называется - в работе. То есть, - в живых организмах её дело: включать то или иное действие по непрерывно отсчитывающим время биологическим часам - и биение сердца, и половое созревание, и весеннее пробуждение растений в умеренном климате, и птичьи перелёты, и выход бабочки из куколки, и многое другое. И в повседневном нашем бытии память выполняет те же функции: устанавливает распорядок дня, формы общения с окружающими людьми и предметами; диктует - как реагировать на поступающую информацию - в чистом виде или опосредованную, накрытым столом или музыкой. Но, помимо того, в памяти, как уже отмечалось, вызревает нечто, - что в общем плане можно квалифицировать как мысли. И - как следствие: то ли дурное настроение, тоскливое, то - вроде бы даже и "печаль моя светла", что-то нежное, трогательное - дошедшая из прошлого синхронизируемая волна воспоминаний - щемящая полускрытая радость от этого - непередаваемая, разве что музыкой или поэзией…
И - действует - в каждом: убогом душой или гении, трезвомыслящем реалисте или душевнобольном с его безумными видениями - механизм памяти, верней, обработки памяти - в частички "третьей спирали" - для внутреннего пользования или для всеобщего - если получается творческой личностью. И что бы не подхлёстывало этот механизм памяти - "смазка" - честолюбие, влюбленность, наркотики - брожение памяти при закваске таланта - выдаёт "вино" - и приятное при употреблении, и бодрящее, и будоражащее мысли. В этой связи делаю попытку самоанализа, в какой-то мере неутешительную. Неладно с памятью краткосрочной: услышав новую фамилию или термин, я через считанные часы или даже минуты не могу их вспомнить, правда, помогает повтор; заметил, что прочитанное или услышанное дважды гораздо лучше сохраняется в памяти, верней, проще извлекается оттуда. А вообще - ни с того, ни с сего, словно во сне, выскакивают из глубин памяти - на первый план, словно на мысленный экран, - какие-то эпизоды минувшего, похоже ничем особенно не примечательного, но отчего-то таким образом памятные; или строки стихов, мелодии музыкальных произведений…
И попутно или параллельно что-то в памяти переваривается, в том числе относящееся к данной рукописи, вспыхивают мысли, которые кажутся мне новыми, интересными, по крайней мере, для меня, и я порой среди ночи, проснувшись, тороплюсь записать их на клочке бумаги, чтобы не испарились ненароком; а если такие мысли возникают по дороге домой, то, едва переступив порог, кидаюсь к машинке и набрасываю крутящуюся и не отпускающую душу, отгоняющую все прочие - фразу, что тем временем видоизменяется, совершенствуется, как мне кажется, к лучшему; но и потом, когда перебеливаю, и вьется мысль, и рождаются новые образы, - признаюсь - начав фразу, мысль, я иной раз теряю нить, и вынужден прочесть ( перепечатываю спустя пять лет - через лупу - сегодня, слава Богу, не так ) наново начало, дабы связать концы с концами. Пишу это откровенно - кто знает, - может быть, из всей объёмистой рукописи лишь эти или ещё некоторые строки послужат психиатру, психологу - тем "сырьём", на основе которого делаются выводы такого рода.
Время нельзя повернуть вспять, хотя это констатируется лишь критериями так называемого здравого смысла, а не строгой наукой, а вот память в каком-то смысле - перенацеливает. На будущее, оторванность которого для человеческого сознания - от действительности, вчерашнего и сегодняшнего, - куда значительнее, чем для сознания животного или даже наших первобытных предков. В этой связи об оптимизме, который можно отнести к защитному или "казённому" - по внушению обобщающей "третьеспиральной" установкой. Подходящий пример - американский оптимизм, - нацеленность подавляющего числа жителей США - коренных, и эмигранты сравнительно скоро приспосабливаются к этому - на то, что завтра - в твоих руках. И что тебе может и должно повезти, а если и происходит что-либо нехорошее - от падения курса купленных тобой акций или башен всемирного торгового центра, или увольнения с работы, автомобильной аварии и даже смерти, притом человека близкого и дорогого, и безвременной - что ж, на этот раз не повезло, зато повезёт в другой… Непременно!
В том же ключе - прелести загробного мира, по крайней мере для избранных, к которым каждый волен себя отнести - в религиозных представлениях многих народов, или хотя бы нирвана - достижение избавления от неизбежных страданий при жизни; а также утопии - построение коммунизма; достижение страной независимости; получение учёными эликсира избавления от недугов и потенциального бессмертия. Но на таком относительно отвлеченном фоне индивидуальная ориентация памяти на грядущее невероятно разнообразна - в зависимости от характера, способностей, жизненного опыта, окружающих обстоятельств. Встреча с тем, кого любишь; продвижение по службе; успех сочиненного; торжество мести; крупный выигрыш в лотерее; экзотический отдых; прослушивание заезжего виртуоза; пополнение заветной коллекции; да мало ли того, что может сбыться не только в мечтах…
Сказанное выше общеизвестно, но напоминание о таких особенностях памяти и мышления человеческого в данном контексте звучит как плацдарм для выявления наметившейся, на мой взгляд, определённой тенденции. Рискну утверждать, или - мягче - предполагать, что сегодня человек как индивидуум, как монада, которой отпущено немало свободы, - напротив: всё более детерминируется. Подобное мнение для человека более или менее просвещенного, хоть немного знакомого с человеческой историей покажется в лучшем случае претендующим на парадоксальность. В самом деле: кто был встарь свободен, пусть относительно в выборе судьбы? Раб? Крепостной? Вообще - человек, закрепленный с рождения к своему сословию, касте, тем более - к традициям, освященным культом предков, верованиями, религией? Это, может быть, ещё в большей мере касалось тех, кто сызмальства бывал в привилегированном положении - вплоть до, казалось бы, никому не подчиненного правителя.
И, наверное, относительно немногим удавалось вырваться из этого замкнутого круга и воспарить над цепкими путами памяти по-своему. И талант - творцов фресок в пирамидах Египта, изображений божеств доколумбовой Америки, прелестной поэзии древнего Китая, античных мифов, индийских эпосов - с одной стороны расширял и углублял возможность ориентации в "третьеспиральном" мире, с другой стороны - привязывал души к этому миру - у каждой общности, поначалу этнической - особенной, так же, как тело, его существование и развитие - к двойной спирали, также в индивидуальном исполнении или отражении - при "третьей спирали" всеобщей.
Но тут я должен внести существенную правку в изложенную выше трактовку проявления индивидуальной свободы. В ходе эволюции живого таковая намечалась у отдельных особей - в нюансах генетического кода и - до человека - намёком и в психологической составляющей "третьей спирали" на зачаточном уровне. В истории человечества поначалу безымянные гении, а затем и те, имена которых навеки впечатаны в память людскую - своими свободными порывами выстраивали "третьеспиральные" дворцы; другое дело - память, посещающая эти дворцы, уже не могла из них свободно выбраться, разве что занималась совершенствованием интерьера; впрочем, опять же гениям суждено осваивать новые площадки для дворцов духа иных конструкций и красот - в искусстве и в науке.
Сегодня мы - обитатели этого духовного мегаполиса, в котором и старожилу заблудиться можно. В этом новом духовном мегаполисе иным довольно и своего микрорайона, даже квартала, в котором расположена их духовная обитель; к услугам других - весь транспортный комплекс, связывающий и отдаленные уголки этого - уже пора в кавычках "мегаполиса" - выбирай, куда податься в своих душевных устремлениях. И тут-то человеку впору потеряться - от обилия - опять-таки в переносном, не архитектурном плане - исторических памятников, захлестывающих информационных лавин - искусства, науки, техники, объяснимого и необъяснимого…
В этой ситуации каждый вроде бы волен наметить свой путь, но - не пеший, а по проторенным и даже ухоженным дорогам, и доступным транспортом. Слишком много проложено накатанных дорог, чтобы возникало стремление пробиваться неведомыми путями. И в этом смысле, мне кажется, современный человек настолько менее свободен в своём выборе судьбы, насколько ребёнок по отношению к тому, кто уже вступает в жизнь. И "Закат Европы" под эту концепцию подвёрстывается.
Эволюция "третьей спирали"
Чем сложнее, "выше" монада, тем значительнее, на наше разумение, разрыв между "так должно было получиться", и - "так получалось" - с прилагательным "…случайно". Конечно, вероятностное здесь играет немалую роль. Любой атом не составится просто так, из подброшенного набора элементарных частиц, однако "по-монадному" так, и только так возможная "идея", духовная монада воплощается в действительность. То же можно сказать, допустим, о небесных телах, звёздах, планетах, галактиках, формирующихся в пределах возможного, и заметим, не выходящих за рамки этих возможностей - количественно и качественно.
Если же мы обратимся к миру живого, то "на вербе груши", как гласит поговорка, так же, как фантастические кентавры, грифоны, сфинксы, порожденные человеческой фантазией, в ходе естественной эволюции ни в коем случае не могли появиться на Земле, а, скажем, лабораторные химеры - нарочитые соединения несовместимого, - за гранью разумно возможного в Гегелевской трактовке; благо человеческое уродство, инвалидности - врожденные или приобретенные - не исключают таких людей из жизни - всё-таки гуманизм и здесь стремится противостоять Дьяволу.
Если же принять допущение, что эволюция рода человеческого переместилась в основном в сферу "третьей спирали", то весьма желательно было бы постичь подлинные движущие силы и скрытые механизмы такого в сущности эволюционного процесса, проявляемого изначала в индивидуумах - с не совсем уловимой обратной связью со всеми причастными к информационному восприятию таких проявлений индивидуумами. Попробуем нащупать одну из пружин этой духовной эволюции. Стрессовые ситуации, не очень-то характерные для животных, поскольку в любой ситуации генетически подсказан выход из неё и выбор осуществляется, так сказать, механически, без драматических завихрений в психике, - и нервная система работает без недопустимых перегрузок, - такого рода ситуации для человека, притом от века к веку - там, где наседала лавина цивилизации - сплошь и рядом. Думается, что Одиссей во всех своих невероятных ситуациях, в слабой степени испытывал то, что можно называть стрессом, расшатывающим и карёжащим психику.
Значит ли это, что наши предки были более подготовлены к неизбежным неожиданностям в своих судьбах, и принимали это или "чему суждено, того не миновать", или по мере сил и возможностей искали и находили оптимальный выход, возможно не без коррекции своего "представления" мира, иной раз существенного, но опять же, вероятно, исключая надрывы и истерики - в широком понимании этих реакций на ситуации, несовместимость своего "я" с окружающим. А стрессы, как доказали учёные, штука для жизни, для здорового мироощущения - мягко говоря, неприятная и вряд ли полезная.
Антистрессовый духовный иммунитет - как его набраться? Впрочем, "набраться", подобно тому, как "набираются" нужными молекулами, микроэлементами все живые существа, стало необходимо и тому духовному реактору, в какой-то степени сравнимому с атомным, каковым является память в целом. Сравнение памяти с атомным реактором корректно лишь отчасти, предположим и в том, что дерегулирование может привести к нежелательным последствиям, к субъективному Чернобылю в худшем случае, саморазрушению, что, к сожалению, бывает с людьми, и, кажется, век от века всё чаще, захватывая чуть ли не все этнические группы и возрастные категории. Связано это - отчасти или во многом - с тем, о чём говорилось выше - некоторой растерянностью в "духовном мегаполисе" и неуверенностью в верности своего выбора - вообще и ежечасно.
А могут ли "духовные реакторы" стать самодостаточными? Наверное, начиная с определённого возраста - когда человеческий заряд достаточен для дальнейшего человеческого функционирования памяти, когда иначе реальный Маугли теряет человеческий облик, как подтверждают случаи воспитания с младенчества в животном окружении, - исключение из человеческой семьи почти необратимо. И не всякий гражданин зрелого возраста способен выдержать длительное одиночное заключение в полной изоляции от всего человеческого, хотя в истории случаи добровольного отшельничества не свидетельствуют непременно о духовной ущербности или о вялости внутреннего свободомыслия. Собственно, память каждого, даже самого общительного - по долгу службы или по натуре - наверное, на девять десятых живёт своей внутренней жизнью, перерабатывая информационное сырьё и запасы, и - насколько ощущая настоятельную потребность в пополнении этого или же в выдаче обработанного "на-гора"?
Отчего развитие гомо сапиенс в последние несколько тысячелетий требует интенсивного, повторю, по нарастающей - производства и потребления "третьеспиральных" духовных монад - рискну предположить, что обеспечение материального благополучия посредством научно-технического прогресса лишь сопутствует основному - прогрессу в сфере непрерывного накопления и обогащения информационных микро и макромонад, и в этом плане их выработка примерно к ХIХ веку, по крайней мере, в Европе, отчасти за океаном - чудовищно разрослась в различных областях культуры, науки. Может быть, в ходе эволюции живого на Земле так же вырабатывались не только иммунная система в крови, но и совершенствовались органы чувств, дабы новообразованные виды не оказались беззащитными перед возникшей перед ними реальностью и входили в этот мир на равных со всеми прочими монадами - живыми, опережая предыдущие в восхождении по иерархической лестнице свободы и возможностей.
Сон разума
…Как известно, "порождает чудовищ". Когда - как только просыпаюсь, сновидение или несколько разных припоминаются в подробностях - и сюжетных, и образных; однако стоит сразу отвлечься на текущую реальность - что было на самом деле, и что предстоит, и что нужно делать, - как "злоба дня" начисто выветривает из памяти то, что накануне приснилось, разве что трансформированно восстановится как-нибудь в другом сне, подозреваю, что подобное уже бывало и у меня. Пока удерживаю фрагменты свежего сна в памяти. Предыдущая фраза написана, как и последующие лет пять назад, и, если бы я тогда не записал этого по свежим следам, почти уверен - уже не вспомнилось бы никогда то, что приснилось в ту ночь.
Итак, место действия - вроде бы я нахожусь в своей квартире, в своём доме - но этот лишь сознаваемое мной безусловно, но сам этот дом, вернее помещение - совершенно непохоже ни на нынешнюю, ни на прошлую квартиру, и вообще - скорее это какая-то голая площадка - без стен, со скудной мебелью, столами и стульями. Поначалу, входя, за порогом я вижу несколько людей, вроде бы официальных лиц, которые или имеют ко мне претензии - возможно к моему жилищу, но не исключено, что пришли в ответ на какие-то мои требования. А ведут себя довольно бесцеремонно, и входят в помещение без спросу. И далее лейтмотив сна: самые разные люди, в основном такие, которых я вижу впервые, пребывают у меня как в бесхозном помещении, и обращаясь к ним, я объясняю, что здесь я хозяин и мог бы посторонних не пустить или прогнать, но если им уж очень припекло быть здесь какое-то время, то пускай хотя бы попросят разрешение.
Какие-то господа, человек шесть или восемь, разместившись за столом и вроде бы вознамерившиеся играть в карты, видимо, устыдившись моего замечания - ретировались. Но за другим столом компания уже преимущественно знакомых мне людей поочередно рассказывает анекдоты, содержания которых я не слышу, но по реакции слушателей понимаю, что смешные, хотя не все. Какая-то гостья хочет выйти, но под дверью группа людей, в том числе заснувшая девица, которую я с возмущением выталкиваю за дверь, что, в свою очередь, вызывает недовольство её - что ли поклонника - по ту сторону моей территории. Но я ему объясняю, что конфликт можно решить мирным путём; и какая-то группа, к которой принадлежит, кажется, и этот господин, соглашается попросить у меня разрешения, но не на пребывание, а на транзит через мою территорию, что и осуществляется… Может быть, это почти всё, что запомнилось…
Зачем я потратил целую страницу текста на описание этих несуразностей и нелепостей? Психолог мог бы, наверное, впрямую расшифровать это сновидение - как отражение моего потаенного сопротивления чьим-то попыткам нагло проникнуть в мой дом или лезть мне в душу. Не знаю, как бы истолковала этот сон гадалка или экстрасенс. Тем более, полагаю, и постфрейдистскому психиатру было бы затруднительно подобрать ключи к моим снам, как, впрочем, и снам большинства людей, разве что некоторые психологически верно расшифровываются. Но я привожу этот, один из - не самых невероятных моих снов - как подтверждение сложности рационального осмысления человеческой памяти и её проявлений.
Не так ли у человека творческого память - мало сказать - участвует - ей принадлежит главная роль в создании произведений искусства или открытиях учёных, а прирожденный талант - всего-навсего талант режиссера, которому жизнь предлагает ту или иную пьесу, разве что уж очень различны эти пьесы по жанру. А если у малоодаренного режиссера выходят, в общем-то заурядные постановки, если Сальери не поднимается до уровня Моцарта, то сетования на то, что "правды нет и выше" столь же безосновательны, как недовольство цветом собственных глаз, волос, телосложением.
Всё заброшенное в мою память двадцатым веком, включая предыдущие, запечатлено многократно в памяти общечеловеческой, и вольно творческим личностям - художникам, музыкантам, поэтам, учёным углубляться в детали, впадать в сон наяву, который у людей науки приблизительно точно моделирует действительность, а у поэтов и художников эти сны также в каком-то смысле пророческие, ибо сбываются в душах тех, кто им внимает. Симптоматично и то, что многое из услышанного, увиденного, прочитанного память захватывает для того, чтобы индивидуальное монадное всё более обрастало плотью фактов и доводов в его пользу.
Спасибо тому, что я именую памятью, тому, что отложилось в сознании за все прошедшие годы и теперь кристаллизуется, допускаю, не без содействия какого-то всеобщего инфополя, Окина, которое вкупе с памятью превращает мысли в слова - почти, можно сказать, вслепую, как я печатаю, не тратя умственных усилий на поиски той или иной буквы. Дослушиваю сейчас ( то есть не в ноябре 2003 года, а лет на пять раньше ) "Прощальную симфонию" Гайдна - музыканты покидают сцену, оставляя инструменты, но унося с собой музыку. Не играют ли теперь во мне две последние скрипки, что тихо и грустно продолжают тянуть изначальную тему?..
Какая это игра
Совершенно согласен с Эйнштейном: Бог не играет в кости, то есть вероятность того или иного явления - не по воле случая, совершенно непредсказуемого, но вследствие ряда случайностей, и детерминированных целенаправленно, и целенаправленных детерминированно. Исходя из такой посылки, по-моему, можно понять - почему возникает такой-то атом, звезда, галактика, вид муравьев, земляника, ну и - такой вот человек. Установлены изначала - пусть Богом - правила игры, или, если угодно, правила воплощения в действительность из идеала, духовной монады; когда по каким-то причинам проигрывающих - не сумевших как следует осуществить воплощение, - Дьявол, великолепно оценивающий - как старожил независимого жюри - по шкале совершенства, и суровым приговором отбрасывающий, нередко в небытие несостоявшуюся монаду - Дьявол порой делает это не сразу, не вдруг, но неукоснительно.
Но - не натяжка ли - квалифицировать заурядные естественные процессы, происходящие по установленным законам, к такому, в общем, человеческому понятию, как игра? Здесь один главный опорный пункт: выигрыш-проигрыш - в любой игре. И, если этот же термин прилагается, например, к игре актёра или игре на скрипке, или в футбол, - то ставка в такой игре - это уровень мастерства, во всех областях человеческой деятельности - в конечном счёте - "по счёту гамбургскому", то есть, без скидок на временную субъективность оценок. Вообще-то принципы игры в нашем понимании человечество унаследовало от всего живого. Чем не "игра" - схватка болезнетворных микробов и фагоцитов, или мангуста с коброй - не на жизнь, а на смерть. Впрочем, если охватить все сферы человеческих взаимоотношений, то в них, в "играх" на полях сражений, которые разыгрывают полководцы, или в бизнесе, а порой и, что называется, в быту - тоже, можно сказать, ставка - жизнь человеческая…
В расширенном понятии игры в данном контексте следует ввести и понятие, которое можно именовать "играми тренировочными", опять же - как у молодняка наших "братьев меньших", такие игры показывают возможность выигрышной ситуации, стратегии, тактики в той или иной игре, и в таких играх доминирует олимпийский девиз, когда на первом плане не столько выигрыш, сколько участие, хотя в этой формуле немалая доля лукавства. Но, если по Эйнштейну "Бог не играет в кости", то есть, не полагается исключительно на неопределённую случайность, то в своём непрерывном творчестве ещё как "играет", и неведомо - чаще выигрывает или проигрывает Дьяволу - мы отмечаем в основном лишь выигрышные моменты.
Образуются мириады атомов - нестабильные изотопы - явный проигрыш, хотя расплата за него порой растягивается на миллионы лет. Зато - чего только не образуется из стабильных атомов! И звёзды - миллионы, миллиарды в миллионах галактик, и, вероятно, планетные системы. Такого рода выигрыш во многозвёздной лотерее, как выясняется в последнее время - не единственный; но, как в лотереях, где для срыва "джек-пота" нужно верно назвать семь чисел из пятидесяти возможных, по-видимому, для того, чтобы на планете зародилась и эволюционировала жизнь, как на Земле, вероятность того, что сойдутся воедино ряд благоприятных природных факторов, мала, может быть, ничтожно мала…
Молекулы РНК учредили новую замечательную игру: "а ну-ка, повторись!" - заложив тем самым основу для всех последующих игр живого с эстафетами поколений. Не менее плодотворной - и в буквальном, и в переносном смысле оказалась живая игра под знаком "Он и она", и как бесконечно эта игра разнообразится с развитием вида гомо сапиенс. Для множества видов флоры и фауны "игра" предполагалась выигранной и завершенной в пространстве и во времени, когда подвластной оказывалась подходящая экологическая ниша. Но - некоторые нашли, ощутили в себе достаточно избытка свободы, особенно, когда среда, хотя бы слегка меняющая условия "игры", бросала им вызов - начинать новую "игру", в которой сам "игрок" делался другим, приобретая физически и психически то, что обеспечивало ему продвижение по пути эволюции, лучше сказать, возможность подняться на высшую ступень.
Бывали в этой "игре" и проигрывающие: чудовища мезозойской эры, мамонты, и - пострадавшие в результате распространения на планете вида гомо, затеявшего, можно сказать, игру без правил, пользуясь запрещенными приёмами, а именно: любой ценой брать себе сверх того, что для человека "необходимо и достаточно" - этот принцип позволил природе балансировать на грани, если далеко не мирного, но хотя бы сносного существования. И человеческая "внутривидовая" борьба в результате стимулировала всё более ужесточенные приёмы той же игры без правил. Писаные и неписаные законы, религиозно-моральные табу худо-бедно внедряли ограничительные правила в отношение позволенного по отношению к другому человеку, хотя бы для "своих"; буддизм и христианство экстраполировало это на всех, по крайней мере, теоретически. Можно ли категорически утверждать, что эти "третьеспиральные" доминанты, вкупе с официальным законодательством каждой нации или государства достаточно сдерживают проявления насилия и агрессии в любых формах со стороны, будем говорить, асоциальных личностей? Информация с разных уголков планеты и статистика уже ХХI века, мне кажется, в этом плане не даёт особого основания для оптимизма.
Апробирование возможностей - вот та потайная духовная монада, пружина, что раскручивает любой механизм "игры" - в буквальном смысле - в баскетболе, шахматах, или на бирже, в действиях преступной группировки. Результат выигрыша зачастую приносит разве что кратковременное удовлетворение, наряду с сознанием порой тягостной необходимости отстаивать то, что добыто. Эта неудовлетворенность - с одной стороны, и довольство потенциальными возможностями реализации достигнутого замечательно выражено, в частности, у Пушкинского Скупого рыцаря. Перед ним предстают мысленные картины его могущества, когда собранное может быть пущено в оборот; в переводе на сегодняшний язык: стая любовниц, услужливые деятели искусств и киллеры, роскошь и комфорт в быту и на людях, однако "с меня довольно сего сознанья" возможности реализации всего этого; и - продолжается многолетняя "игра" - на старости лет, страстная погоня за каждым золотым при непритворном аскетизме и атрофии родительских чувств. А тот же Пушкинский Дон-Жуан, или Казанова, да и сам влюбчивый Пушкин - разве не играют в такую любовную игру, в которой, можно сказать, средства гораздо занимательнее цели. Интересно, что, так сказать, орудия "игры" - в нашем понимании - "третьеспиральные", даже, как ни парадоксально, на первый взгляд - эротика; и власть - не обязательно трансформируется в нечто материальное; а у людей творческих и вовсе, поэт, как заметил Иосиф Бродский - не более, чем "орудие языка", вероятно и композитор орудует звуками, в такой же мере, как они - им; или живописец - зрительными формами, красками… А миллиарды долларов личного состояния это всё-таки нечто виртуальное по отношению к тем физическим удовольствиям, на которые хватило бы и сотой доли от банковских счетов и имущества миллиардера.
Массовые игры
Вчера по телевизору был показан любопытный сюжет в передаче "Запретная зона". Родители не могли понять, отчего так изменилось поведение их девятнадцатилетнего сына, и обратились к агентству, которое установило за ним слежку. Наблюдение, в том числе ночью, привело к тому, что этот молодой человек в гуще леса совершает, впрочем, безобидный с уголовной или даже нравственной точки зрения - ритуал с группой членов той же секты под руководством наставника: нечто вроде эксцентричной пляски вокруг большого костра. Приглашенный в студию юноша заявил, что родители дали ему лишь телесную оболочку, а душа его принадлежит "высшему" - со всем отсюда вытекающим. Что сказать - не в такой экстравагантной форме я сравнительно недавно сталкивался с вовлечением знакомых мне людей, вроде бы мыслящих, с высшим образованием, причём, и как в описанном выше случае - независимо от пола, возраста, семейного положения - в секты, конфессии, проповедующие одно: лишь в таком варианте возможно "спасение" - от душевного равновесия и уверенности в верности избранного пути до блаженства на том свете. И меня самого не раз пытались завлечь в подобные сообщества, но мне аргументы уговаривающих представлялись совершенно нелепыми - с позиций логики, здравого смысла, даже тезисов священных книг, на которые ссылались верующие. С другой стороны, все мои аргументы, доказательства отметались этими людьми, что называется с порога, очевидно, на том основании, что тот, кто не согласен с тем или иным учением, экстраполируя утверждение обманщиков-ткачей из сказки Андерсена о голом короле - или просто глуп, или не годится для своей должности, в данном случае - человека на Земле.
Подумал: я, со всем своим взращенным долгими годами жизни скепсисом - так ли сознательно отчуждаюсь от тех "игр", в которые вовлекаются сотни, тысячи, миллионы людей? Или я поддаюсь очарованию других внушений, что делаются для меня "священными", если под этим понимать убежденность в истинности - и для моей души - с нею совместимой, и - к сожалению для тех, кто таковое не в состоянии постичь и принять. Я не состою членом, скажем, общества любителей пива, хотя не прочь порой осушить бутылочку этого напитка; или партии "зелёных" - при несомненной тревоге о состоянии экологии, - но - коллекционер-любитель почтовых марок, в политике сторонник левых партий, принадлежу к убывающему разрозненному племени меломанов - поклонников классической музыки, в слабой степени болельщик футбола. И, если вряд ли меня можно представить молящимся в каком-либо храме, то весьма вероятно моё присутствие на демонстрации левых, на концерте симфонической музыки и даже на стадионе, где проводится интересный футбольный матч. Таким образом, и меня нельзя считать человеком, в спортивной терминологии - совершенно "вне игры".
Эффект при коллективном взаимодействии по таким правилам игры, который обеспечивает большую стабильность и успешность сигмонады - её возможностей - не в человеческом обществе возник и использовался. На этот раз не стану начинать с содружества и взаимодействия элементарных частиц в атоме или молекуле воды в их массе. Вот стая волков нападает на стадо оленей или овец. Высока цена и выигрыша и проигрыша - с той и с другой стороны, и потому оптимальные правила и этой "игры" отработаны многими поколениями. Жертвы неизбежны, в противном случае потенциальные победители вымерли бы от голодной ситуации, как бывало и в человеческих популяциях, но каждая из сторон должна чем-то пожертвовать, личным, во имя сохранения целого.
Эпизоды Махабхараты, Библии, Илиады, записей Фукидида, история Наполеоновских войн описывают эти военные "игры" подобно шахматным партиям, в которых выигрышными оказываются общая стратегия, тактические ходы, более или менее удачные, или наоборот. И, пожалуй, начиная с "Войны и мира" литература двадцатого века уделила должное внимание отдельному человеку - Ремарк, Виктор Некрасов, Василий Гроссман, да и Пастернак в "Живаго" - называю лишь то, что сразу пришло на ум. В массовых общественных, религиозных, этнических катаклизмах на первый план выходят лидеры, но не совсем понятным остаётся добровольное или принудительное участие в таких рискованных "играх" её простых участников.
Массовые игры, полагаю, отлично дисциплинируют отдельных индивидов: будь то солдаты в мирное время или в бою, участники религиозных собраний, ритуальных плясок, карнавальных шествий, тайных собраний, командных спортивных соревнований, демонстраций и митингов. Иначе говоря, тем самым укрепляются внутрисигмонадные связи, и, следовательно, возрастает надёжность её существования, в свою очередь, гарантирующее относительное благополучие большинства её монад-особей или индивидов. Ещё раз подчеркнём, что и правила таких массовых "игр" вырабатывались в структуре "третьей спирали". Характерно, что так же, как в процессе эволюции живого, однажды найденное удачное - в смысле - для совместного выживания - несколько грубо говоря - закрепляется и в дальнейшем, но естественно, в силу изменившихся обстоятельств, когда не сходит на нет, подвергается относительно незначительной коррекции, хотя, - с другой стороны, каков критерий для признания этих правил близкими к идеалу, в идеальной духовной монаде? Наверное, всё-таки, в значительной степени этому соответствуют, например, шахматы, обряды - свадебные или похоронные, да и выработанные для сравнительно новых спортивных игр - от футбола до бриджа. Впрочем, в какой-то мере то же можно отнести к информационным "играм", языкам разных народов, и - глухонемых, дорожных знаков и, тем более, универсальных, применяемых в научных дисциплинах, а в самое последнее время - в интернете.
Тут нельзя совершенно игнорировать этическую сторону узаконенных той или иной человеческой группой правил игры - в нашем толковании этого слова, игры, вроде бы закономерной для эволюции или прогресса человечества. Если для молекулы воды абсолютно безразлично, в каком узоре снежинки она окажется; если живая клетка, допустим, ягодицы не чувствует превосходства нейрона головного мозга; если рабочая пчела не задумываясь служит той, которой суждено сделаться пчелиной маткой, заметим, правда, что в случае появления соперницы последней, одна их них в смертельной схватке побеждает, - таковы законы, диктуемые "душой улья"; если в крысиной стае особь омега смиряется со своей участью и при нехватке пищи первой сдыхает от голода, то в такой ситуации в той же стае резко сокращается рождаемость - таковы правила игры на генетическом уровне; если всё такое было и есть в дочеловеческом мире и даже в истории уже гомо сапиенс - рабы терпеливо трудились на хозяев, так же, как пролетарии, влача нищенское существование, разве что иногда бунтовали, то эти правила внутричеловеческой "игры" всерьёз подверглись определённому пересмотру.
То, что каждый житель планеты, вольно или невольно вовлеченный в различные "игры", так и играет в них свою роль, вынуженно, осознанно, с удовольствием, явно или втайне протестуя. Новое время предоставляет возможность при достаточно весомых стартовых условиях сыграть в той или иной сфере человеческой деятельности роль первостепенную. Следствие демократических сдвигов, но следует ли отсюда безапелляционное, - демократия - столбовая дорога развития человечества? Нет ли в этом опасности ингибиторного вектора, нивелирующего личности, как залог эволюционного торможения?
С другой стороны этот "третьеспиральный" процесс распространяется как бы вширь, что даёт возможность проявляться талантам, ещё вчера не могущим быть востребованными обществом.
Идеальное человеческое сообщество, всечеловеческое - невольно продолжу с сегодняшних высот или низин - печально знаменитые традиции утопистов. Мир людей может быть сравним с грандиозным симфоническим оркестром: пусть выделяется первая скрипка, но и вторые не сетуют на своё положение; не обойтись без ударника; и гобоист там, где звучит его партия, вдохновенно её исполняет на радость слушателей. И каждодневные репетиции не в тягость… "Третьеспиральное" всеохватывающее дирижирование не оставляет места для неоправданной тоски, агрессии, стремления доминировать…
Но для этого, прежде всего, должна отступить на задний план несовместимость - индивида и всего окружающего, замечу, не только близких и тех, с которыми приходится более или менее регулярно сталкиваться, но и "дальних" или даже вещей неодушевленных. Самое страшное, что в новое или в последнее время человеку сделалось легко воспользоваться орудиями несовместимости, когда очень просто избавиться от объекта, несовместимого с твоими взглядами, делами, идеями - по крайней мере на время, частично. Теоретический повторный холокост стал неосуществим в таких масштабах, но систематически осуществляется в относительно малых акциях даже ценой жизней смертников.
В этой нынешней неразберихе, сложности, запутанности всемирной важно понять, хотя бы приблизительно: что и где происходит главное, что определяет судьбы вида гомо сапиенс. Из чего состоит главным образом жизнь уже миллиардов людей на планете, да, с её по-разному трагической составляющей? Вспомним полупроводники, когда несколько "чужих" атомов на миллиарды "своих" способны лишить этот цельный объект его функции, его назначения, того, на что он способен.
Конечно, не только с многомиллиардным уже человечеством или небольшой этнической группой, но и с отдельной семьей всё многократно сложнее, чем в самом многоатомном органическом соединении, где также один из атомов оказывает существенное влияние на свойства целого. Но в любом, пусть сложнейшем явлении захочется выделить нечто определяющее, чтобы хотя бы в приемлемой модели представить себе яснее - что же это такое? Жизнь на планете вида гомо изначала была нелёгкой, пожалуй, сравнительно с другими видами живых существ, закрепившихся в своей экологической нише и не нуждающихся в непрерывной адаптации к окружающему, не очень-то приветливому по отношению к этому новосёлу.
И для того, чтобы разбираться во всём этом и оптимально реагировать на жестокие вызовы, генетической программы сделалось недостаточно. Выручала расцветающая благодаря, видимо, несколько усовершенствованной эволюционно структуре мозга "третья спираль". Но в ней, как и в двойной, сохранялось главное для выживания, а детали, нюансы повседневного существования решались, что называется, в рабочем порядке, обычно при активном участии генетической программы, отвечающей за телесное благополучие, но и не без участия - на первых порах с целью взаимопонимания между общающимися между собой особями, ещё не совсем личностями - наработок для данной этнической группы "третьей спирали".
С закреплением в сознании и интуитивном понимании важности "третьей спирали" - не только для сугубо выживания - её символы нередко затмевали в памяти невыразительные будни. Представим себе реальный документальный кинофильм, высвечивающий обыкновенный день обыкновенного гражданина. Вот он просыпается, встаёт с постели, совершает обычные гигиенические операции, завтракает на кухне, бегло общается с семьёй, собирается на работу. Рутинные занятия - на предприятии, в торговле или в известной мере в "храме искусств"; возвращение домой, обед в семейном кругу, обмен новостями, интересующими лишь близких, внимание на телеэкран, отход ко сну. Попутно - разные недуги, более или менее серьёзные, перемены погоды, приобретение чего-либо из имущества, мелкие дрязги и текущие жизненные удовольствия.
Кто стал бы смотреть такой скучный фильм, если в этих буднях не просматривается нечто таинственное, нераскрытое, ужасное, необыкновенное… Но ведь у подавляющего большинства населения мира дни проходят примерно таким же образом, разумеется, при различных, возможно, существенных - в организации быта, внутрисемейных отношениях, занятиях, религиозной обрядности, однако и в календарных циклах - "день и ночь - сутки прочь", включая дни праздничные и траурные - сохраняется такая, можно сказать, обыденность.
Позвольте, а как же войны минувшего века, уносящие многие миллионы жизней, в том числе мирных граждан? И страшные эпидемии, наводнения; кровавые разборки не только межэтничные, но порой и среди родственников, региональный голод; катастрофы, связанные со скоростным транспортом; душевные срывы вплоть до добровольного ухода из жизни? А ещё Гулаг в СССР, Холокост, "культурная революция" в Китае, вылазки террористов, которым всё равно кого убивать - лишь бы "чужих"…
При всём том, как ни кощунственно это может прозвучать, - личные трагедии, как правило, увы, недолговечные, правда находящие яркое выражение в мифах, литературе, искусстве, высвеченные в "третьеспиральной" памяти, впрочем, как и примеры настоящего героизма, самопожертвования во имя родины, идеи, любимых; и обратное - подлое, недостойное звание человека - во всех разновидностях - всё это, запечатленное восхищением или иронией в памяти, литературе, искусстве - по отношению к суммарному во всех проявлениях всеобщему бытию многих миллионов людей - составляет по существу относительно небольшую часть. То есть, всё это, как говорится, имеет место в истории - и гурода, и села - попутно в большей или меньшей степени в жизни каждого, однако далеко не в такой мере, как отраженном тем, что именуется культурой.
Причина справедливости такого взгляда на совокупность всеобщей жизни людей - в исключительной приспособляемости, к которой вынудила вид гомо его эволюция на Земле в весьма неблагоприятных для этого вида, его выживания условиях. Необходимы были отчаянные усилия - физически человек почти ничем для этого не располагал - чтобы справиться со всеми и всяческими невзгодами и лихорадочно искать - каждое племя или группа племен - свою экологическую нишу. И это двойное: неизбежность возможных неприятностей и отчаянные поиски выхода с помощью разума - определили, как теперь выражаются, ментальность гомо сапиенс, опять же двойственную - покорность судьбе на грани фатализма и порывы во всех ситуациях к некоему душевному равновесию, необходимому для того, чтобы преодолеть "так жить нельзя".
Порой вызывает у непредвзятого наблюдателя изумление - такая податливость человека насилию - тому, что он терпит, зачастую безропотно от властей предержащих или насколько внушаем идеологией, религией, суеверием - в различных облачениях, то есть, уверенности в предрассудках.
В общем…
Выявление свойств - явных и скрытых любой монады - вот что представляет особый интерес и занимает ум; благословенны же те личности, с божьей искрой творческой, у которых при столкновениях со сложностями и требованиями реальной жизни не утрачен изначальный "детский" интерес к такого рода познанию мира. В этой рукописи упоминалось об открытии - даже в последние десятилетия минувшего ХХ века - новых, в какой-то мере удивительных свойств, например, элемента бора и атомов тулия, памяти воды, поведения Солнца, устройств галактик, жизни пчёл и муравьев, причуд кактусов, психики крыс и кошек, уже не говоря о феноменальных способностях человека, в частности, в областях, пока непостижимых наукой.
Выявление этих новых свойств - добавлю по-моему "монад" - происходит в результате упорных наблюдений, экспериментов, и, главное, осмысления этого по-научному, по-новому, - а такое дано далеко не каждому даже вносящему свой вклад в прогресс науки и, в общем плане - культуры человечества. А большинству из нас, дай бог, усвоить хотя бы часть накопленных и выраженных истин или откровений. В таком понимании и, смею полагать, раскрытие особенностей моего собственного мышления - носит своеобразный характер, отражаемый данной обширной летописью моих размышлений, пожалуй, не менее, чем за последний десяток лет.
Всё это время читал я - или что под руку попадалось, или что выхватывалось вроде бы случайно, но - как знать - по наитию свыше: и художественную литературу; и статьи, касающиеся различных областей науки, которые мог хотя бы по-дилетантски понять, и философию, и дежурные газеты. Кроме того: общение с различными людьми, собеседниками, природой, радио, телевиденьем; и находящие на меня - не скажу влюбленности, как в юности, в милых особ слабого пола, но - увлечения несомненно - личностями, идеями, явлениями. Впрочем, так, наверное, бывало на протяжении всей моей жизни, просто отвлекала текучка, и я даже переживая то или другое умозрительное, больше откликался в мыслях и писаниях на свои жизненные перипетии и впечатления.
Душа человеческая способна откликаться на всё сущее, другое дело - каким образом. Пушкинское сравнение поэта с эхом - метафора, - в отличие от акустического эффекта, лишь верно воспроизводящего прозвучавшее - безотносительно - был ли это "грохот громов" или любовная песня - вот бы Пушкину современные средства звукозаписи, - человеческое сознание так или иначе перерабатывает входящую в душу информацию, и, опять-таки по-своему откликается. Известно, что творчески Эйнштейна вдохновлял Достоевский, разве что совершенно неясно - почему именно этот литератор и каким образом. И как установить связь между вложенным Бетховеном в его "Крейцерову сонату" и тем, что сказал в одноименной повести Лев Толстой?
Узнанное бросается в океан памяти, подхватывается подспудными течениями, и неведомо к какой пристани подойдёт, и с каким грузом. Похоже, мы сегодня на берегу этого океана подбираем заметные камешки, как выразился Ньютон по сходному поводу. Загадки мышления, психики - Фрейд, думается, только "открыл Америку", то есть, европейцы узнали, что существует целый континент, обитаемый и вовсе не освоенный… А вообще-то - зарождение, формирование и информационное воплощение мыслей человеком - дело тёмное, здесь внимательным и вдумчивым психологам, кажется, непочатый край работы. Включил телевизор - круглый стол киевских учёных перемежается кадрами с Владимиром Высоцким, его песнями. Вспомнилось - как-то гостила у меня на Владимирской переводчица Неля - а фамилию сейчас не припомню, в доме которой в Москве нередко бывал Высоцкий, и когда она от меня позвонила домой - он взял трубку. Рассказывала она, что просила написать песню о ней, на что Высоцкий шутливо отвечал, что у него уже есть песни о наводчице ( "она наводчица… мне очень хочется"), и "переводчица" созвучно, но ещё: "Володечка начал задумываться - отчего он пишет именно это, именно такие песни…"
Сегодня в очередной раз слушал по радио трансляцию пленарного заседания сессии Верховного Совета Украины. И не раз замечал, как выступая по-украински, оратор ненароком произносит русское слово, но тотчас заменяет его украинским. Значит, сознание осуществляет контроль, не всегда достаточно бдительный - что подметил Фрейд, обратив особое внимание на значение нечаянных оговорок. И мой самоконтроль отвечает - порой что-то, как говорит, вот-вот готово сорваться с языка, но в последний момент что-то резко тормозит упоминание - фигурально говоря "верёвки в доме повешенного".
Итак, продолжая своеобразный эксперимент над самим собой, своим мышлением, который отражается лишь в написанном на страницах этой рукописи, - перехожу к тому, что в последние дни меня занимает - чтение случайно вытащенной из группы брошюр, сохранившихся из серий настоятельно рекомендуемых студенчеству СССР для изучения - что мало кто делал всерьёз - речь идёт о работе Фридриха Энгельса "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии", написанной век с четвертью назад - сколько с тех пор воды утекло и сколько прибыло того, что тогда, когда мои дедушка и бабушка были совсем молодыми даже, как говорится, лучшим умам человечества и не мерещилось. Но - что-то прозревали наши предки - и в библейские, и в античные времена. С тех же позиций - не свысока, а взобравшись на плечи - пускай не гигантов-мыслителей, но колоссально выросшей науки - следует порассуждать об этой работе Энгельса тоже, можно сказать, на старости лет, а "Диалектику природы" позже упомянутой работы, примерно в мои нынешние годы, хотя я уже по меньшей мере на год пережил старика Энгельса, а бороду завел позже, и потому она покороче.
В этой рукописи я уже касался поздней книги Энгельса, в которой многое представляется устаревшим, если не наивным. Цитирую "Людвиг Фейербах…": "Познание взаимной связи процессов, совершающихся в природе, двинулось гигантскими шагами вперёд особенно благодаря трём великим открытиям". И далее: "Во-первых, благодаря открытию клетки как той единицы, из размножения и дифференциации которой развивается всё тело растения и животного". Но - почему именно из одной клетки и каким образом - разве не главное - ответить на эти вопросы? Кстати, и сегодня мы не имеем на них исчерпывающих ответов. "Во-вторых, благодаря открытию превращения энергии…" Перечисляются - "потенциальная энергия, теплота, свет, электричество, химическая энергия" как "различные формы проявления универсального движения" - что сказать - и не совсем корректно со строго научных позиций, и неопределённо обще, однако точно схвачено нащупывание наукой взаимосвязи между вещами и явлениями, до этого вроде бы обособленными.
Наконец, третий "кит" кардинальных достижений науки ХIХ века: дарвинизм, происхождение видов растений и животных, вообще эволюция живого на Земле. Опять-таки выявилась определённая "связь времен" в становлении живого, но почему это всё же неизменно происходило - от низшего к высшему, и - каким образом - в значительной степени остаётся неясным доныне. Но - марксизм сделал верный вывод: если какие-то объективные закономерности направляют развитие явлений в природе - неживой и живой, то, наверное, нечто подобное характерно и для человеческих сообществ, с той разницей, что такая "осознанная необходимость" уже предполагает "свободу", пусть относительную - самостоятельного коррегирования исторического развития общества, оптимизации его структуры на путях водворения социальной справедливости.
Спрашивается: а при чём тут Гегель? В советское время мы, студенты, учили, что есть "три составные части марксизма", одна из которых - диалектика, заимствованная у Гегеля, но поставленная с "головы на ноги" - выражение заимствованное из упомянутой работы Энгельса, примерно по тому же поводу; в "Кратком курсе "Истории ВКП (б)" - говорится о том, что классики марксизма взяли у Гегеля "рациональное зерно", так же, как у материалиста Фейербаха "основное зерно". А как понять такую тираду: "Поэтому диалектический метод считает, что процесс развития от низшего к высшему протекает не в порядке гармонического развития явлений, а в порядке раскрытия противоречий, свойственных предметам, явлениям, в порядке "борьбы" противоположных тенденций, действующих на основе этих противоречий".
С высоты пройденного исторического пути СССР ясно, что исходя из этого теоретического "марксистского" положения легко оправдать не только неизбежность революции, но и ожесточенную борьбу с любыми "врагами народа", инакомыслием, вступающим в "противоречие" с "прогрессивным". И не вникающие в эти теоретические основания "красного террора" весьма широко и вольно вели борьбу против "классовых врагов" - у себя в стране и в мире.
Но, думается, винить в этом марксизм не следует ни в коей мере. Более того, нельзя преуменьшить его заслуг в действительной борьбе трудящихся во всём мире за свои права, и достигнутые результаты, по крайней мере, в Европе и в США. А цитату из той же работы Энгельса: "Связанная этим строем (буржуазным), скованная узкими рамками капиталистического способа производства, она, с одной стороны, ведёт к непрерывно растущей пролетаризации огромной массы народа, а с другой - создаёт всё увеличивающуюся массу продуктов, не находящих сбыта. Перепроизводство и массовая нищета…" - можно вполне приложить к нынешнему состоянию Украины, её населения, да ещё в худшем варианте - когда вместо "производства" уместнее "разграбление".
Но всё это в прошлом, правда, не столь далёком - я имею в виду упоминание имени великого философа, а нынче - пожалуй, и у западных интеллектуалов он в почётном забвении. Сейчас пытаюсь вникнуть в философскую систему Гегеля, и по возможности перевести основное, если не совсем на "монадный", то хотя бы на относительно доступный пониманию обыкновенного читателя язык. Задача облегчается тем, что вместо солидных первоисточников пользуюсь старинным - ХIХ века - изложением в "Истории новой философии", где наряду с Гегелем фигурируют десятки философов былых времен.
Гегеля, на мой взгляд, можно считать первым всеохватывающим формализатором философии - в духе науки нового времени, подобно тому, как химия пришла на смену алхимии, или астрономия после Кеплера и Ньютона обрела прочный математический фундамент. И, поскольку в природе правят определённые законы, то человеческое мышление в какой-то мере адекватно им и способно проникнуть во взаимосвязь явлений. В этом смысле Гегеля можно считать предтечей Эйнштейна, который единой формулой связывал такие категории - и природные, и мыслительные, как пространство, время, энергия, материальная масса.
Что касается "идеализма" Гегеля, вульгарно приравниваемого к солипсизму, вообще ставящему под сомнение существование мира действительности, то в моём понимании - сущность этого Гегелевского идеализма созвучная тому, к чему я пришёл, размышляя над мироустройством. Напомню: прежде реального воплощения любой монады - атома, звезды в космосе, молекулы РНК, вида растения или гомо - это предвосхищала, если угодно, "идея", то есть, оптимальная возможность бытия такой и только такой монады - может быть, за исключением частностей её в достаточно сложных монадах.
В таком понимании "идея" может быть исключительно рациональной, или - в русском языке калька этого слова - разумной, и первая часть Гегелевской формулы "всё разумное действительно" - впрочем, если поменять местами "всё действительное разумно" - в общем выражении вроде бы мало что меняется, но то, что мы отнесли к первой части особых возражений не вызывает, зато следующее не раз ставили в упрёк философу - дескать, и прусская монархия тогдашняя, и вся несправедливость на свете - нешто "разумно" - с какой стати?
Но такое обвинение отклоняется Энгельсом, взявшим в упомянутой работе Гегеля под защиту - нет, не оправдывает Гегель всё вроде бы действительное, абсолютизация здесь неуместна, как следует из соответствующего замечания самого философа, а именно, оказывается, не всё существующее на свете может претендовать на статус воистину "действительного". То есть, в ходе воплощения той или иной "идеи", становления монады нередко возникает нечто несовершенное и следовательно не могущее вполне претендовать на статус "действительного".
В этом процессе и действует "борьба противоположностей", и их единство - в достижении главной цели - идеального воплощения - не совсем тавтология - изначальной "идеи". Действуют созидательное начало и разрушительное, по-нашему, монадному, "дьявольское" - именно нацеленное на ликвидацию несовершенного. Это можно проследить, скажем, на формировании атомов - стабильных и нестабильных изотопов, молекул - их устойчивости, взрывающиеся сверхновые звёзды, выживающие и обреченные на гибель образующиеся виды флоры и фауны.
В этой рукописи иронически цитировалось одно из мест сочинений Гегеля, когда он описывает свою "пробу на язык" прообраза батарейки, подразумевая обнаружение связи между химическими компонентами, их взаимодействием и возникающим электротоком. Надо сказать, что при всей несомненно колоссальной эрудиции Гегеля, её основа - гуманитарная, и в этой сфере - истории, этики, религии, правовых проблемах, искусстве - Гегель оперирует устоявшимися фактами и понятиями, иллюстрирующими и подтверждающими тезисы его философии. Излагающий учение Гегеля констатирует: "На ступени моральности добро существует только в форме задачи… Судьей относительно добра и зла здесь является совесть, которая не застрахована от ошибок. Субъективному убеждению может показаться добром и долгом кое-что такое, что с объективной точки зрения есть зло". По-моему отличный пример диалектического подхода к тому, что совершается на свете.
Однако, когда философ втискивает в более или менее упрощенные концепции или формулировки такие понятия, как нравственность, общество, государство, верность этих посылок вызывает сомнения. "Как в семействе господствует любовь, так каждый член "гражданского общества" стремится к удовлетворению своих частных потребностей, однако, он, работая для себя, служит благу целого". В идеале так и должно быть, и прогресс - экономический, социальный в развитых странах приближается к такому идеалу, но насколько далеко до благостного финиша, не говоря уже о странах Африки, Азии, СНГ. Также и положение: "история есть прогресс в осознании свободы" - сперва отдельными мыслителями, затем многими гражданами, наконец всеми - по Гегелю - думается, весьма сомнительно; другое дело, что взамен рабства или крепостной зависимости новое время наложило на личности другие оковы - традиций, приличий, материальной зависимости, боязни недовольства властей любого уровня. А вообще-то, я убежден, что каждый человек, независимо от его положения в обществе или в данный момент - пусть даже в заключении, в тюрьме - внутренне, духовно свободен настолько, насколько это дано ему, как говорится, от Бога.
Конечно, очень желательно улавливать определённые тенденции в развитии вида гомо сапиенс, человечества, отдельных его составляющих, а также искусства, науки, морали и т. д., но это под силу ряду мыслителей, без претензий на истину.
Неизмеримое
В силу условий, в которых оказались наши отдаленные предки, а также возникших проблесков абстракций в сознании, всё большую применимость приобретала категория количества, числа, поначалу практически помогающая верней оценивать то, что как-то определяло жизненные ситуации. Желательно было определять прирост или убыль, скажем, стада овец; прикинуть - каков собранный урожай и сколько зёрен в колосе вызревает из одного брошенного в землю; важна численность войска накануне сражения; и - каково расстояние до реки или моря - в шагах или в отрезке времени; и само время исчислялось сменой фаз Луны, солнечных восходов и заходов, годовых циклов.
Обожествленное Пифагором Число и впрямь всё активнее внедрялось в человеческое бытие - будь то строительство египетских пирамид или параметров Ноева ковчега; денежных знаков в любой форме; наличия видимых звёзд в небесах или легионов индийских эпосов; соотношений металлов в сплавах и океанских маршрутов. Рожденная Числом математика, верней, многоликое математическое племя породнилось с наукой, а в новое время не только с точными науками, но - с биологией, лингвистикой, социологией.
Следует ли отсюда, что количественные оценки сущности объектов и явлений могут затмить действительное соотношение - в категориях нашей монадологии - отдельных монад и сигмонады, неотъемлемой частью которых они являются? Проблема эта лейтмотивом проходит в этой рукописи с первых её страниц. Напоминаю - где она рассматривается: сплавы, полупроводники, гомеопатия, близнецы, микроэлементы в живых организмах, исполнение музыкальных произведений, сцена.
В том же ключе, думается, следует рассматривать всё возрастающее внимание к тому, что в "количественном" аспекте представляется малосущественным. Такая тенденция прослеживается, можно сказать, в последние века - в науке, в литературе, в искусстве. Русская классика, начиная с Пушкина - "несут на блюдечках варенье", "идёт меж кресел по ногам", "не сжала даже губ она"; Гоголь - обстановка в домах Собакевича и Плюшкина - и мы узнали их хозяев, словно соседей по коммунальной квартире. Перечитывая "Крейцерову сонату", я будто в ярком сне оказываюсь в купе поезда позапрошлого века, но ни тогдашний интерьер, ни устаревшие детали одежды персонажей не мешают мне ощущать их присутствие рядом, с узнаванием - кто их них, как говорится, чем дышит…
А, если сравнить по своему прелестную музыку средневековья и - через бесконечное разнообразие Иоганна Себастьяна Баха, сонаты Бетховена, квартеты романтиков - к сложнейшей инструментовке симфоний ХХ века, в которых, допустим, и альта или фагота свой обязательный для общего впечатления - разумеется, для "имеющих уши" - голос, и, будь он ненароком пропущен в партитуре, может быть, многое утратило бы данное произведение. И это для того, чтобы полней выразить сокровенное. В живописи - не знаю, примут ли искушенные искусствоведы моё дилетантское мнение - полнота и глубина передаваемого на холсте достигается особенностями акцентов композиции, рисунка, цвета. Тому же служат отточенные мизансцены в театре и в кино, в последнем - крупные планы - когда малейшие нюансы мимики выдают то, что творится в душе персонажа.
Надо ли доказывать, какое значение приобрело едва уловимое в науке - в познании микро и макромира, в биологии.
Полагаю, что высказанное выше - с приближением к истине понимания особых взаимоотношений части и целого, независимо от их "количественного" соотношения, - в каждой более или менее неоднородной, сложной по составу, содержанию, структуре сигмонаде - в возникновении её свойств, возможностей, особенностей - может распространяться на категории случайного и вполне закономерного. Я бы, прежде всего, исходил из того, что само понятие случайности -феномен эволюции человеческого мышления. Виду гомо для оптимальной реакции на разнообразные явления и проявления окружающего мира необходимо было выработать, можно сказать, мысленные условные рефлексы, основа которых - наблюдаемые более или менее устойчивые закономерности.
Если исключить полностью саму возможность того, что именуется чудом в его буквальном понимании, - как сверхъестественного, не согласованного или противоречащего известным или неизвестным законам природы, то любое случайное, пусть даже совершенно неожиданное, должно квалифицировать лишь как маловероятное, но никак не невероятное. Может быть стоит в этой связи вспомнить упоминаемого прежде профессора Китайгородского и его книгу под выразительным названием "Невероятно - но факт!", где так называемые аномальные явления рассматриваются под знаком "Не может быть!". Тем не менее, случаи телепатии, ясновиденья, появления НЛО, жизнь моих современников - Вольфа Мессинга, с которым у меня было мимолётное личное знакомство, а затем присутствие на сеансе, где всё было, как говорится "без дураков", или Ванги - не сбросишь со счетов - факты, хотя по канонам современной науки вроде бы невероятные.
Однако я несколько отвлекся, а порассуждать вознамерился о возникновении и следствиях того, что представляется случайным. В чём же вообще природа случайного? Выражаясь бытовым языком: в стечении обстоятельств. Несмотря на относительную стабильность отдельных монад, в мире на всех уровнях что-то непрерывно меняется, создаются ситуации, способствующие возникновению тех или иных явлений или монад, сигмонад. "Всё то же Солнце ходит надо мной", - никакой учёный, современник Шекспира, не мог бы опровергнуть это - не только как метафору; но сегодня, зная о протуберанцах; вызванных солнечной активностью магнитных бурях; о процессах, происходящих в недрах этого светила, - мы по-научному уже не вправе утверждать "всё то же…"
Вселенский вакуум порождает элементарные частицы, но вряд ли где-либо и когда-либо осуществляется, так сказать, массовый прорыв призрачной границы между нашим и потусторонним миром, однако почему именно в этот момент и в этой точке пространства - видимо, дело случая, иначе не скажешь. Нагляднее то же можно проиллюстрировать уже не в микро, а в макромире. В кои веки в небесах вспыхивает звезда, нареченная астрономами сверхновой - яркость её поначалу такова, что её можно видеть и днём. Летописи - и Древнего Китая, и Востока ( Вифлеемская звезда ), и народов Запада отмечают такое редчайшее небесное явление, как знамение, толкование которого в мистическом плане произвольно. Но опять же зададимся вопросом: отчего именно в такой-то год и день, и в такой-то точке космоса? Наверное, случайно так сошлось - когда-нибудь наука прояснит - что именно и каким образом.
А как зародилась и эволюционировала жизнь на Земле? Да, планете нашей, в этом отношении, можно сказать, невероятно повезло: и с расстоянием от Солнца, и с наклоном оси, вокруг которой Земля вращается, и с постепенным остыванием поверхностного слоя, в котором могла образовываться вода, растворяющая множество химических элементов и соединений, и с атмосферой, содержащей кислород и не пропускающей жесткое и губительное для живого излучение. Это было необходимо для зарождения жизни, но достаточно ли? Математические расчёты, основанные на закономерностях химических превращений, доказывают ничтожную вероятность зарождения живого, в том числе её основы - редупликации посредством образования достаточно хитроумных молекул РНК.
Тут уместно воскликнуть: "Невероятно, но факт!", и решить, что же в самом деле происходило. Во-первых, наличие так называемого первичного бульона, в котором находились все нужные для синтеза составляющие; во-вторых в этой беспредельной и непрерывно суетящейся и сталкивающейся толпе из неведомо скольких миллиардов встреч некоторые завершались рождением этой самой молекулы. Такие "во-первых" и "во-вторых" - почти по-Опарински, но было ещё и "в-третьих": рождение РНК сделалось необратимым, по крайней мере, у достаточного числа этих монад-молекул, поскольку они отвечали "идее", критерию устойчивости в определённых условиях, жизнестойкости, как до них атомы водорода и кислорода и молекулы воды.
Таким же образом, по монадным законам комплексы сложных органических соединений образовывали живые клетки, способные размножаться - достаточно было, заметим, случайно получиться такому формированию и сохраниться, выжить, а затем благодаря возникшему свойству редупликации и размножиться, как жизненный задел уже сделался неистребимым. Случай за случаем выявлял раздвоение особей по половому признаку, может быть, с изначального гермафродитизма, но такая видовая сигмонада оказалась более жизнеутверждающей в силу более мобильной организации групп, сообществ особей с отличными друг от друга свойствами, пусть чуть-чуть, но это уже исключало повторение и накопление нежелательных для жизни видов сбоев, генетических и других возможных патологий. Повторю - монадная телеология не предполагает ничего неестественного, разве что в ходе эволюции возникали и закреплялись те случайные наработки, что позволяли находить свою экологическую нишу и обосновываться в ней, а также при благоприятных обстоятельствах трансформировать случайные жизненные находки в перескоке на высшую ступень развития.
Двуполость намного, как сказано, повысила шансы как появления новых возможностей, способностей, особенно у высших животных, так и оптимальной организации животных сообществ. Сугубо статистический подход в причинно-следственном анализе происходящих явлений уместен преимущественно для мира неодушевленного, хотя, скажем, загрязнение считанными атомами постороннего элемента полупроводника приводит к тому, что эта деталь отправляется в брак. Упором на усредненность грешит, по моему, и эволюционная теория. Недооценивается, полагаю, и роль в общем-то случайного рождения тех личностей, которым тот или другой этнос обязан во многом духовной основой, образ жизни и судьбы в историческом развитии человечества.
Культ героев, обрастающий мифологическим антуражем, как правило, мне кажется, сохраняет в основе образ предка, предков, оказавших решающее влияние на все поколения.
Я не считаю, что библейские истории, так сказать, документально могли быть подтверждены, но - сколько счастливых случайностей уберегли Моисея в его плавучей колыбели, и - в той же библейской версии - не будь Моисея - что сталось бы с еврейским народом, даже если бы это порабощенное племя сумело вырваться из Египта? Мне бы не хотелось, чтобы сказанное воспринималось, как вариации на тему имеющейся у меня в библиотеке дореволюционной книжицы "Польза и значение великих людей", в которой Франция представлена Монтенем и Наполеоном. Нет, я не согласен со Львом Толстым, когда в "Войне и мире" автор скептически оценивает расхожее мнение о гении и случае - представился случай и гений им ловко воспользовался, - конечно, эпоха Наполеона намного сложнее упрощенных схем, однако и в двадцатом веке личности с исключительным политическим чутьём - Ленин, Сталин, Гитлер, Рузвельт, Черчилль, Ганди, Неру, Франко - абстрагируемся от моральных оценок - что эти люди дали своим народам и миру - но во многом предопределили судьбы миллионов не одного поколения, в том числе духовную составляющую их бытия. А что уж говорить о тех, кого в новое время называли властителями дум, но на протяжении истории таких деятелей культуры, науки было немало, и порой их значение для повседневной жизни людей не так существенно и заметно, как под властью или руководством политических лидеров.
Но - не в глобальных масштабах, вспомним Блока: "Нас всех подстерегает случай…" - в самом деле? Может быть, подавляющее число граждан, во всяком случае - вот каламбур - в мирное время, без войн и революций - ограждены от случаев, которые можно считать судьбоносными, необычайными? Нельзя не заметить, что даже за минувший век мир изменился в том отношении, что едва ли не каждый житель планеты ощутил пошатнувшуюся стабильность собственной жизни, подсознательное успокоительное: день грядущий в общем повторит сегодняшний и вчерашний - без тех случайностей, что зачастую не сулят ничего хорошего.
Люди стали более свободны в своих действиях и мыслях - в том монадном смысле, что у значительной части людей возросли возможности реализации жизненных устремлений, хотя, скажем, для женщин Востока, особенно мусульманского мира пока всё остаётся примерно так же, как встарь. Но случай или цепочка благоприятных случайностей, что позволила так возвыситься легендарной Роксолане, романтическому графу Монте Кристо, Ломоносову или Наполеону, - в новое время на разных уровнях оказывается в руках тех, кто может и хочет реализовать свои способности - своей волей. Однако вереница дьявольских случайностей может воспрепятствовать достижению желаемого: болезни, измены близких - действительные или мнимые, опережающие успехи конкурентов, даже бытовые неурядицы.
В результате возникает то, что я бы назвал метаморфозами фатализма. Вся духовная история человечества направлена была на преодоление ужаса неопределённости, с которой столкнулся гомо, превращаясь в гомо сапиенс; и осознавая это и преодолевая насколько возможно - устоявшимся социальным устройством, утверждающей постоянство бытия обрядностью, религиозными представлениями, которым давалось на откуп общее и частное управление судьбами. Уверен ли человек сегодня в глубине души, что он сам - хозяин своей судьбы? Или - в том, что дьявольские случайности обходят его стороной?
Но - такова психология - эти дьявольские случайности, даже их возможность - человек завтра или человек сегодня - см. выше - топит в душе наплывом ожидаемых случайностей - благоприобретаемых. А такого в местах более или менее зараженных цивилизацией - навалом. Новые вещицы, новые зрелища, новые встречи, новые ощущения - и во всём случайная непривычность. А всё потому, что человек разумный, в отличие от животных, понял, пускай не совсем осознанно - великое значение случая в жизни, и всеми силами старается привлечь случай на свою сторону - для душевного равновесия. А какое здесь раздолье для человека творческого! Совместить случайное в единой монаде, живучей - та "воля" философа, что образует и атомы, и звёзды, и живые клетки, и рождает виды растений и животных, в которых всё случайное становится обязательным и неотъемлемым.
Немного по-иному то же высказывалось выше - об искусстве, литературе - такого уровня, когда каждое слово, нота, мазок кисти - и как будто бы случаен, и вместе с тем что-то, а порой многое без него или с его заменой на другое - грешило бы нецельностью, несовместимостью.
А на этой странице, как наверное, и на многих этой рукописи, не связанной требованием, приведенным чуть выше - о сотворении безупречного произведения, впрочем, и Шопенгауэр подобным образом излагал то, что приходило в голову, - позволю себе отметить, что вслед за отработанной 18-ой частью первоначальной рукописи, принимаюсь за переработку - это точней, чем "перепечатку" - следующей 19-ой части. А тогда, несколько лет назад, зрение моё настолько ослабло, что Саша читала мне вслух то, о чём я просил, припоминая читанное в своё время. Итак - в "Путевых заметках" Генриха Гейне, и очень личных, но отмеченных поэтическим языком - в эти заметки, что только не оказалось вовлеченным… И гористый пейзаж, и задорный карнавал в городе Лукка в Италии, и сравнение национального характера немцев и итальянцев, и загадочные узоры на хвостах ящериц, и взгляд на философию Гегеля и Шеллинга, и увлечение юной Франческой, так причудливо сочетающей любовную страстность и искреннюю набожность…
Кстати, в том же отрывке из "Путевых картин", оспаривая суждения англичан об их поэтах, Гейне пальму первенства отдаёт Байрону; и тут можно вспомнить не только широту, но и разноплановость хотя бы его "Дон Жуана": география охватывает Испанию, Грецию, Оттоманскую империю, Россию; а в ряде лирических отступлений - оригинальные размышления о любви и о политике, об истории и философии… Можно расценить приведенные цитаты из Гейне и Байрона как дозволенность обращать художественное произведение в некое эссе, вольную болтовню, однако весь фокус в том, что талант отсеивает всё лишнее, несовместимое с данным произведением, и включает то, лишь кажущееся проходным, но, словно незначительные количественно легирующие добавки в сплавах, придают вещи, по ходячему выражению, дополнительные краски, помогающие полнокровному восприятию читателем, слушателем, зрителем.
А я наверняка грешен, как наглый дилетант, лихо судящий обо всём на свете; моё самомнение скорее со знаком минус, и льщу себя надеждой, что и во сне или в бреду прорываются откровения, которые заслуживают внимательного осмысления. Я с величайшим почтением, чтоб не сказать, с завистью, отношусь к тем, кто всю сознательную жизнь занимается, допустим, изучением жуков, селекцией кукурузы, молекулами определённого класса красителей или лекарств, санскритскими рукописями или историей родного города, недугами поджелудочной железы или совершенствованием компьютеров, одним из направлений теории чисел или систематизацией уфологического фактажа.
Из тысяч и тысяч подобных "камешков" собирается уже необозримая, в отличие от вроде бы всеохватывающих набросков Аристотеля - подумать только - всего - без кавычек - около двадцати четырёх веков назад - мозаичная картина мира, и кому дано охватить её мысленным взором хотя бы в самых общих чертах, да и дай Бог - разглядеть поподробнее хоть малую часть. И как много открывается, если удаётся подметить случайности, те, что на первый взгляд выпадают из установленных закономерностей и знаменуют нечто ещё не познанное, не понятное.
Тревога несовместимости
"Много мудрости - много печали" - примерно так дошло до нас высказывание библейского царя Соломона. Но - отчего же? Казалось бы - наоборот: познающий мир и таким образом приближающийся к Истине должен быть удовлетвореннее, счастливее невежды; и стремление к познанию, уважение к мудрым людям и мыслям противоречат ветхозаветному афоризму. Парадокс, на мой взгляд, в том, что чем выше поднимается человек по хребту познания, тем шире открываются перед ним неведомые горизонты, возникает в душе комплекс Гётевского Фауста, и это естественно тревожит, как и любую живую тварь - непонятное, загадочное; и нет покоя тому, кого в той или иной степени мучает неразрешимость - пусть не "мировых вопросов", но и частных непонятностей.
Спасает от такой "печали" вера или убежденность - в том, что живёшь и мыслишь в соответствии с предначертаниями свыше или "как все люди", и, по известной присказке: "Пусть лошади думают - у них головы большие", хватает и так тревог и забот. А душевные тревоги возникают обычно и у большинства вовсе не от размышлений о непостижимости тех или иных аспектов мироздания и миропорядка, то есть, не от мудрости печали, но - задумаемся - всегда ли или преимущественно ли - от реальных причин - утрат родных, мучительных недугов, даже непоправимых материальных потерь? Не доминируют ли - если принять бизнесовую терминологию - при долевом участии - заминки в поставленной задаче - успеха в творчестве, амурных притязаниях, вещественных приобретениях; разочарование в обобщенно-банальном - "любви и дружбе", в идеалах, зависть, ощущение бессмысленности бытия - личного или вселенной…
Причины для нарушения того, что в русском языке замечательно выражается словосочетанием "душевное равновесие". На одной чаше весов всё, что обрушивает на душу человека мир, судьба, на другой - духовное поле, на которое это ложится как пелена снега или освежающий дождь, или ранит, подобно граду, но и град не страшен достаточно твёрдой почве, вернее тому, что на ней растёт - трава, а не колосья. А, может, лучшее сравнение с роялем - удары клавиш, если инструмент расстроен, исторгают лишь фальшивое, раздражающее звучание. Не знаю, рождается ли человек с уже "расстроенной" душой, что, возможно, проявляется ещё в детстве, или жизнь играет нечутко и усугубляет расстройство - но струны души - как их представить?
Сказывается их неуловимая вибрация наверное и на смене настроений, нередко безотчётной: то, как говорится, ни с того, ни с сего навевает меланхолию, а то и отчаянье, или в какие-то мгновенья - отчётливый смертный ужас, и такое душевное состояние не так просто чем-то ублажить, и вынудить улетучиться. А порой - по собственному самонаблюдению - так сладостно делается на душе, что и переживания мгновений оргазма, в сравнении с этим вроде бы грубоваты; кажется - что-то прорвалось из прошлого, из глубин памяти, забытого напрочь, но - непереводимое в слова или образы, разве что музыкой, счастливой ноткой из восторгов былого, может быть, тогда и не понятного как воплощение радости жизни, но я так полагаю - прорывается из бездны времени, - да не по Юнгу ли - архетипом, а подобное бывает именно, когда душа настроена на музыку - от нехитрой давней песенки до симфонии…
Трагедия несовместимости в различной степени выражается как недовольством миром по отношению к себе и недовольства собой - "змеи сердечной угрызенья". Что могла противопоставить этому монадная духовная иммунная система в ходе человеческой эволюции - с целью налаживания совместимости личности - внешней с миром, и внутренней - с собой? Совесть - Кант недоумевал - откуда она взялась. Истоки - из того же табу в мире животных - не убий сородича, как бы он тебе не перешел дорогу или с голодухи. У вида гомо - превентивно это чувство порой удерживает от подобного, хотя далеко не всякого, тем более в экстремальных обстоятельствах, когда можно сослаться на неизбежность такого, или веление начальства, подогретое внушенной идеей высшей целесообразности. В этом году усиленно отмечается рядом деятелей на Украине - и сочувствующим им за рубежом 70-летие голодомора, организованного сталинским режимом для превращения крестьянства в государственных крепостных. Голодной смертью погибли миллионы, в том числе миллионы детей. Но - спрашивается: а кто ходил по хатам и забирал всё до последней крошки?
И не их ли духовные потомки - "новые украинцы"?
Откровения атеиста
Листаю уже упомянутую выше "Историю новой философии", книги, увидевшей свет 110 лет назад, то есть, в позапрошлом веке. Страницы посвящены Эдуарду Гартману, который в момент выхода этой книги был ещё жив, и лишь через пару лет будет отмечаться столетие со дня его смерти. Говорится, что Гартман утверждал: "Эмпирический мир, рассматриваемый сам в себе, то есть как вещь в себе, есть Бессознательное. Двумя атрибутами этого абсолюта является активная, беспричинная, нелогическая и бесконечная воля и пассивное конечное представление ( идея ); первая служит причиной возникновения мира, а второе - причиной целесообразного состава и устройства мира".
Вам всё понятно? Может быть, годы моей работы в научно-популярном жанре заставили по крайней мере пытаться понять даже весьма абстрактные вещи, изложенные языком, доступным специалистам данной области науки или техники. Я бываю благодарен врачам, когда от диагностики в медицинской терминологии они, снисходя к моим просьбам, объясняют мне, так сказать, механизм и технологию патологии, а также воздействие целебных процедур и лекарств. Необходимы оговорки - при переводе на общепонятное неизбежна вульгаризация, но это ещё полбеды - не всё доступно пониманию простого смертного. Даже то, что представляется понятным, как верующему, что есть Бог, и как атеисту - что всем правят законы природы.
И - если чуть в сторону от точных наук, и даже не всегда в сторону - у мыслящего человека своё толкование - не только теории относительности, но и аксиом математики и логики. Как же я воспринимаю отражение мира в голове Эдуарда Гартмана? Был он адептом панпсихизма - воззрения, дожившего в философии до наших дней - об одушевленности всей природы. Различие между неживым и живым, одушевленным и неодушевленным в этой рукописи принципиально не разграничено, всё зависит от уровня возможностей, свободы и - одухотворенности. А "бессознательное" - эта та самая "воля" - сила, что выполняет функцию монадной самоорганизации. "Абсолют" - термин то ли из философии, то ли из теологии средневековья, и какая в нём смысловая нагрузка - Бог его знает…
Гартман много писал об истории и философии религии. Из "Религии духа" - тезисно: "Метафизика религии доказывает путём индукции, на основании фактов религиозного характера, существование, всемогущество, духовность, всеведенье, справедливость и святость Всеединого Существа, совпадающего с нравственным строем мира". Попробуй с этим не согласиться, единственно, если ты человек верующий. По-моему идея Бога возникла вследствие осознания человеком необыкновенных возможностей творения всего сущего. Пантеизм заменяет Некто на "Нечто" - созидающее и разрушающее.
Обыденное религиозное сознание не может довольствоваться голой абстракцией, ему нужно оперировать хоть с чем-то, как математику с квадратным корнем из минус единицы, и это оправдывает "верую ибо нелепо". "Некто" это и тотемное животное, и небожители Олимпа, и божества индусского пантеона или доколумбовой Америки; даже лишь проповедующий принципы жизни Будда в сознании его поклонников представляется объектом подданического поклонения. Но и деисты, и пантеисты вряд ли могли чётко сформулировать - что же они понимают под "Нечто", как управляющим миропорядком и как-то контролирующим даже нашу мораль.
Всё на свете неспроста - но отчего? Проще всего сослаться на премудрость Творца, или на то, что таковы изначальные законы природы, но мне такие отговорки кажутся в лучшем случае половинчатыми. Какое откровение когда-либо поможет постичь - отчего? Разве что какие-нибудь представители высшего разума во вселенной сочтут, что пора просветить и этих, вроде бы сапиенс… Пока что ниточки, связующие душу человеческую с общемировой тканью чрезвычайно тонки, запутаны, и нащупывание их, тем более закрепление и сплетение в непреходящие узоры - доступно особому таланту при соответствующем состоянии, настроении души избранных.
Но эти ниточки высвечивают в проявлениях человеческого духа: произведениях искусства, проникновении науки в тайны мироздания, да и в метафорических образах религиозного сознания, отраженных в нравственных идеалах. Может ли при этом Некто или Нечто хоть малость нарушить навечно установленные законы, как суровый правитель иногда делающий поблажки для любимчиков, иными словами - чудеса, так сказать, в порядке исключения? Или - зарождение в душе искры Божьей - уже чудо, уже ясновиденье - в широком смысле, проникновение в запредельное?
Несовместимые с вечностью
Кажется, снова: если бы мне довелось сегодня писать Книгу Бытия, я бы начал так: "высшей мерой всего сущего да будет вечность!" Но - "поскольку Вечность необъятна, для возможности сочетания с вечностью да откроется время". И мир начал балансировать между Вечностью и Антивечностью, и все монады да стремятся закрепиться в Вечности насколько это возможно, ибо Антивечность руками Дьявола разрушающего всё - рано или поздно - втянет их в своё лоно, откуда, впрочем, бесконечно-малые монады отпускаются или прорываются в вожделенную Вечность.
Семена древа познания таились ещё в первобытном хаосе, да возможность прорастания такого древа была изначальной, и такова же вероятность, пусть малая, что по ходу эволюции живого плоды этого дерева кто-то сможет вкусить и познать, в частности, что он несовместим с вечностью? Насколько утешительными были мечты о загробной жизни, отвлекающими радости и заботы преходящих дней; и стимулирующими творческое начало продолжения себя в потомках - не только физически, но и в их душах?
Как тут не вспомнить опять Пушкинское "Есть наслаждение в бою и бездны мрачной на краю… бессмертья, может быть, залог". Не всякий миг может претендовать на "залог бессмертия", иначе говоря асимптоматически приближающийся к вечности. Особо насыщенный по-монадному: образование атома или зарождение живого существа; Адаму и Еве плод познания подсказал значимость такого узлового момента эстафеты жизни, моделирующей Вечность.
Легко ли отвоевать у Вечности хотя бы крохи? Мириады разного рода монад - во вселенной и на нашей планете свидетельствуют, что нередко такое предприятие совсем не безуспешно. Поневоле в этой связи задаётся нескромным вопросом: а я, а мне удалось ли оставить свой незаметный отпечаток, как прикосновение ладони к идущему на полном ходу экспрессу? Не мне судить, наверное, можно было бы заметней, но теперь впору только точку ставить на этом.