ВОКРУГ СЛУЖЕНИЯ

Обращение к Мишелю Монтеню видимо даром для меня не прошло: вдруг подумалось о чём-то, более или менее значительном в жизни человеческой; завертелось в голове всё, так или иначе с этим связанное - от когда-то вычитанного до лично пережитого, и - если у Монтеня - одна из ряда чудесных глав "Опытов", а у меня - беспорядочные странички того, что именую интеллектуальным дневником… Вряд ли сам Монтень мог бы объяснить - отчего рождались столь разнообразнейшие рассуждения, например - "О скорби", " О праздности", "Церемониал при встрече царствующих особ", "О педантизме", "О каннибалах", "О законах против роскоши", "Об именах", "О боевых конях", "О запахах", " О возрасте", " О молитвах…

Возможно, какие-то случайные или не случайные подсказки - из суеты окружающего, из сновидений, из Окина - по-моему, и такое более, чем вероятно - повлияли на то, что, скажем, Рембрандта вдохновило на "Урок анатомии" или "Данаю"; Бетховена на выраженное в той или иной сонате, квартете; Пушкина на "Анчар", "Пророк", "Пир во время чумы"; даже Эйнштейна на осознание неразрывной связи между категориями пространства, времени, материи, энергии. Конечно, дотошные биографы пояснят, как возникли - "Ночной дозор", "Лунная соната", "Я помню чудное мгновенье", верней - что послужило толчком к сотворению неувядающих шедевров, но только не "каким образом" это воплотилось именно так. И я, если отбросить то, что делал по командировкам газет и журналов, заказным темам учебных фильмов, пусть внося в это что-то свое - в стихах, фантастических рассказах вроде бы сочинял не задумываясь - как оно просто так сочинялось.

Тем более раскованно возникали страницы интеллектуального дневника, связанные между собой разве что вызревшим к старости миропониманием, взглядом на мир в целом и в частностях, прыгающим, как во время быстролетных экскурсий в незнакомых местах или торопливым маршем по музейным залам - даже в отдельных опусах, не совсем стыкующихся друг с другом - если не смежных фраз, то абзацев. Одно из исключений - начатый опус - здесь не ускользнуло зёрнышко, из которого разрастается намеченное. Это моя - отдаёт чем-то казенным - жена, супруга, спутница жизни, лучше, как уже 46-ой год, по имени - Саша. Весной наша дочь Оля привезла из Германии, где она живёт, её сына, нашего внука, трёхлетнего Даниила, Даню, и забрала его к себе домой, в Штутгарт, уже осенью, несколько дней назад, 14-го октября 2009 года. И то, что доводилось непрерывно, напряженно переживать и при этом непосредственно действовать по отношению к своеобразному, так любимому и настолько непоседливому и непредсказуемому в любую минуту внука - не могу назвать иначе, чем героическим служением, учитывая возраст и состояние здоровья моей самой дорогой в минувшие десятилетия.

Но и все эти годы с её стороны протекало это вполне добровольное, ненавязчивое, но по сути своей - служение - мне; надеюсь, что так же ответно и возможно подсознательно я стремился, чтобы и Саше живо воспринимаемые ею подлинные радости жизни - не напоказ, не из тщеславного самоутверждения - доставлялись с моим участием. И в её в какой-то степени самоотверженном служении детям - сыну Алёше и затем дочке Оле, наконец, внуку Дане - я также не был безучастен; может быть, определённая душевная чёрствость, безрассудный рационализм - компенсировался врожденным, лучше сказать, генетическим чувством ответственности за близких, родных. И, не дай Бог, чтобы сказанное хоть как-то сопрягалось с тем, что традиционно выражается "памяти", или "в память" - абсолютно искренне желал бы, чтобы сохранялась память обо мне, а не наоборот.

Итак, такого рода служение навело меня на мысли о природе служения вообще, о том, каковы истоки и разновидности того, что заложено в каждом человеке и реализуется чрезвычайно различно. Вероятно, касался этой стороны человеческого существования в предыдущих опусах, и теперь в какой-то мере "вариации на тему", и привычно - отталкиваясь от словесных значений ответвлений от исходного по Далю - "Служить" - в словаре. "Служить, служивать кому, къ чему, либо на что, годиться, пригождаться, быть пригодным, полезным; быть орудием, средством для цели, идти в дело, на дело, быть нужным, надобным". "Направляющие словесные векторы - "кому? чему?" - служить и без словарного или последующего в этом опусе продолжения позволяют каждому приложить это слово-понятие к самому широкому кругу человеческих взаимоотношений. Впрочем, как я понимаю, и дочеловеческих: любое живое существо, если к таковым причислить растения, микроорганизмы, - выполняет главную миссию служения -продолжения рода, и для большинства людей эта доминанта неоспорима, однако в диапазоне от раболепного, подвижничества до полного игнорирования этой самой доминанты, её разрушения.

Почему так оно сталось в ходе развития рода человеческого, каковы к этому всему предпосылки - параллельно с примерами значений родственных слов, по крайней мере, в русском языке. Со времени появления "Толкового словаря" Даля в России произошли разительные перемены, отчасти отразившиеся в языке, но начнём, как водится, со статьи в упомянутом словаре, подкрепленной примерами оттуда же. "Сапоги эти служат мне целый год. Одежда служит для тепла" (ну, не только). Далее со значением "о человеке - кому, на кого, по воле своей оказывать услуги, подавать помощь, услуживать, прислуживаться". Очень несхожие виды служения, и примеры расплывчаты: " Он не раз на меня службы служил, угождал. Надо служить друг другу. Служить кому знанием, богатством своим" (мне кажется не совсем правомерно ставить на одну доску служение знанием - как учитель, консультант, информатор, и - богатством - меценат, покровитель, спонсор).

"Служить где, чем, при чём, быть, состоять на государственной либо общественной службе, при должности, занимать место с известными обязанностями, быть на (при) месте. Служу Богу и великому Государю. Он служит в войсках, в Сибири, на Кавказе, служит капитаном. Служил сто лет, выслужил сто реп. Ныне при чугунках (железной дороге) служить выгодно". И такой аспект "Служить что, совершать церковную службу. Наш поп хорошо служит. Поп служит, а попадья тужит. " Разное: "Служить за столом, прислуживать. Собака служит, садится по-слову на корточки. Служить я готов, только не по-мосечьи (не сразу сообразил - как это "по-мосечьи", оказывается, как собачка породы мопс - моська - в известной басне "Слон и Моська", и у Даля - от слова "моська" с характерным для той эпохи примером: "Барыня девку на моську променяла". И, кроме того, моська, может по созвучию с пометкой "шуточное" - "морда, рожа, лицо"). "Службу служить - другу не дружить" (как понимать? - нешто дружеские отношения не в ущерб служебным обязанностям). "Кому служу, тому и дружу, угожу, того и руку держу. Дослуживаю срок, выслужу полную пенсию. Послужить примером. Сослужи-ка мне службу".

Существительные "служение, служба" иллюстрируются примерами, в том числе: "Долг каждого служение на общую пользу. Кому служба мать, кому мачеха. Всё сотворено на службу человеку, а человек - на службу Богу. Кому служу, тому и пляшу. На службе нет родни". "Служака - старый, опытный, усердный служивый, более о военном. Служительница, кто состоит у кого в услужении, слуга, прислуга, служащий низшего разряда. Много слуг, да мало услуг. Верный слуга царю всего дороже. Кто господин деньгам, а кто слуга. Всяк слуга своих страстей. Заграницей везде служаночки в гостиницах служат. Обычная подпись в письмах: ваш покорнейший слуга, а женщины: готовая к услугам". Вчитываясь в приведенные в словаре XIX века примеры - поразмыслим - что устарело, может быть, по форме, а не по сути, и насколько в этих осколках языка отражаются существенные стороны отношений между людьми, жизненные приоритеты и судьбы многих поколений у разных народов в разные эпохи.

То, что у Даля приведено мимоходом "служить я готов, только не по-мосячьи" - художественно разворачивается в басне Крылова "Две собаки". "Дворовый верный пёс Барбос, который барскую усердно службу нёс увидел старую свою знакомку, Жужу, кудрявую болонку, на мягкой пуховой подушке, на окне…" Начали выяснять - кто как живёт. "Какую службу ты несёшь?" - интересуется Барбос. "На счастье грех роптать, - Жужутка отвечает, - мой господин во мне души не чает; живу в довольстве и добре, и ем, и пью на серебре..." Можно представить, что и хозяин Жужутки в состоянии держать такую приживалку. А Барбосу что сказать: "Живу по-прежнему: терплю и холод, и голод, и, сберегаючи хозяйский дом, здесь под забором сплю и мокну под дождём..." И пёс в неумении вопрошает: "Чем служишь ты?" - Чем служишь! Вот прекрасно!" - с насмешкой отвечал Жужу, - на задних лапках я хожу". И - мораль: "Как счастье многие находят лишь тем, что хорошо на задних лапках ходят!" Нетрудно догадаться, что это вполне может относиться и к хозяину этих собак. Интересно, что аналогичные басенные сюжеты с двумя схожими по судьбам собаками разрабатывали - Флориан - современник Монтеня, и в русской литературе - Херасков, Вяземский, но навечно остаются, как замечал я ранее, лишь Крыловские шедевры. Другое дело - не только отметить или даже образно заклеймить форму служения господам по-Жужу, но и понять глубинную природу и такого рода приспособленчества.

При советской власти словом "служащие" определялась социальная группа, отдельная от причисляемых к рабочим или крестьянам, затем колхозникам, иначе говоря - государственные чиновники. И памятное выражение тех лет - "ходить на службу". И из довоенного словаря: примеры к статье "Служба" - "Нашел новую службу. Опоздать на службу. Повышение по службе. Его нет дома, он на службе". Кстати, управляющие рангом повыше именовались согласно должности или - сотрудниками. А Службы по-советски были уже не приусадебные как до революции, но "Службы движения, службы погоды, службы безопасности, как примеры в том же словаре. Наконец - "военнослужащий". Может быть, на первых порах, в первые десятилетия советской власти амплуа "Жужуток" при старорежимных господах отошло на второй план. А вообще превалировало то, что в определении словаря Даля - "быть орудием, средством для цели" - но по отношению к человеку, с уточнением - советскому человеку.

Многосторонняя составляющая человеческого существования, отраженная в русском языке словом служение и родственными ему, разумеется, по-разному определяла жизнь людей - в определённую эпоху, для той или иной этнической, социальной группы, каждого индивида, и также на просторах России в прошлом веке, в тех местах, где довелось мне жить или бывать большую часть этого века; и выше я затронул лишь один, может, не такой уж важный аспект категории или феномена служения - вообще или в частности. Нетрудно представить, что из десятков глав на разнообразнейшие темы в "Опытах" Мишеля Монтеня какая-либо была под заголовком "Служение", тем более, в некоторых главах эта тема затрагивалась. Можно представить: как убедительно и красочно расписал бы автор на примерах из античности служение отчизне, своим идеалам замечательных исторических личностей, и напротив - лицемерное угодничество придворных вельмож, челяди, и, может быть, уместной в этом контексте была бы басня о двух собаках его соотечественника и современника. Возможно в той же главе нашлись бы добрые слова для собак в буквальном смысле, поистине преданно служащих своим хозяевам; и лошадям, как в Толстовском "Холстомере"...

Однако вопрос: почему то, что мы называем служением и в истории человечества, и в том, что мы наблюдаем вокруг столь - мало сказать - различно - противоположно по своей сути - вопрос этот у Монтеня мог бы остаться безответным - дескать, вот такие мы, люди, разные, и неплохо бы каждому задуматься - а соответствует ли его служение подлинному назначению человека на Земле, на этом свете? Собственно, многие замечательные моралисты, философы, не говоря уже о литераторах, указывали на причины таких ипостасей служения - на несправедливость общественного устройства, на пренебрежительном несоблюдении велений веры, религии, а то и на происки Дьявола, когда поддающиеся низменным страстям души делаются легкой его добычей. Но неужто то, что в психологии, как науке, вряд ли поддаётся вразумительному анализу - столь отвлеченное и расплывчатое - служение - может быть предметом не только вольных размышлений, но и расследования, как говорится, по всем статьям?

Если Монтень неоднократно ставил различных животных в пример людям как разумно строящих своё существование в привычных и непривычных для них условиях, то для меня, когда усердно выискивал в своих опусах истоки вроде бы сугубо человеческого в жизни "братьев меньших", и в заявленной теме решаюсь следовать аналогичному. Если для Монтеня рациональные, наиболее оптимальные в различных условиях действия животных свидетельствуют об их разумности, то новое время отдало предпочтение врожденным инстинктам, пусть с предрасположением к вариантности поведения в зависимости от сложившихся ситуаций. Насчёт того - "думают ли животные" - дискуссии конце XX века не прошли мимо меня, и в каком-то опусе об этом шла речь, но присущие животным инстинкты унаследованы видом гомо; и не утрачено, но своеобразно трансформировались в существовании представителей гомо сапиенс.

И на этот раз, надеюсь, возможный читатель не посетует, если я приведу научное определение понятия "инстинкт" из словаря XXI века. "Инстинкт (латинское instinctus - побуждение) 1) Совокупность врожденных актов поведения; свойственных данному виду животных организмов - сложный безусловный рефлекс (пищевой, оборонительный, половой и другие), возникающий в ответ на внешние и внутренние раздражения; инстинкт вырабатывается в процессе исторического развития организмов и является одной из форм их приспособления к условиям жизни; у человека инстинкт контролируется сознанием; 2) (разговорное) чутье; влечение, безотчётное побуждение к чему-либо". Можно заметить в этих формулировках, что определение с пометкой "разговорное" ставит несколько под сомнение предыдущее "контролируется сознанием" - у человека.

Словосочетание "основной инстинкт", можно догадаться какой - на киноафишах сравнительно недавнего времени; я обозначил бы два "основных инстинкта" живых существ - самосохранение и продолжение рода; оба генетически заложены изначала, но всё дело в их взаимосвязи - у животных и у людей. С животными здесь ясно и определённо - сохранение собственной жизни повышает шансы успешного продолжения рода, впрочем, с весьма значимой оговоркой - если для желанной цели - продолжения рода твоими сородичами необходимо пожертвовать своей жизнью - инстинкт срабатывает безжалостно. Исследования современных зоологов, энтомологов, зоопсихологов, этнологов благодаря изощренным способам наблюдений, киносъёмок, экспериментов позволяют подтвердить это утверждение. В памяти моей - всего через несколько месяцев после увиденного на телеэкране - ни названия, этих типа муравьев, насекомых, но, наверное и не из этого семейства, ни верного изображения отдельной особи. Человек с хорошей зрительной памятью и художественными способностями мог бы, кажется, составить, как в детективах - сходный с оригиналом фоторобот - только почему же я так отчётливо и во всех подробностях внешнего облика в сновиденьях воспринимаю покойных и живущих - родных, знакомых или вовсе незнакомых - писал об этом - может быть мимолётно замеченных в толпе Бог знает когда, и в этом сне неведомо почему из бездонных глубин памяти выплывших, что промелькнут в это мгновенье, а другие образы в немыслимых - в принципе нереальных, или напротив, могущих произойти с большой долей вероятности - участвуют в представляющихся в сонном сознании или подсознании эпизодах; но вот от того телесюжета в памяти воскрешаются полчища этих завоевателей обитания другого вида насекомых - в запутанном ходе эволюции живого уготованного стать добычей для жизнедеятельности тех насекомых-агрессоров, однако с шансами не подвергнуться поголовному истреблению повсеместно с исчезновением как вид с лица планеты.

Во многовековой истории этого неизменного вида такие нашествия, в которых роль Чингисхана выполняет инстинкт, завоевания, можно сказать, не бескровны - инстинкт вооружил и обороняющихся, причём порой на крупноплановых кадрах видно, что осада не приносит желаемых результатов, как это бывало и в человеческой истории - былых веков или Ленинграда в Великую Отечественную - надеюсь, сравнив не покажется кощунственным, осаждавшие погибали от вооруженного сопротивления, выполняя свой воинский долг, как военнослужащие - акцентируем на второе составляющее этого слова, а мирные жители многомесячной осады города, те, что вопреки всему выжили - не верные ли инстинкту самосохранения. Огромная разница однако в том, что, в отличие от насекомых, или - трудно сказать насколько - и животных из ряда "братьев меньших" - осознают - что такое смерть, собственный уход в небытие. В случае же столкновения насекомых - захватчиков и сопротивляющихся - массовая гибель в сражениях с обеих сторон как при тушении пожара - горящее превращается в дым, и заливающая вода - в пар, и кто кого - зависит от соотношения сил, более или менее удачной стратегии и тактики тех и других в определённых, не всегда одинаковых условиях. Если во имя сохранения сотен тысяч видов флоры и фауны такой баланс, обобщающе - действия и противодействия - предусматривает эволюция в целом, то над этим стоит задуматься...

Осознание того, что "аз смертен", сделало для человека - повторим - унаследованный инстинкт самосохранения, если коротко - неоднозначным, а если расширенно - то об этом и пойдёт у нас речь. Итак - самосохранение, но если для живого существа это физическое состояние, что в естественных условиях позволяет выживать в более или менее приемлемых для этого условиях, то для человека это необходимо - но не настолько - недуги вплоть до инвалидности не становятся категорическими препятствиями для достаточно активной жизни, а уж насчёт -достаточно - в зависимости от целого комплекса факторов - и всего окружающего, и индивидуальных особенноcтей данной личности. И, как по мне, словарное определение - "У человека инстинкт контролируется сознанием" - правомерен лишь с уточняющим - насколько, причём какова при этом роль вроде бы контролирующего сознания.

Предположим, по-моему, что то, что считается сознанием вольно или невольно подыгрывает приспособленному для самоудовлетворения инстинкту самосохранения - начальное "само" в этих словах предполагает разные вещи. И, чтобы как следует в этом разобраться, прежде всего посмотрим снова - как общие принципы эволюции живого сказались на обосновании вида гомо на планете, пусть, как я это себе представляю. Всё начиналось в какой-то популяции одного из видов приматов, так же, как и для этого вида, когда возможности вида, стоявшего на нижней по отношению к потенциальной ступени эволюции - возможности могли быть реализованы для полноценного проживания образующего вида в подходящей в этих местах экологической нише. Скажем, возможности обитать не только на верхних этажах деревьев, не очень-то доступных для наземных хищников, но и хоть частично без ущерба пребывать на земной поверхности, выискивать там съедобные коренья, ловить мелких зверушек. Подражая первопроходцам в этом направлении, все больше особей в следующих поколениях осваивали близлежащие участки на земле, привыкая к такому образу существования вне конкуренции былых сородичей.

Вероятно родоначальники нового вида были весьма немногочисленны, эти адамы и евы, затем расплодились, и, как многие виды живых существ, и представителей флоры в том числе, при возможности расширить ареал своего устойчивого бытия, это осуществляли, нередко в измененных окружающих условиях приспосабливаясь к этому подвидами, а то и более или менее видами родственными. Двадцать тысяч видов мхов, десять тысяч муравьев, сорок видов белок; слоны - два подвида африканских и индийский - довольно заметные отличия у каждого вида и даже подвида, хотя и у всех был, вероятно, общий предок, в том числе вымершие мамонты. Если и эти примеры, и множество сходных - как следствия закономерностей эволюции - отчего бы не экстраполировать на возникновение и развитие рода человеческого, но с коррекцией на возможности, воплощаемые в жизнь уже этим видом.

Естественно-физиологические, как при трансформации перехода в новый вид - усиление или ослабление действенности частей тела, отдельных органов - в зависимости от того, насколько они необходимы и достаточны для проживания возникшего вида в его экологической нише, а также соответственно меняется и внешний вид - скажем, окраска насекомых - мимикрическая или устрашающая, волосяной покров животных, чешуя рыб, перья пернатых. У вида гомо таким образом появилось прямохождение, ненужным сделался хвост, локализовался волосяной покров. Одним словом, на этих начальных стадиях рождения вида гомо эволюция, так сказать, делала своё дело, но здесь надо отметить, что по мере восхождения по лестнице эволюции совершенствовалась и управляющая нервная система организма, её "штаб" - мозг - для более многовариантного реагирования на разного рода взаимодействие с сородичами и на внешние раздражители. И для выживания гомо нужна была максимальная мобилизация деятельности этого "штаба", для чего имелись все предпосылки, и побудительные направляющие - если не "свыше", то при столкновении по мере расселения на планете с тем разнообразным, что требовало выработки определённого отношения к этому - полезному, враждебному, неведомому.

Гомо приобрели такую степень свободы, когда количество переходит в качество, когда в сравнении с абсолютным детерминизмом в существовании насекомых, почти такой же, как в подчиняющихся уставленным законам природы неодушевленных объектах, кажется преодоленным в поведении "братьев меньших", но, по-монадному - это всего лишь вследствие возможности предпочтения какому-либо из предполагаемых вариантов, но при этом о "свободе воли" в полном значении этого понятия не может быть и речи; для гомо возможности сверх заложенных генетически могли реализовываться в силу необходимости выживания в порой непривычных окружающих условиях. Всё это уже звучало приблизительно так же в предыдущих опусах, и подкреплялось примерами приспособленности паразитирующих при человеке разных живых существ, домашних животных, зверей, выучившихся разным трюкам путём дрессировки - как показатели возможностей адаптации к условиям существования - спонтанной или выработкой условных рефлексов, закрепляемых как безусловные.

Ещё один рывок по отношению к предшествующим особенностям эволюции - в разбросе, отклонениях от усредненного и подвидов, и индивидов. Для гомо это обстоятельство в значительной степени и предопределило разновидности того, что в общем подвёрстывается под обозначение: служение. Служение своему и противостояние чужому, враждебному, - на первых порах, вероятно, гомо следовали этому генетически закрепленному принципу всего живого. Но - несколько сместились критерии в определении своего и чужого, и соответственно отношения к тому и другому. Своим было племя, члены которого связаны родственными отношениями. Численность племени и занимаемая территория сбалансированы как обеспечивающие его жизнедеятельность. Но, если даже представителей вида гомо на планете в те незапамятные времена было меньше, чем не то что в мегаполисе, но и в городе-миллионнике, каких нынче тысячи на планете, проживание отдельного племени на обжитой местности становилось навеки устойчивым далеко не всегда.

Полагаю, как и серьёзные исследователи происхождения рода человеческого, что прародина этого рода была локальной - где-то в краях, где тысячелетия до этого обосновались предки гомо - приматы определённого вида. И пройдёт не один век прежде чем уже не совсем первобытный человек осядет аж в тундре. Впрочем, некоторые виды и подвиды флоры и фауны также завоевывали обширные пространства континентов: Берёза растёт в горах субтропиков; из окна поезда, идущего в Петрозаводск, видел рощицы худосочной карельской берёзы; разновидности пчёл и не на пасеках встречаются повсюду, где растут цветковые растения; тараканы из джунглей перекочевали чуть ли не во все уголки планеты, правда, в утепленные человеческие жилища, где их не удалось выморозить или вытравить, как в наших квартирах; примеры такого рода можно множить.

А у гомо, видимо, более явственно срабатывал монадный принцип - сохранения выработанной сущности определённой монады, сигмонады - по возможности неизменной - будь-то атомы какого-либо элемента, небесное тело, молекула - воды или целлюлозы, растения или животного, вписавшегося в свою экологическую нишу. Такой сигмонадой могло стать отдельное племя, у которого в результате уже человеческой, не застывшей генетически эволюции, нечто своё особенное - в каких-то привычках, межличностных взаимоотношениях, способах добывания пропитания, зачатках поклонения таинственным высшим силам, языке общения между собой одноплеменников, способов защиты от опасного для жизни, враждебного; и это "третьеспиралъное" уже иначе, чем генетически закреплялось от поколения к поколению, иными проявлениями памяти. И этот комплекс бытия данной человеческой сигмонады, только ей присущий, обозначил сферу своего в отличие от не своего, чужого, и предопределил служение своему, как единственно приемлемому. Своё - так, и только так следует всё на свете понимать и жить по-своему, мудрыми предками установленным обычаям, верованиям, отношениями друг к другу. А отношение к чужому, чужим - не обязательно враждебное, хотя в провоцируемых межнациональных, межгосударственных конфликтах льётся кровь, но несхожесть со своим подчёркивается по меньшей мере иронически. И это разделение на своё и чужое не стёрлось и через многие века расселения людей по планете, образования более или менее крупных этнических, полиэтнических сообществ, государств. На память приходят: Верхнее и Нижнее царства Египта, Иудея и Израиль, Афины и Спарта, княжества эпохи Киевской Руси, отдельные государственные образования в Средние века и позже - в Италии, Германии, Франции. Иллюстрацией отношения к чужим может отчасти послужить раздел из "Пословиц русского народа", собранных Владимиром Далем, к словарю которого я многократно обращаюсь в ряде своих опусов. Сегодня эти архаические штампы могут вызвать лишь усмешку, однако какие-то стереотипы весьма живучи. Привожу несколько, на мой взгляд, оригинальных пословиц, верней, характеристик "чужих".

"Немец хитёр: обезьяну выдумал", "Сущий итальянец (т.е. пройдоха)", "Это - сущий француз (т.е. говорлив и опрометчив)". "Жид на ярмарке - что поп на крестинах", "На одного жида - два грека, на грека - два армянина, на одного армянина - два полтавского дворянина", "Грек скажет правду однажды в год", "Бог создал Адама, а черт - молдавана", "Злее злого татарина"; но и русским, обитающим в тех или иных землях, даются определённые характеристики, отмечающие какую-либо особенность их жителей. "Псковичи-капустники, мякинники, ершееды", "Ярославцы: красавцы, белотельцы, песенники, запевалы, чистоплюи. Пуд мыла извели, а родимого пятнышка у сестры не смыли", "Ростовцы: вислоухие, лапшееды; родимое озеро соломой зажигали (вислоухие, от шапки с ушами. Солому с кровель сымали, чтобы растопить лед на озере для рыболовства)", "Арзамасцы - гусятники, луковники, малеваны (иконописцы)". "Кострома блудливая (веселая) сторона", "Казанский сирота, казанский нищий (плут, прикидывающийся бедняком; от бывших мурз казанских", "Архангельцы - моржееды, кровельщики. Иванович, слезь с крыши, я к тебе приехала (жена кровельщика приехала в Петербург и звала с Зимнего дворца статую)", "Орёл да Кромы - первые воры, да и Карачев на поддачу", "Брянцы - куролеса", "У нас в Ельце, на Сосне-реке, курица вутенка вывела", "Туляк - стальная душа. Блоху на цепь приковали. Присядь, бачка, чижи летят туляки - птицеловы). "В Астрахани и коровы рыбу едят (солёную)", "Саратовские мещане собор свой с молотка продали", "Смоляне - польская кость, да собачьим мясом обросла", "Кто в Вильне не бувал, тот чудес не видал". Пословицы касаются разных мест Российской империи. "Кто в Одессе не бывал, тот пыли не видал" ("В Одессе пыльной" - Пушкин). "Каменец - венец: кругом вода, а в середине беда (река Смотрич обтекает вокруг скалы, на которой Каменец-Подольск)", "Крымцы - селедники, садовники", "Малороссы - мазепинцы, хохлы, чубы; индюшка высидела, галушкой подавился". "Индейка из одного яйца семерых хохлов высидела". "Хохол глупее вороны, а хитрее черта", "Хохол не соврёт, да и правды не скажет", "Сибирь - золотое дно".

Почти всё из вышеприведенного осталось в прошлом; к сожалению, и выразительные слова из сокровищницы русского языка; однако разделение на вошедшее в плоть и кровь - генетически, воспитанием в широком плане, подпавшим под гипнотическое влияние подвернувшегося кумира - своё, только своё, и - не своё, иной раз перетягивающее душу и становящееся своим, но в основном - нам не свойственное, пусть достойное признания, уважения, - в лучшем случае, а в худшем - осуждаемое, враждебное. Новое время внесло радикальные - но не во всех аспектах - коррективы в категории разделения по признакам этническим, социальным, религиозным, идеологическим - все выливается - если смутно ощутимый, то слабо осознаваемый межличностный холодок отчуждения. Если поначалу у вида гомо "своё" можно представить как включенность в некое объединяющее сородичей биополе и его почти абсолютное влияние на каждую особь в этом поле, как у дочеловеческих сообществ живых существ, на индивида в племени, государственных образованиях, то с веками развития гомо сапиенс такие поля, так сказать, структуризовывались с сосредоточением в отдельных "я", личностях, и "своё" в большей или меньшей степени делегировало свои жизненные функции в каждое "я".

Таким образом, служение "своим" сместилось в сторону служения своему "я", но, во-первых, чрезвычайно по-разному в зависимости от каждой личности, всех её особенностей; а, во-вторых, эти, можно считать, центробежная и центростремительная составляющие человеческого служения, скорее невольного, чем вольного,- определяют по существу как судьбы отдельных индивидов, так и в совокупности ход эволюции рода человеческого, и, в-третьих, - у гомо сапиенс - это не своего рода "броуновское движение" неодушевленных частиц, непременно усредняемое, или сообщества особей - в муравейнике или даже в обезьяньей стае, так же в общем усредняемое, но судьбы более или менее масштабной человеческой сигмонады ещё как зависят от масштабов влиятельности незаурядной монады-личности. Полагаю, что подобно тому, как современная наука определяет роль, значение определенной элементарной частицы в атоме, атома какого-либо элемента в молекуле, - скажем, красителя или лекарственного препарата; каждого органа человеческого организма в жизнедеятельности, и углубленные аналитические разработки проблемного соотношения служения "своему" или даже всеобщему, то есть людям, начиная с круга семьи, и собственному "я" - может стать центральной темой и задачей философии с привлечением капитальных исследований гуманитарных и точных наук.

Конечно, не мне браться даже за определение контуров столь грандиозной, задачи человеческого самопознания, и лишь мой жизненный опыт, в который человек двадцатого века уже включает всю получаемую информацию - от поэзии, музыки, живописи - до знакомства, пусть поверхностного - с культурой разных народов, достижениями науки и техники, мировоззренческих идей, и - хочется доверять и этому - подсказок из Окина, - весь этот жизненный опыт, восприимчивость к самым разнородным информационным веяньям, и размышления, может, и подсознательные - позволяют отрывочно, бессвязно, по каким-то призрачным ассоциациям - касаться заявленной в заголовке темы или общечеловеческой проблемы. И вот - высказываюсь. Вся беда или всё счастье в том, что наверное каждый из нас весьма смутно и не только до конца, но и толком не представляет - чему он на самом деле служит, его или наше "я" - лишь изредка доверяет осознанию этого и открывает тайные пружины подсознания. Ах, да - свобода воли, ну я уже об этой иллюзии ясно выразился в прежних опусах.

Начнём с того, с чем в мыслях и не раз прочитанном, услышанном сопрягается понятие, - служение - не кому-то, не чему, но совершенно бескорыстное - Богу. Уместны ли в связи с этим вопросы: почему? зачем? каким образом? Надеюсь и на этот раз мои рассуждения по этому поводу верующие, приверженцы любой религии не сочтут нарочито кощунственными, - будем толерантны - атеистически-пантеистски-монадный Бог моей веры - даёт мне неотъемлемое человеческое право излагать свободно свои соображения, тем более, если они не антигуманны, ни в коей мере не направлены, не призывают к насилию над личностью каждого - в каком бы то ни было виде.

Если монадная направляющая эволюции живого на Земле закрепляла устойчивое существование каждого вида в подходящей для этого экологической нише посредством генетического кода, то к виду гомо, подготовленному к иному подходу, в развитии принципа возможности образования новых видов на основе прежних, но стоящих на более высокой ступеньке эволюционной лестницы; ранее в моих опусах, да и без них - понятно по каким критериям - такое восхождение по ступенькам гомо сапиенс предполагалось уже с помощью нового для эволюции фактора - "третьеспирального", когда сам вид гомо карабкается повыше по - конечной или бесконечной лестнице максимальных степеней свободы в монадном разумении. И для этого относительная свобода каждой личности, каждого "я" - так или иначе соотносилась со служением указанной высшей цели - но по-своему - от безоговорочного подчинения этому скрытому вектору человеческой эволюции до сугубо эгоистической реализации - заметим - любой ценой, и для более или менее широкого круга окружающих, и даже для себя - самоутверждения - в худшем или лучшем смысле этого понятия.

Так в человеческой истории реализовывались возможности каждый монады-личности и сигмонады-сообщества, в которую эта личность входит, и на жизненный уклад и судьбы в большей или меньшей степени влияет. Истоки религиозного сознания у наших весьма отдаленных предков - по-моему - в том, что они интуитивно почувствовали свою зависимость от чего-то неведомого, на что нельзя было не откликнуться. Но как? И не ошибиться в том - кому или чему следует угодить для обретения лучшей доли. В своём кругу всё ясно - унаследованная от "братьев меньших" иерархическая структура естественным образом расставляет на свои места - кому подчиняться, а кем руководить, но могущественное нечто никак не устраивало человеческое сознание как абстракция, так же, как узаконенная наукой гравитация нами поневоле воспринимается как доньютоновская тяжесть, и даже слово "невесомость" - для космонавта или ослабленная "весомость" шагающего по лунной поверхности - раскрывает привязку мышления к конкретизируемому в образах хотя бы как в фантастических сновидениях или даже формулах математики. Впрочем об этом уже шла речь в предыдущих опусах.

Нам сегодня представляются чуть ли не забавными тотемы индейцев доколумбовой Америки, полузвериные божества древних египтян, похождения очаровательных обитателей Олимпа в Элладе, персонажей пантеона индусов доныне реальных в воображении верующих; то ли дело - Иегова, Аллах, христианская Троица; заметим - в религиозных построениях обычна иерархическая структура - кто-то во главе, затем его сподвижники, последователи - мифологизированные как существа "не от мира сего" или имеющие реальных исторических прототипов. Беру на себя смелость утверждать, что то, что называется религиозным сознанием, смыкается с нашим отношением к вещам вполне земным. Не будем останавливаться на том, что древнеегипетские фараоны считались потомками Бога - солнца, так же от божеств вели своё происхождение японские императоры и другие монархи, но, положа руку на сердце, сегодня, в XXI веке - не приписываем ли мы каких-то особых качеств - интеллекта, прозорливости, приверженности заботам о нашем благе - избранному президенту, премьеру, мэру нашего населенного пункта, а, может, и непосредственному начальству; и каждому из перечисленных нужно очень постараться, чтобы проявиться во всём своём, мягко говоря, своеобразии, как градоначальники в "Истории одного города" Салтыкова-Щедрина, или с треском слететь с временного трона, чтобы мы прозрели.

И всё же - в подоплёке религиозного сознания таилось не только атавистическое подчинение сложившейся иерархии в семейном клане или в масштабах державы, но понимание необходимости служения чему-то, так сказать, направляющему на путь истинный. Думаю, роль жрецов каждой религии, от первобытной, если можно так выразиться, до нынешних священнослужителей двоякая: в посредничестве между высшими судьбоносными направляющими на жизненные пути и их паствой - организовать такую человеческую сигмонаду, такое коллективное "я", которое сплачивало бы воедино "я" индивидуальные, но при этом авторитет их собственно "я" позволял занимать достойное место в данной общественной структуре. И так же, как жизнедеятельность организма сопряжена с цикличностью - дыхания, работы сердца, чередования бодрствования и сна, менструального периода, наконец, смены поколения - и служение божествам во всех ипостасях вырабатывает свои ритуалы, обряды, жертвоприношения - от принесения на алтарь - если не человека, даже из своих, то хотя бы животного, не говоря уже о десятине на содержание облеченных доверием посредников между верховными управляющими и верующими. Не мне судить о том, как та или иная религия, если причислить к этому, скажем, и буддизм - влияют на соблюдение общепринятых, тоже с оговорками - моральных принципов - наверное многое здесь зависит как и от конкретной личности, так и от не лукавого служения этому самого пастыря.

Этой проблемы коснулся в своём опусе "Управляющие"; известная формула "всякая власть - от Бога" справедлива в том смысле, что в несостоятельной у гомо, при переходе в гомо сапиенс - генетической основе целесообразной для выживания иерархической естественной структуры - мы готовы признать как бы по неопределенному благословению свыше - в образе той или иной личности - управляющего нами, и соответственно служить ему, в принципе так же, как под руководством религиозного наставника, исполняя безоговорочно предписания - от имени его непререкаемого "я". Устойчиво доминировала, может быть, подсознательная иллюзия, что такой, своего рода "посредник" между неким мудрым и справедливым направляющим наше существование, нами, грешными - таким образом призван и нам служить в таком качестве. И, если лучше знавшим такого господина придворным или забитым подданным представлялось, что на этом месте должен быть тот, кто лучше станет им служить, то возникали дворцовые перевороты, бунты, революции.

История позволяет беспристрастно, с возможной расстановкой плюсов и минусов - судить насколько для его народа было предпочтительней "служение" династий в Древнем Египте или древнем Китае - пришедшей к власти в результате свержения царствующих до этого; что улучшилось после ликвидации в Риме Цезаря и Нерона; какой была бы Россия, если бы Пётр I не утвердился на троне; каким гипотетически царем стал бы Пугачев вместо Екатерины II; не Бурбоны, а Наполеон; не Романовы на престоле, а Ленин, Сталин, большевики; не Гинденбург, а Гитлер; не Хрущев, а Брежнев... Примеров такого рода сколько угодно, разве что фокус под именем демократии представил дело так, что управитель появляется вроде бы по воле большинства его выбирающих, и это выходит - лучший вариант для них. Может быть, этот упрощенный и несправедливый пассаж отчасти навеян тем, что буквально завтра, 19 октября 2009 года стартует кампания по выбору президента Украины в 2010 году, и у меня на этот счёт сложилось твёрдое убеждение: врял да у нас станет в чём-то лучше для подавляющего большинства населения страны в обозримое время.

Вообще, диву даёшься, как легко люди входят в духовное подчинение, служение - в переносном или в буквальном смысле - различным демагогам, совершенно беззастенчивым; шарлатанам, сулящим скорое и окончательное исцеление от телесных и душевных недугов, самозваным вожакам религиозных сект, экстремистских организаций, а то и явно преступных группировок. Подоплека подобной доверчивости - кажущееся совпадение служению своему "я" его удовлетворяющее, и опять же - подчинения, служения "посреднику", как бы наделённому чем-то особым, проявляющимся ярко при его воцарении. Следует отметить, что в сферах не чисто бюрократических, сугубо чиновничьих, но в той или иной степени требующих творческого подхода демократические принципы оказываются действенными, начиная с иерархии священнослужителей - сравнить хотя бы Ватикан в Средние века и в новейшее время. Режиссер театра и кино, дирижер, руководитель коллектива научных работников - здесь для условно подчиненных на виду "кто есть кто". Впрочем, это относится к каждому члену такой творческой сигмонады.

И тут мы подходим к самому главному, как я полагаю человеческому служению - в непостижимой эволюции рода человеческого. Если в соответствии с монадной концепцией, в мире, во вселенной идут процессы образования из монад сигмонад высшего порядка, с большей степенью свободы - по-монадному, новыми возможностями самореализации - в атомах, отдельных небесных телах, планетарных системах, галактиках, и особенно в происходящем на нашей планете за истекшие миллионы или миллиарды лет - неоспоримо целенаправленно преимущественно в эволюции живого, благодаря реализации возможностей для трансформации от предшествующего вида - в его особях - для возникновения вида, стоящего на более высокой ступени эволюции, если всё это так, то для вида гомо реализация возможностей подобного перехода на высшие ступени - уже гомо сапиенс - доверено - я бы сказал - творческим посредникам.

Но каким образом возникают и реализуются эти возможности образования сигмонад, обладающих новыми свойствами и соответственно возможностями - об этом шла речь в предыдущих опусах, но вкратце повторюсь. Допустим, какие-то законы природы предписывают разным электронным частицам объединяться в структуру того или иного атома - водорода или углерода, кислорода или золота - в определённых условиях - причём каждая частица занимает своё место - условно пространственное - в атомной структуре, и строго дозируется число и соотношение разных частиц, если в результате выходит стабильный атом или хотя бы сравнительно долгоживущий. Химики представляют модели образования различных молекул и механизмы этих процессов, в наше время успешно используемых при синтезе множества таких соединений, в которых выявляются новые свойства - красителей, лекарственных средств, ядов, регуляторов роста растений и так далее.

Возможности существования живых организмов, флоры, фауны в сотнях тысяч видов эстафетой поколений - благодаря ключевой молекуле РНК, способностью к редупликации, и, повторю - неужто по-опарински - лишь перебором химических реакций методом вслепую "проб и ошибок" в первичном океане. А уж о том, каковы зародыши - каким образом проявляются при образования вида с новыми возможностями - например, крыльями для полёта, сложнейшими системами дыхания, кровообращения, питания, воспроизводства себе подобных, органами чувств - ни ламаркизм, ни дарвинизм, ни витализм, полагаю, и не только я - не давали достаточно научно обоснованного ответа. Моя гипотеза на этот счёт - эти разные возможности - преобразований в физиологии, нервной системе, потенциально приводящие к возникновению новых видов из прародительских - зарождались у отдельных особей, а почему именно у таких, так сказать, избранных; и как затем распространялись на его сообщество, популяцию, наследовались - без чего не было бы эволюции - и как такое осуществлялось - пока, мне кажется, в наличии лишь гипотезы.

Эволюционная направляющая вида гомо, особенно для гомо сапиенс сместилась как раз в сторону "сапиенс" - то есть реализации творческих возможностей отдельными индивидами, и соответственно способами их закрепления. Вряд ли генетически, и, скажем, отдельные примеры потомственных музыкантов или артистов может быть характеризуются не столько наследственностью, хотя и это опять же в отдельных случаях нельзя исключать абсолютно,- сколько атмосферой семейной с юных лет, воспитанием, но статистически у ряда выдающихся личностей, гениев - ни предки, ни потомки не проявляли столь замечательных способностей и результатов в той или другой области культуры, науки, на общественном поприще, даже в царствующих династиях. И сколько я ни размышлял - почему "искра Божья" вспыхивала у определённых индивидов - у разных народов, представителей разных социальных групп - и для меня загадка; разве что реализации творческой потенции безусловно способствовала эпоха, культурный уровень окружения - в узком или широком плане - замка Монтень или Петербурга начала позапрошлого века.

Нелегко судить посредством каких движущих сил вырабатывалось всё, вплоть до мельчайших деталей функционирования организма образующегося вида растения или животного, как наиболее приспособленного для надёжного существования в приемлемой для этого экологической нише, во всяком случае, - чем выше по эволюционной лестнице, тем больше вариантов выбора оптимальной реакции на вызовы всего окружающего и взаимодействия с сородичами, и, таким образом, человеческое у гомо возникло не на пустом месте. Образование условных рефлексов, замечательные результаты дрессировки, проблески не иначе разумного поведения в сложных ситуациях "братьев меньших" - тому подтверждение. И всё же это не идет ни в какое сравнение с тем, что приобрело гомо в ходе человеческой эволюции, одарившей род людской памятью - "до востребования" - извлекаемую не рефлекторно, допустим, как реакцию по аналогии на непредсказуемые ситуации опять же у "братьев меньших", и - главное - родовой информацией - памятью о прошлом, при жизни предков, и памятью о творчески найденном соплеменниками, впоследствии современниками.

Обратная связь - стимулирование творческих возможностей, думаю, не случайно опережающих самые насущные потребности сородичей - и такие творцы также выступали как посредники - между существующим сейчас, впитавшим прошлое - и возможным грядущим. И служение своему призванию становилось жизненной доминантой - я бы сказал, вовсе не напрямую связанной с текущей повседневностью. Творческие возможности индивидов, как точки роста, век от века всё интенсивнее вспыхивают в мозгах новых поколений, и совершенно непонятно - у какого народа, в каком краю, в каком из всё возрастающих направлений литературы, искусства, науки, общественной деятельности развернутся эти способности, таланты, каждый из них, авось гений - но это почти чудо, и, как мне кажется, начиная с недавнего времени на такое всё меньше надежд, зато выдаваемое количественно - уже говорилось ранее об уровнях плодов современного индивидуального и коллективного творчества, и в какое качество по закону диалектики лавинообразно нарабатываемое переходит или может перейти, кстати, служение своему, как говорится, хобби - того же порядка.

Но объективно любое служение, которое можно причислить к творческому, служит и сплочению людей, и удовлетворению их потребностей - материальных и духовных, не в пример - обобщенно - служению дьявольскому, весьма разностороннему, о котором судить труднее, сложнее, чем о том, о каком шла речь выше. Легче всего отделаться, отбросив эту проблему схоластической трактовкой теодицеи; но правомерно ли всех тех, кто может быть зачислен в творческий легион, плюс просто добросовестных тружеников - удостоить безоговорочно знаком плюс, как служащих благому, а всех не подходящих под включение в вышеозначенную категорию - подверстать под - нечто отрицательное, игнорируя при этом строки из "Фауста" Гёте, ставшие и эпиграфом к "Мастеру и Маргарите" - "Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо". У Булгакова таким образом проказничает всемогущая свита Воланда, но вообще-то орудиями дьявольских действий становятся по его или своей воле самые разные люди, и это служение Дьяволу, честно говоря, приносит людям - такого не заслуживающего - скрытая тавтология - всяческие беды - двадцатый век продемонстрировал это сполна, и мы вправе задать вопрос: а почему люди делаются служителями Дьявола - пусть по-разному и, можно сказать, по разным установлениям морального или статьям уголовного кодекса, почему? Кстати, в этом плане и натуры творческие порой далеко не безгрешны. Гипотеза о врожденных преступных наклонностях и сегодня не сдана в архив психологии или психофизиологии - может быть, в какой-то степени будущая асоциальность в натуре индивида намечена, так же, как черты характера, способности, наклонности, этого аспекта личности касающегося. Но тут, в отличие от реализации творческой потенции, речь идёт не столько о самовыражении, сколько о самосохранении, как говорится, в лучшем виде - с точки зрения всепоглощающего "я".

Позвольте, - а как же простой солдат, идущий на штурм вражеских укреплений, или тем паче - смертник, взрывающий и себя - безо всякой и призрачной надежды на то, что останется живым, ну, может, тлится в душе искорка, озаряющая картины посмертного вознаграждения? Как хотите, но и в этом просматривается феномен служения - долгу, тому, что благословляется неким высокопоставленным и переданным по цепочке иерархии непосредственному начальству идущего на подвиг. Тем более, когда такому служению нет альтернативы - ни в душе, ни в реальности. Вернее такая: или я убью неприятеля, или он - меня. Но разве не сходная дилемма возникает порой в жизни: или я, или они; и многое зависит от того, кому или чему я стану служить, желательно с максимальной для себя выгодой.

Теперь попробуем абстрагироваться от моральных постулатов, и рассматривать проблему, обозначенную как служение, с моих монадологических позиций, в которых условному "дьяволу" отводится роль разрушителя таких сигмонад, в которых нарушается принцип совершенной совместимости составляющих - в структурах, во времени, во взаимодействии между входящими в сигмонаду отдельными монадами, согласованности их существования. Вспомним нестабильные изотопы, когда недостающие или лишние элементарные частицы в структуре таких атомов делают неизбежным распад их, заметим, период полураспада в диапазоне от долей секунды до миллионов лет для разных изотопов. Более ощутимый для каждого из нас вариант заболевания, поражающего какой-либо орган или часть нашего тела; и всевозможные методы борьбы с Дьяволом, который готов этим воспользоваться, чтобы в лучшем случае сделать инвалидом, к сожалению, не всегда достаточно успешны. Правомерна ли аналогия с общественным организмом; и угроза его благополучному существованию исходит от тех субъектов, что действуют на руку дьявольским губительным проискам, а также таится в душах едва ли не каждого грешного, чем тот же Дьявол в подходящий момент готов воспользоваться - в конечном счете далеко не во благо - и для того, что так или иначе поступает в услужение Дьяволу, и, тем паче, для тех, кто становится жертвами.

Каждая сигмонада действительна (всё действительное - разумно - по Гегелю, или по монадной абсолютизации) - при наличии внутримонадных связей между входящими в неё монадами. Скажем, звёздами в галактике или внутриатомные, или между атомами в молекулах, или в живом организме - всех клеток его, или внутрисемейные. Неразрывные пространственные связи, как например в граните - кварца, полевого шпата, слюды; или во времени, как в генетическом коде. И могут быть объекты; никак между собой не связанные - разбегающиеся галактики в метагалактике, атомы водорода в межзвёздном пространстве или азота в моей квартире, или между моим попугаем в клетке и пандой в китайском зоопарке. Добавить к этому из постулатов монадологии - что каждая монада, входящая в сигмонаду, так или иначе служит относительно устойчивому существованию последней, способствует выявлению новых её свойств, неведомых составляющим её монадам (водород, кислород и - вода); в свою очередь и сигмонада как-то влияет на "права и обязанности" входящих в неё монад (солнечная система на планеты и их спутники).

От некоторой детализации, конкретизации декларируемых прежде монадологических основ - к заявленной теме служения - вообще и в частности, в человеческом обществе, причинах такого вида отношения - прежде всего, к самому себе, и, как следствие - кому-то, чему-то, как сказано в словаре Даля. Если в классической естественной сигмонаде, можно сказать, служение - электрона - атому, атома - молекуле, клетки организма - его жизнедеятельности, пчелы - благополучию её

улья, начальным образованиям гомо - своему родственному племени; - стоит отметить, что библейские истории Авеля и Каина, Иосифа и его братьев, обозначили отклонение от этого, - и в самом деле - развитие гомо перевело человеческие сигмонады в некую условную, неустойчивую категорию, с одной стороны позволяющую более или менее успешно выживать в непростых условиях, с другой - некая непрочность межличностных связей в определившейся сигмонаде разрешала Дьяволу присмотреться к этому и делать то, что положено недремлющему и решающему всё недостаточно прочно связанное в единую сигмонаду разрушить.

Если следовать монадологии, что нельзя не выделить категорию сигмонад, не вполне заслуживающих отнесения к естественно образованным, может быть, вернее - временным, с монадными связями, как теперь принято обозначать подобное, - ситуативными. Такое соображение пришло мне в голову во время поездки в вагоне метро. Какое-то время мы, пассажиры одного из вагонов, обречены пребывать в нём до станции, на которой намечено выходить. На остановке входят люди, связанных между собой: семейная пара, бабушка с внуком, группа студентов-однокурсников, несколько приятелей, деловых партнёров, военнослужащих одного подразделения. Но большинство, как правило - в этой вагонной квази-сигмонаде - одиночки. За считанные секунды на остановках, и не в часы пик - входящие в вагон стремятся занять более удобные для себя места, хотя поездка длится опять-таки считанные минуты, ну, несколько десятков минут. Для меня главное - как-то продержаться, за что-то неподвижное уцепиться, а молодые люди, проворно захватившие свободные сидячие места и не думают уступить их пожилым и даже весьма пожилым, несмотря на призывающие к этому надписи на окнах. Говорю об этом не с позиций личных обид или фиксации на уровне морали - только ли в наших краях и нынче, но - как образ человеческого поведения на жизненной стезе.

Вступающий в жизнь нацелен на то, чтобы занять в этой жизни своё место, по возможности удовлетворяющее запросам его личности - характера, способностей, социальных, этнических, территориальных стартовых позиций. И более или менее традиционные связи в данной сигмонаде - традиции в соответствии с национальным характером, обычаи, обряды, верования, в том числе религиозной окраски, воспитание в семье, отчасти в учебных заведениях - всё это в совокупности обеспечивает, в основном, бесконфликтное внутри данной сигмонады вовлечение индивида в относительно стабильное существование сформировавшаяся отчасти "по-человечески" сигмонада - от первобытного племени до государств XXI века с населением в десятки и сотни миллионов человек. То есть, большинству, в лучшем случае с прилагательным "подавляющему" - обеспечено удовлетворительное служение - своей более или менее масштабной сигмонаде, и в том числе - себе, пусть с оговорками, неувязками, противоречиями, но недостаточными - пусть не всегда и не всюду - для неизбежного дьявольского разрушительного вмешательства.

Но весь фокус в том, что человеческая личность уже не подчиняется, как у "братьев меньших", исключительно велениям генетическим, но и "третьеспиральным", однако - внимание! - не императивно. Наряду с "искрой Божьей" в душе человека может вспыхнуть и "искра дьявольская", причём отнюдь не взаимоисключающе как "гений и злодейство" - пускай не в крайних формах, но в чём-то совместимые. О служении своему творческому призванию шла речь и в этом, и в предыдущих опусах, и, между прочим, о служении Дьяволу - метафорически. В легендах, в том числе о Фаусте, образно рассказывается о продаже души Дьяволу в обмен на достижение вожделенных благ - богатства, славы, мудрости, У Гете - на первых порах - бездумная юношеская страсть - в идеале не безответная. Как показывает исторический опыт, отраженный - как-то об этом говорилось - в монологе Пушкинского Скупого рыцаря, - солидное богатство достаточно для достижения остального желанного.

Но только что изложенная мысль верна лишь отчасти - в том же монологе Скупого рыцаря: "Нас уверяют медики: есть люди в убийстве находящие приятность". Сегодня не "медики", а судебные заседания по делам маньяков подтверждают - находятся такие, причём не только как связанное с насилием, грабежом, жаждой мести - и всё равно - каковы невинные жертвы - женщины, дети, старики; и далеко не всегда у таких убийц отмечаются психические отклонения. Служение Дьяволу в обстоятельствах мирного времени, и у некоторых скрытых садистов проявляющееся при безнаказанности захватчиков в военное - ужасное и вполне добровольное; душа продана лишь за право быть палачом. А вместо вопроса: как всемилостивый и всемогущий Бог допускает подобное? или начинать углубляться в проблемы теодицеи с теологических позиций или кармы - по представлению мировоззрения Востока, попробуем понять: а всё-таки - почему? Не только упомянутые выродки, которых, к счастью, немного на свете, хотя садистов - явных и скрытых - побольше; но негодяи, мерзавцы, подлецы - в русском языке, как и в других достаточно синонимов или близких определений такого рода субъектов - откуда берутся все эти прислужники Дьявола?

Придётся повторить очевидное - чем выше вид живого по лестнице эволюции, тем шире разброс особей по характеру, способностям; приводились примеры щенков или котят одного помета; вспоминалась книга Сетон-Томпсона, в русском переводе её заголовок "Животные - герои", и высказывалась, по-моему, убедительная гипотеза, что эволюционная направляющая таким образом оптимизировала жизнестойкость животного сообщества - стада, стаи - в распределении ролей жизнеобеспечения, противостояния недругам; сигмонадной структуры, способной реагировать наилучшим образом на возникающие ситуации, обеспечивая продолжение рода и - при благоприятных условиях - предпосылок для образования вида, стоящего ещё выше на лестнице эволюции. Может быть, эволюция с видом гомо, доверив ему многое, увлеклась и переборщила с разбросом, допустив появление таких индивидов, которые в дочеловеческом были просто немыслимы среди сородичей?

Можно заметить, что не стоит представлять движущие силы эволюции живого на Земле подобно силам в законах Ньютона, Кулона, Ома и других, как действующие однозначно, целенаправленно, где бы то ни было. Множество разнородных факторов влияют на образование каждого из сотен тысяч видов флоры и фауны, на возможность эволюционного совершенствования этих видов, и установлены тупиковые ветви эволюции, приводящие рано или поздно - не только из-за внешних причин - схождения таких видов в палеонтологическое небытие. Вероятно, та же участь ждала некоторые относительно прогрессирующие виды гоминидов - скажем, питекантропов или точнее архантропов. Учтём беспредвзято, что в тот исторический период, о котором мы можем судить с определённой достоверностью, и имена людей, мягко говоря, с весьма отрицательными моральными характеристиками изобилуют в преданиях, на страницах хроник, летописей, трудов историков, - достижения человечества во всех областях, направлениях культуры, науки неоспоримы и я бы сказал - грандиозны. Так, может быть, смириться с тем, что юридически определяется как преступность, подобно тому, как при болезнях, даже хронических - человек продолжает жить, нередко активно, творчески? Эдакие накладки на судьбы личные и - большего или меньшего круга пострадавших? Ну, а если этот "круг" пострадавших, притом не просто, а погибших, да ещё безвинно - составляет миллионы людей - как было в прошлом веке - не слишком ли далеко заходит служение Дьяволу?

Обратимся вновь к межчеловеческим связям в человеческих сигмонадах. Как уже отмечалось разделение на "свой" - "чужой", унаследованное от "братьев меньших", но только для последних ни в коем случае для одновидовых, у вида гомо трансформировалось в объединения человеческих сигмонад, в которых "своими" становились по связям - родственным, этническим, социальным, религиозным, политическим, клановым, включая преступные группировки. И служение каждой личности, входящей в определённую сигмонаду, этой "своей", во-первых, могло в большей или меньшей мере не совпадать с её осознанными или подсознательными устремлениями, а, во-вторых, объективно допускался переход в другую сигмонаду, что делалась уже "своей". И всё дело, оказывается, в степени автономности отдельной человеческой монады-личности - при её закреплении связями с той сигмонадой, которая принимается как "своя".

И сущность человеческая тяготеет к тому, чтобы в такую монаду включиться, и служить ей, как мы знаем на примерах приверженности к своему этническому, религиозному - в широком плане, профессиональному, во всяком случае в контактах с теми, с кем внутренне чувствует совместимость, из коей порождаются более или менее прочные связи. При этом истинное содержание, задачи и цели не столько данной сигмонады, сколько её "ядра", руководства, лидера - хранителя традиций, религиозного иерарха, политического деятеля, главу творческого коллектива - как бы отходят на второй план - в завлекательном процессе служения этому, равно как и "пахану" группировки, действия которой подпадают под разные статьи уголовного кодекса. Если творческое начало личности прорывается через консервируемое сигмонадой, в которую вталкивают окружение и судьба, и реализует производство того нового, что рано или поздно послужит людям, то в силу разных обстоятельств оторванное от той сигмонады, в которой совместимо его "я", - это "я" мечется в поисках того, что хоть на время принесёт удовлетворение: грубый секс, наркотики, преступление, экстравагантные формы протеста против положения вещей вокруг, и в безысходности - суицид. Впрочем, отчаянье нередко присуще и творческим личностям, причины могут быть разные, в частности, горестное предвиденье несовпадения достигнутого ими и уходом общечеловеческой сигмонады или отходом от того, чему призвано служить.

Октябрь 2009 года

Дизайн: Алексей Ветринский