ДЛЯ МОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ

Смотрю: на календаре иудеев к концу идёт месяц хешван 5770-го года - от сотворения мира по Библии. Получается, что мои прожитые годы составляют примерно одну семидесятую от веков, минувших после библейских дней творения мира. Но наука в конце XX века отодвинула эту, можно сказать, точку отсчёта - и рождения вселенной нашей и собственно времени на восемь, а то и десять миллиардов лет. Человеческое мышление пасует перед вопросом: а что было до того - в утверждении Библии, так и в версии физиков. Разве что у последних - когда всё дальнейшее содержалось в шарике размером с орех, подобно тому, как в желуде целая дубрава в грядущем, или в человеческом зародыше - с какими глазами и даже характером, способностями окажется новорожденный, и как это возможно отразится на его судьбе.

Трудно сказать, насколько корректно это сравнение - развитие живого организма по генетическому коду и вселенной по какой-то её подразумеваемой программе, хотя Тейяр де Шарден предполагает, что изначально в косной материи и её существовании, развитии была заложена возможность появления рано или поздно разумных существ в подходящих для такого феномена обстоятельствах, пусть исключительно благоприятных и свыше направляемых. Нет, всё осуществлялось естественным путём, по неизменным законам природы. Однако - откуда они взялись - эти самые законы? Можно ли допустить, что они возникали, как говорится, по ходу действия?

Речь идёт, разумеется, не о полуимперативных законах общежития, особенных у каждого человеческого сообщества; но с большим основанием о непреложных законах жизни, скажем, муравейника, стаи той или иной породы обезьян; биологических законах существования любого живого организма; законах химии или электроэнергии, о которых не могло быть и речи, может, и миллиарды лет спустя после предполагаемого "большого взрыва", в результате которого пошло образование вселенной, развитие её составляющих. В связи с вышесказанным, может быть, логично предположить, что и, допустим, закономерности рождения различных звёзд, объединения их в галактики, порождения в определённых условиях атомов различных элементов - также происходили основываясь на неких общих принципах существования, бытия, которые для меня вырисовываются как условно именуемые монадными в контурах намеченной моим воображением монадологии, в отличие от религиозных построений опирающейся на фактические данные, начиная со структур микромира и кончая или ещё не кончая межчеловеческими отношениями.

При всём том само существование как таковое для меня немыслимо без определённых основополагающих принципов. Как представить себе, что такие категории, как пространство, время, информация также формировались по мере развития вселенной, как оптимальные составляющие существования любых монад, сигмонад. Тем более - стремление к самоорганизации при условии максимально возможной совместимости монад, входящих в сигмонаду, и, главное, с целью достижения таким образом сотворения сигмонад, обладающих относительно большей свободой - "целое больше составляющих частей", - в монадной интерпретации - об этом ранее в моих опусах и, следовательно, возрастающими возможностями - вплоть до возникновения жизни, разума, причём эти возможности зачастую непредсказуемы.

Неужели и это, фундаментальное в существовании, бытии всего сущего во вселенной и на планете нашей появилось или проявилось само собой? Не удивительно, что в мифологии многих народов Земли, в первобытных и позднейших религиозных представлениях возникают разного рода всемогущие творческие сущности, создавшие такое, доступное обозрению мироздание и такой миропорядок. И, подчиняясь установленному свыше как единственно правильному, по-своему следуя и угождая по закрепленному в поколениях своему "третьеспиральному", ограждаешь своё существование от всяческих неприятностей для себя и своего рода-племени. Собственно, для дочеловеческих живых существ для этого было достаточно двойной спирали, генетического кода. Вообще существование живого на принципиально относительно недолговечной органической основе возможно лишь как эстафета поколений, в основном неизменных, но с возможностью при благоприятных условиях, создавшихся в окружающей среде, эволюционировать в вид, стоящий на более высокой ступеньке эволюционной лестницы и закрепляющийся в своей экологической нише. Всё это общеизвестно, и повторялось в моих предыдущих опусах, а в этом как присказка к размышлениям о своей долгой по человеческим меркам прожитой жизни.

Но прежде ещё об одном, что присуще, как я понимаю, или как прочувствовал - только живому: ощущение ценности своей жизни, радости своего существования, в значительной мере, наверное, как монады, входящей в сигмонаду своего неугасающего вида. Корявая формула: возможность существовать с такими возможностями - соотносима, допустим, к атому углерода, молекулы воды, и затем - вирус, пчела, воробей. Чем выше по лестнице эволюции, тем ярче проявляется эта радость жизни существа, когда оно уже, так сказать, сознаёт себя как самостоятельную личность. Кто не наблюдал такое, глядя на резвящихся щенят или котят; а мне в уходящем году посчастливилось не раз внимать этой неудержимой радости жизни у моего внука Дани, при быстро проходящих минутах недостижимости внезапных капризов или слёз от боли при несерьёзных травмах.

Но если мертвящий холод, веющий из пропасти, разделяющей существование и несуществование, заставлял, понуждал живое существо по возможности избегать, вырываться подальше от этой пропасти, то человек, гомо заглянул в неё, и это во многом определило существование каждого из живущих, с незапамятных времен, однако по-разному, и по ходу развития гомо сапиенс нередко даже очень по-разному. А в пропасти, разделяющей бытие и небытие, чудится лик твою жизнь благословляющего, и Дьявола - соблазняющего - и служение тому или другому вроде бы отдаляют эту пропасть, опять же по-разному.

Из этой пропасти, а верней или вероятней - из Окина - условными ипостасями созидающего и разрушающего, Бога и Дьявола - беспрерывно испытывается человек на совместимость свою с людьми - своими опять же, и с миром. Но у человеческих сообществ, сигмонад уже действуют законы взаимоотношений, установленные не только генетически, но и "третьеспирально", при более или менее возросшей свободе выбора в своём существовании в данной сигмонаде, и, главное, навязываемой - осознанно или скорее неосознанно своей совместимости с этой сигмонадой, насколько это оказывается возможным. То есть, возможность подстраивать эту совместимость под себя, под запросы своей личности, и иерархия подчиненности, унаследованная от "братьев меньших" не столь однозначная, как у последних.

И просто, как говорилось, радость жизни, собственной - у гомо в большей или меньшей степени корректировалась именно осознанием своего положения в своей человеческой сигмонаде, людей, с которыми так или иначе связан. В своей, можно сказать, экологической нише, если под этим понимать не только естественные условия, но всё одушевленное и неодушевленное, от которого зависит существование данного индивида особенно при возросшей роли информационно-"третьеспирального" в определённые годы, дни, часы и даже минуты жизни. А о том, как реализуется возможность выбора пути в своём существовании, кому отдаётся или продаётся душа - но известному образному выражению, - у трудолюбивого и бесхитростного земледельца, воина, торгаша, фанатичного верующего, диктатора любого масштаба, разбойного убийцы, самоубийцы, отшельника; и отдельно - тех творческих личностей, в которых вспыхивает "искра Божья", но это не исключает приверженности к выбору упомянутых выше представителей рода человеческого, так вот обо всём этом - во всем массиве мировой литературы, да и в предыдущих опусах касался того же, в том числе о себе самом, и теперь пора подводить итоги своего существования в этом мире.

Наука нового времени установила, моделируя, какого рода связи объединяют элементарные частицы в атоме, атомы в молекулах, звёзды в галактиках, особей одного вида - в муравейнике, улье, стае, стаде "братьев меньших", и разных видов при их симбиозе. Что же касается связей межчеловеческих, начиная со внутрисемейных и кончая, как теперь говорят - к месту и не к месту - глобальными, при взаимоотношениях мужского и женского начала; этническом родстве; общих верованиях, включающих нравственные постулаты, обычаи, обрядность, культуру в широком смысле, историческую память, - то в установлении причин, характера, особенностей этих парных или многосторонних связей - таких многозначных и запутанных - кому отдать пальму первенства - этнографам, психологам, историкам, социологам, философам, а верней, по-моему, литераторам - поэтам, прозаикам, драматургам, эссеистам. И в каждом из моих предыдущих опусов эта проблема находила хотя бы слабое отражение.

А если по-монадному, с учётом доминирующего принципа совместимости личностей, входящих в ту или иную человеческую сигмонаду, а также переменчивость в различных обстоятельствах, во времени направленностей и прочности межличностных связей, обесценивающих совместимость так или иначе взаимозависимых людей, то выявится, что для некоторых чрезвычайно высок уровень потенциальной несовместимости, для чего термин асоциальность лишь частично отражает сущность конфликта индивида с его окружением. Такие ситуации приводят или к поиску и нахождению тех, совместимость с которыми устраивает психологически и действенно образовавшуюся человеческую сигмонаду - будь то группы революционеров, религиозных фанатиков, уголовников, творческих единомышленников, сексуальных меньшинств, экзальтированных, так сказать, эпатажников.

Или - это отшельники, далеко не обязательно в буквальном смысле, но одинокие так, что окружающие этого не замечают, разве что чутко воспринимающие чужую душу - понимают. Не о себе ли я начал? Пока до этого не дошёл, хотя с самого начала данного опуса оценка моего существования в этом плане вроде должна была стать во главу угла, но присущая моему мышлению тяга к обобщениям, и перескоки от общего к частному и наоборот, и здесь, похоже, берут верх, Замелькала метафора - как человека ХХ века в стране уже изрядно цивилизованной, я судьбой приглашался на, как теперь понимаю, пир духа, на котором представлены всяческие "третьеспиральные" яства - культуры, науки, наработанные человечеством в сравнительно немногие века, тысячелетия существования гомо сапиенс, насколько мы нынче можем заглянуть в глубь человеческой истории. Вспомнилось, что заголовок одного из сочинений Платона - "Пир", и прочёл - так же как "Опыты" Монтеня - словно перескочив через примерно двадцать пять веков, как сторонний наблюдатель описанного Платоном.

Так же, как при чтении Библии трогательны, так сказать, бытовые подробности, незаметные в иных величественных эпосах древней Индии или Скандинавии, хотя, может быть, тут виной моё более чем поверхностное знакомство с этими колоссальными памятниками мировидения разных народов. Например, к удивлению встречных Сократ, обычно разгуливающий босиком, по этому случаю обулся в сандалии. Приглашенные на этот пир предполагали, что предметом обсуждения станут понятия, требующие, будем говорить, философского подхода, достаточной эрудиции в области мифологии, поэм Гомера, современных им драматургов, поэтов. Один из участников пира замечает: "Ведь я всегда безмерно рад случаю вести или слушать философские речи... Зато когда я слышу другие речи, особенно ваши обычные речи богачей и дельцов, на меня нападает тоска..."

Однако беседа пирующих кроится вокруг центральной темы - однополой любви, преимущественно между лицами мужского пола, а лесбиянками - вскользь. Замечательна аргументация выступающих, на мой взгляд весьма произвольно трактующих - кстати не подлежащие сомнению в их достоверности, - как узаконенные в сознании - мифологические сюжеты и сопутствующие коллизии. Не могу судить, насколько здесь стремление к оправданию подспудно ощущаемого неестественного, причём наряду с привлечением мифологии приводятся примеры из жизни других народов как положительные; но сам Сокpaт в этой дискуссии почти не участвует, и не реагирует, даже когда крепко подвыпивший Алкивиад ревниво перечисляет других юных возлюбленных своего наставника. Также мимоходом брошенная кем-то из обсуждающих заявленную тему, о том, что следует принять закон, запрещающий сношения такого рода с мальчиками - однозначно не может быть истолкован как запрет педофилии. Финал этого пира по Платону невесел: в помещение, видимо, уже под утро врываются посторонние молодчики; упившиеся до того пирующие, несмотря на то, что крепких алкогольных напитков в ту эпоху ещё не было, зато вино наверное в изобилии - кто уже уснул, благо возлежал изначала, как было принято, кто доплёлся до своего дома, а Сократ спокойно пошёл восвояси.

И за всем этим, судя по обрывкам диалогов, понимаешь, что он, Сократ, был для остальных как бы недосягаем, он - сам по себе, и только порой давал собеседникам понять, как далеки они от постижения истинного положения вещей в мире и в них самих, в их чувствах и сознании. Сократ был больше всего совместим что ли - со своим даймоном - как я отлично понимаю - голосом из Окина, а в обыденной жизни ничем особенно не выделялся. Из дореволюционной энциклопедии: "... Сократ отличался большой кротостью в обыденной жизни..." И - " Главным обвинителем Сократа был богатый и влиятельный демократ Анит". Ох, уж эти демократы... А помните Хлестакова, выхваляющегося в доме городничего: "С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало часто говорю ему: "Ну что, брат Пушкин?" - "Да так, брат - отвечает бывало, так-то всё…" Большой оригинал". Вчитываясь в двухтомник Вересаева "Пушкин в жизни", никак не решишь, что в той же обыденной жизни - с друзьями, женщинами, слугами, императором Пушкин хоть как-то выглядел "большим оригиналом", как и его Моцарт, в отличие от надменного и рефлектирующего Сальери. Одним словом, "пока не требует поэта..."

Почти уверен, что творческой личности, поглощенной - подспудно вызревающей в сознании или в часы вдохновенья - создание своего, неповторимого - не до нарочитого оригинальничания, грубо говоря, выпендривания, не понимая, что "позорно ничего не знача быть притчей на устах у всех". Думаю, что некоторые странности, чудачества в поведении некоторых по-настоящему творцов непреходящего нового в различных областях культуры, науки, общественной деятельности - привлекают обостренное внимание окружающих и посторонних именно к таким "знаменитостям", хотя как правило, такого рода проявления особенностей своего характера, вылезающие наружу, отнюдь не выставляются напоказ. Безо всяких аналогий и претензий на принадлежность к сонму замечательных творцов незаурядного - не только манией величия вроде не страдал и не страдаю, разве что некоторые мои соображения в "Ранней ягоде" и сопутствующие представляются заслуживающими внимания как понимание сущности происходящего на свете - восприятием относительно просвещенного гражданина XX века. В истории, в том, что я слышал, узнавал от знакомых, наблюдал - несовместимость определенного гражданина со всем остальным вне его личности, отраженная в его душе, становилась очевидной для окружающих. Болезненные психические отклонения от нормы, "душевные болезни", как говорили встарь - как говорится, "особь статья", правда, как отмечал Ломброзо, если это не категорическое безумие, то в какой-то мере у творческой личности может служить стимулятором, допингом для достижения замечательных результатов. Несовместимость человека со всем миром в его представлении оборачивается в ряде случаев скрытой или открытой мизантропией, превращением в анахорета, фанатичного террориста, одержимого депрессией, вплоть до суицида. Преодоление такой несовместимости - в животворной инстинктивной радости существования даже в непереносимых условиях или настоятельной потребности реализации творческой потенции, как и продолжения рода - как я полагаю - по велению Окина.

Наконец, постараюсь только о себе. Анализируя прошедшие годы, сознаю, что некоторые паталогические реакции - с точки зрения абсолютной нормальной адекватности складывающихся ситуаций, имеющих ко мне непосредственное отношение, - как говорится, имели место, но, видимо, не настолько, чтобы это особо замечалось или отмечалось моими родными и знакомыми, сослуживцами, особами женского пола, с которыми у меня бывали, как бы это выразиться, более или менее близкие отношения. Вместе с тем, думается мне, я не очень-то вписывался в более десятка коллективов в школьные или студенческие годы; на промышленных предприятиях, в проектном институте, где работал ряд лет; на преподавательском амплуа в техникуме, сотрудничая в газетах и журналах, на студии "Киевнаучфильм" - но отношение ко мне было в основном дружественное, за исключением, вероятно, националистически настроенных или осведомленных о том, что я "под колпаком" у КГБ. И конфликты возникали порой по этим причинам, и крайне редко из-за взрывающейся личной неприязни - ко мне или с моей стороны.

Возможно мне от природы чужды: честолюбие, зависть, беспричинное недоброжелательство, хотя порывы ненависти к случайному хаму на пути, бездушному чиновнику находили своё выражение, по крайней мере, словесное. А душа моя пребывала, подобно тому, как в сновидениях, в своём полуиллюзорнном мире, в котором информация из печатной продукции, с экранов кино или телевизоров, музейных залов, городских и сельских пейзажей, заводских цехов, может быть, вытесняла обыденность, вернее сказать, и это всё вокруг меня, самые разные люди во множестве, - как бы мифологизировались, представали отстраненно-воображаемое, как опять же - в сновидениях. Собственно, не так ли оживают персонажи литературных произведений, на живописных полотнах, в актёрской игре?

Признаю, что в моём существовании мне вдвойне повезло: в том, что мог мне представить мой двадцатый век, и в том, что я мог так всему этому внимать. А во-время ли я оказался участником духовного пиршества, рожденный в Москве в 1927-ом году в семье выходцев из провинциальных белорусских городов, куда их предки несколько веков назад - поколениями за поколением - двигаясь на восток, перешли из германских земель, в семье, можно сказать, интеллигентов первого поколения? Пир, в котором не участвуют такие органы чувств, как вкус, обоняние, но - зрение и слух, и через них приходит эмоциональное и интеллектуальное наслаждение увиденным и услышанным - но, главное, необычным, чудесным, сотворенным избранными детьми разных народов за несколько десятков минувших веков.

В новом, XXI веке всё это и даже намного расширенней запросто предоставит интернет любому пользователю. И уже книги ни к чему, и концерты в филармонии, и сокровища музеев вблизи. Доступность получения - чего захотелось - такое ли безусловное благо? За лёгкостью удовлетворения похоти не испаряется ли то, что именуется любовью, я бы уточнил - высшей духовной совместимостью; и подведя итоги своей жизни - лишь единожды, зато навсегда, то есть уже более сорока пяти лет - такое счастье выпало и на мою долю. И насколько взаправду счастливы миллионеры или миллиардеры, которым вроде бы доступно исполнение любых прихотей? Более того, если измерить - допустим теоретически - уровень ощущения радости жизни - в богатых, в общем, странах Европы, Соединенных штатах Америки и - относительно бедной Индии, то чья чаша таких весов перетянет?

Когда библейский Иегова заверял Адама и Еву, что всё, созданное Им в предыдущие дни творенья, предназначено для их человеческого благополучия, непонятно, правда, для одной ли безгрешной и значит бездетной райской пары, но дело не в этом - можно ли было предполагать, что, несмотря на впрямь, взаправду голодные для меня военные и послевоенные годы, не говоря уже о коммуналке и скудости быта, пусть не такой ужасной, - как гражданин двадцатого века в СССР я всё-таки получил приглашение на названый выше духовный пир, и для моего существования наготовлено столько изумительного! Да, как мне, Боже мой, повезло, что мое рождение припало на этот век, и я был вхож во дворец, где раскинулись пиршественные столы; и не очень повезло, во многом, наверное, по собственной вине, что столь сравнительно немного смог отведать… Может быть, пребывание в последние годы преимущественно в одиночестве, и при этом почти полная удовлетворенность насыщением различной волнующей, интересующей, возбуждающей, может быть, оригинальные мысли информацией - из книг, текущих средств массовой информации, музыки, альбомов с репродукциями живописи - навевают представление, что особенно в новейшее время для приглашенных датой рождения на условный духовный пир - глаза разбегаются, и ухватить что-то посвежее и поострее - важнее, нежели всерьез общаться с другими пирующими, разве что в ненадолго и непрочно объединяющих массовых мероприятиях - выражаясь советским канцеляритом.

И от беспорядочного изобилия со скорой заменой как бы устаревшего - духовными яствами с новейшими приправами; впрочем, наступающее пресыщение приписывается подсознательно недостаточному обновлению предлагаемого, хотя индустрия удовлетворения модного ширпотреба, как пояснялось в одном из моих предыдущих опусов, работает безостановочно и кажется по нарастающей. И потребители такой продукции - прямые наследники тех бесшабашных юнцов, что в "Пире" Платона ворвались туда, где царил Сократ, и люди мыслящие доискивались до сущности человеческой природы и судьбах всего сущего. А Сократ покинул этот пир, и этот мир, завещав следующим поколениям находить верный путь к истине сквозь туман заблуждений, незнания и непонимания.

И не посредством ли окинных "даймонов" его завет выполнялся творческими подвижниками, и на какой великолепный духовный пир мог попасть рядовой гражданин ХХ века; некоторым образом и я в том числе. А в наступившем ХХI веке, надеюсь, это станет уделом избранных.

Дизайн: Алексей Ветринский