Такой заголовок, пожалуй, подошёл бы к капитальному сборнику трудов, причем - признанных в академических кругах и удостоенных высоких званий и соответствующих поощрений. Конечно, моя задача несоизмеримо скромнее, и уместен был бы и для этого моего опуса подзаголовок - субъективные заметки... наверное стоит добавить - дилетанта. А обратиться или подступиться к тому, что косвенно входило в круг моих интересов, подтолкнули транслируемые через СМИ рассуждения ряда украинских историков, политиков, литераторов, политологов, - относительно прошлого, настоящего и будущего державы, что с 1991 года считается самостоятельной.
Но попытаться осмыслить эти многозначные общественные категории захотелось мне в последнюю очередь оттого, что они определённым образом приложимы к республике, в столице которой проживаю уже далеко не один десяток лет. Трудно сказать, насколько случайно под рукой оказались произведения, основательно и доказательно, оперируя многоплановым массивом исторических, этнографических, социологических сведений, выстраивали своё представление о, так сказать, структурировании рода человеческого - вообще и в частностях. Первый источник моего знакомства с данной темой - сравнительно небольшая по объему статья "Что такое нация?" - на основе доклада, прочитанного в Сорбонне II марта 1882 года Эрнестом Ренаном. Находящийся в моём распоряжении один из томов дореволюционного издания собраний сочинений этого автора, о котором, в дореволюционном же энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона сказано следующее.
"Ренан Жозеф Эрнест (1823-92) - знаменитый французский философ и историк, в 1860 поставлен во главе археологической экспедиции в Финикию... С 1879 член Французской Академии, в 1882 президент Азиатского общества. Как историк, отличается необыкновенно яркой художественной обрисовкой деятелей и среды, но при крайнем субъективизме и модернизации их. В философии соединял полный скептицизм с аристократическим требованием господства избранных. Труд "Итория семитических языков" имел важное значение не только по филологической эрудиции автора, но и как одна из первых попыток изучения народной психологии на основании языка. На русский язык переведены "Жизнь Иисуса", "Апостол Павел", "История Израиля" и другое". Второй источник для моих размышлений - главы из книги "Этносы и антиэтносы" Льва Гумилева печатались в трех начальных номерах журнала "Звезда" за 1990 год. И о нем уже в "Энциклопедическом словаре" XXI века. "Гумилев Лев Николаевич (1912-92), историк, географ, доктор исторических (1961) и географических (1974) наук. Сын Н.С. Гумилева и А.А. Ахматовой. Создатель учения о человеческих этносах, как биосоциальных категориях; исследовал биоэнергетическую доминанту этногенеза (назвал ее пассионарностью). Труды по истории тюркских, монгольских, славянских и других народов Евразии. Подвергался репрессиям в 1930-50-х г.г.)".
Из памяти выплывают связанные с этим именем ассоциации; холодноватые, несколько вторичные по тематике - на мой взгляд - стихи Николая Гумилева, безвременная и бессмысленная гибель в мясорубке гражданской войны, и, как следствие - замалчивание в СССР вплоть чуть ли не до конца 80-х - у меня дома еще "самиздатовский" - перепечатка зарубежного издания - двухтомник Гумилева-поэта и частично его проза; драматическая судьба его жены - великого русского поэта (не терпела - "поэтесса") Анны Ахматовой, её "реквием" - в годы после ареста сына Льва, и некоторым образом, можно сказать, точки соприкосновения в жизни Льва Гумилева и моей - в 60-70-е годы. В те годы в Советском Союзе было наверное наибольшее число читателей в мире; многотысячные тиражи различных журналов расходились по адресам подписчиков, в том числе относительно либеральный по тем временам "Знание - сила".
Журнал этот охотно печатал мои фантастические рассказы; редактором гуманитарного отдела был Роман Подольный, с которым я был дружен - встречался с ним бывая в Москве не только в редакции, и он, наведываясь в Киев, гостил в нашем доме. Живо и увлекательно написанные им книги можно было бы включить в популярную серию "Занимательная геометрия", "Занимательная биология" - как "Занимательная этнография". И если осторожные издательства, редакции в те годы опасались принимать к печати рукописи бывшего репрессированного, да ещё с идеями, не созвучными официальной идеологии, то Роман Подольный, кажется, первым добивался публикации статей Льва Гумилева в своём журнале, хотя, между прочим, говорил мне, что некоторые положения этого автора считает, мягко говоря, не совсем доказательными.
Что и говорить - если даже отбросить попытки явной фальсификации в суждениях профессиональных историков, тем более описания событий, имевших место в действительности; характеристики выдающихся деятелей в художественных произведениях - порой очень разнятся, и чем дальше в глубь веков, тем крепче соблазн домыслов. Вместе с тем, для нового времени характерно требование научного подхода не только к так называемым точным наукам, и такой подход оказался плодотворным, скажем, в социологии, лингвистике, даже философии.
И это чувствуется при чтении Ренана - через более столетия; но, думается, десятилетия особенно XX века заставляют несколько по-иному присматриваться к человеческой истории.
У Гумилева, в частности, акцент на уточнении терминологии, и отдельные термины в его работах - авторские. Последние однозначно расшифровываются; но в русском языке значения отдельных слов многовариантны, расплывчаты, понимаются и употребляются в устной или письменной форме в зависимости от мироощущения той или иной личности, а то настроения или контекста, в котором это слово звучит. Например: любовь, вера, мысль, чудо, история. В какой-то мере это относится к словам: народ, нация, население. Разночтения в словарях, энциклопедиях характерны, и сравнение их небезосновательно как подступ к размышлениям: почему?
"Толковый словарь" Владимира Даля. "Народ, люд, народившийся на известном пространстве; люди вообще; язык, племя; жители страны, говорящие одним языком; обыватели государства, страны, состоящие под одним управлением; чернь, простолюдье, низшие, податные сословия; множество людей, толпа". Примеры выражений, в которых это слово - ключевое. "В которой части света более народу? Есть ли народ на Луне? Солдаты - народ опасный. Чудские племена у нас всё русеют и сливаются в один великорусский народ, а татары и жиды остаются отдельными народами. Народ всюду груб и неотесан. Ныне народ больно сметлив стал: и соврать не даст". Как можно прокомментировать каждый из этих примеров спустя примерно полтора века? Или - через половину этого срока - статью "Народ" в "Толковом словаре русского языка" по редакцией профессора Д.Н. Ушакова. "Народ. 1.Население, объединенное принадлежностью к одному государству; жители страны". И соответствующие примеры. "Красная Армия - это вооруженный советский народ. Ворошилов. Лица, покушающиеся на общественную, социалистическую собственность являются врагами народа. Конституция СССР. Бельгийский народ. Абиссинский народ." Следует заметить, что в год издания этого тома, - верней подготовки статей к печати - принималась "сталинская" конституция, проходили громкие процессы, где на скамье подсудимых - враги народа, и еще сотни тысяч отправлялись карательными органами если не на тот свет ("в расход " - как выражались в послереволюционные годы), то надолго в застенки ГУЛАГа. Откликнулся словарь и на агрессию фашистской Италии в Абиссинию (Эфиопию).
Но эта словарная статья приводит и смежные значения слова "народ." "2. То же, что нация, национальность." "Интересный пример употребления слова в этом значении: "Проклятый царизм превращал великороссов в палачей украинского народа... Ленин". И "3. В эксплуататорском государстве - основная масса населения (преимущественно крестьяне) в противоположность правящему, господствующему классу." Примеры: "Буржуазия обманывает народ всякими "позитивными" национальными программами. Ленин. Писатель из народа". Наконец - "4. Только в единственном числе. Люди (разговорное). Много народу. Старушки всё - народ сердитый. Грибоедов. " И особо: "Простой народ (дореволюционное) - то же, что народ в третьем значении". Однако в том же словаре представлена отдельная статья - "Нация. 1. "Исторически сложившаяся часть человечества, объединенная устойчивой общностью языка, территории, экономической жизни и культуры" - примеры употребления термина - обширные цитаты Ленина и Сталина. "2. (переносное) Государство (политическое, дипломатическое) Лига наций. Представитель дружественной нации". Кстати, это слово есть и в словаре Даля: "Нация - народ, в обширном значении, язык, племя, колено, однородны, говорящие общим языком, все сословия. Национальный, народный или народу свойственный; иногда ошибочно вместо простонародный".
Поскольку драматические события в истории, пожалуй, всех народов Земли - и в давние эпохи и в недавно прошедшем двадцатом веке убедительно говорят о том, что понятие нации - не столько повод для отвлеченных рассуждений о том, что это такое, как образуется и развивается,- сколько общественная категория, в большей или меньшей степени, рано или поздно существенно влияющая на судьбу, может быть, большинства поколений людей с незапамятных времен. Прежде, чем обратиться к изысканиям Ренана и Гумилева, попробуем опереться на относительно сжатые энциклопедические определения. Из уже цитированной дореволюционной энциклопедии Брокгауза и Ефрона: "Нация (латинское), совокупность индивидов, связанных сознанием своего единства, общности происхождения, языка, верований и солидарностью социальных и политических интересов настоящего. Ни один из указанных признаков (раса, язык или религия) не являются существенной принадлежностью нации (разнообразие расовых отличий, языков имеется у некоторых наций). Национальное сознание создаётся всей совокупностью биологических и социальных элементов и является сравнительно поздним продуктом исторического процесса. До начала XIX века сознание национальной общности очень слабо проявлялось в Западной Европе и в политике не имело большого значения. Освободительная эпоха второй половины ХVIII века содействовала пробуждению национального сознания, и в XIX веке оно явилось могущественнейшим фактором политической и социальной истории Европы и Америки, где сожительство нескольких национальностей поставило задачу (национальный вопрос) обеспечения для каждой из них свободного и полноценного существования без ущерба для других и для государственного целого. Идеалом национальной политики признаётся политическое и социальное равенство всех граждан без различия национальности и право каждой нации на культурное самоопределение".
В однотомном энциклопедическом словаре, изданном в 1980 году, 66 статей с производными от слова "нация", а сама эта статья примечательна отпечатком господствующей идеологии марксизма-ленинизма в известный "застойный" период существования СССР. "Нация (от латинского natio - племя, народ) историческая общность людей, складывающаяся в процессе общности их территориальных, экономических связей, лит. яз. (литературного языка, раз после лит. - точка, значит - не литературы), некоторых особенностей культуры и характера. Возникает в период преодоления феодальной раздробленности на основе капиталистических экономических связей, образования внутреннего рынка, складывается из различных племен и народностей (см. Этническая общность). В условиях капитализма состоит из классов с противоположными интересами, идеологиями, в каждой культуре есть две национальные культуры (привет от Ленина): культура эксплуататоров и культура демократическая, народная. При социализме, ликвидирующем социальные и национальные антагонизмы, преобразуются в социалистические нации, основа которых экономическое, социально-политическое и идейное единство, протекает процесс расцвета и сближения наций, развития их братского сотрудничества и взаимопомощи на основе принципов интернационализма. В СССР сложилась исторически новая социальная и интернациональная общность - советский народ (выделено курсивом). Крепнет содружество социалистических государств. В зрелом коммунистическом обществе можно предвидеть слияние наций в единое человечество".
И до знакомства с книгами Гумилева нетрудно представить, насколько их содержание противоречило подгоняемой под текущую политику СССР идеологическую базу; отдадим должное его интеллектуальному мужеству в то время, как многие советские коллеги всячески старались, что называется, плыть по течению. Для полноты представления об идеологической подоплёке положений, выраженных в предыдущей статье, в которой была ссылка на помещенную в том же томе - "Этническая общность" - в скобках - этнос - цитируем: "...исторически возникший вид устойчивой социальной группировки людей, представленный племенем, народностью нацией; термин " Этническая общность" близок понятию "народ" в этнографическом смысле, иногда им обозначают несколько народов (этнолингвистические группы, например, русские, украинцы, поляки и другие - славянская этническая общность), а также обособленные части внутри народа (этнографические группы)".
В энциклопедическом словаре XXI века краткая заметка "Нация" носит, я бы сказал, академический характер. "Историческая общность людей, основанная на общности территории, исторических, экономических и политических связей, литературного языка (всё-таки мне не совсем ясно - что под этим подразумевается), и других особенностей культуры. Часто рассматривается как форма этнической общности. В современной практике более распространено понятие нации как совокупности всех граждан определённого государства независимо от их этнической принадлежности". Опять же - хочется познать - что кроется за скупыми объяснениями таких, например, слов, как: память, судьба, истина или - народ, нация. Но если то же обесцвеченное слово предстаёт в ореоле пережитого душой незаурядной - по-разному -личности, выстраданного - пусть в творческих размышлениях - и притом достаточно аргументированно, в идеале - образно, то мы должны быть благодарны, что смогли заглянуть в неведомое.
Не могу не привести целиком вводную часть статьи Ренана - "Что такое нация?" - приоткрывающую безбрежные горизонты этого аспекты истории, лучше сказать, бытия человечества - для того, кто пытается всё к этому относящееся охватить и как-то связать воедино. Итак - "формы человеческого общества крайне разнообразны. Огромные скопления людей, как Китай, Египет, самый древний Вавилон; племена, в роде еврейского, арабского; такие города, как Афины и Спарта; союзы различных стран в роде империи Ахеменидов, римской, каролингской; общины без отечества, удерживаемые только религиозной связью, как, например, общины израилитов, огнепоклонников; такие нации, как Франция, Англия и большинство европейских автономий; конфедерации в роде шведской (по одному из Нильских мирных договоров 1814 года в состав Швеции включена Норвегия; уния существовала до 1905 года), американской (к концу XIX века в стране САСШ "Североамериканские Соединенные Штаты" - автономия отдельных штатов была весомей, чем теперь); родство расы или языка, установившееся между различными ветвями германцев или славян,- вот существующие или существовавшие группы, которых нельзя смешивать друг с другом без огромных неудобств".
Прервем цитату, попробуем несколько абстрагироваться от невероятно сложной и во многом, если не непостижимых, то непонятых процессов формирования различнейших общественных образований, часть которых, характерных, вскользь перечислены Ренаном как преамбула к поиску, можно сказать, связующих или наоборот разрушительных факторов в такого рода межчеловеческих взаимоотношениях.
До нового времени, нескольких предыдущих веков, наука как таковая, ограничивалась в основном описанием наблюдаемого и закономерностей, эмпирически обнаруженных. Наука нового времени настойчиво ищет ответы на вопросы: почему? зачем? каким образом? И сегодня мы отлично понимаем - почему и каким образом происходит, например, смена времен года, правда, на "зачем?" - каждое живое существо, да и каждый житель Земли ответил бы исходя из собственных предпочтений. Достаточно чётко моделируется - каким образом образуются в недрах звёзд атомы различных элементов, и почему атомы соединяются в определённые молекулы. Детально изучено сердце человека - и зачем оно для жизнедеятельности, и почему такое, и каким образом функционирует. Прояснилась роль информации, получаемой органами чувств, и каким-то образом сверх того - это ещё неясно, - в существовании каждого организма - растения или животного, начиная с микроорганизмов, и в общении представителей одного вида; сравнительно новая наука, этология, как сказано в словаре: "... исследующая поведение животных в естественных условиях - в первую очередь наследуемые факторы поведения и их изменения в процессе эволюции".
Трудно переоценить достижения науки нового времени в раскрытии структур микромира, процессов в глубинах космоса, механизмов развития живых организмов и так далее; но не менее важно, что даже, казалось бы, новации в столь абстрактных областях науки, как математика, логика - внесли огромный вклад, послужили основанием для неслыханного в предыдущие века прогресса техники, прикладной сфере устойчивого роста удовлетворения материальных и духовных потребностей многих миллионов жителей планеты. Так, может быть, и более отчётливое понимание процессов, происходящих во всечеловеческом сообществе позволит объективно оценивать то, что сплачивает людей, и вникнуть в скрытые причины конфликтных ситуаций, нередко переходящих в кровавые столкновения?
И, продолжая прерванную цитату из доклада или статьи Ренана, можем почувствовать досаду от непонимания иными правителями, или, напротив, мятежниками - порой эти амплуа переменчивы - сущностей происходящих процессов в обществе; а также надежды, что своим исследованием и взглядами хоть немного прояснять - каковы движущие силы в метаморфозах человеческого общежития. "В эпоху французской Революции думали, что учреждения небольших независимых городов - например, Спарты и Рима, - можно применить к нашим огромным нациям с тридцатью или сорока миллионами людей. В наши дни делают еще большую ошибку, смешивая расу с нацией и приписывая этнографическим или, скорее, лингвистическим группам верховенство, подобное верховенству действительно существующих народов. Постараемся внести больше точности в эти трудные вопросы, в которых малейшее смешение смысла слов в начале рассуждения может привести в конце концов к самым пагубным ошибкам. Наше дело очень сложно, - так же сложно, как вивисекция; мы будем поступать с живыми, как обыкновенно поступают с мертвыми. Поэтому в обсуждение вопроса мы внесем холодность, совершенное беспристрастие".
Затем следует исторический экскурс, огранивающийся преимущественно Европой, более западной, и частично народами и государствами, так сказать, Средиземноморья. Ко второй половине XIX века Ренану видится, что "Франция, Англия, Германия, Россия, несмотря на возможные случайности (ничего себе "случайности" - мировые войны уже XX века), еще в течение многих сотен лет (минувшие сотни веков человеческой истории несравнимы по динамике современного мира, и, возможно, у Ренана "сотни лет" - броская метафора) будут историческими индивидуальностями, главными частями шахматной доски, клетки которой постоянно изменяются в своём значении и величине, но никогда не смешиваются друг с другом". Можно согласиться с тем, что эти страны, верней, народы, нации, если угодно, - надолго останутся, как и прежде, среди лидеров культуры, науки в глобальном масштабе, однако на условной "шахматной доске" - внимание человека позапрошлого века приковано к западной части Европы главным образом, а сегодня историческое действие охватывает все континенты, в первую очередь Азию, да и в эту сложную "игру" - по Ренану, активно вовлечены Южная Америка, Африка, даже Австралия, не говоря уже о США.
С незапамятных времен планету населяло множество племен, народов, принадлежащих к нескольким человеческим расам, но, как считает Ренан, никак не наций. "...Нации отчасти новое явление в истории. Древность не знала их; Египет, Китай, древняя Халдея совсем не были нациями. Это были группы людей, управляемых сыном солнца или сыном неба. Не было египетских граждан, как не было граждан китайских. В классической древности были республики и муниципальные государства, конфедерации местных республик, империи, но не было нации в том смысле, как мы её понимаем". Да, в истории разные народы включались в государственные образования. Но - "что же, в самом деле, характеризует эти различные государства? Смешение составляющих их народов. В таких странах, как Франция, Германия, Англия, Италия, Испания - то, чего вы не найдёте в Турции, где турок, славянин, грек, армянин, араб, сириец, курд теперь так же различны, как и в день завоевания". Речь в данном тексте идёт не о нынешней Турции в её границах, но об Османской империи, которая - из энциклопедии в XIX и начале XX века "включала, кроме собственно Турции, весь Балканский полуостров, значительную часть Северной Африки, Месопотамию и другие смежные территории и их население".
Но нечто подобное тому, как ощущали себя не коренные жители в пределах Османской империи, в ту же эпоху, как в приведенном выше примере из "Толкового словаря" Даля - в инородцах - по самоощущению или официально в Российской империи были, хотя бы упомянутые " татары и жиды". Пожалуй, еще в большей мере - темнокожие, особенно в южных штатах САСШ в том же XIX веке. Получается по Ренану, что нацией по праву может считаться определенная общность людей, объединенное человеческое сообщество, отнюдь не по критериям совместно занимаемой территории, в границах данного государства или даже удостоверения гражданства. А в качестве безусловного образца единой нации Ренан представляет родную Францию, хотя, если не ошибаюсь, сам Эрнест Ренан - еврей по национальности. "Сущность нации именно в том, чтобы все индивидуумы имели много общего, что все они многое позабыли. Ни один француз не знает, бургундец он, аланец или вестгот; всякий гражданин Франции должен забыть Варфоломеевскую ночь, убийства на Юге в XIII веке.... Мы не должны находить дурным, если нам подражают. Принцип наций - наш принцип. Но что такое нация? Почему Голландия - нация, а Ганновер и Великое герцогство Пармское - не нации? (Полтора века спустя - кому придет в голову, что Ганновер - не совершенно германский город, так же как Парма - полностью итальянский). Почему Швейцария с её тремя языками, двумя или четырьмя племенами (имеются в виду - жители Швейцарии - французы, немцы, итальянцы и возможно потомки коренных аборигенов давно минувших веков), нация, тогда как столь однородная Тоскана не нация? (опять-таки - в XIX веке - самостоятельное герцогство, а сегодня - неотделима от всей Италии). Почему Австрия государство, а не нация?" (Ренан имеет в виду современную ему лоскутную Австро-венгерскую империю).
Да, за столько лет - от публично высказанных Ренаном соображений относительно явно предпочтительной формы объединения людей под именем нации - распадались империи, государственные образования, на карте мира число отдельных стран приблизилось к двумстам; но стоит ли в XXI веке равняться на идеализированное понятие, воплощенное в слове "нация", тем более родственные слова - нацизм, национализм воспринимаются с опаской, вполне обоснованной - памятны трагические события в разных уголках планеты в прошедшем XX веке. Вероятно, для того, чтобы отделить понятие нации от слова или термина - национальность - в оригинале или в переводе ещё в позапрошлом веке - слово это заменяется другим - раса, в современном значении - совсем не то, но в дальнейшем цитировании Ренана нужно вместо "раса" понимать национальную принадлежность. Так, может быть, как раз этот фактор является определяющим при образовании нации в том смысле, определенного единства жизненных приоритетов, как полагает Ренан?
В современной интерпретации такое можно представить как генетическую доминанту, когда именно это определяет неразрывную общность популяции животных одного вида или подвида - не экстраполировать ли биологическое на человеческие, так сказать, этнические подвиды - принадлежность людей хотя бы смежных поколений к той или иной национальности? Вот что, как учёный, этнограф, историк, отвечает на такое предположение Ренан. "Истинно то, что нет чистых рас, и что основывать политику на этнографическом анализе значит превращать её в химеру. Самые большие страны, Англия, Франция, Италия, это те, в которых кровь наиболее перемешана. Составляет ли Германия исключение в этом отношении? Является ли она чисто германской страной? Какое заблуждение! Весь юг был галльским, как восток, начиная от Эльбы, - славянским". Вспомнилось попутно, что когда я в 1971 году гостил в ГДР, Дрездене - у Трауде Шнайдер, она, между прочим, сказала, что её предки - лужичане, издавна проживающие в некоторых районах Саксонии. Из энциклопедического издания "Народы и религии мира" - "Лужичане - потомки некогда многочисленных полабских славян (сербы, мильчане, нишане, гломачи, лужичане и другие), земли которых к концу X века были захвачены немецкими феодалами и со временем заселены немецкими колонистами". Не один год зная Трауде - она бывала и нашей гостьей в Киеве - с уверенностью говорю - типичная немка, хотя понимаю, что утверждать в отношении конкретного индивидуума: " типичный француз", "типичный американец", "типичный еврей" и так далее - в общем нелепо, но тем не менее - нечто, присущее, будем говорить, нации - всё же даёт себя знать...
Снова цитируем Ренана: "Итак, этнографические соображения не имели никакого значения в организации современных наций. Во Францию вошли кельты, иберы, германцы; в Германию - германцы, кельты, славяне. В Италии этнография спутана больше, чем во всех других странах. Там сталкиваются в неразгадываемом смешении галлы, этруски, пелизги, греки. Британские острова в своём целом представляют смесь кельтийской и германской крови, отношения частей которой страшно трудно определить". Забегая вперёд - у Гумилева мимоходом общественные образования, можно считать, моно или полиэтнические, сравниваются с семьей, в которой родственные отношения, родственные узы способствуют единению, согласованность общих интересов, правда, современная, даже среднестатистическая семья - ограничимся Западом, впрочем, Россия или Украина - не Запад, так вот: далеко не каждая нынешняя семья может служить эталоном взаимопонимания, а нация - как представляет Ренан - коренные жители Франции, Великобритании, Германии, Италии, Испании, Польши, Чехии, вероятно и Китая, Индии, Аргентины, Кубы, безусловно Японии - остановился в названиях держав - их жителей, а также догадках - как нации - кажется мне - близки в сущности к тому, что подразумевал Ренан.
А, если уж мелькнуло сравнение с семьей, то я с уверенностью, при всём присущем скептическом мышлении, утверждаю, что у нас - в общем счастливая семья, вот уже около 46 лет мы с женой испытываем друг к другу то, что высокопарно, и болтливо опошленно именуется любовью, а в жилах наших детей - как и Ренан говорит метафорически - течет еврейская, русская, украинская, и небезосновательно полагаю - "татаро-монгольская" кровь, а у внука нашего - если забраться совсем в глубь веков - и следы крови гуннов. А вот насколько сильно чувство родины? Я родился в Москве, жена - в подмосковной Коломне, дети - в Киеве, внук - в германском Штутгарте. Связующее для нас - и - русский язык, русская культура. Ренан: "Я очень люблю этнографию; эта наука представляет редкий интерес. Но любя её свободной, я не желаю видеть её применения к политике... Сказанное нами о расе нужно сказать и о языке. Язык приглашает соединиться, но не принуждает к этому. Соединенные штаты и Англия, испанская Америка (в современном лексиконе - государства латинской Америки) и Испания говорят на одном и том же языке, но не составляют одной нации. Напротив, Швейцария, так хорошо созданная, - так как она создана согласием её различных частей, - насчитывает три или четыре языка. Желание Швейцарии объединиться, вопреки различию её языков, представляет более важный факт, чем сходство языка, достигаемое путём мучений. Почётное для Франции явление в том, что она никогда не стремилась добиться единого языка мерами принуждения. Разве нельзя иметь одни и те же чувства и мысли, любить одни и те же вещи на разных языках? "
Национальная культура каждого народа драгоценна, и утрата даже тех крупиц в племенах, обитающих в таких глухих уголках Земли, куда не достигло ещё универсальное дыхание цивилизации - невосполнима, но, к счастью, информационные, набирающие век от века связи между народами - способствовали знакомству и влиянию гениальных творений во всех областях культуры, науки, техники. И Ренан, следом за выраженным сомнением о роли языка как доминанты формирования нации, обращается к значению национальной и общемировой культуры. "Преувеличивая значение языка, мы замыкаем себя ограниченной, так называемой национальной культурой. Мы покидаем просторную арену человечества, чтобы замкнуться в условностях соотечественников. Нет ничего хуже для духа и пагубнее для цивилизации".
Разбирает Ренан и другие возможные факторы, могущие повлиять на формирование нации. Скажем, религии и сопутствующая обрядность. "Сначала религия была связана с существованием самой социальной группы. Социальная группа представляла расширение семьи. Религия, обычаи - были обычаями семьи… Теперь уже нет масс, одинаково верующих. Каждый верит по-своему, как может, как хочет. В настоящее время уже нет государственной религии: можно быть французом, англичанином, немцем, будучи католиком, протестантом, иудеем, не исповедуя даже никакого культа". Так же отбрасываются как основополагающие факторы образования нации - как можно сегодня изложить мимолётный тезис автора - преимущественные экономические интересы данной общности. Наконец, обособление наций вследствие особенностей "географии" - как мы теперь говорим - окружающей среды - как существенный элемент этого процесса отметается примерами той же Западной Европы.
Но, если взять только Европейский континент, - разве на повседневную жизнь разных народов, характерные черты национального менталитета, культурные традиции - не оказывали, по меньшей мере, существенного влияния, например, островное положение Британии, горные хребты Пиренеев, Альп, Карпат; Кавказа и Урала - естественных границ с Азией; омывающего берег? Средиземного моря, Атлантического океана и примыкающих морей, сурового Ледовитого?.. Для Гумилева географический фактор в формировании рас и наций - первостепенен. А Ренан устраняет из механизма образования наций в его понимании - единое "генетическое" предшествующих поколений, единство языка, веры, экономических преимуществ, естественных границ, - так что же после всего, как говорится, в сухом остатке?
"Нация - это душа, духовный принцип." Расшифровывается - "Героическое прошлое, великие люди, слава (но истинная), - вот главный капитал, на котором основывается национальная идея". Нет, для меня куда убедительнее лермонтовское "...ни слава, купленная кровью" - причина чувствовать себя в родственном кругу, любимом - родине - в украинском языке с ударением на втором слоге - семья. А Ренан настаивает на своём: "Итак, нация - это великая солидарность, устанавливаемая чувством жертв, которые уже сделаны и которые расположены сделать в будущем. Нация предполагает прошедшее, но в настоящем она резюмируется вполне осязаемым фактом: это ясно выраженное желание продолжать общую жизнь". За последнее уже можно уцепиться - стремление каждого в своей семье, коллективе - производственном или творческом - посильно вносить свой вклад во имя блага своих - это дорогого стоит. И звучит в заключение патетическое заклинание: "Бедное человечество! Сколько ты перенесло! Сколько испытаний ещё ожидает тебя! (вряд ли Ренан и его современники могли предположить, что выпадет на долю многих миллионов людей на планете в не столь уж далёком от них XX веке). Пусть же руководит тобою дух мудрости, чтобы предохранить тебя от бесчисленных опасностей, которыми усеян твой путь!.. Человек - не раб ни расы, ни языка, ни религий, ни течения рек, ни направления горных цепей. Великое скопление людей со здравым смыслом и пылающим сердцем создаёт моральное сознание, называемое нацией..."
И ещё короткая цитата, можно сказать, пророческая. "Нации не вечны. Они имеют начало, будут иметь и конец". Это прямо адресуется Гумилеву, предельно развивающему вскользь высказанное. И - следующая фраза: "Вероятно, их заменит конфедерация европейских стран..." Так неужели всё вышеизложенное сведем к тому, что дескать жил-был в XIX веке плодовитый автор сочинений по жанру - как бы определить - религиозно и этнографически повествовательно-исследовательских; и скажем спасибо за то, что обобщал и сделал доступным для рядовых читателей некоторые страницы и проблемы человеческой истории? Могу выразить свои, разумеется, субъективные соображения, навеянные рассуждениями Ренана о том, что такое нация. У Ренана нет ответа на вопрос: почему начали формироваться нации, причём не раньше и не позже таких-то веков. И каким образом это происходило - кто-то или что-то - некий стимул объединения, но впрямь какой-то мудрый правитель, или люди вдруг разом так решили?
Наконец, - зачем? - тривиальное - так лучше для входящих в эту нацию; но отчего лучше, и как лучше, и хуже ли было до того, как образовалась нация предками этих людей?
Как человек, мышление которого впитало в себя научное мировоззрение нового времени, XX века, должен сознавать, что всё существующее во вселенной в своём бытии и развитии подчиняется определенным законам, известным нам или - оптимистически - ещё не открытым. Сразу же возьмем быка за рога: а есть ли такая универсальная закономерность, что определяет рождение, образование и более или менее явное существование в определенных условиях - скажем, от атомов до человеческих наций? В моих размышлениях и писаниях последних, чуть не двух десятков лет, эта движущая сила всего сущего на свете рассматривается применительно к чему угодно - и косной материи, и эволюционным процессам живого на Земле, и структурированию человеческих сообществ. Постараюсь вкратце изложить основы закономерностей динамичного существования всего, что воспринимают наши органы чувств и отражает сознание человеческое.
Итак, первое - без выдумки - статья из нового энциклопедического словаря: "Самоорганизация, целенаправленный процесс, в ходе которого создаётся, воспроизводится или совершенствуется организация сложной динамической системы. Свойства самоорганизации обнаруживают объекты различной природы: клетка, организм, биологическая популяция, биогеоценоз, человеческий коллектив. Термин "самоорганизующаяся система" впервые ввел английский кибернетик У.Р. Эшби, 1947 год)". Неужели до середины ХХ века мыслители не замечали этого в природе, не выделяли наличие такого фактора в развитии всего живого? Следует для сравнения выписать другую статью из того же словаря: "Энтелехия (речение - завершение, осуществленность), понятие философии Аристотеля, означающее осуществление какой-либо возможности бытия, а также движущих факторов этого осуществления (например, душа как энтелехия тела) и выражающее единство четырех основных принципов бытия: формы и материи, действующей причины, цели. В новое время понятие энтелехии характерно для систем, (Г.В. Лейбниц: монада как энтелехия; витализм немецкого биолога Х. Дриша и других). И - для полноты представления - телеология - по энциклопедической статье: "...философское учение, приписывающее процессам и явлениям природы цели (целесообразность или способность к целеполаганию), которые или устанавливаются Богом (Х.Вольф) или являются внутренними причинами (Аристотель, Г.В. Лейбниц)". Не могу не добавить, что в книге великого мыслителя XX века Тейяра де Шардена "Феномен человека" вектор эволюции, начиная с предпосылок зарождения жизни на Земле - неуклонно был направлен на появление гомо и развитие человечества вплоть до восприятия христианства, как основополагающего в существовании людей.
Таким образом, если отсечь донаучные или вненаучные - в словесном выражении - формулировки даже канонической телеологии, то идея самоорганизации всего сущего выступает как одна из фундаментальных в закономерностях существования, следует подчеркнуть - не только начиная с живых организмов. Разве не это - не побоимся сказать - управляет - образованием атомов различных элементов в недрах звёзд? Следующее положение достаточно очевидно, однако нелишне уточнить: в самоорганизации материи на любом уровне участвуют определенные, отдельные, самостоятельные, автономные - с вашего позволения именуя их, заимствуя от античных философов и Лейбница лишь это слово - монадами, а любую совместно организованную структуру - от аббревиатуры - из сигма - сумма и монад - сигмонадами. На самом низшем уровне можно начинать с семейства элементарных частиц, как принято у физиков, правда, гипотетически каждая из них - комбинация так или иначе самооргазущихся кварков.
Об элементарных частицах, - нескольких, упоминаемых даже в школьных учебниках, десятков, сотен нестабильных - скажем главное в данном контексте - каждая из них своеобразна, отличается от других своими параметрами, метафорически - характером, ролью при образовании того или иного атома из нескольких десятков разновидностей атомов периодической системы элементов. У каждой элементарной частицы - а они находятся в строго определённом соотношении - свое пространственно-энергетическое положение в данном атоме и чётко выверенная взаимосвязь - благодаря чему достигается стабильность атома (о нестабильных изотопах отдельно) и, главное, это следствие самоорганизации - физико-химические свойства, у каждого элемента, можно сказать, необычайные - водорода, углерода, железа, йода, свинца... Не это ли имел в виду Аристотель - обретение "души" - как комплекса свойств сигмонады, которых не было у входящих в неё монад, - благодаря энтелехии - по нашему, движущей силе самоорганизации. Подозреваю, что слово" душа" появилось в переводе с древнегреческого, и у Аристотеля оно значило совсем не то, что понималось, скажем, в библейской версии сотворения Богом первого человека.
Но стоило ли опускаться в бездны микромира, если и заголовок, и ход рассуждений по намеченной теме крутился в водовороте межчеловеческих отношений в сообществах множества индивидов? Наверное, следует особо подчеркнуть универсальность принципа самоорганизации материальных объектов - от возникновения при этом тех свойств, которые Аристотель изначально обозначал звучащим в переводе как "душа" - до того, что в полной мере у человека - не в сугубо религиозном плане - представляется в нашем понимании - душой. Что касается свойств, и - дополним весьма существенным - возможностями реализации этих свойств, то чем выше уровень самоорганизации, тем это становится всё более ощутимым. Атомы объединяются в молекулы, и - вроде бы из простейших, формулу которой помнит каждый школьник, а в нашей жизни неизменно сопровождает нас на каждом шагу - вода из совокупности этих молекул таит в себе столько замечательных, отчасти ещё неразгаданных свойств, включая феномен памяти - и в чистом виде, и - предполагается - как составляющая сложнейшую структуру мозга.
Самоорганизация отдельных монад в сигмонаду осуществляется в определенном структурном варианте, что гарантирует её стабильное существование в течение большего или меньшего периода времени. Для стабильных атомов - вечность, для нестабильных изотопов - от ничтожных долей секунды до сотен тысяч лет - период полураспада. Не будем останавливаться на известном даже из школьных учебников, пройдемся лишь по различным структурам сигмонад - например, из атомов углерода - графита или алмаза, Солнечной системы с планетами и их спутниками, живой клетки - как основы всех видов флоры и фауны, различных органов, в том числе органов чувств для полноценного существования организма животного, вхождение каждой особи с её определённой ролью в жизнеобеспечение - муравейника, улья, стай антилоп, волков, крыс, гиен, сообществ обезьян той или иной породы, причём, опять же заметим, - для каждого вида - у отдельной особи и их взаимоотношений - эволюция скорее одарила, чем выработала оптимальные свойства и возможности для существования от поколения к поколению в предназначенной для этого экологический нише.
Само собой разумеется, что самоорганизация любого объекта, сигмонады становится возможной лишь в соответствующих условиях, будь то атомов в звездах, самих звёзд, планетарных систем, молекул, в том числе сложных органических в первичном океане как исходных "кирпичиков жизни", и - множества различных видов растений и животных в процессе длящейся сотни тысяч, миллионы лет эволюции живого - вплоть до появления гомо, человека, становящегося гомо сапиенс. Наконец, нельзя не обозначить такое непременное условие самоорганизации, как максимальная совместимость - по предложенной терминологии - всех монад, входящих в данную сигмонаду. Надеюсь, всё изложенное о закономерностях возникновения и развития всего сущего на свете, как говорится, прольет свет на понимание проблем взаимоотношений между отдельными людьми, их объединениями в разного уровня межчеловеческих структур - от семьи до больших и малых этнических образований, государств, наций.
Приступая к вдумчивому прочтению глав из книги Льва Гумилева "География этноса в исторический период", приведём абзац из рецензии на эту книгу академика Д.С. Лихачева. "Как бы мы ни относились к выводам Л.Н. Гумилева, несомненно одно: его теория "работает" против невольно применяемого всеми историками-европоцентристами подхода". В этом отношении, как мы видели, характерна ограниченность рассматриваемых Ренаном исторических процессов чуть ли не исключительно Западной Европой; и ведущие европейские историки XIX и даже XX века в своих трудах особо не выходили за границы Европы, разве в общих чертах обрисовывали то, что вроде бы было и остаётся в стороне от столбовой дороги цивилизации, как ведущего направления, что называется, передового человечества. "С точки зрения Л.Н. Гумилева, - продолжает Лихачев, - каждый народ (этнос) Земли: без исключения, обладает оригинальной этнической историей, к которой не применимы понятия "хуже" или "лучше", "культурней" или "бескультурней", так как любой этнос, по Л.Н. Гумилеву в своем развитии подчиняется одним и тем же универсальным закономерностям этногенеза".
Из статьи Ренана следует вывод, который автор не высказывает напрямую: формирование наций стало возможным тогда, когда люди, живущие на определенной территории, и в чем-то - языке, а то и диалектических нюансах, вероисповедании, обрядах и обычаях, привычном образе жизни и приоритетах - соседи, не обязательно враждебно настроенные, не чужие, а такие, с которыми наверное лучше объединиться в сообщество с возрастающими возможностями. Однако тут на первый план выступает обозначенный выше принцип совместимости, и подобно нестабильным изотопам рано или поздно распадаются государственные образования, империи, в которых на каком-то этапе совместимость, верней, несовместимость входящих в такое сообщество народов приводит ко взрыву целого, хорошо, если не кровавому...
И Лихачев отмечает: "В этом я вижу высокий гуманизм всей его концепции. Л.Н. Гумилев внедряет интернационализм в сознание историков и географов, разрушает противопоставление народов Запада народам Востока, традиционный европоцентризм и синоцентризм с их "цивилизационными" центрами и дикой, варварской периферией, куда, по их мнению, входит и Россия. Подход Л.Н. в высшей степени актуален, особенно сейчас", то есть - на рубеже 90-х годов XX века, и, как мне представляется, в XXI веке актуальность усвоения такого взгляда на историю и взаимоотношения народов лишь возрастает. И рецензент резюмирует: "Цель автора - обнаружение того явления, что "цвет времени" меняется закономерно и повсюду". И пусть цитата из первой главы книги Льва Гумилева сравнительно велика, но в ней сжато высказаны основополагающие тезисы подхода к сложнейшей и по-разному трактуемой проблеме существования и развития рода человеческого.
"Человечество, существующее на Земле совсем немного, каких-нибудь 30-50 тысяч лет, тем не менее произвело на её поверхности переворот, который В.И. Вернадский приравнивал к геологическим переворотам малого масштаба. А это очень много. Каким образом один из видов млекопитающих сумел до такой степени видоизменить, и не в лучшую сторону, Землю, на которой живёт? Эта проблема актуальна для нашего поколения, а особенно актуальной станет она для наших потомков, потому что, если мы не вскроем причины тех перемен, которые ныне совершаются на всей Земле и которые всей мыслящей частью человечества считаются проблемой номер один, то тогда незачем выходить замуж, жениться, рожать детей, ибо биосфера погибнет и погибнут всё и вся. Но, для того, чтобы разобраться в этом вопросе, нужно исследовать его историю.
Человек как существо биологическое относится к роду Ноmo. Для этого рода при его появлении на Земле было характерно довольно большое разнообразие видов. Это касается и тех Ноmo, которых мы, строго говоря, не вправе считать за людей, а именно: питекантропов и неандертальцев. Почему же вид Ноmo Sapiens распространился по всей суше Земли, всю её превратил в свою Ойкумену - место, где он живёт? За счёт чего человек смог распространиться повсюду? Ведь все животные живут в определённых для каждого вида условиях. Так волк - степной зверь. Он живёт в степи или в перелесках, где скрывается, но в глухой тайге волка нет; медведь - лесной зверь, в степи ему делать нечего. А белый медведь? Это другой вид, относящийся к роду медвежьих. Он настолько уже отдалился от своего какого-то прапрадеда, что к современному лесному бурому медведю относится так же, как человек к неандертальцу. Белый медведь приспособился жить в арктических льдах, питается тюленями и рыбой. Но, кроме того, есть гималайский медведь, который так приспособился есть плоды, что живёт только на деревьях".
Перед тем, как продолжать цитирование, некоторые вольные комментарии. В пассаже о некоторых животных - с акцентом на то, как буквально всё - и физиология, и внешний вид, и образ жизни - максимально приспособлены к занимаемой экологической нише - уже, как в симфонии - наметки темы - расселения народов по всем континентам, в земли, где природные условия совершенно иные, чем в других местах; и это неизбежно накладывает явный отпечаток - и на внешность, но в первую очередь на образ жизни во всех аспектах, и на то, что условно называется национальным характером. Но животное определённого вида, в процессе эволюции заняв свое определенное место на лестнице эволюции, остаётся в сущности неизменным от поколения к поколению, и если расширяется пространство пригодное для существования этого вида экологической ниши, то подвиды слегка меняются в соответствии с особенностями новых мест обитания.
Жаль, что Гумилев не рискнул, как я в своих дилетантских писаниях, привести пример столь различных по многим статьям пород собак, выведенных за сравнительно короткий период методами направленной селекции - для сравнения или противопоставления тому, как естественным путём на земле образовались расы, множество различных народов. Но, если собаки любых пород остаются в сущности собаками и ничуть не, скажем, хоть немного кошками или козами, то и люди, племена доныне стоящие на низких ступенях цивилизации - люди в полном значении этого слова. Но всё дело в том, что в отличие, допустим, от семейства медвежьих - кроме упомянутых выше в цитате - белогрудый, и малайский, и очковый, и губач - очень разных - в зависимости от приспобленности к той экологической нише, в которой обосновались и опять же остаются неизменными в каждом последующем поколении. И всё это происходило, как сказано ранее, естественно, по явным или неявным закономерностям эволюционных процессов. А с видом гомо, переходящем в гомо сапиенс обстояло по-иному, и Гумилев не только констатирует, что существует радикальное различие между освоением человеком чуть ли не всей земной суши, пока без Антарктиды, и тем, что происходило с дочеловеческими видами живых существ, но и старается ответить на вопросы: почему? зачем? каким образом?
"Все люди, ныне живущие на Земле, относятся к одному виду, но тем не менее они распространились от Арктики до тропиков. Они живут и в сухих местностях, и в высокогорных, и во влажных, в лесах севера и в тропических джунглях - где угодно, везде адаптируясь в ландшафте. И ведь человек сумел добиться победы не только за счёт техники. В период палеолита техника была ещё небогатой. Надо признать, что у человека есть какая-то особая способность - не только социальная, но и природная, - которая отличает его от животных. Эту способность мы можем характеризовать как повышенную лабильность (неустойчивость, изменчивость), пластичность, даже способность к реадаптации , повторному приспособлению. За счёт чего такая мобильность?"
Вместо расплывчатого "человечество" Гумилев предлагает более научно строгое - "антропосфера" - по энциклопедическому словарю - "антропо... (древнегреческое - антропос - человек) - часть слов, указывающих на их: связь с человеком", и в том же словаре таких слов 22. И другие привычные слова Гумилев заменяет терминами также более научными, "Антропосфера делится на сообщества, которые мы называем попросту народами, либо нациями, либо этносами. "Народ" - термин неудобный, он слишком полисемантичен (то есть слово это имеет разные значения в зависимости от контекста). Термин "нация" принято применять только в условиях капиталистической и социалистических формаций, а до этого считается, что наций не было. " Следует напомнить, что в довоенном словаре русского языка в статье "Нация" несколько цитат из Ленина и Сталина связывали этот термин с меняющимися по-марксистски общественными формациями, даже классовыми противоречиями, и Гумилев мимоходом отделался от такой официальной трактовки: "Не будем спорить о термине. Но термин "этнос" очень пригоден для того, чтобы им обозначать сообщества, на которые распадается всё человечество".
Вспомним Ренана - у него иное понятие "нации", и главное, что определяет сущность данной нации - не так язык, единый для всех её граждан, или религия, или общность происхождения, или проживание на одной территории, как, можно сказать, душа нации - сродни "душе улья" по Метерлинку; и как по-моему - если снять налет иррационального, стоит отстраниться с сугубо материалистического в сторону неявного, непознанного, но себя проявляющего... А Гумилев, как ученый новейшего времени, XX века, уже задается вопросами, которые, может, и в голову не приходили Ренану. "Когда мы сталкиваемся с этой проблемой, кажется, что никакой загадки нет, всё очень просто - есть немцы и французы, англичане и итальянцы. Какая разница между ними? Какая-то есть. Когда возникает вопрос: какая же именно разница, то оказывается, что найти ответ сверхтрудно".
Гумилев - не просто учёный - этнограф, географ, но подобно совершающим гениальные открытия, по-новому взглянул на человеческую историю, судьбы разных народов. "Конечно, на то и существует институт этнографии, и возник он тогда, когда сложность проблемы не стала ещё очевидной; каждому было ясно, что есть разные народы и надо их изучать". Снова вклиниваюсь со своими воспоминаниями. О замечательном этнографическом музее в Ленинграде, музей материальной культуры индейских племен в Дрездене, такого же типа музеи под открытым небом с архитектурными памятниками в республиках Прибалтики; между прочим моя жена-историк работала в Украинском музее народной архитектуры и быта; и во всех таких музеях пополнялся материал для нашей книги "Почему мы так одеты". И увязка национальной одежды, костюма с природными условиями проживания того или иного народа во многом совпадает с подходом Гумилева к тому, что определяло жизнь и судьбы таких человеческих сообществ.
"Но наука развивается. Многое ранее ясное сейчас надо объяснять. Поэтому было избрано самое лёгкое решение. "Какое же? "Раз люди делятся на этносы, рассуждают этнографы, то и это тоже явление социальное". Поскольку книга Гумилева создавалась при господстве идеологии "марксизма-ленинизма" с соответствующим "классовым подходом", автор вынужден элементарной логикой устранять такое "лёгкое решение", "феодалом может быть и француз, и англичанин, и сельджук, и китаец, и монгол, и русский". Сегодня могу добавить: и нынешний украинский олигарх. "Точно так же с крепостными, рабами, наёмными рабочими" - и нынешними наёмными работниками на предприятиях и в сельском хозяйстве на Украине - по сути такими же, как у Гумилева вслед за "крепостными, рабами..." "Словом, социально-экономическая характеристика человека игнорирует этническую".
"Ещё одно определение - лингвистико-социальное. "Все люди говорят на каких-то языках, а потому, - сказал мне член-корреспондент АН СССР А.А. Фрейман, - французы - это те, которые говорят по-французски, англичане - те, которые говорят по-английски, персы - те, кто говорит по-персидски и т.д.". Прочел это, и подумалось вот что. Первое - подчас формулировка доморощенных украинских националистов - украинец лишь тот, кто говорит исключительно по-украински. Второе: выходит, что советский академик выдаёт примитивное суждение, почти за век до этого скептически рассмотренного Ренаном; третье: не знаю, как насчёт наследственного в генах, но сын двух замечательных русских поэтов, пишет не только как чрезвычайно эрудированный исследователь, но и как прирожденный литератор - живо, образно, доходчиво, с такими "лирическими отступлениями", которые мне очень импонируют, и которыми аз грешный, наверное, чересчур злоупотребляю.
"Прекрасно, - сказал я ему, - а вот моя собственная родная мама в детстве до шести лет говорила по-французски, а по-русски научилась говорить уже потом, когда пошла в школу и стала играть с девочками на царско-сельских улицах, правда, после этого она стала русским поэтом, а не французским. Так была ли она француженкой до шести лет?" "Это индивидуальный случай", - быстро нашелся учёный. "Ладно, - говорю я, - ирландцы в течение 200 лет, забыв свои язык, говорили по-английски, но потом восстали, отделились от Англии и крови не пожалели на это отделение - ни своей, ни чужой. Если судить "по языку", то эти 200 лет они были настоящими англичанами?". Да, Ренану, пожалуй, было полегче подбираться к понятию нации, а наука XX века выдвигает более жесткие требования к исследованиям и доказательствам и в гуманитарной сфере.
"Итак, что есть разные этносы - все знают. Этносы - это французы, немцы, папуасы, - масаи, эллины, персы. Но на вопрос: "Что же это такое?" - толкового ответа не было. И я его сразу дать не могу. Если бы я мог сразу это сделать, я ограничился бы небольшой статьей, а не предложил бы вниманию читателя книгу...". Автор представляет будничную ситуацию, наверное, на основе не теоретических посылок, а неоднократных личных наблюдений. "Например, в трамвай входят 4 человека - одинаково одетых, одинаково хорошо говорящих по-русски и т. д. Допустим, один из этих людей русский, а другие: кавказец, татарин и латыш. Есть между ними разница или нет? Казалось бы, каждому понятно, что есть. Однако один мой оппонент заявил, что если между ними не произойдёт какого-нибудь глупого, надуманного национального конфликта, никто не узнает, что между ними есть разница, и вообще реально её нет". Эти строки были написаны тогда, когда в Советском Союзе - если закрыть глаза на целые депортированные народы и дискриминацию "лиц еврейской национальности" - на бытовой уровне, а, может, и там, куда попадали репрессированные, как и сам Лев Гумилев, - принадлежность к той или иной национальности не была поводом для межнационального конфликта, что во всю проявилось в ряде бывших республик СССР после распада государства, и далеко не ограничивалось взаимными обвинениями или словесными перепалками. И гуманистическая направленность книги Гумилева в том, чтобы осознавать - человек другой национальности - вовсе не "чужой" лишь потому, что у него традиционно иное отношение к тому, что в жизни происходит.
Продолжим прерванный условный диалог между автором и его оппонентом: "Нет, - ответил я, - никакого национального конфликта здесь может и не быть. Просто любое событие может вызвать у этих людей разную реакцию, разный стереотип поведения". Влезает, например, в тот же трамвай буйный пьяный и начинает хулиганить. Что произойдёт? Ну, русский, допустим, посочувствует, скажет: "Ты, земляк, выйди, пока не забрали". Кавказец, скорее всего, не стерпит, может и ударить. Татарин, по всей вероятности, отойдёт в сторону, и не станет связываться. Западный человек попытается прибегнуть к милиционеру. Итак, именно стереотипы поведения у разных этносов всегда более или менее различны, но и эти различия при близких условиях жизни часто скрадываются либо исчезают постепенно".
Если Ренан отвергал один за другим определяющие - на первый, поверхностный взгляд - черты того, что может именоваться нацией, и предложил для того же - нечто весьма туманное, впрочем, по-моему, не совсем мистическое, то Лев Гумилев аналогично рассматривает возможные легковесные подходы к характерной сущности того, что безусловно является этносом. Гумилев и проникает в самые глубины человеческой истории, и охватывает этапы расселения вида гомо по всей планете, и всё то, что с этим связано. Итак, Гумилев последовательно перечисляет то, чем этнос не является, в какой-то мере аналогично тому, как Ренан аннулирует кажущиеся признаки нации. Во-первых, по Гумилеву "Этнос - не общество!".
Как я понимаю, этот тезис направлен против тех, кто экстраполировал положение марксизма о классовом, антагонистическом характере именно человеческого общества, начиная с рабовладельческой формации, может быть, игнорируя вариант - первобытного коммунизма - на истоки образования этнических групп. "В советской науке характеристику "социальный" принято относить только к человеческому обществу... Об этом и возник у меня спор с моими московскими оппонентами: они утверждают, что этнос - явление социальное. Я говорю: каким же это образом?.. Разве хоть какой-нибудь этнос существует с самого начала развития человечества?" Но сам Маркс, которого цитирует Гумилев, выделил "первичные коллективы" - "Ye meinwesen", существовавшие ещё до появления у человека материального производства". Известно положение - "человек - общественное животное", и сообщества первобытных людей по своему образу жизни и распределению ролей в обеспечении, по меньшей мере, выживания - недалеко ушли от прапрадедов-приматов, но - это я уже от себя - у отдельных индивидов человеческий мозг способен находить пути реализации возможностей стойкого жизнеобеспечения сверх заложенного в генетической программе, но это - отдельная тема. А по Гумилеву "…просто люди жили коллективными группами, потому что никто не смог бы выжить один. И это групповое деление с появлением общества, естественно, не исчезло, а, наоборот, постепенно развиваясь, создало те целостности, которые мы называем этносом".
Следующее положение "Этнос - не раса?" Грешным делом, для меня, как для многих, на Земле представлены три расы - по цвету кожи - белой, желтой, скорее коричневой или черной. Оказывается, не всё так просто, по определению Гумилева "Раса является относительно стабильной биологической характеристикой вида людей, но при этом нам важно здесь подчеркнуть, что она никак не является формой их общежития, способом их совместной жизни". И скрупулёзное изучение накопленных к XX веку достоверных сведений - из исторических документов; добытого археологией; установленного этнографами; и, возможно, в последние десятилетия и с помощью генетики - позволило сделать вывод, что человечество разделяется на шесть рас. Полагаю, что относительно пространное цитирование из книги Гумилева о том, что это за расы, может представить интерес, как и для меня - как открытие неведомого - и для возможных читателей данного опуса.
"Посмотрим, как распределяются эти расы на поверхности Земли и какое это имеет значение для судьбы биосферы. По антропологическим находкам древнейшие представители так называемой белой расы - европеоиды - появились в Европе и распространились из Европы в Среднюю и Центральную Азию: в Северный Тибет и, наконец, перевалив через Гиндукуш, попали в Индию и захватили северную её часть. Также они издавна населяли северную часть Африки и Аравийский полуостров. В наше время представители этой расы пересекли Атлантический океан, заселили большую часть Северной Америки и значительную часть Южной Америки, Австралии и Южной Африки. Всё это - результаты переселения". Заинтересованные могут более или менее обстоятельно ознакомиться с тем, как представители белой расы в предыдущие четыре века осваивали Америку, Австралию, пробивались в Африку. Гораздо труднее представить великое переселение народов в давно минувшие, даже не века - тысячелетия. И Лев Гумилев приглашает нас, как во многократно замедленных кинокадрах, заглянуть в незапамятные времена, эпохи грядущего зарождения этносов.
"Негры, как ни странно, представляются всегда насельниками тропического пояса, потому что считается, что меланин, придающий их коже черный цвет, препятствует ожогам от палящего тропического солнца. Однако, когда летом жарко, какое мы надеваем платье - белое или черное? Известно, что черный цвет слабо отражает солнечные лучи. Следовательно, надо полагать, что негры появились в тех условиях, где было относительно облачно. И действительно, древнейшие находки так называемой расы Гримальди - негроидной расы, относящейся к верхнему палеолиту, были обнаружены в Южной Франции, в Ницце, в пещере Гримальди, а потом оказалось, что вся эта территория была в верхнем палеолите заселена негроидами - людьми с большими губами, с черной кожей, с шерстистыми волосами, которые позволяли обходиться без шапки. Это были стройные, высокие, длинноногие охотники за крупными травоядными".
Авторитет замечательного учёного, мыслителя, который в своих работах по-видимому опирается на достоверные источники установленных неопровержимых фактов, не исключает возникновения у меня излюбленных вопросов: почему? зачем? каким образом? Когда в ходе эволюции живого образуется новый вид, всё в нём, будем считать, природой подгоняется под оптимальное существование в приемлемой для него экологической нише. Думаю, поразмыслив, каждый может сопоставить по отношению к тому или иному виду растения или животного - его физиологию, органы чувств, образ жизни, внутривидовые взаимоотношения - с той окружающей средой, в которой обитает. И - в этот комплекс входят и внешние данные - скажем цветовая гамма - маскировка хищника - например, белого медведя, подкрадывающегося к тюленям; или мимикрия - бабочка как древесный лист или, наоборот - рисунок на крыльях как у ядовитого пресмыкающегося. Наряду с этим утрачивается то, что необходимо было прапрадедам - выходящим на сушу земноводным уже не нужны жабры, пернатым ни к чему быть четвероногими - чтобы бегать по земле. Вид гомо сделался прямоходящим в отличие от приматов - этому есть рациональное объяснение - в связи с изменившимся образом жизни; лишился хвоста и большей части волосяного покрова на теле. Более тонкие структурные преобразования в органе высшей нервной деятельности, в мозгу послужили базой для трансформации гомо в гомо сапиенс.
Но почему, зачем, каким образом у людей определённой расы - такой цвет кожи - грубо говоря - черный, желтый; такой разрез глаз, другие особенности внешности - пока только о внешности - кто может объяснить? Понимаю, такие изыски не входили в задачу автора книги "География этноса в исторический период" - раскрыть то, что заявлено в названии книги. Относительно же указанных различий тех, кто принадлежит к определенной расе, могу предположить следующее. Вообще при освоении некоторыми видами флоры или фауны смежных территорий, или при продолжающейся миграции - всё более отдаленных природных зон, отличных от первоначальных, соответственно срабатывают адаптационные изменения у поколений подвидов, порой весьма существенные. Учитывая, что за период в десятки или даже сотни тысяч лет после возникновения вида гомо на Земле, происходили и глобальные катастрофы, и радикальные изменения климатических условий - от полюсов до экватора, - вступали в силу естественные адаптационные коррективы, способствующие лучшему приспособлению сообществ гомо к проживанию в непривычной до того окружающей среде.
Также можно строить догадки о том, что вынуждало массы людей покидать насиженные места - оскудение источников существования, резкое изменение климата, вытеснение нашествием более агрессивных племен; наконец, присущее иным видам неудержимое стремление к расширению своего ареала. Цитата из книги Гумилева прервана на том, что негры поначалу обитали на юге Европы. "А в Африку как же они попали? Да в результате таких же переселений, подобно которым европейцы попали в Америку". В самом деле - Средиземное море - не Атлантический океан, и в глубокой древности, ещё задолго до аргонавтов и Одиссея, его наверное бороздили проворные суденышки, правда, не за один год можно переправить на Африканский континент будущую расу. "Причём Южная Африка была заселена негроидами - неграми банту, теми классическими, которых мы знаем, - в очень позднее время; экспансия банту началась в I веке до нашей эры - в I веке нашей эры, то есть первые негритянские лесопроходцы - современники Юлия Цезаря! Уже давным-давно угасли Афины, забыт век Перикла, Египет стал колонией (Римской империи), а они только-только начали захватывать леса Конго, саванны Восточной Африки, вышли на юг к большой реке Замбези и к мутной илистой реке Лимпопо".
Подумалось - самое время представить то, что смутно образно мелькает в моём сознании при чтении - об этих поразительных вехах человеческой истории - на экранах кинозалов или мониторах компьютеров, - как причастный в свое время к научно-популярному кино, - нетрудно подобрать подходящие типажи для массовок, привлечь компьютерную графику, набрать кадры сохранившихся первобытных пейзажей - чтобы в такой художественной форме помочь молодым поколениям проникнуться осознанием драматической грандиозности человеческой истории, в определённой степени родословной всех нас. Задумаемся ли над тем, что выигрывали те или другие расы - в целом или люди в поколениях этих рас - от вроде бы успешных завоеваний - других земель, вытеснения - в лучшем варианте, или истребления аборигенов. А опустошительные войны нового времени? В дальнейшем Гумилев как бы намечает побудительные причины такого рода экспансии, сравнимые в сущности с движущими силами эволюции живого на планете.
Гумилева мы перебили на том, как негроиды, пересекая Африку с севера на юг, вроде бы не оседали на этом пути, не один век длящемся, и на юге континента вышли к рекам Замбези и Лимпопо, на берегах которых, видимо, также обитаемых, под натиском пришельцев этих жителей, мягко говоря, вытеснили. "Кого же оттуда вытеснили? Ведь и до них население в Африке существовало. Это третья раса, относящаяся также к разряду южных рас, которую называют условно "койсанская"... К койсанской расе относятся готтентоты и бушмены. Причем они отличаются от негров, во-первых, тем, что они не черные, а бурые, у них монголоидные черты лица, сильно развитое веко, у них иначе устроена глотка - они разговаривают не так, как мы, не на выдохе, а на вдохе, то есть они резко отличаются от негров, и от европейцев, и от монголоидов. Их считают остатками какой-то древней расы южного полушария... Бушмены - это тихие и робкие охотники, вытесненные неграми-бечуанами в пустыню Калахари. Живут они там, доживают свой век, забывая свою древнюю, некогда богатую культуру; мифы и искусство у них есть, но уже в рудиментарном состоянии, потому что жизнь в пустыне настолько тяжела, что им не до искусства, надо думать, как утолить голод".
При чтении этих строк становится как-то и не грустно, а тоскливо, как, может быть, у сентиментально настроенного, когда доводится читать, слышать, видеть обреченных на страдания и гибель беспомощных, беззащитных - детей, стариков. По ассоциации с бушменами вспоминаются индейские племена и государства доколумбовой Америки, аборигены Австралии, так называемые малые народы севера и востока Сибири, некоторые народности в той же Африке. Неужто у виде гомо изначала для него, не вооруженного природой ничем таким, чем оснащен хищный зверь или паразит - для своего существования в той экологической нише, где плодятся и размножаются его жертвы, - наши самые далёкие предки взамен получили мощный заряд агрессивности, можно добавить, безудержной, подкрепляемой "хитроумным"- эпитет характеристики Одиссея - разумом, оправдываемым правом сильного, что подтверждается ходом истории вплоть до наших дней?
Благо, от завоевательного "хитроумия" отпочковалось, вероятно, также эволюционно, творческое начало у гомо - уже наверное сапиенс, необязательно отчасти для видового жизнеобеспечения. Пульсировало в поколениях, подпитываясь "искрами Божьими" - насылаемыми непостижимыми молниями той же эволюции живого в души гениев, и востребованные своими; но эта пульсация то замирала надолго, порой вообще прерывалась по разным, неизвестным причинам, то нарастала, учащалась, и метафорическая аритмия проявлялась у разных народов, и вызревали невиданные всё более разнообразные плоды творчества гениев, и тех, кто следовал ими открытыми путями. Словно во сне, когда образ и мысль не расщепляются, представляется нечто схожее на полупризрачный дворцовый комплекс с сооружениями очень древними, и руинами, и старинными зданиями, и соединенными с ними галереями - модерными небоскребами, напичканными всякой всячиной - от бесценных шедевров до - на верхних этажах завалов вот-вот произведенного. Нет, это условно нечто в категориях архитектуры - здесь причудливо переплетаются языки многих народов, верования, мифы, произведения в сочетаниях слов, красок, музыкальных звуков, ну и постройки так же былых эпох в разных местах Земли. В сновидении всё возможно - время пошло вспять - воскресло все невообразимое, сотворенное каждым народом и уходящее в небытие; и до чего досадно, что не всегда "равнодушная природа", буйно расшалившись землетрясением или потопом, смела с поверхности планеты, как крошки со стола, но люди своими руками растрощили то, что показалось чуждым, лишним, не нужным. И, как бывает во сне, у меня - когда я всё же смутно сознавая, что это происходит не наяву, поражаюсь, вглядываясь в проходящих мимо множества людей - как будто ни одного знакомого лица, что мне помнилось бы - возможно всё-таки видел мельком - не обращая внимания - встречных на улице, в общественном транспорте; и в метафорическом сновидении - волшебном собрании всего замечательного, созданного человечеством за столько-то минувших тысячелетий, - проходят и незнакомые посетители этой фата-морганы, иные из них благоговейно задерживаются у шедевров, притягивающих их души, причем и в виде каких-то непонятных мне мыслительных построений, формул. И - отвлекает внимание - беспрерывно идущая мимо, даже не пытающаяся заглянуть в обитель духовных сокровищ, - многоликая толпа - куда-то, зачем-то устремленная...
А пробудился, и только смутные обрывки сна на поверхности памяти в начальные минуты яви - хочешь - запиши, что приснилось - редко делал такое, когда уж очень обычный и яркий сон, но ведь и читая Гумилева, представляешь, пусть очень приблизительно, то, что описывается. "А готтентоты, жившие в Канской провинции, прославились как невероятные разбойники, проводники купцов и большие любители крупного рогатого скота - быков. Когда один миссионер, обративший готтентота в христианство, спросил: "Ты знаешь, что такое зло?" - тот ответил: "Знаю, это если зулусы уводят моих быков". - "А что такое добро?" - "Это если я у зулусов угоню быков". Вот на этом принципе они существовали до прихода голландцев". Предыдущая фраза может быть истолкована так, что, дескать, европейцы открыли готтентотам истинную сущность добра и зла, и - "С голландцами они довольно быстро нашли общий язык, став их проводниками, переводчиками, рабочими на их фермах".
Проблемы морали лежат в стороне от темы этой книги Льва Гумилева, тем не менее, по этом поводу стоит потолковать. Но моральная конституция каждого народа вырабатывалась, можно сказать, для внутреннего пользования; в Библии, в Ветхом Завете неоднократно и недвусмысленно утверждается, что заповедь "не убий" отнюдь не распространяется на действия против врагов Израиля; и в Новом Завете, в Евангелие от Матфея и Марка эпизоды с исцелением дочери язычницы Сирофиникиянки говорят о том же; и гуманные христианские идеи на практике не очень-то проявлялись, кроме соблюдения обрядности, и прихожанами, и священнослужителями; справедливости ради - и истинные праведники бывали во все века. Что до колонизаторов голландцев и готтентотов, то по-видимому между ними установились негласные договорные отношения - с одной стороны первые не подвергались разбойничьим нападкам, с другой - завоеватели не слишком тиранили коренных жителей, последние могли и подрабатывать. История свидетельствует, что подобное положение вещей устраивает обе стороны, но, как говорится, до поры, до времени...
"Четвертая раса, тоже очень древняя - автстралоиды, или австралийцы. Неизвестно, как они попали в Австралию, но живут там издавна. Доевропейское население Австралии (до той поры, пока не захватили её европейцы) состояло из огромного количества мелких племен с разными языками и совершенно различными обычаями и обрядами. Причём они старались жить друг от друга как можно дальше, потому что ничего, кроме неприятностей, они от соседей не ждали". Прерванный рассказ о четвёртой расе - очередной повод для обобщающих размышлений. По законам природы - известным и ещё неведомым - рождаются объекты - именую их по-своему монадами, - обособленные от всего окружающего, но связанные с другими монадами разного рода - в терминологии учёных - полями - гравитационным, электромагнитным, специфическими в микромире, биополями в мире живых организмов, наконец, вероятно, и информационно-телепатическими - расшифровка последних - особая тема. Монады индивидуальны, в том смысле, что им присущи характерные только для них свойства и, следовательно, возможности, например, у атомов тех или иных элементов; и многократно возрастающими по мере восхождения живых существ по лестнице эволюции, а уж для вида гомо, переходящем в гомо сапиенс...
Наряду с рождением монад, заметим сразу - вовсе не "неделимых", подобно атомам по представлению некоторых античных философов и даже учёных сравнительно недавнего времени, но включающих в себя монады, так сказать, низшего порядка, отчего таковые уже можно считать некоторой суммой составляющих - сигмонадами, - так вот наряду с относительно более простыми, опять же по законам природы, самоорганизации, как уже отмечалось, образуются - и атомы из элементарных частиц, и небесные тела, и сообщества живых существ одного вида, в том числе изначала - гомо. Но как раз для вида гомо, человека изначала такой естественный процесс содружества одновидовых, непреложный для всего дочеловеческого, пошёл, можно сказать, по другому руслу. Внутривидовая борьба за существование, рекламируемая в смутный для отечественной биологии период как некий аналог классового антагонизма, согласно вульгарному марксизму-ленинизму, "академиком" Трофимом Лысенко, и не имеющая никакого отношения к иерархическому построению животных сообществ, - никоим образом не относится к генетическому оптимальному программированию освоения тем или другим видом своей экологической ниши.
В зависимости от условий проживания, выживания в облюбованной местности регулировалась рождаемость, стимулировалась миграция - вынужденная или при возможности освоения сходной, подходящей для жизни территории - соответствующей модификации подвида. Но при этом о серьёзных конфликтах, кровавых, не утихающих - в одной популяции, между смежными популяциями или различными подвидами - не могло быть и речи. А наш - трудно сказать - насколько отдаленный предок или предки - "вкусив древо познания", то есть начав осознавать себя как "я" - и то, что рано или поздно для этого "я" неизбежно небытие, и неповторимую ценность жизни, радость своего существования, - отношения с сородичами и с миром вообще строил уже исходя из проявляющегося сверх .сугубо генетической программы. И в многоточечных племенных "котлах" из отличных один от другого индивидов и особенно таких, в душах которых сверкнула творческая "искра Божья" - сваривалась от поколения к поколению оригинальная микроэтническая сигмонада - язык, образ жизни, обычаи, верования.
И - отчасти физиологические особенности, внешний облик данного этнического подвида - под влиянием, очевидно, окружающей среды по всем параметрам. "Итак, австралоиды - это особая раса, которая не похожа ни на негроидов, ни на европеоидов, ни на монголоидов - ни на кого (они похожи сами на себя!). У них при черном цвете кожи огромные бороды, волнистые волосы, широкие плечи, исключительная быстрота реакции. По рассказам, мной не проверенным, но которым я доверяю, кино австралийским аборигенам показывают в два раза быстрее, чем нам, потому что если с нашей скоростью пустить ленту, то они видят пробелы между кадрами..." Изумительная индивидуализация, столь прогрессирующая у вида гомо - как для отдельных личностей, так и для специфики разных этнических групп - открывает перед людьми такие возможности, в том числе, увы, и негативные - и каждому из нас, и с воздействием на других, которые в дочеловеческом были разве что в зародыше. Но главное творческое, воплощаемое в духовное, материальное - вызревающее в совокупно образованных глубинах этноса и так же национально окрашенное - всего за сотню-другую веков прыжка на орбиту гомо сапиенс - как не восторгаться от причастности к этому, и не сожалеть горько о потерянном и о неохватном при увязании в будничной тягомотине.
"Пятая раса, самая многочисленная, - это монголоидные, которые разделяются на целый ряд рас второго порядка (подрас): сибирские монголоиды, северо-китайские, южно-китайские, малайские, тибетские; причём ни одна из этих подрас не составляет самостоятельно этноса. Нетрудно заметить, что каждый этнос, развивающийся, создающий свою культуру, расширяющий свои возможности, состоит из двух и более расовых типов. Монорасовых этносов я не знаю ни одного. Если даже сейчас они составляют единый расовый тип, то это в результате довольно длительного отрицательного отбора, а вначале они всегда состоят из двух и более компонентов". То есть, в человеческой истории возможны и даже неизбежны в определённых ситуациях объединительные процессы, и тут чрезвычайно важен всеобъемлющий, универсальный для всего сущего принцип совместимости. Можно напомнить - элементарных частиц в атоме любого элемента, атомов в устойчивых молекулах, специализированных особей - рабочих пчел, трутней, матки - в улье; с перебросом на человеческую семью, творческий коллектив, многонациональное государство. Но если для воплощения совместимости нет достаточных предпосылок, - самоорганизация монад в сигмонады не происходит. "Таковы американцы - последняя, шестая раса. Сегодня они заселяют Америку - от тундры до Огненной Земли (эскимосы - народ пришлый). Огромное количество языков, так что даже невозможно провести их классификацию. Сейчас сохранено много мертвых языков, потому что племена, языки которых были записаны, вымерли. Американоиды, в общем, совершенно различны и по своему характеру, и по своему культурному складу, и по своему образу жизни, несмотря на то, что все принадлежат к одной расе первого порядка".
Сегодня, "американцы" - синонимично гражданам США - в русском языке, по крайней мере; а Гумилев пишет об американоидах - коренных обитателях ещё доколумбовой Америки. А, говоря о тенденции объединения, не обязательно лишь силовыми методами, в единый народ, нацию - вспомним и у Ренана - в новое время - Франция, Италия, Германия; по-разному сплачивались в единое государство полиэтнические образования - Индия, Индонезия, Россия, совсем по-особому США. И мы были свидетелями, как в недавнее время проявлялась вызревающая несовместимость - в развале СССР, Югославии, Грузии, в сепаратизме ряда этнических групп многих стран мира. Гумилев, между прочим, сравнивает этнос - независимо от масштабов - с семьей, а если принять такую условную аналогию, то варианты создания прочных семей, будем считать, по критериям совместимости - расшифровка тянет на социологический роман - реальны, снова не удержусь - как у меня с женой и детьми, а, с другой стороны - сколько семейных уз разрываются, опять же по разным причинам, - экстраполируем на объединительные и разъединительные тенденции - история даже предыдущих двух-трёх столетий продемонстрировала как это происходит.
"Иными словами, расы, на которые распадается вид гомо сапиенс - это условные биологические обозначения, которые могут иметь некоторое значение для нашей темы, но только вспомогательное, как любая классификация, которая ни в коей мере не отражает специфики этнического феномена". Поразительное разнообразие этносов - рас, подрас, отдельных национальных групп, реализация возможностей приспособляемости к проживанию в условиях, казалось бы, для вида гомо совершенно непригодных, но адаптация происходила не только за счёт "второй природы", а своего рода соответствующей, порой чуть ли не радикальной самонастройки организма, - подводит к предположению, что существование доныне так называемого снежного человека, который как особый вид благодаря каким-то неведомым способностям избегает опасных контактов с обычными людьми; или особей вида гомо, обитающих в водной стихии, или в пещерах Тибета находящихся в многовековом летаргическом сне - не такие уж невероятные феномены.
"Этнос - не популяция! Так же, как не совпадает этнос с расой, не совпадает он и с другой биологической группировкой особей - популяцией... В этносе всегда есть брачные ограничения. Два этноса могут сосуществовать на одной территории веками и тысячелетиями. Могут взаимно друг друга уничтожать или один уничтожит другой. Значит, этнос не биологическое явление, так же как и не социальное. Вот почему предлагаю этнос считать явлением географическим, всегда связанным с вмещающим ландшафтом, который кормит адаптированный этнос. А поскольку ландшафты Земли разнообразны - разнообразны и этносы". Признаться, этот краткий, но вроде бы основополагающий фрагмент-тезис Гумилева, концепция его понимания сущности этноса, - повергли меня в недоумение. Подумалось - такое разнообразие ландшафтных зон на территории США - но как это связано с этносом, который представлен всеми гражданами США? Или - это никакой не сложившийся этнос за несколько веков - из эмигрантов отовсюду? А как же русские, соотечественники Льва Николаевича, сына Анны Андреевны? И жители Смоленщины, и обосновавшиеся на берегах Невы, малой родине учёного, и сибиряки в таежной глуши, и поморы на севере, и миллионы в разных климатических условиях бассейна Волги и её притоков, и старожилы Северного Кавказа, Новороссии на Украине?.. Видимо, разъяснение будет дано на следующих страницах книги "География этноса в исторический период" - и так же параллельно с высказываниями по ряду сопутствующих проблем.
В разделе "Действительность и логика" отмечается: "Инструмент в науке - это методика, способы изучения, так же можно определить, что такое этнос, и понять в чём его значение и смысл? Полагаю, что только благодаря применению современной системы понятий, современной системы взглядов". Далее - беглый экскурс в историю - каким виделось то, что можно считать этносом - в былые века. "Древние египтяне, дабы определить, кто есть кто, рисовали негров черными, семитов - белыми, ливийцев - коричнево-красными, себя - желтыми... Греки ставили вопрос гораздо проще: есть эллины - "мы" и есть варвары все остальные: "мы" и не "мы", свои и чужие". Надо сказать, что нечто подобное сохранилось и до наших дней - пусть не в столь категоричном противостоянии и лишь частично в национальном сознании - не станем уточнять - в каких державах преимущественно, и в каких слоях населения. "В дальнейшем, когда римляне завоевали весь мир, то есть то, что они считали всем миром, они усвоили это же самое понимание термина: римляне - римские граждане, все остальные - либо провинциалы (завоеванные варвары), либо ещё не завоеванные варвары, то есть хотя, может быть, и не дикари, но не римляне. И всё было просто".
"Когда же Римская империя пала во время Великого переселения народов, то оказалось, что такая система определения народов не работает: все они оказались разными, друг на друга не похожими. И вот тогда впервые родилась идея социально-культурного определения людей - средневековая концепция. Согласно этой концепции, все люди, в принципе одинаковы, но есть верующие в истинного бога и неверующие, то есть исповедующие истинную религию и не исповедующие... А в остальном считалось, что люди делятся по известным социальным градациям. И поэтому тюркских эмиров крестоносцы считали баронами и графами, только турецкими, а тюрки считали крестоносцев эмирами или беками, только неверными, то есть французскими. Если же этим эмирам приходилось знакомиться с произведениями такого философа, как Платон, то они считали, что Платон - это просто маг. У них ведь были свои маги. Всё получалось очень хорошо: такое "профессиональное" (тоже социальное!) дополнительное деление, очевидно, их устраивало".
И снова - яркие, выразительные мазки - термин из области живописи - исторической картины, представляемой Львом Гумилевым, - повод для отвлеченных от конкретики обобщений - межчеловеческих взаимоотношений - от только двух индивидов до межнациональных или по Гумилеву - межэтнических. Что поделаешь - не обойтись без - ну, пускай не философских, но логических построений на основе достаточно достоверного фактического массива сведений из разных областей науки, что, впрочем, делает и Гумилев, обосновывая своё виденье, понимание этнических процессов, правда, ряд исторических событий, вкрапленных в книгу и не только иллюстрирующих, но подтверждающих концепцию автора, вполне сходятся с моими соображениями, подводящими и эти вещи как бы под общий знаменатель.
Перед Львом Гумилевым, как учёным XХ века, и так же передо мной, как, повторю, любознательным и думающим дилетантом того же времени, встаёт та же требовательная вопросительная триада: почему? зачем? каким образом? На заре цивилизации у разных этносов складывались свои представления о сущности мироздания и миропорядка, но в основном это констатация того, что вроде бы просматривается за реально существующим, с наивными попытками ответов на приведенные выше вопросы. В главе "Этногенез и культурогенез" - глобальный обзор, заметим, отчасти персонифицированных видений основ миропорядка, места и роли человека в этом мире. "...Остановимся на вопросе взаимовлияния культуры (творений рук человеческих и разума) и этногенеза (феномена природы). Надо сказать, что культура для этнолога - не предмет, а инструмент исследования, но инструмент крайне необходимый... Очень сильно сказывается на культуре временной момент, момент памяти - памяти генетической, памяти традиционной - памяти прежних культур, то есть наличия в новой культуре рудиментов, которые были для созданной заново культурной системы субстратами, исходными элементами. Этот тезис звучит довольно маловразумительно, когда это формулируется абстрактно, но сейчас мы перейдём к конкретным примерам и увидим, что всё это реально.
... В древнем мире известны 4 культуры, относящиеся к VI-V векам до нашей эры... Местообитания этих этносов расположены по 30 параллели и охватывают Грецию, Северную Персию, Индию и Средний Китай... Если мы возьмем четыре основных очага - Элладу с областями ионийской культуры; Иран с Мидией и прилегающими областями Бактрии; Бенгалию, которая лежит, правда, немножко южнее, чем Иран, но, с другой стороны, в пределах допуска; и Центральный Китай, - то мы увидим, что здесь в одно и то же время (в VI-V веках до нашей эры) существуют четыре большие, хорошо изученные культуры. Это - классическая Греция с её классической философией; Ахаменидская монархия с её новым культурным достижением - маздеизмом, антагонистическим дуализмом; в Индии это - эпоха Будды и его проповеди; в Китае, в пределах допуска, это - Конфуций и Лао-цзы. Все четыре перечисленных региона отличаются одной общей чертой - здесь возникают философские системы настолько остроумные, настолько логичные, что влияние их в той или иной степени доходит до нашего времени. Все авторы тоже хорошо известны. Им уделяют огромное внимание. Их изучают, с ними спорят. Но как они не похожи друг на друга".
Прежде, чем приводить выдержки из повествования не академически безразличного, но пристрастного исследователя, зададимся теми же вопросами, на которые или пока, или вообще не будет ответа, но в определённых аспектах Гумилев выдвигает оригинальную гипотезу, теорию - о чём далее. Почему - я бы сделал упор не на представление о характере мироздания, а на мироощущении - у разных этносов столь несхоже? Забегая вперёд и напомнив, что по Гумилеву "Местообитания этих этносов расположены на 30 параллели...", то есть ближе к субтропикам, - можно ли делать упор на так уж различающиеся климатические, природные условия, определяющие кардинальные этнические различия, выразившиеся, в том числе в культурогенезе? Почему же, по каким действительным причинам при не очень отличной, разве что в нюансах генетической основе - настолько разнятся векторы духовного развития? До чего несхожи - хотя во многом воспроизводят человеческие черты - древнегреческие олимпийцы и божества индийского пантеона, тем более глубинное понимание своего существования в мире у эллинов, индусов, адептов буддизма или последователей конфуцианства.
Тем более, могут показаться бессмысленными вопросы: зачем? каким образом? - этносы сделались именно такими - каждый в своём роде по ряду параметров - в том числе физиологических, но более существенно в сфере, которая условно и в общем именуется духовной. Но всё-таки пытаясь найти подходы к поиску вразумительных возможных ответов на подобные вопросы, должно привычно для моих размышлений прибегнуть к категориям самоорганизации и при этом совместимости элементов объединяющейся системы. Прости, мой, может быть, единственный читатель, но придётся, подступая к этому логическому рубежу, повторяться. Нет, решил сперва уместно хоть немного продолжить цитировать Гумилева - то, что следует за окончанием предшествующего. "Эллада. Когда древние эллины заинтересовались проблемами мироздания, бытия и места человека в нём, они обратили внимание прежде всего на природу (это были натурфилософы, которых интересовало, как устроен мир). Первый из греческих мудрецов Фалес Милетский считал, что вода - источник всего живого и что "всё полно демонов", то есть мир - это не косная материя, а живые существа, которые между собой взаимодействуют".
Наверное Фалесу в голову не приходило дознаться - а вода, собственно, откуда взялась, и какие "демоны" породили её, притом такой, чтобы впрямь в "первичном бульоне" на поверхности Земли могла зародиться жизнь. Сегодня наука чётко объяснила, как в определенных условиях атомы водорода и кислорода самоорганизуются в молекулы воды, свойство которой - быть растворителем для всевозможных химических соединений, включая образующиеся органические, молекулы ДНК со способностью редупликации, как основы эстафеты поколения образующихся видов растений и животных, да ещё в совокупности молекул воды возникает феномен памяти... Совместимость составляющих, как ранее обозначили - монад - сигмонад в сигмонаде - необходимое условия и гарантия её жизнестойкости в приемлемых для этого условие; и для каждого вида живого - демоны по Фалесу - движущие силы и законы эволюции живого обеспечивали высшую совместимость: особей данного вида с экологической нишей его существования, физиологией во всех отношениях - размерах, способах передвижения, систем переработки пищи, питательных компонентов для растений, размножения, органов чувств, дыхания, кровообращения, иммунной системы, внешнего вида, защитного покрова тела, психики, выработки условных рефлексов, возможности эволюционного порождения видов, стоящих на более высокой ступени лестницы эволюции по критериям более широких возможностей выбора реакции на всяческие жизненные ситуации в целях оптимизации существования вида и взаимоотношений между одновидовыми. Так вправе ли мы экстраполировать роль направляющих и явно проявивших себя в многомиллионнолетней истории живого на планете, да и до того - в развитии вселенной - скажем так - Фалесовых "демонов" - в характерах и судьбах этносов? И Гумилев, прежде всего, присматривается к эпохе, когда поступь цивилизации подвела рассматриваемые этносы к порогу зрелости, творческой зрелости, подобной той, что знаменует час, когда рождаются совершенные создания гения.
Фрагмент "Эллада" начался с Фалеса, для которого всё на свете в непрерывном взаимодействии. "Остроумная система, увлекательная: и Земля - живой организм, и скалы, и утёсы, и моря, и горы, и долины - всё полно жизнью, но непохожей на нашу, которую мы просто не можем распознать". Мысль Фалеса можно интерпретировать по-современному: во всех объектах происходят неведомые нам процессы, в отличие от того, что выражается в живых существах. "Его младший современник Анаксимандр объявил, что в основе всего лежит апейрон - беспредельность..." Но энциклопедическая статья об этом философе, продолжает через запятую..." которая в присущем этому первоначалу вечном движении имеет основные противоположности: холодное, тёплое, сухое, влажное; из смешения их возникает эмпирический мир". Немного дополнений, и бесплотная "беспредельность" философа уже не растворяется в пустоте. Гераклит представлен тривиальным "Никто не может вступить дважды в один и тот же поток" и "Война сделала одних людей богами, других смертными и рабами", а "Пифагор предположил, что в основе мира лежит абстракция - число".
Из широкого и многокрасочного спектра античной философии в изложении небольшого раздела "Эллада" мелькнуло что-то весьма отрывочное и не совсем понятное. В стороне при этом изумительная античная культура - мифология, драматургия, скульптура, архитектура - отчего так в главе, где вроде тем же сторонам культурогенеза, как обозначил автор, даётся куда более развернутая характеристика происходящего в те века в Иране и Туране, Тибете, Индии, Китае? Полагаю, что лаконизм автора в данном случае может быть обоснован таким образом. Во-первых, для большинства возможных читателей его книги история Эллады традиционно ближе, знакомей, чем восточных этносов, о которых автор повествует намного подробнее. Во-вторых, разнобой суждений античных мыслителей о мироздании, и обрядность, созвучная цветистой мифологии, - достаточные ли стимулы для сплочения единой нации - вспомним Афины и Спарту, автономные острова Эгейского мора. И, в-третьих, сдается мне, Элладу Гумилев решил, так сказать, пристегнуть к своей основной концепции жизни этносов, и выбрал для этого тот же рубеж - VI-V века до нашей эры.
И в противопоставлении восточного мировосприятия античному просматривается выявление тех основ, которые по-настоящему формируют этнос, определяют его судьбу.
"Иран и Туран. В отличие от греков, персов мало интересовала натурфилософия, им интересно было другое - где друзья, где враги, что считать добром, а что злом, извечна ли вражда?". Опять же, мне кажется это не совсем так. Разве у Гомера, Сократа, Эсхила, Сафо, Эпикура и других замечательных людей той эпохи, да и в мифах - проблемы межчеловеческих отношений, добра и зла - но скорее в образной форме, в этом смысле можно представить не только Библию, но и "Войну и мир" или "Доктор Живаго". Но, как я понимаю, Гумилев старается сосредоточиться на тех зернах культуры в широком смысле, начиная с мифологии и философских, можно считать, заповедей, которые прорастая и развиваясь активно способствуют возникновению и достаточно длительному существованию того или иного этноса.
"Здесь Зердушт, (я произношу по-новоперсидски, по-древнеперсидски будет Заратуштра), уроженец города Бальха (это на самом востоке Ирана) объявил, что дело не в том, чтобы разобраться, из чего состоит мир - это каждый сам видит: есть реки, горы, леса ,пустыни, скот, храбрые воины, дело в разнице между днем и ночью - светом и мраком. Облек он это в замечательную концепцию, ставшую основой многих видов дуализма". Но, может, в самом деле, мировосприятие рождающегося этноса, неоформленное "коллективное сознание" как бы делегируется безымянным гениям - творцам мифов, основателей религий, или полулегендарным - Будде, Моисею, Христу, Магомету, Заратуштре? Потому хочется не так ограничиваться в дальнейшем цитировании интереснейших размышлений Гумилева на отлично изученном им, как учёным, и крайне существенно познавательным для любого читателя, как бы он не относился: соглашался или оспаривал концепцию современного оригинального мыслителя.
"По древнеарийским воззрениям, характерным и для персов, и для индусов, и для эллинов, и для скандинавов, и для славян - для всех древних арийцев, - было три поколения богов, то есть три эпохи космического становления. Первое поколение - это Уран, то есть космос - стабильное пространство, заполненное вещами. В эпоху Урана всё было в полном порядке; никто никуда не двигался, ибо не было времени, не было и движения. Движение пришло на смену этой эпохе в век Сатурна, или Хроноса, то есть когда появилось время. Сатурн, как известно, изуродовал своего отца Урана, заключив его в темницу и начал свирепствовать, всё изменяя. Мир превратился в вертящийся калейдоскоп, в котором ничто не может удержаться надолго; тогда стали появляться чудовищные изменчивые формы - гиганты. Греки и индусы считали гигантов чем-то омерзительным, а вот Зардушт решил, что те, которых индусы называли асуры, а греки гигантами иди титанами, это и есть амешаспента - лучшие помощники Светлого Божества. И на этом он остановился".
Для меня, не очень, мягко говоря, сведущего в истории, мифологии - тем более не античной, сопоставленные мимоходом мифологизированные представления разных, в ту эпоху никак не сообщающихся между собой этносов - этапы становления миропорядка - стало откровением, однако требующим осмысления и неизменного каверзного "почему?" Начну с того, что именно у гомо проявился феномен человеческой памяти. Возник он, впрочем, не на пустом месте - почти абсолютно детерминированная генетическая программа, допустим, у насекомых, у высших животных уже дополнялась коррекцией условных рефлексов, возможно такого рода жизненный опыт как-то передавался - генетически или обучением - последующим поколениям, как, например, при селекции домашних животных. Легко предположить, что феномен человеческой памяти реализовался исключительно благодаря возможности передачи информации посредством членораздельной речи, языка, сотворяемого каждым этносом - не будем углубляться в упоминаемые выше Гумилевым языки сравнительно небольших этнических сообществ или родственные языки подэтносов, родственных народов.
Наряду с этим - я верю этому - существует и феномен прапамяти, и возможно в произведениях с национальной пропиткой - литературы, искусства влияние не только фенотипа, воспитания в определённой этнической среде, хотя это не всегда лежит на поверхности. Подтверждение сказанному - у многих народов в мифологическом отражении - воспоминание о всемирном потопе, который взаправду залил, пусть не всю сушу, много тысяч лет назад. В том же русле ретроспективной памяти - укоренившийся чуть не в большинстве этносов культ предков, мифологизированных героев. Наблюдая каждодневно рождение и умирание всего вокруг: цветов и плодов, молнии и порожденного ею огня, бабочки и змеи, Солнца и Луны, своих сородичей, - человек, человеческое сознание не могло смириться с тем, что всё это было таким же всегда; как и сегодня в голове не укладывается, что возможна бесконечность прошедшего времени; и в этом сходятся некоторые теологи Средневековья и теоретики Большого взрыва - точки отсчёта существования вселенной - когда ничего не было, и времени также не могло быть.
Следовательно, начало отсчёта времени - это и условие происхождения всего сущего, поэтапно, как в Библии, но в мифах разных народов происходило это отнюдь не столь гладко и благостно по воле Творца; и сегодня научный подход объясняет - благодаря чему и каким образом происходило становление - я своё - монад и сигмонад, небесных тел и атомов, горных хребтов и морей, рыб и птиц - в борьбе с Дьяволом в обличии всеразрушающего времени. Гениальные безымянные создатели мифов каждого этноса, аккумулируя невысказанный, но наэлектризованный в сознании поколений жизненный опыт, подпитывая такой духовной энергией творческое пламя из "искры Божьей", зароненной в душу гения - преломляли это через призму своей индивидуальности, и порожденное таким образом делалось для соплеменников информационно-жизненно связующим, объединяющим, как подобие религии, как знак принадлежности к своему сообществу.
А вот как трактует Гумилев проповедуемое Заратуштом. "Это был переворот в мировоззрении. Ведь греки, например, тоже верили в гигантов, но поклонялись они третьему началу, персонифицированному в виде Зевса, то есть Бога (Зеус и Деус - это одно и то же; "з" в "д" переходит). Сила Зевса была в электричестве - молнии. Зевс победил Сатурна, заключил его в какую-то пещеру и навел порядок. Он установил власть олимпийских богов, которые с тех пор постоянно воюют с гигантами, так как гиганты всё время нападают на них". И, исходя из этого, такой мой домысел, люди смутно сознавали, что в природе - установлен некий естественный порядок, обеспечивающий всему живому, каждому виду - с этим сталкивались гораздо чаще, чем ныне большинство землян - бытие и продолжение рода, как мы теперь знаем - в процессе эволюции по оптимально выверенным генетическим программам. А у гомо, скорее у гомо сапиенс гипертрофированное эго приводило к конфликтам, внутренним и внешним, зачастую кровавым, разрушительным, и в этой, в сущности борьбе добра и зла по-человечески - некие высшие силы соперничают - одни как упорядочивающие, узаконивающие миролюбивые отношения - по возможности - между людьми, другие - сеющие вражду.
"Точно такая же мифологема существует и в Индии, где тоже уважают Дэва (Дэва, Дэус - это одно и то же). Боги воюют с асурами, асуры стремятся победить богов, но всё время терпят поражение, однако, потерпев поражение, немедленно реорганизуются и опять бросаются на богов, и так - бесконечно. Нам важно отметить здесь то, что и эллины, и древние индусы стояли на стороне богов, а Зардушт предложил стать на сторону гигантов, и, следовательно, считать богов дьяволами, хотя по-персидски они называются так же: Дэва на староперсидском, а Див на новоперсидском. Таким образом, Бог превратился в дьявола; Дэв, как это все знают теперь, просто черт. Так вот, в V веке до нашей эры Зердушту удалось победить своих противников. Он уговорил Ксеркса издать "антидэвовскую надпись" и запретить почитание Дэвов в своём государстве". По Гумилеву похоже на то, как через ряд веков в результате чаще насильственной смены правителей, идеологические "серые кардиналы" подсказывали новым властителям, как посредством утверждения "истинной веры" - скажем, разновидности христианства или ислама, а то и атеистического марксизма, - разрушить традиционно усвоенное и стереть связанное с этим прошлое - ради приобщения к утверждаемому свыше.
"Исключение было сделано только для двух бывших богов: для прекрасной Анахиты (уж очень её полюбили персы и потому поклоняться ей разрешили - это богиня любви и плодородия) и для Митры… Митра не требовал специального поклонения, он был "для верных и неверных". Он охранял любые клятвы, наказывал любых клятвопреступников. И Зердушт тоже в основу нового мировоззрения положил дуализм, борьбу светлого Ормузда и тёмного Аримана, но Ормузд был богом только персов, которые были допущены к таинствам поклонения огню, солнцу и всем видам света, а аримановцами считались все остальные, в том числе почти все наши азиаты и парфяне. И если у иранцев священным животным была собака, то туранцы почитали змей".
Из энциклопедии дореволюционной, точней этот том вышел ещё в конце позапрошлого века, и весьма обстоятельная статья "Парсизм" поможет, надеюсь, дополнить, а, может, и в чём-то подправить Гумилева. Как и в других верованиях, вероятно, был у Заратуштры - Зердушта реальный прототип, незаурядная личность, но мифологизированный получал озарение свыше, наделялся способностью творить чудеса и вещать откровенные истины. Правда, в отличие от Будды, Моисея, Христа, тем более Магомета - канонизированные образы и деяния их не вызывают разночтений, - даже дата жизни Зердушта неопределённа. По одним источникам - за 5000 лет до Троянской войны - до эллинов доходили сведенья о нём, представляемом как маг, по другим - за 600 лет до Ксеркса - так что насчёт "уговорил Ксеркса" - где-то неувязка. Относительно того, какие божества олицетворяют добро и зло, то просветил Зердушта Ормуз - покровитель первого, а противостоит ему Ариман, последний обитает во мраке, а Ормуз предпочитает всё светлое - Солнце и особенно огонь. Ариман со своим потусторонним воинством устраивает для людей различные неприятности: то суровую зиму, то удушливую жару, то кусачих скорпионов и ядовитых змей насылает, и ложь как таковая - тоже им внушаема. Интересно, что сподвижники Аримана в организации больших и малых неприятностей для людей, каждый негодяй или негодяйка индивидуализированы и специализированы как различные ипостаси зла, впрочем, и у Ормуза сонм добродетельных духов, противников злых дэвов. Непрерывной борьбе между ними определен срок - ни много, ни мало - 12000 лет, и с приходом спасителя, рожденного девой, в конце концов добро восторжествует.
Для большинства верующих - любой религии, как я понимаю, первостепенно не мировоззрение, но обрядность, объединяющая общность "своих" - единоверцев. В парсизме - культ огня, как символа светлого, доброго начала. Под эгидой религии действует и своего рода моральный кодекс, включающий поощрения и наказания за содеянное; баланс прижизненных добрых дел и грехов предопределяет загробное существование - в общеизвестном понимании - в раю или в аду. Поощряются жертвы добрым богам - хлебом, плодами, цветами, и ритуальное служение огню. Убийство человека можно искупить уничтожив, и предъявив доказательства жрецам - таких тварей, как змеи, ядовитые насекомые, - в количестве 140. Но кто убьет священное животное - собаку - "штрафной" выкуп такого греха - уже 1000 тех же порождений зла. Наконец, как и в других религиях, со временем парсизм растёкся ответвлениями - конфессиями или сектами.
"Тибет. Митраистическая система распространилась по Тибету, Монголии, Восточной Сибири, по всей Центральной Азии. Врагом Митры был демон Длинные Руки - в персидских текстах названия этого демона не сохранилось, это тибетское название. Демон Длинные руки, вождь целого полчища демонов, - это обман. Обман - это то противоестественное, чего нет и не должно быть в мире. Животные не обманывают друг друга. Они смело убивают, охотятся друг на друга, едят друг друга, но они никогда не предают и не обманывают. Они не злоупотребляют доверием. Обман - это то, что приходит через человека, это зло, с которым борется Митра". Маскировочная окраска подкрадывающегося к жертвам хищника; или аналогично - насекомого, сливающегося внешне с древесной корой, или наоборот - имитирующего - бабочка - расцветкой крылышек обличье ядовитой змеи; или заяц, запутывающий свои следы и сбивающий с толку преследователя; или даже яркие цветы, привлекающие разных комах и вдобавок ароматом, но захватывающие и поглощающие, можно сказать, доверчивых - разве всё это не обман? Только с одной более чем существенной оговоркой - никоим образом не обманывают особей своего вида, как наловчились представители вида гомо.
"Как мы видим, и задача и постановка вопросов в ирано-туранском и эллинском культурных мирах были диаметрально противоположны. Их интересовали разные вещи". Можно ли с этим согласиться? И да, и нет. Нет, потому что, как уже говорилось, античное стремление познавать сущность действительности выдающимися мыслителями Эллады не затмевали неравнодушных суждений античных мыслителей той эпохи, начиная с Сократа - об этических проблемах. И, если на то пошло, попутный расцвет культуры, созвучный с мифологией, прелестными похождениями олимпийских небожителей - увесистая гуманитарная гиря на чашу перевешивающего добра. А в чём нельзя не согласиться с автором, в том, что - по-моему, излагал это подробнее, - Восток не так оторвался от естественного бытия, как Запад, с античных времен всё активней развивающий искусство, науку - ради удовлетворения не совсем насущных жизненных потребностей. А пантеоны воплощенных в образы сверхъестественных, даже отчасти очеловеченных персонажей религиозных верований - подобны родителям, которых, как говорится, не выбирают, но негоже их не уважать и не относиться с почтением к тем, кто так или иначе определяет наш жизненный путь с самого рождения.
"Индия. Если мы обратимся теперь к Индии, то увидим, что в ту пору их мало интересовало устройство мира, почти не занимало, кто их друг, а кто враг (свет - тьма); они смирились с тем, что какие-нибудь враги всё равно придут и их убьют, сопротивляться они в это время уже не умели. Поэтому их больше всего интересовало спасение своей души и обеспечение ей приличного воплощения после неизбежной близкой смерти; здесь верили в переселение душ, считали, что душа хорошего человека воплотится в человеческом теле, а если он был грешным, его душа воплотится в теле крокодила, что конечно уже менее приятно, или в теле асура, или дева - это лучше, а если в теле воздушного беса (бирита) или подземного демона, то это совсем плохо. Так вот и вопрос: какие принять меры, чтобы обеспечить себе перерождение в тело человека?"
Снова встреваю со своим "почему?" - и моим ответным пониманием подноготной того, что показывается лежащим на поверхности. Начну, как водится, с принципов эволюции живого на Земле. Генетически, а не патетически - поскольку не к человеку изначала обращено, а к любому дочеловеческому: жизнь дана тебе, чтобы в меру своих сил и возможностей послужил своему виду - под девизом "плодитесь и размножайтесь" - то есть, чтобы от поколения к поколению множились особи твоего вида. Но для человека, осознавшего, что он смертен, и неповторимая самоценность его жизни, получаемое удовлетворение от того, что именно тебе приносит радость, удовольствие,- генетический императив уже представлялся, по крайней мере, сомнительным. Причём - самое страшное - и по отношению даже к своему этническому подвиду. Наверное, в каждом этносе рождались личности, умудренные жизненным опытом, интуитивно - по наитию свыше, - не сверхъестественно, но как раз естественно - по таинственным правилам эволюции живого - постигшие, как ограничить безудержный эгоцентризм, - то ли заповедями на скрижалях, то ли законами правителя, то ли сводом "священных" - не подлежащих нападкам кощунственного недоверия. Заметим, что мифологизированная история внедрения своего рода моральных кодексов, принципов общежития для того или иного этноса принималось соплеменниками или другими этносами далеко не сразу - вспомним ветхозаветного Моисея, Христа по Евангелию, Магомета в Коране и его жизнеописании. А как было в Индии в эпоху, очерченную Гумилевым?
"В это время здесь уже были йоги, брамины, отшельники-аскеты, и всем этим очень заинтересовался гениальный мальчик - сын княжеского (кшатрия) рода Шакья. Звали его Сиддарта или Шидарта. Он обошёл всех мудрецов-учителей, не удовлетворился их учениями и создал своё собственное. Учение это было до крайности простым вначале и стало невероятно сложным через 2000 лет. Заключалось оно в том, что у людей есть желания, которые порождают при неудовлетворенности страдания, а страдания ведут к смерти, к новым воплощениям и новым страданиям". Заметим - перспектива унизительных перевоплощений была сдерживающим фактором и к востоку от Ирана. "Следовательно, для того, чтобы избавиться от страданий, надо ничего не желать и тогда избегнешь страданий и смерти. Он сложил ноги калачиком; сел под пальму и стал ничего не желать. Но это оказалось дьявольски трудно". Максимализм требований к верующему - и в библейских заповедях, тем паче в проповедях Христа, но это привычный метод воспитания младших, и нарушения должны быть не такими, чтобы на чашу прижизненных грехов легла роковая тяжесть. "Говорят, что это ему все-таки удалось, и тогда он начал учить других, как это делать, и сотворил двенадцать чудес, потому что демон Мара (не демон Длинные Руки, а демон Мара, то есть иллюзия) насылал на него всяких чудовищ, например, бешеного слона, блудницу и т.п. Но он с этим справился и стал "Буддой", то есть совершенным!"
Беда, однако, когда адепты какой-либо разумной идеи доводят её до абсурда, и в практическом воплощении губят, хорошо, если только себя как личность, но чаще подобный фанатизм - религиозный, идеологический, националистический, когда по Кузьме Пруткову "усердие превозмогает рассудок", ослепленный уверенностью в своей правоте и избранности, сеет горе всем, кто попадается на его пути, нередко ни в чём не повинным и никак не препятствующим его замыслам. История, хотя бы только ушедшего XX века свидетельствует о такого рода проявлениях с огромным множеством безвинных жертв, да и в наступившем XXI веке терроризм продолжает эту линию. И так же много веков назад личный пример Будды видимо не унаследовали как следует его приверженцы.
"Гораздо труднее ему было справиться со своими ближайшими учениками. Один из них, Девадатта, усвоив учение, решил сделать больше. Он ввел, наряду с отречением от желаний, строгий аскетизм. Сам Будда считал, что человек должен для спасения не страдать ни в коем случае, то есть получать достаточно пищи, и у него была чашечка, куда ему клали рис или овощи, заправленные постным маслом.
Учил Будда многих, так что после него осталась большая память, но ни одного записанного текста - не публиковали при его жизни! Кончилось всё это для него печально, потому что хотя он и построил свою систему абсолютно логически и, казалось бы, непререкаемо и действительно не впадал, видимо, ни в какие соблазны, тем не менее, судьба уготовила ему такое искушение, от которого он не мог удержаться - сострадание. Пока он сидел под пальмой и пользовался уважением всей Бенгалии, соседнее племя напало на княжество Шакья и перебило всех его родственников. Ему об этом сообщили. И восьмидесятилетний старик, самый уважаемый в Индии человек, пошёл с палочкой по саду, в котором играл ребёнком, по двору, где его воспитывали, и везде лежали его родственники, его слуги, его друзья, разрубленные пополам, искалеченные, изувеченные. Всё было залито кровью. Он мимо всего этого прошёл, но не смог остаться равнодушным и вошёл в Нирвану".
Сострадание - чисто человеческий феномен, хотя по сценарию моего покойного друга Игоря Сабельникова на студии "Киевнаучфильм" был сделан фильм, доказывающий, что это чувство не чуждо и некоторым видам "братьев меньших", например, дельфинам, которые оказывают действенную помощь травмированным сородичам; правда этологи полагают, что проблески проявления сострадания у животных - встречаются крайне редко, в исключительных ситуациях. Надо сказать, что за свою долгую жизнь я неоднократно был свидетелем или даже объектом совершенно бескорыстной помощи со стороны порой и случайных знакомых или совсем незнакомых. Скажем, вчера вечером, когда я возвращался с заключительного концерта лауреатов конкурса молодых пианистов имени Горовица - 26 апреля 2010 года - памятная дата, и как Чернобыльская катастрофа, и для меня лично, - в метро милая девушка, глядя на мой вид и то, как я одет, решила подать мне милостыню. Я, отказавшись, объяснил этой девушке по имени Катя, что собственно теперь ни в чем не нуждаюсь - не совсем так, как Будда, поскольку жена готовит вкусные и разнообразные блюда и лакомства, сын наш помогает материально - а так нынешним рядовым пенсионерам на Украине выживать нелегко; и дочка, наведываясь в Киев из Штутгарта, где живёт уже около семи лет, привозит мне подарки, и жене, и главное - чудесного нашего внука Даню, которому через месяц четыре года. Кроме того, этой Кате сказал, что я автор книги "Почему мы так одеты", но сам всю жизнь - к тому, какая на мне одежда, костюм - по терминологии специалистов, включающий всё во внешнем облике человека, скажем, и головной убор, и галстук и даже наручные часы, - к этому был совершенно равнодушен.
Думаю, вкрапление и сугубо личного во вроде бы размышления на другие темы, однако как-то с этими темами связанные, позволительны в жанре, определяемом мной как интеллектуальный дневник. Впрочем, и в книге Гумилева уместны, как мы видели, эпизоды дискуссий с оппонентами. И далее в цитируемом: "Я читал мемуары, которые писали по поводу моей покойной матери, я могу оценить, как врут мемуаристы. Я думаю, что Будда не исключение". А относительно сострадания, то о возникновении этого феномена на каком-то этапе становления гомо, а, может, скорее, гомо спиенс - то и здесь вопросы "Почему? Зачем? Каким образом?" - мне кажется правомерными. Можно рассматривать сострадание как определённый аспект сопереживания. А уж это наверняка восходит к проявлениям информационного обмена в объединенном территориально сообществе одновидовых особей. Кто не наблюдал, - стоит веткой ворухнуть хоть малую часть муравейника, как во всю засуетятся его обитатели - в чем дело? Или - как загудит улей, если прижать, поймав, летящую рядом пчелу. И встрепенётся и пустится наутёк стадо диких парнокопытных, когда, допустим, сторожевой почует приближение львов. И при этом главная забота - чтобы не очень пострадало, сохранилось потомство, пока ещё беззащитное.
В сознании гомо сверх генетической программы постепенно, кто знает - за сколько веков или тысячелетий - выкристаллизовались понятия: я, мы, смерть - которые определили, наверное, и доныне, жизненную позицию каждого из нас и соответствующую реакцию на все возникающие жизненные ситуации - зависимо от взаимосвязанного влияния составляющих вышеозначенную триаду. В упрощенном, так сказать, первом приближении это можно представить таким образом. По библейскому "горе одному" - прожить, а, может, и выжить я могу только в связке со своими - генетически унаследованному от общественных животных - только одновидовых, но по возможности обеспечивая потребности своей неповторимой жизни. И ставшее уже надоедливым от повторов "по ком звонит колокол" - звучит вообще, но задумываемся ли мы над тем, насколько различно воспринимается для каждого из нас этот голос смерти?
Мог бы призвать возможных читателей к откровенному - внутри своего сознания - воспроизвести реакцию на свою смерть и своих родных, и давних приятелей, и многих тысяч людей - совсем недавно, где-то даже на другом континенте. Ладно, не стану пока о своём, благо в литературной классике, искусстве достаточно выразительных свидетельств. В "Смерти Ивана Ильича" - предчувствуемая им, всё более физически ощущаемая, неотвратимая - для его жены явилась несчастьем, но беду затмевала житейская забота о полагающейся пенсионной компенсации за потерю кормильца; для сына покойного, как можно догадываться, тогда дела в гимназии значили больше; а уж сослуживцы Ивана Ильича сговаривались вечерком "повинтить - "винт" - весьма сложная карточная игра, предтеча бриджа - сам одно время увлекался... А кощунственно ли предположить, по канве легенды, что если бы Будда вместо своих убитых и изувеченных родных, увидел поверженных обороняющимися людей - налётчиков из соседнего племени - случился ли с ним - по-современному - инфаркт или инсульт с летальным исходом, или в сакральном выражении - с уходом в нирвану?
На телеэкране посмотрел экранизацию "Тараса Бульбы", и подумалось - может быть Гоголь восхитился бы батальными сценами, другими эпизодами, игрой почти всех действующих лиц, но для меня дороже, как говорится, первоисточник, и потому просто перескажу то, что без подтекста вложено в эту повесть. Для главного героя - изначала ближе всего на свете - свои, запорожцы, и то, что, скажем, и католики верны Христу, и что и сам Иисус, и Богоматерь - покровительницы славных казаков - евреи, - услышав такое, Тарас, вероятно тут же прибил бы изрекающего подобное богохульство. И когда евреев, как вроде исторически доказывается, по ложному обвинению топили в Днепре, казаки потешались этим зрелищем. Похоже так же, как в конце сентября 1941 года доставленные оккупантами-гитлеровцами молодчики из Западной Украины смотрели на тысячи еврейских женщин, детей, стариков Киева, на пороге Бабьего яра, и не только смотрели... Родной сын Андрей - перешёл на сторону ляхов - он уже не свой, и заслуживает смерти; и муки казнимого сына Остапа в душе Тараса воспаляются не столько состраданием к любимому чаду, а жаждой мести, когда сгорают заживо опять же невинные полячки, а, может, и дети...
Месть, как исключительно присущая человеку реакция на разного масштаба и форм негативных действий в отношении определённой личности или тех, кто относится к "своим" - от словесного оскорбления, унижения - в благородном варианте - ответ - дуэль, кровная месть в Закавказье - за убитых родичей; реванш ранее преследуемых, когда они оказываются у власти - эволюционная составляющая человеческого бытия, как предупреждение потенциальному обидчику, беспощадному захватчику - что не останется безнаказанным; я бы сравнил это с обликом ядовитой змеи и даже имитируему это ужу - смотри - с кем имеешь дело или собираешься - лучше со мной не связываться. Честно признаюсь - я злопамятен. Впрочем, отмечается, что иные собаки и кошки помнят своих обидчиков и ясно дают им это понять.
Сострадание - также, на мой взгляд, составляющая человеческой эволюции, стимулирующая взаимопомощь сородичам, гомо, но фокус в том, что с разделением гомо на этнические подвиды и, так сказать, подвиды - племена или сообщества не совсем по признаку кровного родства - такое вроде бы императивное требование сузилось, локализовалось на тех, кто входит в круг своих. И потеря такого своего, близкого, как закрепляющийся условный рефлекс, от поколения к поколению закреплялась чувством сострадания, активизирующим стремление посильно не допускать такого в отмщении своих, это было проявлением естественного человеческого альтруизма, однако также в очень широком диапазоне реагирования; от милостыни нищему до самопожертвования.
Того же порядка, по-моему, и душевная горечь от потери тех, кого вхождение в мир "своих" обусловлено глубинным - то ли ощущением, то ли пониманием - единства с ним, неразрывного не только при жизни. Отсюда - и культ предков, и мифологизация героев, то есть незаурядных личностей, деяния которых прослеживаются и в отражении текущего существования той или иной общности, и в нашей скорби, когда узнаём о кончине замечательного современника. Правда, порой это распространяется вынужденно на очередного правителя или не вполне достойного кумира, но и это - издержки той же человеческой эволюции, идущей уже не столь выверенным естественным путём. Зато - отчасти и в этом феномене сочувствия, сострадания, сопричастности ко всему, что дорого в жизни и чем предстоит жить потомкам - призыв к творчеству, бесследно не проходящему.
Не знаю, как отнестись - раз прервалась тема Индии у Гумилева - к древнему обычаю - самосожжению вдов умершего супруга. Это человеческое осознание разрыва в жизни с ушедшими безвозвратно также в каком-то безграничном диапазоне. Вспоминая картину Крамского - "Неутешное горе", рассказы о людях, что как в легенде о неразлучной паре лебедей, при гибели самки или самца, оставшийся прибегает к самоубийству. Спасительное - "жизнь продолжается", особенно чётко проявляется по-видимому у людей творческих; биографы повествуют, например, как относительно спокойно, то есть не прерывая творческого труда, отнеслись Гёте к смерти своего взрослого сына, Лев Толстой - любимого ребёнка Ванечки, наш современник Любищев, выдающийся и оригинальный биолог - когда пришла "похоронка" на его сына с фронта Отечественной войны. Моя тёща, Анна Ивановна, в частых беседах со мной вспоминает четырёх умерших сыновей, но остались четыре дочери - старшая - моя жена, и внуки, и правнуки, и будничные интересы и заботы на 89-ом году жизни не отпускают её, хотя и высказывается, что вроде бы устала жить - это и мне всё более знакомо. Моя мама говорила - если умирают люди старшего поколения - это естественно, и я только с годами всё более осознаю, кого я лишился, хотя сразу после их ухода из жизни и моей судьбы не воспринимал настолько. И не могу себе представить, мог ли продолжать жить, переживя теперь мою Сашу, сына, дочь, внука - очень надеюсь, что прежде покину этот свет с осознанием, что в какой-то степени исполнил своё предназначение на свете, высокопарно выражаясь. Но ведь и любое настоящее творчество - для "своих" будущих, правда, под это подвёрстывается и безудержное накопительство, но об этом, как и о творческих стимулах - отдельно.
В цитировании Гумилева остановились на том, что Будда "вошёл в Нирвану". Продолжим. "Что такое Нирвана - это понятие, которое невозможно на Западе, вследствие логического закона исключения третьего. У нас три закона логики: закон тождества, закон противоречия и закон исключенного третьего, основной. Согласно последнему закону, нет ничего такого, что могло бы быть одновременно и "а", и не "а", например: любая данная вещь либо существует, либо не существует, третьего не дано. Так вот, Нирвана исключает этот закон. Нахождение в Нирване означает одновременно и существование, и не существование. У индусов своя логика. По-нашему: вошёл в Нирвану - значит скончался, но по буддистским учениям Будда не умер, а только переменил место своего обитания, модус своего состояния, из Сансары - вечно двигающегося мира, он перешёл в Нирвану и там сейчас обитает. Это значит, что он ничего не знает, ничего не видит, ничего не слышит, ничего не хочет. Он находится в вечном покое. Он не счастлив и не несчастлив, потому что счастье и несчастье - понятия относительные, а ничего относительного в Нирване нет. В общем, что он есть, что его нет - совершенно одинаково, сохранилось только его учение и память".
Не могу знать, по архаическому выражению, постиг ли прочитавший это у Гумилева, - что же это такое - Нирвана, но для меня - такого, как в последние годы, когда я приходил к пониманию - пусть по-своему, но никак не в сферах сверхъестественного, мистического, а по сути реального - именованного мной Окином - аббревиатура "Океана информации" - всемирного, вселенского, поскольку вся без исключения информация сохраняется, так же как материя-энергия согласно физике XX века, разве что с "черными дырами" надо разобраться. И, как разбиралось в предыдущих моих опусах, из этого Окина, можно сказать, диктуется или подсказывается - и в определённых условиях возникновение сверхновых звёзд, и формирование галактик, и рождение разных атомов в недрах звёзд, и структуры планетарных систем, и - если на то пошло: зарождение жизни, эволюция всех сотен тысяч видов флоры и фауны, появление вида гомо, его развитие, и, наконец, все варианты творчества гомо сапиенс - уже в совсем реальной памяти поколений. И в этом - можно считать "нирванном" - аспект - не вульгаризированного для понимания обыденного сознания "переселения душ", но передача нарождающимся поколениям - наработанного этими душами.
Есть ещё нечто - тоже родом из Индии, древнеиндийской культуры, на Западе и у нас это зовётся кармой, у Гумилева - Дарма. Из новейшего словаря: "Карма (древнеиндийское - деяние, поступок) в индуизме, буддизме и джайнизме поведение умерших во всех предыдущих жизнях (сумма совершенных живым существом поступков и их последствий), которые учитываются некоей силой при определении очередного воплощения, например, души жадных людей будут вселены в прет - существа с огромными животами и крошечными, с иголье ушко ротиками, из-за чего прета никак не может насытиться; редко кому удаётся не совершать дурных поступков, поэтому Карма большинства людей оказывается плоха и в каждом последующем воплощении душе вновь выпадают страдания, и она вновь грешит, в чём и состоит закон Кармы".
В сравнении с посулами - райского блаженства за хорошее поведение в жизни или адскими муками за плохое - идея Кармы изощренней и, пожалуй, действенней, и, подозреваю, многогранней. Из Гумилева: "Дарма - это слово, имеющее 47 значений, но в данном случае нужно предпочесть один из них, один из нюансов. Дарма - квант закономерности. Это не материальный атом". Мой склероз всё же даёт себя знать - уже не помню, иногда наугад перечитывая что-то из написанного в минувшие годы, - вот такое надумывалось. Но - тут вспомнилось - представлял квант мысли - но то, что вокруг этой идеи у меня или для меня - в прошлом, в моём растворении в Нирване. А по Гумилеву: "Это не платоновская идея, нет" - я держусь другого мнения - именно "кванты" дармы или мысли - подобно элементарным частицам, что объединяясь в атомы, придают им неожиданные свойства, и эти "кванты" в Окине - направляют и высветливают будущее в согласованности с односторонне направленном вектором времени.
"И вот дармы сталкиваются, иногда образуют сканды, а сканды, в сочетаниях по нескольку сканд, образуют душу человека, и душа эта может либо достичь Нирваны, либо не достичь, потому что если она сильно нагрешила, то она разваливается на свои составные части и теряет индивидуальность". Опять же - припомнилось - как я на страницах опусов представлял Дьявола, разрушающего те сигмонады, в которых выявлялась роковая несовместимость составляющих их монад. "Индивидуальность души - это сочетание сканд, а если нет сочетания, тогда нет и души... Поэтому важно достигнуть совершенства, а совершенства можно достигнуть только одним способом - через человеческое существование, ибо дэвы (боги) не могут достигнуть совершенства, им и без того хорошо, они долго живут и поэтому не эволюционируют... Совершенствоваться может только человек. Смысл жизни в том, чтобы совершенствоваться через ряд перерождений, стать святым и наконец попасть в Нирвану - чрезвычайно трудно достижимую цель. Но если бы эллину, или персу, или нам с вами предложили попасть в Нирвану, чтобы там мы ничего не желали, ничего не делали и не имели возможности ничего предпринять, никому помочь и вообще не могли бы даже услышать просьбы о помощи... так мы бы, пожалуй, не пожелали такого величественного конца. А индусам почему-то нравилось, китайцам же нет".
Снова повод для размышлений, сопоставлений, рассуждений и выводов. Мне трудно судить о том, насколько философское кредо Нирваны определяет повседневную жизнь и судьбу, что называется, простых индусов, сотни миллионов людей разных национальностей, приверженцев буддизма или индуистов. Но, насколько мне известно из разных источников, индийскому, можно сказать, макроэтносу чуждо насилие - не только с помощью оружия или полицейских дубинок, но и навязывания ближнему и дальнему привычных для себя принципов морали, демократии, идеологии. Необычайно широк спектр индийской философской мысли, и при этом своя истина не претендует на титул абсолютной. Мифологический пантеон высших существ, "Рамаяна", "Махабхарата" - по выразительности и поэтичности не уступают аналогичному наследию Эллады.
Необычайно увлекательны и поучительны сказания, рожденные в Индии много веков назад - в пересказе индийского писателя Нарайана, книге "Боги, демоны и другие", опубликованной в СССР в 1974 году - после того, как автор посетил Москву. Индия, как сказано в энциклопедии XXI века, "аграрно-индустриальная страна", то большая часть населения по-прежнему живет в деревнях и занимается земледелием, скотоводством; и так называемые блага цивилизации слабо вторгаются в патриархальное обитание, впрочем, похоже, в наступивший век и бытовая техника, и глобальная информационная сеть доберётся до самых заброшенных мест планеты, где живут люди. Но в прошлом веке в книге Нарайана представлен рассказчик, пандит, старик, который по вечерам повествует односельчанам о том, что вычитал из дошедшего через века.
"В былые времена его рассказы сопровождались игрой на музыкальных инструментах, но сейчас он может рассчитывать только на себя. Кино отняло у нас музыкантов и певцов, кто теперь захочет стоять за спиной старика и заполнять музыкой паузы в его рассказах, - говорит он. Но на самом деле рассказчик не так уж страдает от отсутствия помощников и дублеров, потому что не очень в них нуждается: ведь он знает наизусть все 24 тысячи строф "Рамаяны", 100 тысяч строф "Махабхараты" и 18 тысяч строф "Бхагаваты". И если он держит перед собой раскрытую книгу на санскрите, то главным образом для того, чтобы подкрепить свои слова ссылкой на авторитет". По ассоциации невольно вспоминается персонаж Шолом Алейхема Тевье молочник, который при каждом удобном случае цитировал Писание-Библию. "Пандит живёт в согласии с самим собой и со всем миром. Он свято верит в непогрешимость вед, которые начал изучать семилетним мальчиком". Случайно наткнулся в словаре на "Адживика (санскрит) - древнеиндийское религиозно-философское течение, отвергавшее авторитет "Вед"; следовательно идее предопределенности всех явлений, доминирующей роли судьбы, рока". В этом созвучно, воззрениям некоторых античных мыслителей, и я теперь держусь идеи абсолютного детерминизма, о чём обстоятельней в прежних опусах.
Несмотря на плюрализм, как многообразие философских взглядов, религиозных течений, вариантов языка, традиционной обрядности, способов жизнеобеспечения,- в каждом этносе вырабатывался своеобразный - в современной терминологии - менталитет, я бы метафорически назвал - талисман, - то, что позволяет принадлежащим к данному этносу, как и герою выше цитируемой книги, жить "в согласии с самим собой и со всем миром". В который раз прошу не считать кощунственным сравнение нашего брата с "братьями меньшими", но знакомые не понаслышке с кошками и собаками могут подтвердить, насколько разнятся, можно сказать, тот же менталитет собаки любой породы или кошки - пусть и особой разновидности, скажем, вьетнамской. Правда, у гепарда в его сущности, как считают этологи, сошлось что-то и от собачьих, и от кошачьих.
Конечно, и вид гомо чрезвычайно разошелся по расам, этносам - большим и малым по численности, и по многим параметрам, определяющим все стороны жизни этноса в целом, но - далеко не во всем каждой личности. Из той же книги - в главе о старике пандите, рассказчике, знатоке и более чем любителе древней поэзии и мудрости: "Его детям такая жизнь, конечно, не могла показаться особенно привлекательной, они избрали иной путь и разъехались в города на заработки". В последние десятилетия Индия всё уверенней становится державой не только индустриальной, но с передовыми технологиями, и процесс притока в города сельских жителей глобален. Но наряду опять же с глобальной, можно сказать, технизацией - от промышленных гигантских корпораций до насыщения разнообразной бытовой техникой - происходит всё интенсивней взаимовлияние и взаимопроникновение культур - в широком понимании - и с охватом масс, порой поверхностным, как, скажем, волны в Европе или США - модного русского, китайского, индейского, африканского, но и принятие отдельными индивидами, пришедшего из другого этноса как своего, родного, совпадающего с нераскрытыми и пробудившимися устремлениями души.
Банальные примеры - рожденные в Индии шахматы, завоевавшие мир, или десятеричная система исчисления. Ответвление буддизма, одна из школ - дзэн - возникла в Китае, пустила глубокие корни в Японии, в недавнее время ширятся ряды приверженцев, может быть, в основном искренне духовно настроенных в этом ключе - дзэн буддизма. С другой стороны известны имена первоклассных индийских учёных в сфере точных наук; промышленных магнатов, таких, как нынешний владелец и "Криворожстали" - помню в полном смысле слова путешествие по трудовой территории этого промышленного гиганта, беседовал с рабочими в цехах - но подобные мысли - тоже своего рода путешествия во времени - от той эпохи, сколько-то веков назад, когда складывалась судьба этносов, населявших Индустан; и как Марко Поло приоткрыл для европейцев чудесный мир Индии; и Киплинг с экзотикой простодушно-таинственной жизни туземцев и джунглей; и о Мохандасе Ганди, и Индире Ганди - в, казалось бы, уже не колонии, мирной Индии - террористам-убийцам неймется; интересно - что творится сейчас там, но доходят разве что отрывочные сведенья о событиях экстраординарных; и - чем живёт и дышит нынче та же - "Криворожсталь", и что будет и там, и вообще с Украиной, раздумываю, а, вероятно, мне в не слишком далёком грядущем уготована Нирвана...
Заключительный раздел главы "Этногенез и культурогенез" - "Китай. Китайцы создали два учения, совершенно не похожие на три, мной перечисленные. Китай в VІІІ-VII веках до нашей эры был расколот на большое количество государств. Нельзя сказать, на какое точно, потому что в каждом столетии и даже десятилетии будет своё деление. Они всё время воевали, беспощадно уничтожали друг друга, стремясь овладеть землями и богатством соседей. Причём они стремились не покорить людей, нет, они убивали их и заселяли освобожденные земли своими потомками. Это безобразие продолжалось у них с VІІІ по III век до нашей эры, и даже слово было - "вырезать город", то есть убить всех, включая детей, а потом своими детьми населить страну. Детей у китайцев женщины рожали ежегодно, и каждая женщина производила следовательно 15-20 детей, а в благодатном климате кормить их было чем. Болезней особых тоже не возникало, и интенсивное размножение невольно стимулировало и массовое уничтожение соседей".
В первые месяцы этого, 2010 года в Китае были случаи нападения психически неуравновешенных, доведенных до отчаянья или маньяков - на детей, в детском саду или школе - каких успели убить, каких поранить. Убийц казнят, и неизмеримо горе родителей этих погибших детей и возмущение общественности. Хотелось бы, сопоставив, допустим, нынешнее время и эпоху, к которой обращается Гумилев в том же Китае, если не учитывать лимита рождения одного ребенка; облегченно вздохнуть - гуманизм, если не совсем торжествует, то по меньшей мере закрепляется в сознании - и в Китае, и повсюду в мире. Увы, происшедшее в недавно ушедшем XX веке - Освенцим, Бабий яр, Хиросима, массовые убийства в Камбодже, Руанде, даже "культурная революция" в том же Китае - не на счёт радужного оптимизма, и вроде бы умиротворенный XXI век - сулит ли всеобщее благополучие с оговоркой - и без массовой гибели невинных людей от вооруженных врагов, поработителей в буквальном смысле? Намечаются иные угрозы, но, как мне сдаётся, истоки их, пожалуй, в глубинах эволюции живого на планете Земля.
Каждый появляющийся вид растений или животных был жизнеспособен, обосновываясь на приемлемой для его существования экологической нише, будь то микроб, паразитирующий в организме животного, или дуб, муравьи или слоны, медузы или киты. Взаимоотношения живого существа со своей экологической нишей просты на первый взгляд: проник микроб в живое тело, - размножайся бешено и делай своё черное дело; упал желудь на подходящую почву - и вырастай дуб, - а в распоряжении кита - тёплые воды Тихого, Индийского океанов. Появившийся на свет вид растения или животного, с одной стороны, по всем статьям - физиологии во всех деталях, образа жизни, размножения, восприятия и передачи информации - подготовлен к полноценному освоению данной экологической ниши, но, с другой стороны, в борьбе за существование, вынужден постоянно быть настороже, во всеоружии - и в поисках пищи, добычи, и укрываясь или защищаясь от врагов; и обеспечивая продолжение рода, как главный приоритет жизни.
Но поскольку на протяжении многомиллионнолетнего бытия нашей планеты и всяческих метаморфоз на ее поверхности, та или иная экологическая ниша не оставалась стабильной, и климатически, и по наличию на ней, в ней различных видов растений и животных, появлялись условия как для возникновения новых видов, с новыми возможностями, на более высокой ступени эволюционного развития, а также один из векторов эволюции живого предполагал варианты для некоторых видов расширения изначально занятых экологических ниш. В широких масштабах это происходило, когда из заливающего всю поверхность планеты выступила суша, и на ней начали обосновываться земноводные, а затем и поднялись в воздух крылатые насекомые и птицы. В реках поселились разнообразные виды пресноводных рыб; не оставались безжизненными и зоны высокогорья, и океанские глубины, и пустыни, и, как обнаруживают теперь исследователи, микроорганизмы во льдах Антарктиды.
Для выживания многих возникших в ходе эволюции живого видов, воплощенная и в эволюции, если угодно пусть метафорически, но по сути то же - мудрость природы или Аристотелева энтелехия - снабдила своеобразным, но более или менее определяющим судьбы вида в целом и отдельных особей. Затрудняюсь найти достаточно точно определяющее это - слово или эквивалентный настоящему смыслу термин; экспансия - принято употреблять главным образом в сфере экономики, агрессивность - как причина или следствие того же, но лишь яркая сторона врожденного комплекса рассматриваемого феномена. Может быть, разнообразные примеры помогут понять глубже - о чём идёт речь. И названные выше слова, вошедшие в русский язык из латинских - нападение, расширение - сравнительно недавно, дополню коренными русскими словами: захват и оседлость. Экологическая ниша - не бесплатная квартира в советскую эпоху, с 60-х годов предоставляемая стоящим в очереди на улучшение жилищных условий - не станем доискиваться за счёт чего и кому сколько приходилось дожидаться этого семейного праздника. Известная задачка для наших предков: что было раньше - курица или яйцо - сегодня вызывает улыбку - пракурица, как вид, эволюционно появилась - и с таким опереньем, и с петушиным гребнем и "кукареку" с рассветом - возможно уже у непосредственных родоначальников куриных, а селекция людьми распространила разные, даже очень разные породы; и одновременно или параллельно пракуры несли яйца - с определенными функциями белка и желтка, прочной скорлупой и формой - с тупым и острым концом.
А подходящую экологическую нишу нужно было осваивать: и выискивать то, что годится в качестве питания - растения - именно те химические соединения и даже атомы элементов, заметим, необходимые для роста и развития данного вида флоры; травоядные - годные в пищу растения, плотоядные - соответственно; а ещё, как упомянутый выше новосёл во все времена обставляет свою квартиру, и нашим "братьям меньшим" - приходилось сооружать логово, норы, строить гнезда, отыскивать дупла деревьев. И вот - словно созданные друг для друга - экологическая ниша и проживающие на ней виды растений и животных сосуществуют, нельзя сказать, мирно, но и "война всех против всех" - а, скажем так: охотников за тем, что поддерживает их существование и неизбежных жертв такой непрерывной охоты, как правило, существенно не нарушает баланса численности представителей всех видов флоры и фауны опять же в экологической нише на большем или меньшем пространстве. При этом не только динозавры, но вероятно немало появляющихся видов по тем или иным причинам оказывались в определённых, возможно меняющихся ситуациях нежизнеспособными.
Итак, сперва о таких видах растений и животных, которых условно именуем оседлыми. В незапамятные времена каким-то образом занесло данный вид в какой-либо уголок планеты, прижились так, и неисчислимое множество поколений благоденствовали на облюбованной райской земле. И об этом феномене эволюции живого, как и противоположном - завоевании новых и новых экологических ниш с одновременными приспособительными в физиологии и образе жизни особенностями, можно было бы написать большую увлекательную книгу, но с прицелом на аналогию с видом гомо и этническими подвидами; постараюсь ограничиться лишь некоторыми выразительными примерами. В семействе тупайеобразные (малайское слово "тупайя" означает "животное, похожее на белку". Самые крупные из представителей этого семейства - урогале, и в "Жизни животных", тома этого издания стану цитировать и далее - "Единственный вид этого рода обитает на острове Минданао (Филиппины) на 1800 метров над уровнем моря". Обезьянка "карликовая игрунка" - "обитает в верховьях реки Амазонки". Большая панда встречается в горных лесах нескольких западных провинций Китая. Зверёк мунго водится только на острове Мадагаскар.
Черепахи. "Очевидно, наиболее древними видами среди них являются гигантские черепахи, сохранившиеся на Галапагосских и Сейшельских островах. В благоприятных условиях островной изоляции, где отсутствовали крупные хищники, громадные стада этих допотопных гигантов лениво паслись на лугах и среди зарослей кустарников… Чарльз Дарвин, посетивший Галапагосские острова в 1835 году во время кругосветного путешествия на корабле "Бигль", необычайно живо описал свои впечатления о черепахах... "Эти животные встречаются, очевидно, на всех островах архипелага... Они предпочитают высокие сырые места, но живут также и в низменных и безводных районах. Черепахи, живущие на тех островах, где нет пресной воды, или в низменных и безводных местах на других островах, питаются главным образом сочным кактусом. Те же, что водятся в нагорных и влажных районах, едят листья различных деревьев, кислые и терпкие ягоды гуаявита, а также зеленоватый волокнистый лишайник, пряди которого свисают с веток деревьев".
Но повсеместно обитают 230 видов черепах, и каких разных! Кайманова черепаха в Америке - "обитает в самых различных водоёмах, реках, прудах, озёрах, выбирая места с илистым дном, где ей легко закапываться". "В Индии и Пакситане обитают кровельные черепахи... Эта черепаха живёт в Западном Пакистане, и в Индии - бассейн Инда, Ганга и Брахмапутры. Она предпочитает водоёмы с чистой глубокой водой, ныряет и плавает превосходно, в то же время часто путешествует по берегу в поисках пищи". "В отличие от своих сородичей бугорчатая черепаха живёт в солёной воде". "Сухопутные черепахи населяют обычно открытые пространства, степи, саванны и пустыни... В сравнении с пресноводными черепахами они очень медлительны и неуклюжи, поэтому при опасности обычно не спасаются бегством, а используют лишь пассивную защиту, прячась внутри панциря". "Окаймленная черепаха живёт на сухих склонах предгорий, густо поросших кустарником. Она питается всевозможной зеленью, особенно охотно поедает инжир. На своём участке каждая особь протаптывает постоянные тропинки, по которым совершает ежедневные обходы. Из Греции окаймленную черепаху завезли на Сардинию, где она хорошо прижилась". "Звёздчатая черепаха обитает в сухих, поросших густым кустарником местностях в Индии и на Цейлоне. Она активна в течение влажного сезона, а на сухой период впадает в спячку".
Невозможно определить - когда и где появилась некая прачерепаха, и какой она была, в ней несомненно были заложены, во-первых, стремление захватить, захватывать всё новые места обитания, и во-вторых, в такой, можно сказать, борьбе за существование постепенно, в поколениях, как сказано выше, меняться приспособительно к местным условиях, и в физиологии, и внешне, и в выборе пищи, образе жизни. В таком представлении дарвинизм вполне приемлем и убедителен, если при этом расшифрованы механизмы взаимодействия реализации приспособительных возможностей, адаптации - и генетических, наследственных программ. Целенаправленная селекция сельскохозяйственных растений, окультуренных на протяжении всё-таки тысячелетий, а не миллионов лет, и, тем более, домашних животных - эмпирическое доказательство подобных вариантов. Но и аналогичные естественные процессы использования утверждения человека повсюду на Земле, так сказать, и без его участия и благословения, говорят о том же.
"Муравьи - это самое многочисленное по количеству особей семейство насекомых. Сейчас насчитывается примерно 6000 видов муравьев, но учитывая, что каждый год описываются всё новые и новые виды и роды... число это будет значительно увеличено... Среди муравьев широко распространено явление временного социального паразитизма. Самки таких видов обычно гораздо мельче, чем у видов, самостоятельно основывающих гнёзда. После брачного лёта они приникают в уже сформировавшиеся гнёзда других видов. Самки рыжих лесных муравьев основывают свои семьи в гнёздах бурого лесного муравья... Обитающая в Южной Франции эпимирма Ванделя - уже настоящий "социальный" паразит. Самка этого муравья, как и у временных паразитов, проникает в гнездо хозяина и убивает ударом жала его самку. Её принимают рабочие хозяина... В 1758 году Линней описал крошечного желтого муравья из Египта, назвав его фараоновым муравьем. В 1828 году этот муравей был впервые обнаружен в Англии. Здесь он обосновался под плитами традиционных английских каминов. И с этого времени начал быстро расселяться по всему свету".
Есть основания предположить, что именно представители данного вида порой мелькают и у меня на балконе, в комнатах. К такого рода паразитической публике из мира животных - прибившихся к человеку, - можно отнести воробьев, ворон, голубей, тараканов, крыс, пауков определённых видов, мух, ос, мышей... Отмечаю и это, поскольку естественный паразитизм, как форма существования многих видов флоры и фауны, начиная от микроорганизмов, своеобразно унаследована родом человеческим и, как я полагаю, оказала немалое влияние на судьбы разных этносов, и непосредственно соотносится с заявленным в заголовке этого опуса. Да, в свою очередь захватнические и паразитические навыки дочеловеческих, то есть возникших ранее вида гомо существ - разные этнические группы успешно развивали и совершенствовали - и беспощадно в отношении "братьев меньших", и для своего брата - человека.
Вспомним рассказ Гумилева о том, что творилось в древнем Китае, и автор продолжает. "Но жить в таком кошмаре было всё-таки трудно, поэтому стали обсуждаться идеи выхода из такой постоянной тотальной братоубийственной войны. И в VII-VI веках до нашей эры появились два идеолога. Одного из них - Кун-цзы, которого стали называть Конфуцзы (фу - это выражение уважения к нему) - Конфуций. Другой - его младший современник Лао-цзы, который был у князя библиотекарем, а потом ушёл в пустыню. Конфуций сказал, что кругом делается много безобразий. Но это потому, что люди необразованны, надо их обучить. Надо ввести просвещение, научить людей чувству долга, и тогда они будут вести себя прилично. Конфуций ввел три категории долга: высший долг по отношению к родственникам; второй долг, ниже рангом, - по отношению к общине; третий, ещё ниже, - по отношению к государству, то есть интересы родственников надо ставить выше интересов и общины и государства".
Если рассматривать это под углом человеческой структуризации, и в этом моя сверхзадача, то следует обратить внимание на неравноценности уровней связей в сигмонаде между отдельными монадами и их объединениями. Упрощенный пример - ледяной массив за полярным кругом - у северного или южного полюса. Откалывается айсберг - нарушена механическая связь с необъятной ледяной толщей, и в относительно теплых водах океана постепенно разрушаются связи между молекулами воды в фазе льда - физическая связь - такое нам знакомо; но разорвать химическую связь между атомом кислорода и парой водородных атомов, как мультипликационно было показано в учебном фильме "Диссоциация воды" по моему сценарию - требуется значительная энергия. В человеческом обществе на любых уровнях приоритет структурных связей определяет очень многое, и важно проследить, как это менялось от древнейших эпох до нынешнего времени в различных вариантах и нюансах. "Например, рассказывают, что какой-то старикан занялся кражей не то овец, не то ослов, а сын на него донёс. Так Конфуций его за это осудил, он сказал: "Конечно, нехорошо, что старик крал у своих соседей, у своей общины, но сын должен был уговорить старика, чтобы тот вернул краденое и вообще перестал этим заниматься, но нельзя доносить на отца".
Можно предположить, что эта притча Конфуция - отклик автора книги на возвеличенный в годы студенческие Гумилева "подвиг" подростка, что на шесть лет младше его - Павлика Морозова, а заодно и у меня в памяти колхозные лозунги - бросались в глаза: "Первая заповедь - хлеб государству!" "А если община страдала от какого-нибудь князя или вана, то надо было интересами общины руководствоваться в первую очередь. Главной своей задачей Конфуций считал научить ванов, как правильно себя вести, как соблюдать церемониалы и обычаи, как управлять государством и как отражать иноземцев, которых было очень много и которые китайцам тоже жизни не давали". Не в Китае ли зародилась такая внеэтническая разновидность - гомо-чиновник, а, может и в Древнем Египте - в сущности такие же - жрецы, власть которых - дана свыше, и соответствующие ранги вплоть до правителя всей державы. Во всемирной истории - широкий диапазон таких господ на вершинах власти - от иных императоров Древнего Рима и средневековых первосвященников Ватикана, кровавых диктаторов минувшего XX века - надо ли поименно - до коронованных особ или демократически избранных, действовавших во благо своих народов.
Так уж повелось с древнейших времен, что власть имущие пронизывают общественные структуры, особенно когда они достаточно укрупнены, подвластными, в сущности, полупаразитическими или паразитическими формированиями - вооруженными и преданными начальству - воинами, сотрудниками спецслужб - как бы они не назывались, так же, как и полицейскими, и - чиновниками всех уровней; справедливости ради - в зависимости от демократичности настоящей, открытости, личных моральных качеств - поддержание общественного порядка, законности можно считать в определённой степени полезным. Однако власть, как известно, развращает человека, и тому же Конфуцию не просто было стараться подвинуть таких господ на путь, по казенному выражению: служения народу. "Как это воспринимали ваны (среднее между царём и князем) - можно понять. Каждый человек, особенно начальник терпеть не может, чтобы его учили, и поэтому Конфуцию всё время приходилось бегать от одного князя к другому. Но бегал он вместе со своими учениками, везде оставлял свои труды, рассеивая их по Китаю в огромном количестве, создал школу".
Мне импонирует несколько легковесное, словно адаптированное для учащихся средних классов, изложение Гумилевым исторических событий и роли в них исторических личностей. "Конфуцианство, - отмечает автор, - просуществовало вплоть до середины XX века, пока Мао его совсем не запретил. И теперь этот запрет снят". За несколько десятков лет с тех пор, как были написаны эти строки, Китай, можно сказать, радикально преобразился, и, как я понимаю, основные идеи Конфуция, созвучные мироощущению этого великого народа, как, скажем так, генетическая память народа по-прежнему довлеет над бытием сотен миллионов китайцев. И всё же нелишне дополнить сжато сказанное Гумилевым о Конфуции хотя бы также лаконичными статьями из энциклопедических словарей - конца XIX века и начала ХХI-го. "Конфуций, собственно Кун-фу-цзы, 551-479 года до нашей эры, китайский мудрец, основатель государственной религии Китая, родом из нынешней провинции Шаньдунь. Из числа приписываемых Конфуцию книг несомненно ему принадлежит только " Чуньцю" (летопись удела Лу, 722-481). Учение Конфуция основываясь на естественном стремлении человека к счастью, исключительно занималось вопросами этики и житейского благоразумия. Всеобщее признание учение Конфуция получило только при его учениках (важнейший Мэн-цзы, 371-288). Философское (натуральный дуализм) направление в конфуцианстве началось лишь с конца XI века нашей эры. (Чжоу-цзы, 1017-73, Чжу-цзы, 1130-1200)".
Некая - повторю метафорически - этническая генетика, сотворяемая на протяжении веков безымянными и известными по именам, пусть легендарно приукрашенными гениями - определяет ту высшую совместимость той или иной этнической группы, что стимулирует оригинальное самовыражение - и в повседневной жизни, и в экстремальных ситуациях, и в творчестве - под эгидой такой, можно назвать, - генетически-этнической доминанты. Думаю, что и нынешний расцвет Китая - в производстве чуть ли не всевозможной продукции, и благодаря этому улучшение уровня жизни по ряду показателей наверное каждого из полуторамиллиардного гражданина - зиждется на конфуцианской основе, трансформирующейся, может, и не столь существенно на протяжении веков. Некоторые аспекты этого воплощаемого в практику менталитета наверное вызывают недоумение, возражения со стороны Запада, для нас обязательного. Что ж - "Запад есть Запад, Восток есть Восток...", и определённое взаимопроникновение, пожалуй, не столь глубокое, наблюдается. Время развития человечества берёт своё, многое меняется в мире всё стремительней, и даже новая энциклопедическая статья о Конфуции - вчитайтесь - отличается от той, что печаталась более века назад.
" Конфуций (Кун-цзы - учитель Кун) (около 551-479 до нашей эры), древнекитайский мыслитель, основатель конфуцианства. В 22 года начал обучать, прославился как самый знаменитый педагог Китая. В 50 лет начал политическую деятельность, стал высоким сановником в государстве Лу. В центре этико-политического учения Конфуция - идеал "благородного мужа" (цзюнь-цзы), поступающего в согласии с "велением Неба" и моральным законом (дао), соблюдающего этикет (ли), обладающего сыновьей почтительностью к родителям и старшим (сяо); сяо - основа гуманности (жэнь) и других добродетелей и наиболее эффективный метод управления страной (ибо страна - это большая семья). Взгляды Конфуция изложены в книге "Лунь юй" ("Беседы и суждения"), составленной его учениками и последователями". Слово "прагматизм" - не только применительно к философскому учению - оставим в стороне, но, согласно словарю - " совокупность действий, направленных на достижение реальных результатов, без попыток подогнать эти действия под существующие теории" - выражает, как я понимаю, - движущую силу постепенного развития китайского этноса. Известно, что именно в Китае были изобретены - бумага, порох, фарфор, компас, появился шёлк; определены даты солнечных затмений - чтобы дракон, покушающийся проглотить дневное светило не заставал всех врасплох, и его можно было спугнуть шумовыми эффектами; ракеты запускались для потехи; и возможно отважные мореплаватели добирались до берегов Америки, но возвращались обратно, и только...
Но неизвестны имена авторов замечательных открытий, возможно, современников Архимеда, о котором до нас дошли сведенья - и о его жизни и трагической кончине, и о изобретениях, и как об учёном в области физики, математики. Так неужто в Китае испокон веков всё было подчинено сугубо практическим нуждам, и не рождались мыслители, пытающиеся понять - как устроен мир и каково в нём место человека? В предыдущих опусах я упоминал Лао-цзы, и Гумилев сразу после Конфуция, как бы противопоставляя ему - "А Лао-цзы пошёл совсем по другому пути; он считал, что все установления человеческие - дрянь, что надо подражать природе. Надо идти в горы (а гор там было много, и все они были лесистые, а климат тёплый - снег южнее хребта Цинь-лин не выпадает вообще) и жить там, подражая животным и вольным птицам, изучать законы Вселенной. Надо стараться понять, как меняется погода и как вызывать дождь, когда нужно (магия); надо познать, как будущее сменяет прошедшее, то есть научиться гадать; надо изучить человеческий организм, чтобы уметь лечить его; надо наблюдать, как растут растения, изучать животных, то есть Лао-цзы горячо рекомендовал заняться естественными науками. А мир он представлял как "Дао" - то, что существует, и то, что не существует. Откровенно говоря, я долгое время, сколько ни читал всякую литературу, не мог понять, что такое "Дао". Но когда стал общаться с китайцами, то всё-таки кое-что понял (они мне объяснили, и я нутром почувствовал). Дао - это вселенная с диаметром в бесконечность, которая то сокращается до точки, то опять расширяется. И все существа, и все люди, через ряд перерождений, согласно даосской системе, существуют, а потом исчезают, а потом, при новом расширении, возникают заново. Вот такая пульсирующая вселенная и есть "Дао". Понятнее объяснить не могу".
Из нового энциклопедического словаря: "Даосизм (китайское дао цзя или дао цзяо), китайская религия и одна из основных религиозно-философских школ. Возник в середине І-го тысячелетия до нашей эры на основе верований шаманского характера, философии даосизма присущи натурализм, начатки примитивной диалектики и элементы религиозной мистики. Основные представители - Лао Цзы, Чжуан-цзы. В начале нашей эры даосизм оформился в развитую религию. К XII веку создан "Дао-цзан"- свод литературы даосизма. Цель адептов даосизма - достичь единства с первоосновой мира - дао и посредством алхимии и психофизических упражнений обрести бессмертие. В отдельные периоды пользовался покровительством властей. В КНР существует Ассоциация верующих даосов". Между прочим, гипотеза пульсирующей вселенной рассматривается как вариант современными астрофизиками как альтернатива "большому взрыву", вследствие которого в одночасье зародилась вся вселенная с последующим развитием. А для меня субъективное понимание одновременного существования и несуществования любой - по-моему - монады, сигмонады - это и её реальное бытие в пространстве и во времени, и - в тех же категориях - потенциальное небытие, скажем, для звезды в космосе - в бездне "черной дыры", а для человека - также неизбежная смерть, то есть разрушительное присутствие небытия в бытие. Я так это - пускай - ощущаю в образе, и с помощью слов передать нелегко, как пытались китайские даосисты Гумилеву, а то и вовсе невозможно. Так же, как, предполагаю, мироощущение человека Востока для человека Запада - тёмный лес, и, если по поговорке "чужая душа - потёмки", то и "загадочная славянская душа", и людей, я бы сказал - иной духовной расы - остаётся для нас, за исключением, может, избранных - "терра инкогнито"...
Пульсирующая вселенная - такой полёт фантазии - не то, что шесть дней творенья, впрочем, тоже поэтапно, но подсказка из окружающего мира - Лао-цзы: и пульс человека в буквальном смысле, а китайские медики издревле умели определять многие недуги по едва уловимым вариантам биения пульса пациента; и, можно уподобить - пульсирующе сменяются поколения всех растений и животных; ритмически происходит смена фаз ночного светила, движения планет по небосводу, смена дня и ночи, времен года; а сегодня астрономы обнаруживают в космосе звёзды-пульсары с такого рода меняющимся излучением, и наручные электронные часы подают или передают то же из микромира. Может нечто подобное узрел Лев Гумилев и в судьбах разных этносов? - но не будем забегать вперёд... Показав каковы наиболее характерные черты этногенеза четырёх этносов эпохи, отстоящей от нас на двадцать с лишним веков, автору уже не нужно было особо отмечать, насколько они разнятся. Так-то так, но - "За счёт чего такие различия? Дело в том, что на процесс создания этноса или суперэтноса влияют пространство и время, причём не в мистическом смысле, а вполне реальном".
Но прежде, чем знакомиться с этими определяющими факторами в судьбах этносов, да ещё третьим - энергией, - вернёмся к тому, что рассматривает Гумилев в разделе "Субэтносы", примерно о том же, что и Ренан - становлении французской нации. "Теперь остановимся на происхождении этносов. Например, французы - яркий пример монолитного этноса - включают в себя бретонских кельтов, гасконцев баскского происхождения, лотарингцев - потомков аллеманнов и провансальцев - самостоятельный народ романской группы. В IX веке, когда впервые было документально зафиксировано этническое название французы, все перечисленные народы, а также другие - бургундцы, норманны, аквитанцы, савояры - ещё не составляли единого этноса и только после тысячелетнего процесса этногенеза образовали этнос, который мы называем французской нацией. Процесс слияния не вызвал, однако, нивелировки этнографических черт. Они сохранились как местные провинциальные особенности, не нарушающие этнической целостности французов".
Пока что пространство и время выступают вроде координатами происходящих этнических процессов - сопредельные и более или менее близкие и дальние родственники - этносы в новое время объединяются - во Франции, Италии, Германии, так же, как в Древнем Китае, но почему эти процессы совершались именно у таких этносов и в определённые эпохи - есть ли ответ на это "почему?" в книге Гумилева? "Этнос в историческом развитии динамичен и, следовательно, как любой долгоидущий природный процесс выбирает посильные решения, чтобы поддержать свое существование. Прочие отсекаются отбором и затухают. Все живые системы сопротивляются уничтожению, то есть антиэнтропийны и приспосабливаются к внешним условиям, насколько это возможно". Выше та же мысль иллюстрировалась мной на примерах видов животных одного семейства, адаптирующихся как виды к захваченным экологическим нишам.
"А коль скоро некоторая сложность структуры повышает сопротивляемость этноса внешним ударам, то неудивительно, что там, где этнос при рождении не был столь мозаичен, как, например, в Великороссии XIV - ХV веков, он стал сам выделять субэтнические образования, иногда маскировавшиеся под сословия, но отнюдь не классы. На южной окраине выделились казаки, на северной - поморы. Впоследствии к ним прибавились землепроходцы (как будто просто род занятий), которые, перемешавшись с аборигенами Сибири, образовали субэтнос сибиряков, или челдонов. Раскол церкви повлек за собой появление ещё одной субэтнической группы - старообрядцев, этнографически отличавшихся от основной массы русских". Интересно было бы с этих позиций выделить субэтносы близкородственных велокороссов, малороссов, белорусов на территориях, или лучше сказать - землях - России, Украины, Белоруссии, частично Казахстана. И - можно ли отнести к категории субэтноса, скажем, мегаполис с населением в несколько миллионов - но об этом отдельно.
"В ходе истории эти субэтнические группы растворялись в основной массе этноса, но в то же время выделялись новые. Назначение этих субэтнических образований - поддерживать этническое единство путём внутреннего неантагонистического соперничества. Очевидно, эта сложность - органическая деталь механизма этнической системы и как таковая возникает в самом процессе этнического становления, или этногенеза... Но каков механизм возникновения субэтносов? Чтобы ответить, необходимо спуститься на порядок ниже, где находятся таксономические единицы, расклассифицированные нами на два разряда, консорции и конвиксии. В эти разряды удобно помещаются мелкие племена, кланы, корпорации, локальные объединения людей всех эпох. Условимся о терминах. Консорциями (от латинского Sors - судьба) мы называем группы людей, объединенных одной исторической судьбой. В этот разряд входят кружки, артели, секты, банды и т.п. нестойкие объединения. Чаще всего они распадаются, но иногда сохраняются на протяжении жизни нескольких поколений. Тогда они становятся конвиксиями, то есть группами людей с однохарактерным бытом и семейными связями... И землепроходцы, и старообрядцы остались в составе своего этноса, но потомки испанских конкистадоров и английских пуритан образовали в Америке особые этносы, так что этот порядок можно считать лимитом этнической дивергенции. И следует отметить, что самые древние племена, очевидно, образовались тем же способом, только очень давно. Первоначальная консорция энергичных людей в условиях изоляции превращалась в этнос, который мы ныне именуем "племя".
Заметим в предыдущей фразе эпитет "энергичных" - ключ к общей концепции развития этносов. И следующий раздел - "Источники энергии". "Следует помнить, что бесконечное дробление, лежащее в природе вещей, не снимает необходимости находить целостности на заданном уровне, важном для поставленной задачи. В частности, нам ещё более важны суперэтнические целостности, стоящие на порядок выше этносов, поскольку наша наука тоже ставит целью достижение практических результатов, а именно: охрану природы… от человека (!), спасение биосферы, в которой мы живём. Как известно, человек является частью биосферы. Что такое биосфера? Это не только биомасса всех живых существ, включая вирусы и микроорганизмы, но и продукты их жизнедеятельности - почвы, осадочные породы, свободный кислород воздуха, трупы животных и растений, которые задолго до нас погибли, но обеспечили для нас возможности существования. Всё это энергия, нас питающая".
Затем говорится о втором виде энергии - радиации, третий - приходящая из космоса. "Описанное явление и есть механизм сопричастности каждого человека и каждого человеческого коллектива к космосу. Разумеется, это относится не только к людям, но тема наша - народоведенье - заставляет нас сосредоточить интерес именно на людях и посмотреть, как влияют эти энергетические воздействия на судьбы каждого из нас и тех коллективов, к которым мы относимся. Что нужно для того, чтобы решить этот вопрос? Оказывается, что тут как ни странно, знание истории этнической и обыкновенной".
А в данном случае необходимо добавить - история, верней судьба человека, что и в этой книге высказал, можно определить, - выстраданное душой, разумом - в немалой степени повлияла на оригинальную концепцию становления человечества в историческое время, и, пожалуй, с захватом и доисторического. Эпиграфом Лев Гумилев мог бы поставить строки своей матери, когда её сын пребывал где-то в тенетах ГУЛАГа - "Я тогда была с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был..." Автор оперирует веками человеческой истории, но и две трети столетия - количественно заметная доля, если даже считать от библейской нулевой отметки - "сотворения мира" - 5570 лет назад, или с тех пор, когда время с эпитетом незапамятное - перешло в запамятное - в мифах и первых проблесках искусства. А уж качественно - если отсчёт от теперешнего 2010-го назад - как изменился мир с года окончания второй мировой войны -1945-го. Весь 45-ый год я пребывал в Москве, и после об этом моё стихотворение - среди других на сайте - "Я жил тогда в Москве и ничего не ведал..."
В том же номере журнала "Звезда" за 1990 год, где опубликованы главы из книги Гумилева "Этносы и антиэтносы" воспоминания Исайя Берлина "Встречи с русскими писателями в 1945 и 1956 годах", когда его, с детства живущего в Великобритании, направили, как хорошо знающего русский язык, в посольство этой страны в СССР. Хорошо знакомый с русской литературой XX века, частично послереволюционной, он искал встреч с теми, произведения которых ценил высоко, в частности с Пастернаком, Ахматовой. Вот что он пишет об одной из встреч там, где она жила тогда. "Было, я думаю, уже около трёх часов ночи. Но я не замечал, чтобы ей хотелось со мной проститься. Я же был так взволнован и захвачен всем услышанным, что не мог пошевелиться. Открылась дверь, и в комнату вошёл её сын - Лев Гумилев (он теперь профессор истории в Ленинграде); было очевидно, что мать и сын относятся друг к другу с величайшей нежностью. Он рассказал, что учился у знаменитого ленинградского историка Евгения Тарле и что теперь сферой его научных занятий является история древних племен центральной Азии (он умолчал о том, что в тех краях находился лагерь, где он сидел), что его заинтересовала история хазар, казахов и других древних народов; он получил разрешение вступить в армию - служил в одной из частей мелкокалиберной зенитной артиллерии и недавно вернулся из Германии. Вид у него был бодрый, он верил, что сможет жить и работать в Ленинграде. Он предложил мне вареной картошки - больше у них ничего не было".
Перед тридцатитрехлетним учёным простиралось необъятное историческое поле - охватывающее едва ли не всю Евразию и перепаханное населяющими её народами за десятки веков их бытия и небытия. И судьбы народов, в частности Средней Азии, где ему довелось общаться и с заключенными - представителями этих народов, и с типажами из консорций и конквисий по его терминологии - религиозных сект, уголовных группировок, и с тупо безжалостными в казарменной связке охранниками лагерников, с покорными и подавленными, и со свободно мыслящими творческими личностями - и всё это опалило его душу, и побудило поглубже осмысливать - что же происходит со всеми нами, с человечеством в целом, а особенно - в жизни и судьбах разных этносов. Можно ли считать, что в этом ему повезло - так окунуться в гущу жизни своей эпохи, как, может, и мне в какой-то мере, хотя всё-таки быть на свободе, даже человеком второго сорта по национальному признаку и при вмешательстве КГБ в мою жизнь - о чём отдельно в обстоятельном опусе - да, всё-таки не то, что за колючей проволокой.
Льву Гумилеву повезло, что его учителем был Евгений Тарле, кстати тоже подвергшийся репрессии - но в начале 30-х годов XX века, и, несмотря на Сталинские премии за глубокие и блестяще написанные исторические исследования, Тарле находился вне, так сказать, идеологической советской элиты, что цепко держалась за спасательный круг марксизма-ленинизма. И институт этнографии возглавлял академик Бромлей, в задачу которого, как можно догадаться, было и опровержение - не то, что явно антисоветских, но оригинальных и потому крамольных взглядов и гипотез в чуть ли не в рукописных работах Гумилева. В советском энциклопедическом словаре 1980-го года, Бромлей удостоен упоминания, и даже после многих лет замалчивания помещена краткая статья о поэте Николае Гумилеве - но о его сыне - ни строчки. И, как говорилось ранее, лишь в 60-годы наш общий редактор журнала "Знание - сила" печатал своего уважаемого коллегу.
Остановились мы в книге Льва Гумилева на том, что на формирование этноса оказывают влияние пространство и время. "Но кроме времени и пространства есть и третий компонент - энергия, о чём также шла речь. "В энергетическом аспекте этногенез является источником культуры. Почему? Объясняю. Этногенез идёт за счёт пассионарности. Именно эта энергия - пассионарность - и растрачивается в процессе этногенеза". Сразу же вспомнилось - в одном из предыдущих моих опусов приводятся из "Повести о разуме" Зощенко - сведенья о том, как у ряда выдающихся деятелей культуры, науки - с годами начисто утрачивалась способность и даже желание творить, угасала безвозвратно некая творческая потенция; впрочем, как и мужская; у других не менее замечательных творцов нового, оригинального, долговечного - это творческое начало не иссякало до глубокой старости с соответствующими плодами. Может быть, у целых народов с расходованием творческой энергии обстоит по-другому? И об этой энергии - пассионарности, Гумилев утверждает: "Она уходит на создание культурных ценностей и политическую деятельность; управление государством и писание книг, ваяние скульптур и территориальную экспансию, синтез новых идеологических концепций и строительство городов. Любой такой труд требует усилий сверх тех, что необходимы для обеспечения нормального существования человека в равновесии с природой, а значит, без пассионарности её носителей, вкладывающих свою избыточную энергию в культурное и политическое развитие своей системы, никакой культуры и никакой политики просто не существовало бы. Не было бы ни храбрых воинов, ни жаждущих знания учёных, ни религиозных фанатиков, ни отважных путешественников. И ни один этнос в своём развитии не вышел бы за рамки гомеостаза, в котором жили бы в полном довольстве собой и окружением трудолюбивые обыватели".
Лев Гумилев, будучи старше меня на 15 лет, скончался в 1992 году, тогда же, когда я начал свой - названный так мной - интеллектуальный дневник. И сегодня, после размышлений и выводов, за эти годы вызревших, могу поспорить с ним, Гумилевым; не скажу - на равных, тем более куда мне до его исключительной эрудиции в области истории человечества, особенно отдельных этносов, а я тут - не кокетничаю - почти невежда. Но мой, как полагаю, обобщающий подход к принципам образования систем любой сложности - монад и сигмонад, выявления факторов, определяющих существование каждой сигмонады - в пространстве и во времени, в соответствующих условиях - стабильное или чреватое саморазрушением - это, может быть, иное миропонимание, один из ликов истины - согласно некоторым философским концепциям - она, Истина - многолика, условно говоря, как, скажем, Конфуций и Лао-Цзы, и, насколько могу судить, диапазон разночтений лишь отчасти расшифрованных письмен миропорядка у мыслителей современных не уже, чем у философов античности.
А если по существу - помнится, особый интерес у моего друга-историка Романа Подольного, того самого, что печатал Гумилева, вызывали народы-изоляты, то есть обитающие на островах - в отдалении от других обитаемых земель, или в глубине непроходимых джунглей - этнографам новейшего времени удаётся до них добраться, изучить жизнь этих племен, стоящих на самых низких ступенях цивилизации. Примитивные средства охоты, ловли рыбы; самодельные грубые орудия труда, пригодные для существования в субтропическом климате жилища, одежда; небогатый, но пригодный для общения между собой язык - и так с незапамятных времен, лишь бы не вторглась в эту патриархальность соблазнительная как наркотик цивилизация. Так что - вся возможная пассионарность у отдаленнейших предков этих людей, возможно, нашедших такое убежище от преследователей, этим и исчерпалась? Или для появления творческих личностей и реализации такого потенциала для создания нового - в языке, поклонении предкам или духам, совершенствовании добычи жизненно необходимого и даже сверх того - обязательная критическая масса - количественная или более индивидуализированных личностей?
По Гумилеву можно понять, что пассионарная энергия для таких микроэтносов исчерпалась уже чуть ли не в каменном веке, но послушаем - как это объясняется, так сказать, теоретически. "Однако всякая энергия имеется два полюса; и пассионарная энергия (биохимическая) - не исключение". Не знаю, как отнеслись бы физики к такому утверждению о "двух полюсах энергии", и продолжении: "И пассионарная энергия (биохимическая) - не исключение. На этногенезе биополярность сказывается тем, что поведенческая доминанта может быть направлена в сторону усложнения систем, то есть создания или упрощения их". Повторю своё: усложнение систем - образование сигмонад по принципу самоорганизации материи и условии достаточной совместимости составляющих данную монаду. При этом дополнительно следует отметить - в определённых условиях, и энергия - в какой-либо из форм, известных науке, или - уступка Гумилеву - пассионарная творческая - играет в этих процессах свою роль. А изменение внешних условий или выявляющаяся несовместимость образующих сигмонаду монад - приводит к разрушению, распаду, упрощению, если угодно, в смысле потери части свойств и возможностей, присущих сигмонадной разрушенной, распавшейся системе.
"Эта биополярность чётко прослеживается не столько в зоологии, сколько в истории человечества и его культуры. Это происходит потому, что мы знаем историю культуры много подробнее и обстоятельнее, чем историю происхождения и исчезновения видов". Поскольку я размышлял над эволюцией живого на Земле и этому посвящено немало страниц в моих опусах, тезисно повторюсь - с тем, чтобы перевести словесно завуалированную, но чрезвычайно основательную для понимания этнического развития человечества мысль Льва Гумилева - на рельсы моих логических построений. Каким-то образом до отдельных особей определённого вида доходит, что вследствие тех или иных метаморфоз подготовлена экологическая ниша для вида - на основе данного, но с физиологическими и - условно говоря - психическими возможностями обосноваться на этой нише, перейдя повыше ступенькой лестницы эволюции; и отдельные, как их называю, заимствуя из сегодняшнего жаргона словечко - продвинутые - особи сравнительно быстро - поэтому палеонтологи не находят так называемых промежуточных форм - реализуют за сравнительно небольшое число поколений целенаправленные изменения - естественную селекцию - которая невыясненным пока наукой образом распространяется по горизонтали - на сородичей, и по временной вертикали - генетически на потомков.
Выше подобное рассказывалось на примере подвидов черепах, но и прачерепаха произошла от какой-то земноводной твари, так же как все птицы вроде бы от неконкурентоспособного и вымершего археоптерикса. Вместе с тем, кое-где на планете держатся реликтовые растения и животные - на неизменно своей экологической нише - за своё существование. И - ещё, может быть, самое главное - в том, что созвучно мысли Гумилева. Как только образовавшийся вид и закрепившийся на, опять же, своей экологической нише - оказывается в гарантиях беспрепятственного продолжения рода в жизненных рамках или параметрах известной формулировки "необходимо и достаточно" - всё, больше никаких изменений в физиологии, образе жизни и всём сопутствующем - не требуется, более того, некий ингибиторный - по терминологии химии - замедлитель реакции - эволюционно срабатывает безотказно. И у некоторых маргинальных этнических образований - аналогично. Зато у ряда этносов - человеческая эволюция, пусть пульсирующая - продолжается. И такой чисто человеческий феномен в центре внимания Гумилева, и он ищет причины и объяснение этому - неслыханному в дочеловеческом, тому, благодаря чему нам, людям, выпало счастье, несмотря ни на что - всё шире и глубже познавать весь мир, и кроме радости жизни, естественной, чувствовать и эту радость познания.
"Для определения направления доминанты нужен исключительно чуткий прибор, и таковым является история мировоззрений и философских учений, о положительном значении коих мы говорили. Но наряду с ними встречаются жизнеотрицающие системы, которые мы вправе называть отрицательными. Казалось бы, такие самоубийственные идеи не могут оказать воздействие на здоровые коллективы, многочисленные популяции, крепко слаженные этносы. Однако могут и оказывают. Это происходит в тех случаях, когда столкновение этносов с различной комплиментарностью насильственно связывает их в одну химерную целостность, которая всегда бывает неустойчивой". Пытаюсь понять - что реально имел в виду автор. Может быть, по цензурным соображениям не называл напрямую Советский Союз - с "химерной целостностью" насильственно связанных в нечто вроде бы единое - народов, этносов? Или империи прошлого, или современную ему Югославию, или, экстраполируя на сегодня - нынешнюю Украину?
Не подкрепленная фактажом неясность может вызвать различные толкования. Возможно ли благополучное существование полиэтнических государственных сообществ, как например, в Индии, в Индонезии или в упомянутых выше государствах - или в какой-то критический момент тлеющая этническая несовместимость приводит к междоусобным конфликтам, порой кровавым? По мнению Гумилева такая неразрывная несовместимость может, что называется, отравить жизнь простых жителей. "Вот в ареалах столкновений этносов, где поведенческие стереотипы неприемлемы для обеих сторон, повседневная жизнь теряет свою повседневную обязательную целеустремленность, и люди начинают метаться в поисках смысла жизни, которого они никогда не находят". Задумался над тем - кого имеет в виду автор, говоря о тех, кто "начинают метаться в поисках смысла жизни"? Ведь большинство народа, будем считать, население любой страны занято тем, чтобы обеспечить тем или иным способом приемлемый уровень жизни - от пищи, одежды, жилища до вещей, доставляющих материальное или духовное удовольствие. А может - существуем, как бройлерные цыплята, клюющие вдоволь свой комбикорм в гуще братьев и сестёр, и не подозревающие о том, зачем они пока живут? И если такое у людей омрачается лишь на подсознательном уровне, то мыслители облекают свои представления о бытии в различные философские системы. "И вот тут-то возникают философские концепции, отрицающие благость человеческой жизни и смерти, то есть диалектического развития". Но авторское виденье человеческой истории иное.
"Итак, этническая история имеет следующие три параметра.
1. Соотношение каждого этноса с его вмещающим и кормящим ландшафтом, причём утрата этого соотношения непоправима: упрощаются, а верней, искажаются и ландшафт и культура этноса.
2. Вспышка и последующая утрата пассионарности; этногенез - как энтропийный процесс. Диссоциация биохимической энергии живого вещества биосферы с выбросом свободной энергии.
3. Выделение из этноса отдельных персон и консорций (сект), изменяющих стереотип поведения и отношение к природной среде и обратное. Идеал (далёкий прогноз, желанная цель, формирующая психологическую доминанту не только на персональном, но и на популяционном уровне) меняет знак (либо усложнение, либо упрощение системы; не смешивать с обывательскими понятиями: "хорошо" и "дурно" и с умозрительными: "прогресс" и "отсталость").
В эти три формулы умещается вся теория, необходимая этнологии для объяснения, почему история народов и государств идёт не прямо по пути прогресса, а зигзагами и частыми обрывами в никуда. И почему на фоне столь трагичном, этносы существуют и радуются жизни!? До нового времени та область человеческого знания, что называется наукой, была, можно сказать, повторю не только своё мнение - с определением - "описательная". Конечно, это уже рывок познания от чистой мифологии - молния и гром оттого что вдруг разгневался Зевс-громовержец или его славянский вариант - Перун, но ответ - почему пришёл, когда его стали искать Франклин и Ломоносов. Свод достоверных и не очень сведений о природе в трудах Аристотеля, замечательная, как я полагаю, догадка об энтелехии, но "гора родила мышь" - принималось и в буквальном смысле. Земля вращается вокруг Солнца - слава Копернику, что пришёл к такому смелому по тем временам выводу, но на "почему?" - ответили уже Кеплер, Ньютон. Сегодня и школьник запросто ответит - почему наступает весна - в северном или южном полушарии планеты, почему полнолуние через каждые 28 дней, почему зимой замерзает река - вода уже в виде льда, почему действенна прививка от туберкулёза... и многое, ой, как многое прояснилось для человека к наступившему XXI веку.
Однако существуют, скажем так, - настолько сложные системы - живой организм, человеческие сообщества, - когда подступить с "почему?" - стремятся широко и глубоко мыслящие учёные, но ответы бывают на уровне гипотез, скорее с посильной аргументацией, чем с несомненными фактическими доказательствами во всей совокупности взаимосвязей - внутренних и внешних. И, как говорится, честь и слава Льву Гумилёву, что представил закономерности этнической истории. И я пытаюсь осознать эти постулаты - особенно те скрытые за страницами летописей, хроник, опять же описательными томами выдающихся историков, что лишь порой просматриваются и дают понять - почему что-то происходило так, а не иначе. Следовало нащупать потайные пружины событий, обнаружить связи между ними. И это просматривается вдумчивым исследователем через ткани культуры - в мифологии, религии, философских построениях, рожденных представителями разных этносов.
"Невидимые нити. Никто не живёт одиноко, даже если очень этого хочет. Невидимые нити связывают страны, обитатели которых никогда не видели друг друга. И как ни называть эти связи - культурными, экономическими, политическими, военными... - они нарушают течение этногенеза, создают зигзаги истории, порождают химеры и зачинают призраки систем, то есть антисистемы. Так обратим на них внимание, чтобы наше представление о ведущем сюжете исследования не было ни однобоким, ни неполноценным. Идеологические воздействия иного этноса на неподготовленных неофитов действует подобно вирусным инфекциям, наркотикам, массовому алкоголизму". Если бы Гумилев дожил до наших дней, не счёл ли подтверждением сказанного недавний перенос в этносы России, особенно Украины идеологии так называемых "западных ценностей" - такого рода демократии, рыночных отношений? Но обратившись в глубь веков вещей, что "губит целые этносы, неподготовленные к сопротивлению чужим завлекающим и опьяняющим идеалам... гностицизм, как логика жизнеотрицания."
"Бывают эпохи, когда людям жить легко, но очень противно". Может быть, отчасти этот тезис можно отнести к настоящей интеллигенции в Советском Союзе, - вынужденной платить неприкрытым конформизмом за возможность творить и получать за это относительно приличное вознаграждение. В сегодняшней Украине гораздо больший процент людей, которым жить и нелегко, и противно. Не знаю, как с этим, согласно статистике, соотносятся: число самоубийств, наркомания, алкоголизм, уголовщина, и никак поддающаяся социологическому учёту бездумная легковесность порхания по жизни, безнравственность - тех, которые чувствуют свою власть - от охранников или сотрудников правоохранительных органов до владельцев более или менее крупных предприятий, учреждений, приносящих солидные прибыли или занимающих высокие посты в правящей верхушке, впрочем, в том же предложении верней заменить "или" на "и".
"Словом "гностицизм" мы определяем те течения той же христианской мысли, которые были не приняты церковью, но восторжествовали несколько веков спустя. Это явление имеет свою предысторию". Вставка - статья из нового энциклопедического словаря: "Гностицизм (древнегреческое - знающий) религиозное эзотерическое учение поздней античности (I-V века), сочетавшее в себе ряд положений христианства, греческой философии и восточных религий; с гностицизмом связано возникновение манихейства, он повлиял на средневековые ереси и позднейшую мистику". Не путать с однокоренным - "Гносеология - теория познания… область философии, служит философско-методологической основой всей современной науки". Не могу отказать себе, а, может, и неведомым читателям этого моего опуса в желании цитировать подряд изложения живым языком происходящего века назад, самого характерного, и подкрепляющего концепцию автора, но и, можно сказать, напрашивающегося на мои дополнения и комментарии.
"Александр Македонский, завоевав Персию с её провинциями - Малой Азией, Сирией и Египтом, решил, что он создаст из эллинов и восточных людей единый грандиозный этнос. Для этого он даже переженил несколько сот своих офицеров-македонян на осиротевших дочерях погибших в войне персидских вельмож. Конечно, нового этноса не возникло: по приказу не создашь этноса - явление природы. Как социальная система его империя раскололась, как этнический конгломерат она превратилась в химеру. Пришлые греки и аборигены жили в одних и тех же городах, занимались теми же ремеслами и торговлей, развлекались в тех же кабаках, но упорно чуждались друг друга. Так в Александрии, столице Египта, где правили потомки одного из македонских полководцев - Птолемея, 50% населения составляли греки, 40% - евреи и 10% все остальные, в том числе и египтяне". Тогда этот город был "миллионником" - какие ещё города на свете тогда насчитывали столько жителей; полтора века назад - в той же Александрии всего 200 тысяч обитателей, в XXI веке - 3,5 миллиона, но по численности уступает десяткам мегаполисов на всех континентах,
"В это время греко-римский мир получил возможность ознакомиться с текстом Библии, Птолемей, царь Египта, видел, что его философы никак не могут переспорить еврейских раввинов. Философы пришли к Птолемею и говорят: "Мы никак не можем с ними спорить, потому что мы не знаем, что они доказывают; мы опровергаем один их тезис, а они говорят: "Да это вы не то опровергаете", - и выдвигают совсем другой. Мы должны знать точно, что там написано, тогда будем спорить". Он говорит: "Ладно, я вам это сделаю. В одну ночь в Александрии были арестовано 72 раввина. Царь вышел к ним, когда их привели, и сказал речь: "Сейчас вам каждому будет дан экземпляр Библии, достаточное количество пергамента и письменных принадлежностей, и посадят вас в камеры-одиночки…" Автор не понаслышке знал, как орудуют молодцы из спецслужб, наверное, во все века, разве что с разной степенью унижения заключенных и жестокостью, "Извольте перевести на греческий язык. Филологи мои проверят, и если будут несовпадения, я не буду разбираться, кто прав, кто виноват, я вас всех повешу, наберу новых и получу перевод". Но больше не пришлось никого сажать, перевод он получил. Раввинов отпустили по домам, и так получилась Библия-сентуагинта - Библия семидесяти толковников, греческий перевод.
Когда прочли её греки, они за голову схватились: как же по книге Бытия мир-то создан? Бог сначала создал весь мир, тварей и животных, потом человека Адама, потом из его ребра Еву и запретил им есть яблоки с древа познания Добра и Зла. А Змей соблазнил Еву, Ева - Адама. Они скушали с запрещенного дерева яблоки и узнали, где добро, где зло, и тем самым вызвали гнев Бога, который их лишил рая. Греки отнеслись к этому так: "Самое главное для нас - познание, а еврейский бог нам его запретил; вот Змей - хороший, вот этот нам помог", и они начали почитать Змея и осуждать этого самого, сотворившего мир, которого они называли "ремесленник" - "демиург". Из словаря: "Демиург - 1. В Древней Греции свободный ремесленник, мастер, художник... 2. В античной философии (начиная с Платона) непосредственно творческое начало мироздания, создающее мир из материи сообразно с вечным образцом; впоследствии отождествлялся с логосом, интеллектом. 3. Созидательная сила, творец".
Так что уместно несколько уточнить - древние греки разве что не персонифицировали это понятие, как в Библии, но и смысл библейской притчи - о рае, пребывании там людей, древе познания - не только Добра и Зла, как полагали греки по Гумилеву - познания вообще, и соблазнителя Змея, будем считать, сделавшему от этого древа прививку сапиенс роду людскому - мне видится глубже, чем в пересказе Гумилева; я не встречал подобного толкования, пусть оно будет сугубо субъективным и парадоксальным. Я - о пророческой сути. Рай - это естественное состояние и гомо, пускай людей доисторических. Познание Добра и Зла - уже не для всех своих, а каждого - в той или иной мере - для себя. Для Авеля и Каина оно, это познание через своё "я" - различно. Но - что может быть прекраснее познания вообще - я за такое обеими руками - познание любви в подлинном смысле этого слова - не каждому дано, но познание очарования морского прибоя, смешанного леса, поэзии, музыки, математических построений - для тех, кому такое доступно, познание шедевров живописи, истории народов, тайн космоса, структур микромира…
А, может, творцы Библии сквозь века и тысячелетия предвидели куда приведет всех потомков Адама и Евы, сыновей Ноя - всё большая доля в жизненном рационе плодов с древа познания, и соответственно выращивания искусственных плодов разума и рук человеческих? А древние греки - эпоха детства, пускай отрочества цивилизованного мира людей - радость жизни сочетали неотрывно с радостью познания, неограниченной возможностью творчества во всех направлениях. И в отношении демиурга, который запрещал вкушать плоды с древа познания - "Это - решили греки, плохой, злой демон, а Змий добрый. Представители этого течения богословской мысли назывались офиты, от греческого слова "офис" - змей... Александрийские гностики представляли Бога высочайшим существом, заключенным в самом деле, и источником всякого бытия. Из него, подобно солнечным лучам, истекли второстепенные божеские существа - эоны… Все они в совокупности назывались Плеромой или "Полнотою" всего сущего. Вместе с Плеромой существует грубая, безжизненная материя, не имеющая действительного бытия, а только вид его. Она называется "Пустотой". Мир возник из соприкосновения и смешения этих двух стихий - Плеромы и материи... Противоположность божественного и материального стала причиной зла в людях и демонах".
Читателю книги Льва Гумилева и даже поклоннику оригинального, смелого взгляда на этногенез, причины разных судеб того или другого этноса, может показаться неоправданным обращение не столько к истории в буквальным смысле - народов и государств, сколько к религиозно-философским течениям, возникающим в определённые эпохи опять-таки у различных этнических сообществ, вернее интеллектуальной элиты каждого из них. Поначалу мне тоже так показалось. Но для того, чтобы понять - почему всё-таки для Гумилева была так важна эта составляющая этногенеза - культурогенез, следует отступить, остановиться на ранее высказанном - о таких движущих стремлениях гомо, отчасти унаследованных от "братьев меньших" - и своеобразно трансформировавших уже у гомо сапиенс, как паразитизм и захват. Первому я посвятил отдельный опус, но некоторые аспекты примыкают к рассматриваемому теперь, a тема захвата применительно к излагаемому Гумилевым может прорезаться на дальних подступах к предмету рассмотрения.
Для первобытных племен объектом захвата была только территория, которая становилась своего рода экологической нишей, но, в отличие от разновидностей черепах, о чем говорилось выше, гомо не очень менялись физиологически, но приспосабливались к новым местам обитания, сотворяя "вторую природу" - рукотворную - подходящие для данных климатических условий: жилища, одежду, снаряжение для охоты, рыболовства, пригодные для местных условий окультуренные растения в земледелии, также домашние животные. Такого рода захват осуществлялся вследствие насильственного вытеснения соседних племен; или поиском этими вытесненными, если оставались в живых хоть частично - ещё не обжитых земель; или от разросшегося этнического сообщества, когда прокормить всех на их земле не получалось, - отпочковывалась активная молодёжь - в поисках подходящего места для того, чтобы осесть там надолго; не так ли отлетает часть пчёл диких из перенаселенного улья, только люди могли перемещаться с каждым поколением - и к Ледовитому океану, и на лодках или плотах на отдаленные острова, или на берега морей и рек.
На каких-то этапах доисторического или исторического развития, становления этносов захват территории предполагал как трофей не только землю, но и обитающих на этой земле со всем им принадлежащим - для блага завоевателей, заметим, как проявление и такого рода паразитизма. Обращение покоренных в подневольных, рабов, в лучшем случае полубесправного населения колоний, а в худшем - расправа над мирными жителями - от мала до велика - как при нашествиях варварских орд, так и в прошлом веке трагедии холокоста. Но, если рассматривать то, что называем захватом, как навязывание своей воли, своего понимания не только категорий Добра и Зла, но и жизненных кредо в сознании и в реальных действиях, поступках, - в этом гомо далеко ушли от естественных иерархических построений в сообществах "братьев меньших". Защитной реакцией от такого насильственного вмешательства извне в определённый этнос могла сделаться такая форма культурогенеза, которая наиболее соответствовала глубинному мироощущению данного этноса. От чего зависело это глубинное - преимущественно от ландшафта, по мнению Гумилева, или истории многих поколений, или влияния безымянных гениев - об этой, можно сказать этногенетической подоплёке и догадываться затруднительно - так же, как - отчего такой характер, такие таланты и устремления у ребёнка, причём нередко весьма различные даже у родных братьев и сестёр.
И Гумилев неспроста останавливается на общепринятой в том или ином этносе - древних индусов, персов, китайцев, евреев, греков - мифологии, религии, мировосприятии, отраженных в общественных структурах, обрядности, сторонах культуры, семейных отношениях, моральных принципах. И почему одним, как говорится, пришёлся по душе пантеон олимпийских небожителей; другим множество необыкновенных божков - как в Индии, причём и, по современной терминологии - "районного масштаба", монотеизм евреев; буддизм в Китае - догадываться так же нелегко, как и о том, - почему такой язык, такая письменность - иероглифы, арабская вязь, греческий алфавит. Неудивительно и то, что генетическая основа гомо, с куда менее жесткой, чем у дочеловеческих тварей генетической программой, допуская в определённых рамках - не сейчас говорить о том, как гении эти рамки ломают, - свободой мышления, - позволяет неординарно думающим деятелям на свой лад воспринимать и переиначивать принятые своим этносом религиозно-моральные постулаты.
Не так ли на ряд течений растёкся буддизм, от иудаизма оторвалось христианство, и, в свою очередь, разделилось на католичество, протестантство, православие, да ещё с отклонениями, вариациями - вплоть до совсем маргинальных сект, ислам раздвоился - сунниты, шииты. По-разному религии и конфессии, секты переманивали или перетягивали верующих на свою сторону, но, видимо, эти верующие чувствовали себя достаточно душевно комфортно, не удержусь - так же, как безбожники с воцарением советской власти или приверженцы национал-социализма в гитлеровской Германии. Все эти мои рассуждения - в оправдание экскурсов Гумилева в религиозно-философские системы, возникающие и закрепляющиеся, пусть временно, в своих этносах.
Продолжаю цитирование того, как "Поклонники "Полноты" - с более изящными и крайне усложненными системами выступили во II-ом веке - антиохиец Саторнил, александриец Василид и его соотечественник Валентин, переехавшие в Рим... Высочайшее Божество постоянно заботится о жертвах Демиурга - людских душах. Оно стремится поддержать в них мысль об их высоком происхождении и укрепить их в борьбе с материей. Для этой цели оно по временам сообщало людям, к тому способным - пророкам и философам, - новые духовные элементы и наконец, послало на Землю первого эона в призрачном теле. Этот эон соединился при крещении с человеком Иисусом и показал людям путь обратно в Плерому. Раздраженный этим Демиург, а по другим мнениям Сатана, довёл Иисуса до распятия. Небесный Христос оставил человека Иисуса на кресте и возвратился к Верховному существу. Спасение души - это освобождение от материи через борьбу с ней".
Что может сказать человек XX века - уже в XXI, да ещё неверующий относительно такой попытки скрещения учения гностиков с отголоском Евангелия? Последнее, видимо, не устраивало этих мудрецов своей нефилософской приземленностью, и моральные категории для них казались второстепенными по отношению к главному - взаимосвязи материального и духовного, души и тела, плотского - как сугубо материального, живого, и той нематериальной эманации, что ниспосылает свыше "пророкам и философам" - если расширительно - людям творческим - то в таком толковании - без вуали земной мистики - для меня это во всяком случае - созвучно с некоторым течением мыслей в этом направлении.
"Поклонники "Света". В Иране обстановка была несколько иной. Воинственные парфяне с Копендага объединились со степными саками и выгнали македонян из Ирана. Их цари мужественно отстаивали свою землю от македонян и римлян, но обаянию эллинской культуры подчинились и они. В их столице, Ктезифоне, ставились трагедии Еврипида, шли диалоги о философии Платона, переводился на персидский язык Аристотель. И соответственно, в этой химерной целостности - Парфянской державе - расцвел гностицизм. В 224-ом году князь из дома Сасана Артшир Папаган изгнал парфян из "Священной земли Ирана" и восстановил учение Заратуштры. Но к участию в зороастрийском культе допускались только персы, а население Месопотамии принимало либо христианство, либо гностицизм. И вот на границе двух миров - эллинского и персидского - в Месопотамии родился исключительно тонкий, талантливый художник, каллиграф и писатель Мани. В поисках мудрости он ездил даже в Индию, а вернувшись на родину, проповедовал новое учение, в дальнейшем сыгравшее огромную роль в развитии культуры, истории и даже этногенеза.
Заметим, что гностиками становились мечтатели, богоискатели, почти фантасты, стремившиеся, подобно античным философам, придумать связную и непротиворечивую концепцию мироздания, включая в него добро и зло. Гностические системы были совершенно потрясающими по красоте, логичности, неожиданности. Но они не имели никакого отношения к научной мысли, ничего не объясняли и не считали нужным объяснять, за одним исключением: учение Мани и его последователей - манихеев - объясняло людям, что такое зло. В человеке неразрывно связан свет и мрак, как я понимаю - добро и зло, и задача в том, чтобы очиститься от мрака. Но каким образом? Да, действительно, нужно вести себя очень аскетично, не есть и не убивать животных с тёплой кровью; лягушек и змей можно, есть растительную пищу, воздерживаться от всякого рода плотских развлечений, потому что, если женишься, это естественным образом оздоровляет твой организм, и он крепче держит душу. Но разрешались оргии с полным развратом, только, чтобы было неизвестно - кто с кем, потому что это расшатывает организм и помогает душе освободиться. Система логична. Самоубийство не помогает, потому что существует переселение душ из тела в тело, и если ты самоубьёшься, то опять возродишься, и надо всё начинать сначала. Поэтому надо добиться подлинной смерти - потерять вкус к жизни".
Статья "Манихейство" из старой энциклопедии; "Основная черта - дуализм, первоначальная и неуничтожимая противоположность между добром и злом. Для спасения людей Бог послал на землю духа Солнца, Христа, с видимостью человека, учение которого завершил Мани. С IV века манихейство распространилось в Передней Азии, Африке и Италии; большей частью искорено персидскими магами (сам Мани казнен) и христианскими епископами в V веке". Отчаянная коллективная попытка преодолеть зло, причём не извне, а в душе человека. По-своему, как мне представляется, ту же сверхзадачу в идеале решали эпикурейцы; и вырвавшиеся из египетского рабства иудеи - верностью заповедям и всему прочему - по воле Всевышнего - и многое в Ветхом Завете - предостережение всем, кто поддастся соблазнам зла; и христиане, воспринявшие именно это - но посредством опять же ухода от сатанинских приманок властью, богатством, чувственными удовольствиями, и те же манихеи - изгоняя плотское ради успокоения вне царства зла; и искренние буддисты с переходом к нирване; и пламенные утописты-революционеры, которым грезился мир воплощенной социальной справедливости, свет коммунизма... Но почему какие-то люди, вдохновленные своими духовными вождями - пытались разными путями отделаться от того, что считали злом, и почему все эти попытки минувших - не более тридцати веков - были обречены изначала - вот в чём вопрос? А если будет правильный ответ, то какой же можно сделать вывод для судеб человечества?
И Лев Гумилев в доступной для понимания каждым, даже имеющим смутное представление об истории этносов, религиозно-философских учениях - к этим "каждым" не из скромности а как есть - отношу и себя - раскрывает то, что проецируется и на судьбы вчерашних, нынешних и завтрашних поколений, пожалуй, всех народов, сохранившихся на планете. Продолжим цитирование: "Маркион и маркиониты. Большинство гностиков не стремились распространять своё учение, ибо они считали его слишком сложным для восприятия невежественных людей, и их концепции гасли вместе с ними. Но в середине ІІ-го века христианский мыслитель Маркион, опираясь на речь апостола Павла в Афинах о "Неведомом Боге", развил гностическую концепцию до той степени, что она стала доступной широким массам христиан, Маркион происходил из Малой Азии. Был он очень учён. Сначала был торговцем, потом занялся филологией и написал большой трактат о Ветхом и Новом Завете, где доказал очень квалифицированно, что Бог Ветхого и Бог Нового завета - это разные боги, и что, следовательно, христианину поклоняться Ветхому Завету нельзя".
Думаю, сегодня имя какого-то Маркиона, с заслуженными уважительными эпитетами, его характеризующими - так же замечательного учёного Льва Гумилева - знакомо или интересует разве что немногих религиоведов, ну и, может быть, иных теологов. Между тем, на мой взгляд, этот мыслитель, хотел он этого или нет, дерзнул вопросом: какой Бог? - заставить задуматься, хотя бы некоторых верующих или неверующих - а что есть, собственно - Бог? - независимо от того, что и сейчас, в XXI веке одни миллионы христиан бездумно включают в свою веру Ветхий Завет, а в другой конфессии - только Новый. У Гумилева "доказал очень квалифицированно", но мне, например, приходит на ум - и каноническое "сын Божий" - один из неразрывной Троицы, между прочим, для каких-то вроде еретиков - и Святой дух - как бы не обязателен, такой себе "третий лишний"; и - "пришёл не нарушить закон, но исполнить" - понятно, ветхозаветный; однако сопоставим - "око за око, зуб за зуб" и "подставь вторую щеку" после первой пощечины - между такими жизненными позициями - по велению Бога - пропасть. Я бы сжато представил своё понимание Бога как высшего руководителя, мудрые веления которого не подлежат обсуждению: Бог Ветхого Завета - даровавший оптимальную программу-минимум своему богоизбранному народу - для того, чтобы он, несмотря на все выпавшие на его долю испытания, выжил в веках, показав миру - на что способен, и эта программа, кажется мне, в общем сработала. Евангелический Бог - программа-максимум для всего человечества - если хоть в какой-то мере не проникнетесь ею - во всех видах межчеловеческих взаимоотношений - доживете ли до Второго пришествия, и даже если да, то какими... К сожалению, эта программа-максимум утонула в формализованной обрядности, разве что в иных избранных душах задерживается и проявляется.
Сказанное можно распространить и на другие - вместо "религии"- верней - верования. Допустим, Аллах, устами своего пророка Магомета определил отношение мусульманина к "неверным" - со всем отсюда вытекающим, справедливости ради, следуя в этом духу и букве Ветхого Завета, но как при этом расценить далеко не мирное сосуществование шиитов и суннитов, опять же, такие как христианским конфессиям, - в нынешней Украине - католики - в том числе "греко", православные - московского, киевского патриархата, и это ещё не всё - баптисты - тоже разные, и ряд маргинальных сект, впрочем, не с таким уж малым числом порой фанатичных членов. И в Индии - чуть ли не в каждом - по-нашему даже не регионе - районе - свой пантеон почитаемых богов, благо без западного - о том, какой или какие - самые настоящие главные - не так они, как их представители - священнослужители. Библейская заповедь предостерегает: не сотвори кумира! - то есть, как я понимаю, заслуживающего поклонения подобно Всевышнему - а это уже слишком. У иных верующих я пробовал допытаться - каким они представляют себе Бога - конкретного ответа не получал, пускались в ход синонимы - Творец всего сущего, всеблагой, всевышний, всеведающий; не хочется представиться кощунствующим - но - сочетающего образ главного кумира и верховного главнокомандующего всем на свете, а нам остается верить в этот образ и ни в коем случае не перечить.
Вывод, мой: у каждого свой Бог, у меня - то, что я называю Окин - об этом - много в предыдущих моих опусах, похоже, в мире есть люди, разделяющие мой пантеистический взгляд - под разными псевдонимами того, что управляет нами всеми; а для каждого верующего, как я понимаю, важно, чтобы его вера не была одинока, чтобы вписаться в сообщество единомышленников, А претендующим на роль наместников веры, истинной, попутно - я бы включил сюда и идеологию - с социальной или националистической окраской - важно завлечь побольше верующих как свою паству. И тут самое место продолжить рассказ Гумилева о маркионитах, вслед за своим - ну, не кумиром, но своего рода пророком, по-христиански отвергли Ветхий Завет, "А так как поклонение Богу Ветхого Завета вошло в обиход, то большая часть церковников его не приняла, но церковь разделилась на две части - маркионитов и противников Маркиона. Победили тогда, во ІІ-м веке маркиониты, но в III-ем веке дуалистов одолели сторонники монизма".
Вот бы потолковать с тогдашними рядовыми прихожанами - как они понимают - о чём речь? Боюсь, что ответы были бы столь же невнятны, как и у нынешних адептов той или иной веры, конфессии - "только наша - истинная, и наш духовный отец доносит нам, нашим душам веру истинную, в отличие от верующих не по-настоящему, не так, как надо". А доказывать - как и во что верить и молиться - это можно по-разному. "Маркиона объявили последователем Сатаны и не признали его учения. Церковь его извергла, а книгу его подвергли осторожному замалчиванию - самое страшное, что может быть для ученого". Вырвалось у Гумилева - очень личное - вспоминаются строки кумира его матери, Анны Ахматовой - Бориса Пастернака: "Кому быть живым и хвалимым, кто должен быть мертв и хулим, известно у нас подхалимам, влиятельным только одним". Просто на эту тему считалось не приличным говорить. "В советское время, точней сталинское - вместо "неприлично" - на острые темы - "опасно" - стукачи начеку, и я это хорошо помню… Восстановил систему доказательств Маркиона Доллигнор, который из разных текстов собрал аргументы Маркиона, доказывающие, что Бог Нового и Бог Ветхого Завета - это разные боги, противостоящие один другому как добро и зло". Учитывая - какого народа был Бог Ветхого Завета, можно сделать отсюда далеко идущие выводы…
Чрезвычайно поучительно в изложении Гумилева "верую, ибо нелепо" делалось оправдательным оружием для того, что обобщенно названо захватом - власти и всего, этому сопутствующего. "Однако учение Маркиона всё же не исчезло. Через сотни передач оно сохранилось на родине Маркиона в Малой Азии, и в IX веке, приближенное, но ещё узнаваемое, стало исповеданием павликан (от имени апостола Павла), выступивших на борьбу с византийским православием, причём они даже заключили союз с мусульманами. Павликан нельзя считать христианами. Несмотря на то, что они не отвергли Евангелие, павликане называли крест символом проклятия, ибо на нём был распят Христос, не принимали икон и обрядов, не признавали таинств крещения и причастия и всё материальное почитали злом. Будучи последовательными, павликане активно боролись против церкви и власти, прихожан и подданных, сделав промыслом продажу пленных юношей и девушек арабам. Вместе с тем в числе павликан встречалось множество попов-расстриг и монахов, а также профессиональных военных. Удержать этих сектантов от зверств не могли даже их духовные наставники. Жизнь брала своё, даже если лозунгом борьбы было отрицание жизни. И не стоит в этих убийствах винить Маркиона, филолога, показавшего принципиальную разницу между Ветхим и Новым Заветами... Павликианство было разгромлено военной силой в 872 году, после чего пленных павликан не казнили, а поместили на границе с Болгарией для несения службы пограничной охраны. Так смешанная манихейско-маркоинистская доктрина проникла к балканским славянам и породила богомильство, вариант дуализма, весьма отличающийся от манихейского прототипа, укрепившегося в те годы в Македонии…"
"...Разница во взглядах у манихеев, меркионитов, богомилов и провансальских катаров была больше, нежели у католиков и православных. Однако дуалисты имели единую организацию из 16-ти церквей, тесно связанных друг с другом. Сходство их было сильнее различий, несмотря на то, что основой его было отрицание. В отрицании была их сила, но также и слабость; отрицание помогало им побеждать, но не давало победить". В предыдущем абзаце, кроме упоминаемых ранее, говорится и об "катарах". Итак; "Катары. Западная Европа несколько позже, чем Передний Восток, испытала все последствия механического смешения этносов. Подлинная химера образовалась в Лангедоке, захватив на западе Тулузу, а на востоке - Северную Италию. Беда была в том, что Великий караванный путь, начинавшийся в Китае и шедший по бескрайним безлюдным степям, доходил до богатого, обильного всеми продуктами Лиона, затем до величественной Тулузы, и заканчивался в мусульманской Испании, в Кордове. А с международной торговлей всегда связано разнообразие людей и идей, неспособных слиться друг с другом. Зато в теле такой химеры часто прорастают как паразиты жизнеотрицающие системы, примеры которых мы уже видели...
Распространенное мнение, что пламенная религиозность средневековья породила католический фанатизм, от которого запылали костры первой инквизиции, вполне ошибочно. К концу XI века духовное и светское общество Европы находилось в полном нравственном падении, многие священники были безграмотны, прелаты получали назначения благодаря родственным связям, богословская мысль была задавлена буквальными толкованиями Библии, соответствовавшими уровню невежественных теологов, а духовная жизнь была скована уставами клюнийских монахов, настойчиво подменявших вольномыслие добронравием. В ту эпоху все энергичные натуры делались или мистиками или развратниками. А энергичных пассионарных людей во Франции было много больше, чем требовалось для повседневной жизни. Поэтому-то их и старались сплавить в Палестину освобождать гроб Господен от мусульман, с надеждой, что они не вернутся.
Но ехали на Восток не все. Многие искали разгадок бытия, не покидая родных городов, потому что восточная мудрость сама текла на Запад. Она несла ответ на самый больной вопрос теологии: Бог создавший мир, благо; откуда же появилось Зло и Сатана?" Нам сегодня такая постановка вопроса кажется наивной, но разве что в теологическом плане, а если подойти к этому с позиций психолога, то вскроется реальная подноготная такой псевдоколлизии. Ребёнок, если он голоден, болен, испытывает боль - даже будучи сам виноват в том, что ушибся, порезался, обжегся - в слезах вопиет, адресуясь прежде всего к родителям - как же так, - когда ваша прямая и главная обязанность - уберечь дитя от неприятностей, а вы допустили такое?.. Ну, а мы, взрослые, умудренные жизнью, разве не обращаемся, мягко
говоря, с претензиями - порой в достаточно бурной форме - к начальству, нет, не своему непосредственному, а тому, что на самых вершинах власти - как же, обладая такими полномочиями и возможностями, не могут обеспечить свой народ как следует... Но у президентов, премьеров и их команд на этот счёт свои соображения и оправдания - здесь не место конкретизации и привязки к нашему нынешнему - это я излагаю по-другому...
Однако - можно ли сравнивать - даже самого порядочного и доброжелательного монарха или должностного лица высшего ранга, с его возможностями - и Бога, всемогущего, который ещё в раю вручил именно человеку, как господствующему надо всем земным, ключи от храма природы, такого чудесного? И не его ли, Бога, забота - оградить венец творенья - от любых неприятностей? Разве Он не гораздо более всемогущ, чем тот земной правитель, что с помощью своих подручных, силовиков пытается оградить большинство своих подданных - от разбойников, мошенников, взяточников, а также от стихийных бедствий, болезней - строительством отличного жилья для всех и передовой медицины тоже для всех доступной, - куда этим господам, даже с их благим, но по разным причинам невыполнимыми намереньями - до того, кому стоит лишь решить... А вот отчего-то не получилось, так отчего? Какие могут быть оправдательные версии?
"Принятая в католичестве легенда о восстании обуянного гордыней ангела не удовлетворяла пытливые умы. Бог всеведущ и всемогущ! Значит, он должен был предусмотреть это восстание и подавить его. А раз он этого не сделал, то он повинен во всех последствиях и, следовательно, является источником зла. Логично, но абсурдно. Значит, что-то не так. На это отвечали приходившие с Востока манихеи: "Зло извечно. Это материя, оживленная духом, но обволокшая его собой. Зло мира - это мучения духа в тенетах материи". Следовательно, всё материальное - источник зла. А раз так, то зло - это любые вещи, в том числе храмы и иконы, кресты и тела людей. И всё это подлежит уничтожению... По учению альбигойцев полезен сам по себе всякий акт изнурения плоти, ведущий к отвращению к жизни, но без брака и воспитания детей, потому что и дети, и любимая жена, и хороший муж - все они являются частями, составляющими этот мир, и, следовательно, соблазном дьявола, которого надо избегнуть".
На первый взгляд - какая-то дикая духовная патология, и, как мне представляется, лишь таким образом гниющая голова рыбы - не заражающая этой гнилью основную массу тогдашнего простонародья - в той же Западной Европе, хотя, возможно, не без того… Но, наверное, неспроста Гумилев описывает эти исповедуемые в определенную эпоху религиозные, даже со знаком минус - доктрины, которые как-то соотносились с культурогенезом и судьбами разных этносов. "Мораль, естественно, упразднялась. Ведь если материя - зло, то любое истребление ее - благо, будь то убийство, ложь, предательство… - все не имеет никакого значения". И что - все подобное осталось в сумрачном прошлом, и лишь маргинальные группки сатанистов в наш век исповедуют нечто сходное? А, может, и без, так сказать, теоретического обоснования, расшатанная в этом плане этническая генетика иных этносов, допускает отступления от морали, сдерживаемые законопослушанием или угрозой наказания за явные нарушения, но не тех, что свирепо рискуют ради удовлетворения вожделенного или всегда в состоянии откупиться от закона.
"Нет, и не может быть сомнения в том, что манихейское альбигойство - не ересь, а просто антихристианство, и что оно дальше от христианства, нежели ислам и даже теистический буддизм. Однако если перейти от теологии к истории культуры, то вывод будет иным. Бог и Дьявол в манихейской концепции сохранились, но поменялись местами. Именно поэтому новое исповедание имело в ХІІ веке такой грандиозный успех. Экзотичной была сама концепция, а детали ее привычны, и замена плюса на минус для восприятия богоискателей оказалась легка. Следовательно, в смене закона мог найти выражение любой протест, любое неприятие действительности, в самом деле весьма непривлекательной". Отталкиваясь от заключительных слов, можно вспомнить и революционные лозунги типа "Грабь награбленное", и "кто не с нами, тот против нас". "Кроме того, любое манихейское учение распадалось на множество направлений, мироощущений, мировоззрений и степеней концентрации, чему способствовали в равной мере пассионарность новообращенных, позволявшая им не бояться костра, и оправдание лжи, с помощью которой они не только спасали себя, но наносили противникам неотразимые, губительные удары. Конечно, далеко не все в Западной Европе понимали сложную догматику манихейства, да многие и не стремились к этому. Им было достаточно осознать, что Сатана для них - не враг, а владыка и помощник в затеваемых ими преступлениях. Тайно исповедовал это учение император Генрих IV, враг папы Григория VII. А простодушный Ричард Львиное Сердце откровенно заявил, что все члены дома Плантагенетов пришли от Дьявола и вернутся к Дьяволу. Этим заявлением он оправдал все совершенные им преступления и предательства; по крайней мере, так считал он сам.
И ведь эту доктрину упразднявшую совесть, исповедовали в XII веке не только короли, но и священники, ткачи, рыцари, крестьяне, нищие, учёные-законоведы и безграмотные бродячие монахи, причём большинство из них не отдавали себе отчета в значении своих умонастроений. Эти последние легко переходили от одного стана в другой, потому что от них не требовалось формального отречения от догматов своей веры... Учение католиков было столь же логично, только с иной доминантой; католики утверждали, что мир должен быть сохранен и что жизнь, как таковая не должна пресекаться. И во имя этого они очень много убивали. Казалось бы, парадокс? Нет, не парадокс. Для того, чтобы жизнь поддерживалась, согласно диалектике природы, смерть так же необходима, как и жизнь, потому что после смерти идёт восстановление..." Следующая, я бы сказал, скорее не так религиозная, как идеологическая основа тех, имя которым - зиндики.
"Совсем рядом с двумя уже описанными суперэтносами, но по другую сторону Средиземного моря, находился третий суперэтнос, известный также по конфессиональному признаку - мусульманский. Возник он в начале VII века, следовательно был моложе византийского и старше романо-германского. Однако жизнь его протекала столь напряженно, что состарила его преждевременно. Грандиозные победы арабов на востоке и западе расширили границы халифата до Памира и Пиринеев. Множество племен и народов было включено в халифат и обращено в ислам. Так создался мусульманский суперэтнос. Негативная антисистема здесь имела оригинальные формы, но несла ту же самую губительную функцию. И если провансальские катары и болгарские богомилы были явлением импортным, то арабы, завоевавшие Сирию и Иран, получили в качестве подданных маздакитов Азербайджана, огнепоклонников хоросана, буддистов Средней Азии, манихеев Месопотамии и гностиков Сирии. Все эти учения, весьма различные между собой, пылали одинаковой ненавистью к поработителям-мусульманам и к вере ислама. Неоднократно вспыхивали восстания, беспощадно подавляемые халифами до тех пор, пока не сложилась новая консорция - религиозная организация, поставившая себе целью борьбу против религии. Она вобрала в себя множество древних традиций и создала новую, оригинальную и неистребимую, ибо она потрясла мусульманский мир".
Далее хочу привести почти без купюр целую страницу, поскольку, как мне представляется, изложенное Гумилевым поможет человеку, далёкому во всех отношениях, от происходящего ныне в странах среднего Востока, мусульманских - отчасти понять - какие традиции неувядающе тянутся из глубины веков в этом полиэтносе. "Мусульманское право - шариат - позволяло христианам и евреям за дополнительный налог спокойно исповедовать свои религии. Идолопоклонники подлежали обращению в ислам, что тоже было сносно. Но зиндикам (от персидского слова "зинд" - смысл, что было эквивалентном греческого "гнозис" - знание), представителям нигилистических учений, грозила мучительная смерть. Следовательно, зиндики - это гностики, но в арабскую эпоху это название приобрело новый оттенок - "колдуны". Против них была учреждена целая инквизиция, глава которой носил титул "палача зиндиков". Естественно, что при таких условиях свободная мысль была погребена в подполье и вышла из него преображенной до неузнаваемости во второй половине IX века... Догматику и принципы нового учения можно лишь описать, но не сформулировать, так как основным его принципом была ложь. Сторонники новой доктрины называли даже себя в разных местах по-разному; наиболее известные названия в Персии - исмаилиты, в Аравии - карматы. Цель же их была одна - во что бы то ни стало разрушить ислам, как катары стремились разрушить христианство. Видимая часть учения была проста: безобразия этого мира исправит махди, то есть спаситель человечества и восстановитель справедливости. Эта проповедь почти всегда находит отклик в массе народа, особенно в тяжелые времена. А IX век был очень жестоким, мятежи и отпадения эмиров, восстания племен на окраинах и рабов-зинджей в сердце страны, бесчинства наемных войск и произвол администрации, поражения в войнах с Византией - всё это ложилось на плечи крестьян и городской бедноты, в том числе и образованных, но нищих персов и сирийцев. Горючего скопилось много, надо было уметь поднести к нему факел.
Свободная пропаганда любых идей была в халифате неосуществима. Поэтому эмиссары доктрины выдавали себя за мусульман. Они толковали тексты Корана, попутно вызывая в собеседниках сомнения и намекая, что им что-то известно, да вот-де истинный закон забыт, от чего все бедствия и проистекают, а вот если его восстановись, то. Но тут, как бы спохватившись, замолкал, чем, конечно, разжигал любопытство. Собеседник, крайне заинтересованный, просит продолжать но, проповедник опять-таки ссылаясь на Коран, берёт с него клятву соблюдения молчания, а затем, как испытание доброй воли прозелита, сумму денег, сообразно средствам, на общее дело. Затем идёт обучение новообращенного. Мир, в котором мы живём, плохой, потому что здесь всякие кадии, эмиры, муллы, халиф со своим войском угнетают и обижают бедных людей, у которых, однако, есть выход: если они достигнут совершенства через участие в их общине, то попадут в антимир, где всё будет наоборот - там они сами будут обижать кадиев, эмиров и т.д." Припомнилась строка из гимна "Интернационал": "кто был ничем, то станет всем!" "Такая незамысловатая, казалось бы, система нашла себе большое количество приверженцев... Карматы, или, как их на востоке называли, исмаилиты, должны были лгать всем: с шиитом он должен быть шиит, с суннитом - суннит, с евреем - еврей, с христианином - христианин, с язычником - язычник, но только должен помнить, что тайно подчинен своему пиру - старцу. Все мусульмане - враги, против которых дозволены ложь, предательство, убийства, насилия. И вступившему на "путь", даже в первую степень, возврата нет, кроме как смерть".
Да, как известно "Восток - дело тонкое..." - или это совсем о другом? Но задумался я о лжи, как таковой, её истоках и развитии в человеческом обществе, ибо, как отмечалось, разного рода уловки в борьбе за существование дочеловеческих тварей - для обмана потенциальной жертвы или, наоборот, чтобы ускользнуть от охотника за твоей жизнью - заложены генетически и выражаются по-разному, но никоим образом не касаются сородичей. Стараюсь припомнить примеры - в поэзии Древнего Китая или в античных драмах - ничего не приходит на ум. В Библии - коварная Далила или струсивший апостол Петр, но такого рода неоткровенность в каждом случае хоть как-то оправдана. Лживость - обязательный действующий аспект цивилизации, вместе с ней успешно прогрессирующий? Похоже да, как я убеждаюсь: от проникновенности всевозможной рекламы до журналистской тенденциозности, от демагогии руководящих деятелей до, увы, самых близких родных - врут нагло и беззастенчиво или хитро дозируя с правдой; затушевывая что-то существенное или маскируясь под откровение. Не сомневаюсь, что достаточно изворотливый субъект выкрутится и на судебном заседании, обязуясь говорить правду и только правду, и поднатореет в том, чтоб запутать любые детекторы лжи. А смягчить это, вроде бы, отрицательно в натуре, можно или "да, но во имя…" какой-либо благодарной цели, а то и - без того, что именуют дипломатией - не обойтись. И, если иезуиты, - может им это зря приписывают, а, может и не зря, - почитали искусство изощренной лжи как достоинство, то в наше время и уличать в этом не так-то просто такого рода умельцев, и насыщенность этим разных форм человеческого общения притупляет справедливое реагирование.
Продолжение - о карматах. "Никакого духовенства у них не было, но иерархия была очень строгая". Не могу избавиться от ассоциативного - партийная дисциплина. "Каждая община имела своих руководителей, которым подчинялась совершенно беспрекословно". Опять же - а чем отличается дисциплина армейская, особенно в военное время, или, скажем, повстанческих, террористических группировок? "На смерть они шли совершенно не дрогнув, потому что за мученическую смерть им гарантировалось место в антимире, где вечное блаженство. А чтобы они верили, что антимир действительно существует, что это не обман, им давали покурить гашиша - самый обыкновенный наркотик, - и они его видели! Видения у них были такие красочные, что за них стоило погибнуть..." Одно из ответвлений исмаилитов-фанатиков известно под именем "Старец горы" "Честолюбивый Хасан Саббах, чиновник канцелярии сельджукского султана Мелик-шаха, выгнанный за интриги, стал исмаильским имамом. В 1090 году ему удалось овладеть горной крепостью Аламут в Дейлеме, и он стал называться "Старец горы"... Хасан нашёл способ сломать не социальную, а этническую систему. Он направил своих убийц на самых талантливых и энергичных эмиров, места которых, естественно занимали потом менее способные, а то и вовсе бездарные тупицы и себялюбцы. А эти последние, занимая низшие должности, способствовали действиям исмаилитов, ибо знали, что кинжал фидаина откроет им путь на вершину власти. Такой целенаправленный геноцид за 50 лет превратил сельджукский султанат в бессистемное скопление небольших, но хищных княжеств, пожиравших друг друга, как пауки в банке".
Из того, что поведал нам Лев Гумилев - в основном это нашло отражение в цитировании наиболее существенного из глав его книги "Этносы и антиэтносы" - понятно ли стало - какие первые и какие вторые? Мне, честно говоря, не очень. Верней - с позиций моей монадологии - первые, в которых внутренние конфликты вследствие несовместимости моно или полиэтнично составляющих не чреваты распадом. Правда, нацеленность Гумилева несколько в другом - в опровержении марксистского тезиса о классовых противоречиях, как главной причине внутриобщественных противоречий. Но, может, мы забегаем вперёд, и, подытоживая изложенное, автор книги сделает свои убедительные выводы, после которых и пишущему эти строки позволительно высказать некоторые свои соображения на этот счёт.
"Остановка в пути. А теперь остановим караван нашего внимания для того, чтобы подумать над уже сделанными описаниями. Как легко было заметить, три большие суперэтнические системы сопровождались антисистемами, вернее, одной антисистемой, подобно тому, как тени разных людей различаются друг от друга не по внутреннему их наполнению, которого у теней вообще нет, лишь по контурам. Как уже было показано, провансальские катары, болгарские богомилы, малоазиатские павликане, аравийские карматы, берберийские и иранские исмаилиты, имея множество этнографических и догматических различий, обладали одной общей чертой - неприятием действительности, то есть метафизическим нигилизмом. Эта их особенность так бросалась в глаза исследователям, что возник соблазн усмотреть в ней проявление классовой борьбы, которая в эпоху расцвета феодализма, безусловно имела место. Однако это завлекательное упрощение при переходе на почву фактов наталкивается на непреодолимые затруднения.
Каково было поведение самих еретиков? Феодалов они, конечно, убивали, но столь же беспощадно они расправлялись с крестьянами, отнимая их достояние и продавая их жен и детей в рабство. Социальный состав манихейских и исмаилитских общин был крайне пёстрым. В их числе были попы-расстриги, нищие ремесленники и богатые купцы, крестьяне и бродяги - искатели приключений и, наконец, профессиональные воины, то есть феодалы, без которых длительная и удачная война была в те времена невозможна. "Приходят на ум Пушкинские строки из "Братьев-разбойников": "Какая смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний! Из хат, из келий, из темниц они стеклися для стяжаний!" "Когда же исмаилитам удавалось одержать победу и захватить страну, например, Египет, то они отнюдь не меняли социального строя... А превратившись в феодалов, они стали проводить религиозные преследования не хуже, чем сунниты. В 1210 году "Старцы горы" в Аламуте жгли "еретические" (по их мнению) книги. Фатимидский халиф Хаким повелел христианам носить на одежде кресты, а евреям - бубенчики, мусульманам было разрешено торговать на базаре только ночью, а собак, обнаруженных на улицах, было велено убивать".
"Ограниченность отрицания. Как мы должны расценивать все сказанное выше с точки зрения географии? Казалось бы, фантасмагория какая-то, при чём тут география? Очень при чём! Мироощущение альбигойцев, манихеев, павликан - в Византии, исмаилитов и прочих - это система негативной экологии. Не любя мир, манихеи не собирались его хранить, наоборот, они стремились к уничтожению всего живого, всего прекрасного. Вместо любовной привязанности к миру и к людям они культивировали отвращение и ненависть. Должна была стать уничтоженной вся жизнь и биосфера там, где возобладала бы эта система. Но, к счастью, у манихеев возможности были ограничены; победить до конца, реализовать свою идею целиком они не могли принципиально". Первое, что приходит в голову после этой гневной тирады в адрес давно сошедших с исторической сцены - это в условиях советской цензуры нельзя было иначе высказать своё возмущение варварским отношением к природе, которое набирало силу, в частности, в пределах Советского Союза. Вероятно, число невинных человеческих жертв от рук "отрицателей" всех мастей в средневековую эпоху велико, но, полагаю небезосновательно, что многократно меньше, чем в ГУЛАГе за годы советской власти, даже за пару десятков лет самых массовых репрессий, не говоря уже о военном времени. И, вероятно, за все века бесчинств, по утверждению Гумилева, ненавистников всего живого, - вряд ли хоть один вид флоры или фауны мог безнадёжно очутиться в потенциальной "Красной книге", А если ограничиться территорией Украины, припомнить утрачиваемые плодородные земли, загубленные Днепровским каскадом гидростанций, малых речек, исчезнувших в результате грубой мелиорации, гибели ряда видов живого от ядохимикатов; а уже после обретения так называемой "незалежности" - массовая вырубка карпатских лесов, стройки для нуворишей в заповедниках, да и что в этом плане в последние годы в Киеве на моих глазах…
Антигуманистическое по Гумилеву синонимично противоестественному, и очень хочется понять - а почему так оно получается? Оставляю за собой право высказаться по окончанию прочтения глав из книги Гумилева и вернуться к этому и другим вопросам, навеянным, в частности, изложенным замечательным мыслителем, пусть и субъективно. Гумилев считает, что религия или философия отрицания жизненных основ бытия всего одушевленного вообще несовместима с самим бытием - жизнью тех, кто подобное исповедует. "В самом деле, если бы манихеи достигли полной победы, то для удержания её им пришлось бы отказаться от разрушения плоти и материи, то есть преступить тот самый принцип, ради которого они стремились к победе. Совершив эту измену - самим себе, они должны были бы установить систему взаимоотношений с соседями и с ландшафтами, среди которых они жили, то есть, тот самый феодальный порядок, который был естественным при тогдашнем уровне техники и культуры. Следовательно: они перестали бы быть самими собой и превратились бы в собственную противоположность". Ах, в том-то и несчастье, что их наследники - не этнические или религиозные, но духовные - вовсе не изменились радикально, а лишь приспособились к реалиям нового времени, но об этом позже.
Заключительная глава книги Льва Гумилева "Слово о науке". Когда Наука была в зачатке, люди представляли мир как собрание недвижных предметов: звёзд, гор, морей, а если им приходилось наблюдать движение: смену дня и ночи, произрастание трав или старение своих близких, - то они считали эти формы движения цикличными. Осуждать их за это было бы несправедливо: ведь обыватели XX века воспринимают мир так же. Однако уже Гесиод уловил линейное течение мирообразования: эпоха Урана - пространство без времени и энергии; эпоха Хрона - добавление времени с броуновским движением чудовищ; эпоха Зевса - доказывал, что движения нет, ибо Ахилл не может догнать черепаху. Оба умозрительных учения делают науку невозможной: гераклитовское - потому что нельзя описывать исчезающие и неповторимые феномены (трудно тут согласиться с Гумилевым - как раз современная наука признаёт явления, которые воспроизводятся в природе, или в эксперименте, и настороженно относится к тому, что случается как уникальное по ряду параметров), а зеноновское - потому что без движения к предметам изучения нельзя приблизиться для исследования их (тоже - парадоксальное толкование гуманитария).
Потому-то научное познание заменилось софистикой, и Георгий имел право сформулировать свои три тезиса: "Ничего нет!", "Если бы что-нибудь было: оно было бы непознаваемо!", "Если бы познание существовало, его было бы нельзя передать!..." Тупик. Как ни странно, все эти три философские подхода к науке дожили до XX века, изменив формы, но не настолько, чтобы их было нельзя распознать". Странный, мягко говоря, заключительный вывод, разве что как предупреждающий, что построения автора данной книги могут быть безосновательно скептически восприняты коллегами, принадлежащими к когорте профессиональных историков, что, насколько я знаю, и произошло. Да, в гуманитарных науках, а в человеческой истории наверное особенно, в отличие от точных наук, нет четких критериев приближения к Истине - уж слишком много здесь - и разнопланового фактажа; и расплывчат принцип отбора наиболее существенного; и даже без давления конъюнктурного - от субъективизма вследствие принадлежности историка к определённой этнической общности или идеологической зашоренности - никуда не деться, что, кстати, наглядно доказывается ныне на Украине.
Какова же аргументация Гумилева в пользу своего взгляда на этногенез? "Факт этнического изменения внутри системы, определяется либо накоплением; либо растратой энергии живого вещества (биохимической), а устойчивость неоднородной системы законом единства и борьбы противоположностей. Дискретность этногенезов и этнической истории, или, что то же, существование ''начал" и "концов", есть прямое проявление закона отрицания отрицания, согласно которому рождение и смерть любой системы неразрывно связаны друг с другом. Диалектика, и только она, позволит решить поставленную нами задачу". "Диалектик, - по словарю, - 1. в первоначальном смысле человек, искусный в ведении спора 2. Позднее последователь диалектической философии; человек, владеющий диалектическим методом". Не знаю, насколько меня можно причислить к первым, но уж ко вторым - никоим образов. Ещё закон перехода количества в качество для меня хорошо иллюстрируется софизмом "куча" когда таковой можно именовать достаточное количество зёрен; а насчёт отрицания отрицания… Допустим кто-то, даже моя жена станет отрицать, что я ее люблю, то прибегну к отрицанию такого отрицания. И относительно борьбы противоположностей - примеров сколько угодно, а вот - единства, разве - крайне левых и крайне правых экстремистов - в выборе средств борьбы с остальными они, пожалуй, едины. Но - поверим Гумилеву и посмотрим, как диалектика помогает решить его задачу.
"Тезис. Поставим следующий вопрос: к компетенции какой науки - естественной или гуманитарной - относится всё то, что сказано выше о динамике этноса? Для ответа нам прежде всего потребуется уточнить само понятие гуманитарных и естественных наук. Принято думать, что гуманитарные науки - это те, которые изучают человека и его деяния, а естественные науки изучают природу, живую, мёртвую и косную, то есть ту, которая никогда не была живой. Это деление неконструктивно и полно противоречий, делающих его бессмысленным. Медицина, физиология и антропология изучают человека, но не являются гуманитарными науками. Древние каналы и развалины городов, превратившиеся в холмы, - антропогенный метаморфонизованный рельеф, находятся в сфере геоморфологии - науки естественной. И наоборот, география до ХVI века, основанная на легендарных, часто фантастических рассказах путешественников, переданных через десятые руки, была наука гуманитарная, так же как геология, основанная на рассказах о всемирном потопе в Атлантиде. Даже астрономия до Коперника была наукой гуманитарной, основанной на изучении текстов Аристотеля, Птоломея, а то и Косьмы Индикоплавта. Люди предпочитали жить на плоской Земле, окруженной Океаном, нежели на шарике, висящем в бесконечном пространстве - Бездне...
Исходя из сказанного, легко заключить, что деление образов мышления, тем самым и наук, по предмету изучения неправомерно. Гораздо удобнее деление по способу получения первичной информации. Тут возможны два подхода: чтение книг или выслушивание сообщений (легенд, мифов и т.д.) и наблюдение, иногда с экспериментом. Первый способ соответствует гуманитарным наукам, царицей коих является филология. Второй - естественным наукам, которые следует подразделить на математизированные и описательные Математизированные имеют дело с символами, описательные - с феноменами. К числу последних относятся география и биология. Причина такого странного размежевания наук глубока, но и она описана В.И.Вернадским, назвавшим её "бессознательным научным дуализмом". Он разъяснил этот тезис так: "Под именем дуалистического научного мировоззрения я подразумеваю тот своеобразный дуализм, когда учёный-исследователь противопоставляет себя - сознательно или бессознательно - исследуемому миру... Получается фантазия строгого наблюдения учёным-исследователем совершающихся вне его процессов природы как целого".
Привычное для моих теперешних писаний "лирическое отступление". Изложенное языком высшей математики для меня так же недоступно, как, допустим, китайскими иероглифами или арабской вязью, да и латинский шрифт вовсе не гарантирует понимания написанного, разве что по-немецки, и то, как указывают в анкетах - "со словарем". Но в текст, написанный по-русски, пусть с включением незнакомых терминов (опять же - и тут помогает "со словарем") - стараюсь понять - в чём смысл, доступный пониманию средне образованного гражданина. Однако бывает - сложные философские построения или ультрамодернистская поэзия, когда я чувствую себя в положении посетителя ткацкой мастерской из сказки Андерсена "Голый король" - тот, кто не может узреть необыкновенную ткань - или просто глуп, или не соответствует своей должности. И стыдно признаться, что для меня - нечто пустопорожнее - невнятная заумь, мудреная белиберда. Так неужто подобное соображение может возникнуть, когда постулируется некий дуализм учёного исследования? Скажем, физик, анализирующий осциллограмму, как, возможно, сам Вернадский - чему он себя противопоставляет, пускай и бессознательно?
Нет, здесь, пожалуй, уместней мораль басни Крылова "Петух и жемчужное зерно": "Невежи судят точно так: в чём толку не поймут, то всё у них пустяк". Ведь нередко и кажущееся вполне понятным, воспринимаешь поверхностно, как морскую волну, а попробуй нырнуть в глубину мысли за контурами словесными. Недаром, наверное, во все века плодится племя комментаторов великих произведений литературы, или идущими вслед за осуществившими прорыв в какой-либо области науки. И, поразмыслив, я так взглянул на утверждаемое Вернадским как бы его глазами, через его мироощущение. Из нового энциклопедического словаря - статьи о Владимире Ивановиче Вернадском: "…Идеи Вернадского сыграли выдающуюся роль в становлении современной научной картины мира. В центре его естественнонаучных и философских интересов - разработка целостного учения о биосфере, живом веществе (организующем земную оболочку) и эволюции биосферы в ноосферу, в которой человеческий разум и деятельность, научная мысль становятся определяющим фактором, мощной силой, сравнимой по своему воздействию на природу с геологическими процессами. Учение Вернадского о взаимоотношении природы и общества оказало сильное влияние на формирование современного экологического сознания. Развивал традиции русского космизма, опирающегося на идею внутреннего единства человечества и космоса".
Это единство, как я понимаю, подобно тому, как гравитация является неким связующим макромира, таким же объединяющим всё сущее выступает информационная составляющая философской доминанты мироощущения основателей "русского космизма", но, по моему убеждению, корневого в душе человека Востока - Восточной и Юго-восточной Азии. Язык природы для таких людей - не нуждается в переводе, как - первым в голову пришел такой пример - состояние души Бетховена для Льва Толстого, когда он слушал Крейцерову сонату. Или - можно наудачу - профессионального музыканта, вникающего в партитуру симфонии. Или посетителя музея перед картиной Рембрандта "Блудный сын". Или когда я про себя в который раз переживая Пушкинского "Моцарт и Сальери". Или - смотрю на игру замечательного артиста - вроде бы скупые жесты, едва уловимые нюансы мимики - но как я его понимаю!
А не так ли, всматриваясь в кардиограмму чуткий врач ощущает сердце больного и понимает, как можно ему помочь? И, если уж на то пошло - так же по осциллограмме учёный заинтересованно судит о скрытых процессах микромира; и спектральный анализ звезды через миллионы лет раскрывает ее уникальный химический состав? Пусть так вольно мне понимать "бессознательный научный дуализм" по-Вернадскому, и принимать как аксиому Гумилева. "Так, но филолог неизбежно находится вне изучаемого им текста. Иначе он не может работать... То, что гуманитарий рассматривает извне, то естествоиспытатель должен стараться рассмотреть изнутри, ибо сам находится в биосфере, потоке постоянных изменений". Речь идёт, насколько я понимаю, об абстрагированных человеческим мышлением информационных комплексах. "Отмеченное размежевание гуманитарных и естественных наук не даёт предпочтение одних другим. Ведь именно гуманитарные науки обогатили современное человечество информацией об иных культурах, как современных эпохе европейского Просвещения, так и мёртвых. Именно за это ХV-ХVII века, переполненные жестокостями и преступлениями, ныне называются Возрождением. И хотя гуманитарии приучили читателей, алчущих знания, к вере в источники, историческая критика, сопряженная с естествознанием, позволила ограничить веру сомнением, в результате чего наука история стала обладательницей огромного количества фактов, то есть элементов любой сложной конструкции. Беда была лишь в том, что, за одним исключением - социально-экономической истории, не было скелета науки - принципа классификации. В любой обобщающей работе факты излагаются просто в хронологической последовательности, вследствие чего плохо поддаются запоминанию".
В самом деле, среди многочисленных и разнообразных наук нашего времени, например, геофизики, кристаллографии, ботаники, палеонтологии, филологии, механики твёрдого тела, имуннологии - можно долго продолжать такой перечень, - история несколько выпадает из определяемых категорией "наука", поскольку, как замечает Гумилев, любая наука выявляет классификацию рассматриваемых явлений, процессов, определённые закономерности в этой сфере, взаимодействие со смежными науками - с тем, что мы понимаем под историей вообще или всеобщей - как-то всё слишком неопределенно. Она распадается на множество частностей - историй отдельных народов, государств, или, к примеру, истории астрономии, авиации, той или иной религии, виноделия, футбола, телевиденья, и то, что послужило основой моей книги "Почему мы так одеты" - истории костюма во всех аспектах, хотя можно весьма подробно о каждом виде национальной одежды. Но любая наука требует, прежде всего, не предвзятости, не безусловной подчиненности традициям и авторитетам, а максимальной объективности, которая в гуманитарных сферах, тем более в интерпретации истории даётся нелегко. Историк, уподобившийся Пушкинскому летописцу в "Борисе Годунове": "Ни на челе высоком, ни во взорах нельзя прочесть его сокрытых дум; всё тот же вид смиренный, величавый. Так точно дьяк, в приказах поседелых, спокойно зрит на правых и виновных, добру и злу внимая равнодушно, не ведая ни жалости, ни гнева".
"Физико-химия, астрономия и космография преодолели аналогичные трудности использования математики, но зоология, физическая география и историческая этнография не позволяют применять к себе математическую символику. Нельзя думать, что все явления, доступные научному объяснению, подведутся под математические формулы... Об эти явления, как волны о скалу, разобьются математические оболочки - идеальное создание нашего разума", - писал В.И. Вернадский. Казалось бы, что компетенция естествознания простирается только на те факты, которые существуют ныне, но не на те, что ушли в прошлое. Однако палеонтология и историческая геология изучают именно прошлое, руководствуясь принципом актуализма, согласно которому законы природы, наблюдаемые сейчас, так же действовали в прошлом. Однако это относится к массовым явлениям, но не единичным фактам, представляющим интерес для историка". Стоит по-настоящему оценить - до чего верно, справедливо это положение - для толкования и значительных исторических событий, оказавших огромное влияние на судьбы миллионов людей, целых поколений. История, как известно, не знает сослагательного наклонения, но даже за те десятилетия, что я прожил на свете, сколько было известных моментов в истории, когда получись что-то не совсем так, немножко не так, и ход истории, даже не одной страны, был бы существенно иной.
"Как известно, все природные закономерности вероятностны и, следовательно, подчинены закону больших чисел. Значит, чем выше порядок - тем неуклоннее воздействие закономерностей на объект; и чем ниже порядок - тем более возрастает роль случайности, а тем самым и степень свободы. Поэтому в естествознании единочное наблюдение воспринимается критично. Оно может быть случайным, неполным, искаженным обстоятельствами, в которых находился наблюдатель, и даже его личным сочувствием. И в опыте ошибки возможны. Опыт может быть не чистым: данные могут быть искусственно подогнаны (артефакт) или не учтены все привходящие компоненты. Но все эти недостатки компенсируются большим числом наблюдений, где неизбежная ошибка лежит в пределах допуска. Иначе говоря, она столь мала, что ею не только можно, но и нужно пренебречь. Так возникает эмпирическое обобщение - непротиворечивый комплекс сведений, по достоверности равный наблюдаемому факту. И если историк или палеоэтнограф встаёт на этот путь, он получает столь же блестящие перспективы, какие уже имеют биологи, геологи и географы. Пусть исходный элемент исторического исследования - эксцесс. Если набрать их много, они будут поддаваться классификации, а если ещё больше - то и систематизации, а тем самым дадут верифицированный материал для эмпирических обобщений. Этим путём в XIX векё пошла социально-экономическая история, и данные её легли в основу исторического материализма, предмет которого - не отрывочные сведенья летописцев, а объективная реальность со свойственной ей закономерностью".
В новом времени, как уже отмечалось неоднократно, то, что традиционно считалось наукой - во всех областях, особенно точных наук, описательное шаг за шагом уступало аналитическому - с ответами на "почему" и формулами или формулировками закономерностей, по которым та или иная сторона действительности существует и развивается. Такая тенденция захватывала и гуманитарную сферу; а как же с историей? "В исторической географии и этнографии XIX века такой постановки вопроса не было, потому что не было способов их решения. Они появились лишь в середине XX века, это были: системный подход Л. фон Берталанфи и учение В.И. Вернадского о биохимической энергии живого вещества биосферы. Именно эти два открытия позволили сделать эмпирическое обобщение всех ранее установленных фактов и дать тем самым описательное определение категории "этнос", установив характер движения материи в этногенезах. Тем самым гуманитарная историческая география и палеоэтнография превратились в новую естественную науку - этнологию".
Вспомним ранее выписанное из "Жизни животных" - о разновидностях, подвидах черепах, различия между которыми разительны, и таковы вследствие условий обитания - специфической экологической ниши. Похоже у Гумилева и, можно сказать, география шествует впереди этнографии, как определяющая основное - от образа жизни до религии в каком-либо этносе, и нарушение такого естественного приводит к появлению нежизнеспособного антиэтноса - так я понимаю краеугольный камень концепции Гумилева с соответствующими выводами из этого. "А как же история, сведения которой мы употребили столь обильно? Она, как двуликий Янус, осталась гуманитарной там, где предметом изучения являются творения рук и умов человеческих, то есть там, где изучаются здания и заводы, древние книги и записи фольклора, феодальные институты и греческие полисы, философские системы и мистические ереси, горшки, топоры и расписные вазы или картины, короче говоря - источники, которые по сути своей статичны и иными быть не могут. Эти вещи человек создаёт своим трудом, при этом выводя их материал из цикла конверсии биоценоза. Он стабилизирует природный процесс, ибо эти вещи могут только разрушаться. Но человек не только член общества, но и этноса. Вместе со своим этническим коллективом он сопричастен биосфере. Вечно меняясь, умирая и возрождаясь, как всё живое на нашей планете, он оставляет свой след путём свершения событий, которые составляют скелет этнической истории - функции этногенеза".
Если принять аналогию между видом гомо, этническими подвидами, - и тысячами видов и подвидов животных, закрепившихся на приемлемой для их существования экологической нише, и соответственно выработавшим за какое-то число поколений в своей сущности максимально возможное соответствие, совместимость с данным местом на планете, то привязку Гумилева к схожему процессу адаптации, где "ландшафт" по его терминологии играет определяющую роль, - можно считать вполне оправданной. Но, опять же, если экологическая ниша, в которой обосновался вид, подвид живого существа, не претерпевает по тем или иным причинам катастрофических для этого вида катаклизмов, то эстафета поколений продолжается неограниченно во времени, притом в принципе особи остаются неизменными, разве что каждая может по разным параметрам несколько отклоняться от среднего. А вот с родом человеческим, за исключением некоторых этнических групп на обочине цивилизационного развития, происходит не так, как у - по привычке - "братьев меньших", и закономерен вопрос: а почему?
Вот что говорится в разделе "Особенности исторического времени". "Процессы в географической среде идут в рамках пространственно-временных закономерностей. Поскольку время здесь - обязательный параметр, то любые уточнения хронологии в географических науках небесполезны. Так, историческая геология показывает изменение внебиологических оболочек Земли, однако даты происшедших изменений рельефа, химического состава атмосферы и гидросферы весьма приблизительны и измеряются геологическими периодами. При изучении биосферы - в палеологии и палеоботанике - допуск меньше: мастодонты и махайродусы вымерли в кайнозое. Абсолютную же хронологию (с точностью до года) даёт только изучение антропосферы даже не в голоцене, а в историческом периоде. На этой почве антропогеография показывает последовательность изменений, происшедших за последние пять тысяч лет. В таком аспекте биосферные процессы следует рассматривать как Мезокосм, лежащий между уровнями Макрокосма (Космоса) и Микрокосма (явлениями атомными и молекулярными). Но как считать планетарное время применительно к биосферным структурам, учитывая сменяемость видов и этносов?"
К чему же ведёт автор своего виденья процессов этногенеза? "Наблюдаемая в природных процессах вспышка энергии (отрицательной энтропии) с последующей её растратой представляет собой универсальный механизм взаимодействия системы со средой... И на биосферном уровне развитие осуществляется не эволюционно, а дискретными переходами - от равновесия к неравновесию и обратно. Возникающая структура всегда ведёт себя иначе, чем прежняя, уже растратившая первоначальный импульс и близкая к равновесию со средой. Значит, импульс - начало процесса диссинации, ведущей систему к неизбежному распаду". К сожалению, я очень даже недостаточно знаком с тем, как сегодня наука даже не объясняет, а хотя бы документирует комплексные процессы, происходившие в биосфере многие тысячелетия назад, но хотелось бы, чтобы автор книги об этногенезе расшифровал или привел столь же детализированные примеры, как по эпизодам человеческой истории - о "дискретных переходах - от равновесия к неравновесию и обратно - на биосферном уровне". Может быть, я не дочитал этот раздел до конца, и потому тут не всё ясно - ладно, продолжим цитировать со следующего абзаца.
"В связи с этим напрашивается мысль восточной хронософии о цикличности процесса, подобном смене времен года или фазам Луны. Сыма Цянь в I веке до нашей эры сформулировал, как уже отмечалось, тезис исторического развития так: "Конец и вновь начало". Однако дело обстоит сложнее: цикличность в биосферных процессах (видообразование, этногенез) не наблюдается. Обсуждаемый тип взаимодействия отвечает не ритму (повторению), а инерции эксцесса, при котором изменение потенциала описывается сложной кривой подъёмов, спадов и зигзагов. Это кривая сгорающего костра, вянущего листа, взрыва порохового погреба. Разница здесь лишь в продолжительности процесса, а этногенез длится от 1100 до 1500 лет, если их не нарушают экзогенные воздействия, например, геноцид при вторжении иноплеменников или эпидемии". Признаться, неожиданно возникшие 11-15 веков средней продолжительности жизни - любого этноса озадачивают, если не сказать - ошарашивают. Да, такой показатель выводится сегодня - для единичного одуванчика или секвойи, бабочки и черепахи; для жителей той или иной страны, региона, даже мегаполиса, но чтобы для целого народа, этноса... Где доказательства - не вообще, но конкретно - такие-то этносы зародились в таком-то веке, и куда-то делись спустя полторы тысячи лет... Так что же?
"И в древности были этносы - творцы антропогенных ландшафтов, ибо руины городов Месопотамии, Египта, Юкатана и курганы Великой степи - это следы былых диссипаций (латинское - рассеивание, по словарю - переход энергии упорядоченного движения в энергию хаотического движения частиц - перенос термина из физики в этнологию и вообще живую природу), так же, как пустыни и солончаки в своё время завершали попытки древних людей бороться с их праматерью - биосферой". Из сказанного выходит, что неразумные наши предки виноваты в том, что земля, где благоденствовала всевозможная флоры и фауна превращалась в пустыню, в которой в конечном счёте и людям - не жить. Между тем, пустыни, занимающие пятую часть суши на всех континентах образовались главным образом до появления гомо. И - по словарю - "В зависимости от подстилающих пород различают каменистые, песчаные, глинистые, солончаковые и другие типы пустынь. Типичные растения - эфедра, саксаул, солянка, кактусы, кендырь... Животный мир: антилопы, куланы, тушканчики, суслики, песчанки, ящерицы и многочисленные насекомые". В отличие от цивилизованных и технически вооруженных для вольного или невольного губительного вторжения в нормальную жизнь живой природы, наши далекие предки вряд ли были в состоянии действовать столь же масштабно и необратимо для существования утвердившихся за много веков экосистем. А Гумилев настаивает: "Вот почему большая часть этносов, живших и творивших в исторический период, уже не существует, этносистемы развалились на части, на обломки и на пылинки, то есть отдельных людей, которые затем интегрировались в новые системы, в обновленных ландшафтах, с новыми традициями". Для меня знакомство с этой частью книги одного из замечательных мыслителей XX века, моего старшего современника - толчок к размышлениям, возражениям, высказываниям концепции, связанной с темой книги Гумилева, но, прежде, не могу не привести оттуда же заключительные слова, которые можно поставить эпиграфом над обращением к поколениям людей во всём мире в наступившем XXI веке: "Оптимальна дружба с природой, а не победа над ней".
Начну, пожалуй, с термина "пассионарность" - что о нём в том же новейшем словаре иностранных слов и выражений. "Пассионарность (латинское passiо страсть, аффект) в исследованиях российского учёного Льва Гумилева (1912-1992) - биоэнергетическая доминанта этногенеза, то есть общенациональный запас человеческой энергии и устремлений; в более общем смысле способность отдельной личности или меньшей части народа увлекать за собой остальных - на завоевания, грандиозные социально-политические и экономические переустройства". Жаль, что я своевременно не заимствовал этот термин, когда высказывал свои соображения, гипотезы о эволюционном возникновении новых видов живых существ. В этом плане я бы дал определение пассионарности, как составляющей реализации эволюционных возможностей возникающего вида, подвида - обосноваться на подходящей для достаточно длительного существование ряда поколений экологической нише. Если от человеческой истории углубиться в давние эпохи происхождения видов, то в самом сжатом виде, в который раз повторю - как по-моему возникал на основе, будем называть, исходного, материнского вида - новый или новые, как правило, стоящие на более высокой ступени эволюционной лестницы - по критериям восстающих возможностей, степеней свободы в монадном понимании. Каким-то образом - об этом я писал, как о пока недоказуемых наукой догадках, гипотезах - отдельные особи - я таковых именовал не пассионарными, а по нынешнему жаргонному - продвинутыми - могут реализовывать потенциальные возможности трансформации по всем статьям всей своей сущностью - для того, чтобы обосновываться на завоевываемой своими, сородичами в сравнительно небольшой временной период, и генетически передать это следующим поколениям.
Может показаться парадоксальным, но изложенное выше по отношению к эволюции живого в целом, становится намного яснее и доступней для понимания, когда по Гумилеву относится к гомо сапиенс - различным этносам. В самом деле - благодаря пассионарным личностям, безымянным гениям, талантливым и впрямь энергичным - у каждого этноса появлялись: членораздельная речь; орудия охоты, труда; жилища, приспособленные к данному - по Гумилеву - ландшафту - от экваториальной Африки до берегов Ледовитого океана - ведомые пассионарными завоевателями - шли массами - покорять соседние племена, осваивать земли, которые пригодны для проживания при условии обустройства уже по-человечески этой территории. А в историческое время - несколько тысячелетий - уже не безымянные, а реальные личности, пусть иные в мифологизированном образе - на страницах книги Льва Гумилева они упоминаются с соответствующими характеристиками - как безусловно пассионарные - в немалой степени определяли судьбы малых или больших этносов; уместна оговорка - воздерживаясь от моральных оценок - по водоразделу Добро - Зло.
Мотив наследования родом человеческим - не только в физиологии, многого, генетически заложенного, но второстепенного для существования "братьев меньших", и унаследованного, и развитого своеобразно нашими предками - один из моих излюбленных, и перенятая у Гумилева "пассионарность" - из той же оперы. Но в этой связи возникают вопросы, может быть, наивные. В моем понимании в ходе эволюционных процессов пассионарность, вспыхивающая у отдельных особей и увлекающая по крайней мере популяцию, которая служит базовой для возникновения нового вида, подвида, сникает, гаснет, поскольку делается ненужной, даже мешающей при достижении достаточно полной совместимости образовавшегося вида, подвида с той экологической нишей, на которой обосновался. А вот у вида гомо, особенно гомо сапиенс такого рода пассионарность, вроде затухает на какой-то период у того или другого этноса - а то и через 11-15 веков вообще, если довериться утверждению Гумилева, этот этнос сходит на нет, зато та же пассионарность может проявиться, да еще как - у какого-нибудь "избранного" этноса. Почему так оно получается?
Вот дирижер эволюционной симфонии с партитурой на много миллионов веков и множеством поразительных тем и вариаций на эти темы, но переходящих одну в другую по принципу фуги, завершает по столь же непостижимым законам, по которым и композитор передает разнообразием звуков то, что у него накапливается в душе, - совершенное творение - из сотен тысяч видов флоры или фауны - и судьба этого творенья в ряду поколений сопряжена со всем, что тут же находится - влагой в почве, тем, что может добыть для пропитания и чьей добычей может стать сам; и самым дальним - Солнцем, Луной, а то и внезапным ураганом, напастью микроскопических паразитов… Но дирижера это уже не касается; вид заклеймен печатью "необходимо и достаточно", будь таким неизменно, во веки веков, разве что этот всеобъемлющий дирижер обратит внимание на такое место на планете, что вероятно сделается подходящей экологической нишей для нового вида, порожденного посредством реализации возможностей пассионарных особей, для которых отменяется табу необходимого и достаточного.
Этому дирижеру так повезло - в космических шаблонных оркестрах несколько энергетических инструментов миллиарды лет в рамках нехитрых законов запросто проигрывают судьбу каждой звезды - от новорожденной сверхновой до финала "черной дыры"; интереснее и не так предсказуемо объединять миллионы звёзд в оригинальные симфонии галактик, и попутно штамповать в недрах космических тел атомы разных элементов; зато на планете Солнечной системы - Земля - такие возможности управлением оркестрами, где свою партию исполняет, совмещаясь с другими, тот или иной атом, молекулы, органический комплекс, живая клетка, сообщество одновидовых... И наконец - вид гомо, что уже и не хочет внимать дирижерскому знаку: стоп! Не переступай неодолимого для каждого сформировавшегося вида шлагбаума - "необходимо и достаточно", а то - хуже будет, забредёшь туда, откуда не выберешься! Но непослушное дитя эволюции уже начало постигать - что ему необходимо, чтобы не довольствоваться только "достаточно", и приступило к сотворению своей, как я как-то именовал - не экологической, что у "братьев меньших", а ещё к ней вдобавок этносоциальной ниши, наиболее удобной для сородичей, своих.
Но свои уже не были своими исключительно генетически; в человеческих сообществах, как в любых сигмонадах, рассчитанных на долгожительство, должен был царить дух совместимости, то есть, когда любые проявления несовместимости одной входящей в сигмонаду монады с другой или со всей сигмонадой чревато разрушением, распадом. В человеческих сообществах вступили в силу два фактора, а может, лучше - вектора - о которых упоминалось ранее - обобщенно - захват и паразитизм, но в таком спектре, что о том и другом - непозволительно судить только по-прокурорски или, напротив, как адвокат, тем более призывающий к снисхождению. Одно с другим связано, опять же в разных сочетаниях. Собственно захватчиком человек сделался изначала - люди позже поясняли - по воле Бога, то есть вполне законно - по Ветхому Завету: "...и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею..." Всё остальное живое пусть довольствуется исключительно тем, что необходимо для его существования, для "плодитесь и размножайтесь" - ограничено своим видом. Ну, а человек на каком-то этапе уже не ограничивался захватом всего подходящего для удовлетворения потребности - да, своего племени в зоне его обитания, но - и у соседнего есть чем поживиться. В своей книге Гумилев приводит несколько примеров наиболее масштабных захватов такого рода в минувшие века, а уже в новое время захватнические войны с неисчислимыми жертвами мирных жителей неисчислимы...
Наряду с унаследованным от "братьев меньших" понятием "свои", у гомо по мере перехода к гомо сапиенс всё отчётливей в сознании закреплялось другое - "своё", то есть то, чем я владею, пока жив. Своя жена или жены, свои дети - и это никуда не девается в идеале, снова-таки пока жив или пока не отберут силой. Сразу же, для краткости - вокруг нас сегодня - что может каждый гражданин называть своим. В одном из опусов я перечислял то, чем я сам владею, понятно имеется в виду лишь материальное - в своей квартире. А иные господа владеют, скажем; заводом или шахтой, телеканалом или яхтой, состоянием в миллиарды долларов или островком в Средиземном море, шедевры живописи в личном пользовании или гарем, но самое главное - власть. А основное нехорошее во всём таком - и об этом у меня в другом опусе всесторонне и подробно - что преимущественно такие господа, присвоившие изрядную долю созданного усилиями трудового народа, и получающие все возможные удовольствия, - не считают зазорным вклад в благосостояние остального населения оценивать размерами уплачиваемых налогов, и то спасибо, когда не утаивают частично.
Впрочем, немалое число тех, чье благосостояние значительно превышает среднее, рядовых тружеников, - пользуются этим заслуженно. Это люди творческие, способные создавать то, что пользуется спросом. Пассионарность, как я представляю, утрачивала свою актуальность после того, как какой-либо вид сформировался окончательно и утвердился на своей экологической нише, а по Гумилеву то же происходило и с целыми этносами, - в нарушение принципов эволюции живого для вида гомо, а, может быть, с учётом его особенности и возможностей, возрождалась в душах тех личностей, в которые западала "искра Божья" - не из Окина ли целенаправленно? Мы уже говорили о множестве безымянных творцов, без которых культурогенез, опять же по Гумилеву, каждого этноса не достигал бы такого уровня, когда даже люди каменного века были всё-таки людьми в полном смысле слова, и никак не "братьями меньшими", такими, как, скажем, сравнительно интеллектуальные слоны, дельфины или даже крысы, но которым до и наших самых далёких предков - как до Луны.
Другое дело, что вклад этих творческих личностей для блага своих - будь то изобретение орудия труда или охоты, облегчающее нелегкое существование и первобытных, и следующих за ними поколений; или рождение мифов - воспринималось как должное, подобно тому, как у тех же "братьев меньших" самоотверженное поведение и даже гибель особи во имя спасения или успеха в охоте своих - генетически в порядке вещей, да и у людей подобное доныне лишь подписывается неосмысливаемой верой в высшую целесообразность такой героической жертвенности. И до нового времени, нескольких последних веков - даже признанных впоследствии гениев не очень жаловали современники и в просвещенную античную эпоху - вряд ли Гомер мог арендовать дворец, Сократ получать не подачки от учеников, а пенсию вместо цикуты от властей; и гекатомба Пифагора финансировалась, как говорится, за свой счёт. Может, Аристотель получал приличное довольствие, будучи учителем Александра Македонского, но в жизни порой приходилось несладко. У Зощенко - я ссылался в одном из своих опусов на приводимый им ужасный мартиролог выдающихся творцов во всех областях литературы, искусства, науки в прошлые века, да и в позапрошлом, и прошлом - в России, Советском Сoюзе - и сам пострадавший Зощенко, и его, мои современники; и остаётся лишь восхищаться, я бы сказал, неукротимым творческим мужеством тех, кто шёл своей дорогой, открывая новое, сокровенное в том мире, в котором живут люди.
Можно предположить, что такого рода творческая пассионарность является - по-человечески эволюционно - откликом на востребованность соплеменников и современников, каким-то образом служащая кислородом для того, чтобы "искра Божья" разгоралась и озаряла открывающиеся горизонты, скрытые туманом заурядного мышления; прорывом в неведомое - из Окина ли, или из бездны творческой интуиции... Однако "не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать" - таило в себе и паразитическую составляющую, которая, конечно, никак не соотносится с Пушкиным, в том смысле, что не изменял творческой свободе ради того, чтобы подороже продать свой талант, в отличие от некоторых восточных поэтов, прославляющих того, у кого были на содержании, или деятелей литературы и искусства советского времени, да и науки, особенно гуманитарной - разумеется, за исключением некоторых неблагонадёжных... Но паразитирование - не без элементов творчества - в сфере безграничного расширения бытового комфорта или плодов массовой культуры, что нарасхват - отдельная тема, хотя к этнической деградации имеют прямое отношение.
Захватчик - в образе гомо, гомо сапиенс за века истории далеко ушёл от тех завоевателей чужих земель и народов, которые представлены в этой и других книгах Льва Гумилева, хотя рецидивы подобного в прошлом XX веке в неслыханных до того масштабах прокатились по странам Европы и Азии, как и до того, можно сказать, в какой-то мере "пассионарные" державы - Англия, Франция, Испания, Португалия, Бельгия завоевывали колонии в Азии, Америке, Африке. В новейшее время такой захват уступает место экономической экспансии, и здесь миролюбивый Китай успешно осуществляет своё вторжение в сферы потребления ряда стран; так же, впрочем, как Запад, в свою очередь, выбрасывает Гималаи массовой культуры всех жанров, и наши стараются не отставать. Но и это далеко, на мой взгляд, не самое страшное для судеб следующих поколений землян, хотя, как говорилось выше, стимулирует всеобщую деградацию.
А, как мне представляется, возможно, моему мизантропическому старческому воображению - это всеобщая разобщенность, не "железный занавес" между странами и народами, но неощутимая плёночка, облегающая душу и не допускающая живого контакта с другой душой, даже родственной. Вообразим картину в жанре научной фантастики; я предпочитаю фэнтези с привкусом ирреального, а не экстраполяцию научных достижений на их прогрессирующее развитие. Но картина, которую предлагаю вообразить - гибрид научной фантастики и фэнтези. Последнее в том, что когда-нибудь нейрофизиологам, психологам удастся установить характер связи - не физической - как, скажем, между супругами в момент зачатия будущего ребёнка; или того же зародыша в чреве матери через несколько месяцев, и её самой; или борцов вольного стиля; но информационной в самом широком плане - между яростными спорщиками или влюбленными, артистами в диалогах или рабочими на стройке; пассажирами круизного лайнера или учёными, общающимися посредством интернета.
На гигантском экране - точками, как звёздное небо в ясную ночь, через мощный телескоп - все человечество, всё шесть или больше миллиардов живущих сейчас, в этом момент XXI или XXII века на планете. Вообще, человеческое мышление оперирует большими числами, можно сказать, умозрительно. Современная астрономия насчитывает миллионы галактик, в каждой из которых десятки, сотни миллионов звёзд, одна из них, из самых заурядных - наше Солнце, что для древних неспроста было божеством, одаривающим энергией всё живое на Земле. Миллиарды клеток, каждая из которых состоит из миллиардов атомов, в сложнейших структурах - объединены в человеческом мозге, и если уже приблизительно известно, как они связываются между собой, то как взаимодействуют даже там, где на творчество нет и намёка - туманно, и бывший директор Института мозга Наталья Бехтерева в своей книге говорит: почти "терра инкогнито". Наука оперирует моделями атомных структур, молекулярных; небесных тел, планетарных систем, галактик - кстати, весьма различающихся; но почему законы природы формируют как оптимально стабильные именно такие структуры - учёные пока лишь ограничиваются гипотезами. Так же и неясные закономерности эволюции живого обеспечивают оптимальные внутривидовые структуры термитников или пчелиных ульев; обезьяньих стад - заметим отличные у разных видов этого семейства, или крысиных стай.
Вернёмся к фантастической картине межчеловеческих связей в глобальном масштабе - для того, чтобы хоть смутно получить понятие о нынешней структуризации и этносов, и разного рода и по-разному связанных, больших или меньших сообществ. Очередное "лирическое отступление" как преамбула к последующему. Когда большая часть человечества обитала в сравнительно небольших населенных пунктах с экономикой натурального хозяйства, при распределении обязанностей для обеспечения своих всем необходимым в жизни, - типа жители такого села, деревни, местечка в наших краях, другого населенного пункта - все знали друг друга и между ними складывались определённые отношения, возможно, не всегда безоблачные. Теперь, как многолетний гражданин мегаполиса, могу судить по себе - из нескольких сот живущих в том же доме, что и я, с несколькими у меня, что называется, шапочное знакомство - в лучшем случае перекидываемся парой слов при случайных встречах.
Мои теперешние контакты даже с семьей, не говоря уже с другими людьми - несколько процентов прожитого времени, ещё несколько - радио, телеэкран, газеты. А остальное - из прошлого - книги, журналы, грампластинки, воспоминания. Думаю, в мире много, кто знает сколько, совсем одиноких, не так, как я - у меня все-таки семья и с женой вижусь почти ежедневно, и с детьми изредка, и через месяц, надеюсь, и с внуком. А так ли было век, десять, двадцать веков назад, оставляли старых, да ещё немощных - нет, я пока ещё, как говорится, на ходу - бросали ли на произвол судьбы в мирное время? Судя по некоторым строкам древнекитайских поэтов - бывало и так... Зато для новых поколений контакты со всеми на свете, что называется - в ассортименте. Друзья-товарищи - по месту учёбы, работы, службы в силовых структурах, в клубах по интересам; застолья в кругу родных и самых близких, общение с окружающими на массовых мероприятиях разного рода, наконец, интересные контакты по интернету. Одним словом, весь спектр межчеловеческих связей и отношений - от страстной любви до не менее страстной ненависти, притом, не исключено, и того, и другого заочно...
Можно ли всё представить в глобальном масштабе, но геометрически, лучше - стереометрически? Призвав на помощь фантазию, воображение. Помнится, где-то вычитал, что если бы собрать абсолютно всех жителей планеты так, чтобы они встали плечом к плечу, то на среднемасштабной карте, допустим, Украины, эта масса в том же масштабе заняла букву "о" типографским шрифтом. Или ещё - если в комнатных обоях в каждом квадратном сантиметре десять точек, то в комнате, оклеенной такими обоями - этих точек будет несколько миллионов, так что гигантский экран, на котором можно выделить отдельную точку, заметную невооруженным глазом - может быть лишь в несколько раз больше, чем табло стадиона. Каждая точка в разноцветных тонах характеризует живого человека - своего рода антенные данные, но такие, что собираются для претендента на особо ответственное и сложное задание; то есть учитываются и нюансы характера, и способности, которые могут пригодиться, и пристрастия и кое-что ещё. Поскольку технические возможности позволяют мгновенно укрупнить любую точку, можно будет многое узнать о данном человеке, разумеется, в пределах дозволенного им самим, и учитывая, что чужая душа - потёмки.
Но главное в таком фантастическом виденьи человечества не это, не то, каков, пусть по каким-то общепринятым параметрам или критериям тот или иной гражданин мира, своей страны, своего населенного пункта, а - что и как связывает его с теми, с кем у него более или менее определенные отношения. Высвечиваются связи между людьми - двухсторонние, многосторонние, с, допустим для простоты - цветовым обозначением характера этих связей - родственных, любовных, деловых, профессиональных, антисоциальных, и в том числе со знаком минус - враждебность, ненависть в отношении даже к незнакомому лично, так же, как односторонний вектор поклонения кумиру. А, кроме качественного характера межлюдских связей, отмечается и количественный - устойчивость во времени, интенсивность, напряженность каждого аспекта, а также разветвленность, охватывающая различные сообщества. Замечу, что, как и любая человеческая фантазия рождается из реального прообраза, и минипрототипом намеченной картины было схематическое изображение на экране в лаборатории института органической химии взаимосвязей атомов в достаточно сложной органической молекуле, и эта многозначность в конечном счёте определяет свойства вещества, состоящего из таких молекул, например, как замечательных красителей или эффективных лекарственных препаратов.
Предположим, что в каком-то обозримом будущем удалось бы воплотить в жизнь и такой, кажущийся сегодня совершенно немыслимым проект. Более того, высвечивались бы не только связи между людьми, но и каждого - с прошлым - в плане генетическом, этническом, культурном, и его убеждения - в рамках традиций, воспитания, наклонностей, выстраданных размышлениями или напичканных легко внушенным, предрассудками, Может быть - фантазировать так фантазировать - обозначатся и сферы влияния незаурядной, творческой личности - на более или менее широкий круг тех, которые в какой-то мере ощущают зависимость от первых - в прямом смысле, как подчиненные, как формально или не формально признающие авторитет учителя, наставника, священнодействующего посредника между ним и Богом, а то и такого же посредника-чиновника - между ним и высокопоставленными правителями. Раз затронут и такой аспект взаимоотношений между людьми, то можно ли причислить тех, от которых люди оказались в положении зависимых - захватчиками - захватившими место повыше в сложившейся человеческой иерархии, да ещё с привкусом паразитизма.
Конечно, в этом обязательная дифференциация, может быть, и в каждом отдельном случае, но, если на то пошло, то захватчиком - на это намекалось ранее - можно считать каждого творческого человека, что стремится распространить своё влияние - словом, музыкой, актёрской игрой, изобретениями в области техники, научными открытиями - на то, как люди станут смотреть на мир отчасти его глазами, и жить материально или духовно - хоть чуточку по-иному. Конечно, охватить всё перечисленное и представить математизированно-наглядной моделью в глобальном масштабе - даже если привлечь к этому обработку суперкомпьютерами какого-то там поколения - не более, чем авторская метафора, осуществляемая, правда, условно в настоящей литературе, в том числе документальной. Но, как настаивает Гумилев, к развитию, судьбам этносов пора подходить по критериям науки - но готовы ли мы, верней, в основном гуманитарные области науки к детальному анализу и убедительным футурологическим вариантам прогнозов - даже не для человечества в целом, а для какой-либо отдельной страны?
Полагаю, что препятствие в этом прежде всего в том, что мы крайне смутно представляем себе закономерности самоорганизации в процессе эволюции живых структур, начиная с живой клетки и кончая этносом. Далеко не всегда даже родители о своих детях, и с помощью многоопытных психологов - не могут внятно объяснить - почему этот или эта - вот такие, с таким характером, способностями, наклонностями, странностями, поворотами судьбы; а что уж говорить о структурах, в которых множество разных людей. Интересно, как за все сотни тысяч, миллионы лет эволюции живого на планете срабатывал инстинкт самосохранения. С одной стороны виды животных и растений, появившиеся на заре эволюции живого, неизменными сохранились доныне, с другой - немало вымерших по разным причинам - резкое изме-нение окружающих условий, утрата своей экологической ниши; и, как ни грустно, деятельности человека, особенно в новое время. Насколько это можно перенести и на этническое развитие человечества, судьбы отдельных народов, малых народностей?
Та, я бы назвал, "ингибиторная" - заимствуя из химии название антипода катализатора - составляющая эволюции, когда любой сформировавшийся вид остаётся в сущности неизменным, разве что трансформируясь в подвиды при не радикальных изменениях региона проживания - на вид гомо за ряд тысячелетий его существования на Земле, и какие силы - не внешние, а в образе человеческом - о чем шла речь в предыдущих моих опусах - по-своему тормозили то, что относится к прогрессивному развитию человечества, как, по Гумилеву "антипассионарные", формирующие "антиэтносы? Иначе говоря, в представленной мной монадологии можно вести речь о жизнестойкости человеческих структурных сигмонад в зависимости от совместимости, более того, достаточной связанности входящих в них единичных человеческих монад-личностей. Наблюдаю смягчение этнической разобщенности - и во взаимоотношениях между разными государствами, народами, и в таком показателе как возрастание относительного числа межнациональных браков. Вместе с тем, растерянность современного человека перед неопределенностью и многозначностью окружающего - расшатывает традиционные связи - семейные, родственные, со своими одноплеменниками, единоверцами, и появление внутриструктурных связей случайных, временных, непрочных, необязательных, что в результате приводит к ещё большей душевной неустойчивости. Таким образом - не грозит ли распад традиционным человеческим структурам - от сети до державы - при, можно сказать, индивидуализации человека - похоже западного в первую очередь. Не настаёт ли насущная потребность радикальной переструктуризации человечества?
А иначе - что? Всечеловеческий организм обречен, и речь лишь о том - сколько ещё сможет продержаться, причём счёт идёт на века, как у Льва Гумилева - существования отдельного этноса. Древние - где-то в Индостане, а, может, восточнее, западнее или в доколумбовой Америке интуитивно, как некоторые живые существа - надвигающиеся природные катастрофы, тревожась за судьбы грядущих своих поколений, - не так ли у иных из нас отчётливо прозревается ужас собственной кончины - внезапно, откровением из грядущего - связывали затухание своего рода с концом света и призрачным возрождением уже совсем в новом качестве? Однако новое время, сберегая для убедительности клиентов игрушечную атрибутику гадания или космические сочетания астрологов, облекло предсказателей в мантии футурологов, рассчитывающих - как пойдут дела в той или иной области науки, техники, социальной политики, международных отношений...
Если ограничиться медициной, то большие надежды возлагаются на всеобъемлющую диагностику. Но, вызнав у пациента то, что прежде в общем определялось как душевная болезнь, устанавливая причастность к проявлению определённой формы такого рода расстройства, впечатлений раннего детства, окружающих, - психолог, психоаналитик, психотерапевт сосредоточен на том, как безошибочно диагностировать именно этого человека и стараться его избавить от подобной несовместимости со здоровым во всех отношениях образом жизни. Впрочем, не столь уж уникальны различные варианты возникновения и проявления массового психоза, порой завуалированные, неявные, и провоцируемые гипнотическим внушением - в современном лексиконе - харизматической личностью, чему, кстати, у Гумилева выразительные примеры. В этой связи уже стоит заметить, что подобные воздействия - на массы в какой-то степени структуризируют их - не в кровнородственном, этническим или даже социальном ключе.
Генетическая программа каждого вида живого предполагает оптимальное структурирование каждой клетки организма, их объединений в ткани, органы жизнедеятельности, чувств; также одновидовых сообществ - от временных семейных до стад, стай, популяций или типа непрерывно взаимосвязанных особей в муравейниках, термитниках, ульях. Многоплановым исследованием этих структур занимаются сегодня в мире многие тысячи биологов, зоологов, социологов; и небезуспешно - открывая - в моей терминологии - внутрисигмонадные - связи - электрохимические, фиксируемо-информационные, телепатические - при структурировании в пространстве и во времени. Так что же могла бы открыть нам многократно усложненная гипотетическая картина, подробнейшим образом моделирующая и личностей всех жителей планеты, и многозначные связи между ними?
Вот только если бы... Как-то забывается, что слова - открытие и откровение - если не близнецы, то родство самое близкое. Новое время, такая уж историческая судьба, их развело. Уже у Даля - "свершилось важное открытие, изобретение. Открытие нового острова..." И "Откровение, Сравнение - открытие, более в переносном значении - просветление свыше, открытие истин, до коих человек умом своим не доходит; зачатки понятий и убеждений духовных или нравственных... вдохновение, наитие, вразумление свыше...". Итак, договоримся - открытие - преимущественно плоды творчества сословия учёных, хотя настоящие открытия, если угодно, прорывы в науке - молнии озарений в головах, к этому расположенных; а откровения - также - порождающие, грубо говоря, не однодневки в любой области искусства, в том числе словесного - можно считать открытиями - и в обновляемом взгляде на мир, и, как и в науке - призыв следовать на путях, намеченных гениями.
А в нашей воображаемой картине глобальных межчеловеческих связей в максимально возможном отражении или моделировании действительности - доверимся всемогуществу науки будущего или прибегнем к содействию духовных откровений? Может быть, стоит привести примеры таких межчеловеческих связей, что стали бы, по излюбленной моей формуле, необходимыми и достаточными для микрофрагмента гипотетического суперэкрана - извольте. Библию. Ветхий Завет - листали - не допытываюсь - изучали? Если да, то наверняка познакомились с Иосифом, его предками, историей его родителей, его братьями, разными жителями Древнего Египта, с которыми у Иосифа устанавливались разного рода отношения. На основе истории этого библейского персонажа гений XX века Томас Манн сочинил многостраничный замечательный роман - на историческом фоне давно прошедших веков образные, если можно так выразиться, - размышления о жизни человеческой и о разном прочем на свете. Однако, если всё это убрать - столь многозначное для современного читателя, - и оставить лишь библейскую канву - это мне кажется, будет - необходимо и достаточно, чтобы прояснить характер связей Иосифа с позднейшим - эпитетом - прекрасный - со всеми, кто определял его судьбу.
И не так ли мы понимаем, чувствуем, переживаем - связи в романе гения позапрошлого века Льва Толстого - Анны Карениной - с мужем, любовником, сыном, дочкой, братом, его женой, господами высшего света - как их именовали, и крепостными крестьянками? И выкристаллизировавшийся в сознании нескольких поколений внимательных читателей образ этой женщины, независимо от сложившегося отношения к такому человеку, будь он лично знакомым, этот образ и связи со всем окружающим закономерно вписались бы в моделируемый обзор общечеловеческой структуризации. Правда, приближенности к истинному положению вещей могла бы посодействовать, метафорически говоря, подцветка эпохи, в которой доводится жить той или иной личности. И, в продолжение возможного представления человека в сетях общечеловеческих структур, обратимся уже к реально жившему - не только в памяти и моего поколения, тоже Иосифу - Джугашвили-Сталину.
Теоретически можно свести всё, что о нём написано в одну гигантскую библиотеку, а в компьютерном варианте - объёмом куда поскромнее. Но даже гипотетически - мыслимо ли привести эту - не реальную, а мифологизированную фигуру к одному знаменателю. И ещё невероятней наметить связи между ним, уже в статусе вождя, и теми, с кем он общался непосредственно - руководителями разных уровней, деятелями литературы, искусства, зарубежными политиками, дочерью, обслугой, хотя разношерстные мемуары делают эту задачу в какой-то мере осуществимой, возможно и по степени объективности, однако, если говорить о роли личности - не в расплывчатом понятии истории - но реально, конкретно - в общественной, человеческой структуре любого масштаба - здесь подход к рассмотрению сталинского феномена должен быть принципиально другим. Влияние этого человека на протяжении, допустим, во многом решающей "судьбы народов" - по строчкам из нашего гимна - четверти XX века - от Атлантического до Тихого океана - на судьбы миллионов и миллионов людей, наверное, всех континентов планеты - вот бы проследить по разного рода структурным связям!
Но во всём комплексе этих и бесконечных вне такого влияния - широчайшего спектра межчеловеческих отношений - я бы особо выделил упомянутые выше направления сущности вида гомо, проявляющиеся по-разному коллективно и индивидуально - захват и паразитизм. О том, в каких зачастую неявных формах осуществляются эти модернизируемые векторы человеческой сущности - размышлял в предыдущих опусах, зачем повторяться. И об "искрах Божьих" - творческих личностей, что испокон веков ткут нити, связующие хотя бы своих, и чем дальше - не только близких этнически. Структуризация подвидов гомо, микро и макроэтносов происходит в течение ряда тысячелетий, сотен поколений, и у Ренана и Гумилева крупными мазками представлены фрагменты картин этих процессов в определенные эпохи. Правда, оставалось не до конца ясным - что же являлось определяющим в этих структуризирующих процессах - генетически-национальное, вероисповедание в широком смысле, силовое давление захвата - внешнего или внутреннего, естественная жажда жизни - любой ценой выживать хотя бы лично...
Противостояние - не столько в условных категориях Добра и Зла, но эволюционно гармоничной совместимости и дьявольски разрушительной несовместимости человеческих монад и сигмонад, отдельных личностей и общественных объединений - вот это и можно или можно было бы проанализировать в принципе, включив в аналитические программы безграничный массив структурных связей - разного характера, как выше отмечалось, со знаками плюс и минус, с прошлым и в настоящем, между в различном плане знакомыми людьми и незнакомыми, но, как говорится, родственными душами. "И снится ей все, что в пустыне далёкой, в том крае, где солнца восход, одна и грустна на утёсе горючем прекрасная пальма растёт". Рушатся, рушатся накатанные веками и поколениями традиционные родственно-национальные межчеловеческие связи, и прорастают новые, непрочные и закрепляющиеся, вынужденные и утешительные, враждебные и напряженные, формальные и неразлучные, наконец, виртуально-инфомационные.
Различные процессы такого рода могут происходить нынче даже в пределах одного региона; а от внутренней несовместимости до разрушительной конфликтности - один шаг; и попытки прививки совместимости на любой основе - национальной, религиозной, идеологической носят лишь временный характер, склеивая разнородное наскоро. Но, может быть, непрочность неестественной разобщенности, по меньшей мере, какой-то части рода человеческого, компенсируется насыщенностью существования в наш век, относительной удовлетворенностью эгоцентризма? Достаточно ли этого для общеструктурной жизнестойкости - не уверен. И, кто знает - подобно тому, как всё на Земле оживало после ледникового периода, и мириады мыслеобразов циклически, как в древних пророчествах и у Гумилева, наоборот, начнут тонуть в застывающем энтропийно-однородном океане, где межчеловеческие структуры постепенно утрачивают человеческую сущность.
Июнь 2010 года