В недавнем "довеске" к "Ранней ягоде" моим фантастическим гостем был не кто иной, как Рене Декарт, с которым и в своём основном труде немного пообщался. А теперь, гостю из прошлого, отдавая должное его вкладу в развитие науки, чтобы удивить, демонстрировал возможности компьютеризации бытовых приборов, новейших информационных технологий. И, памятуя механистический подход Декарта и его последователей, картезианцев, к миру живого, по их трактовке почти без эпитета "одушевленного", уже с позиций нашего времени настаивал на том, что любая едва заметная для нас букашка многократно сложнее самой многофункциональной электроники. Да, за минувшие века наука раскрыла многое, что творится в микромире, в космосе и в том, что относится к живому, если включить сюда и флору, и бактерии.
Что и говорить - мироздание, оказывается, представляется для учёных, пожалуй, и сугубо гуманитариев, которым стала доступна вся мировая культура, и, возможно, теологов - всё сложнее и сложнее для постижения и доступности понимания непосвященным - будь то, скажем, квантовая механика, "черные дыры" во вселенной или даже одна из миллиардов клеток в нашем организме. Но осмысление собственно категорий - простого и сложного - не есть ли философская проблема? Или и так всё понятно - и человеку так называемого здравого смысла? Нисколько не претендуя на титул философа, даже с уничижительным "доморощенный", намерен всё же выразить своё понимание и отношение к заявленному в заголовке.
Сравним в этом плане, допустим алмаз и графит, последний знаком всем нам хотя бы как грифель простого карандаша, а владельцев алмазов, особенно достаточно "каратных" на свете гораздо меньше, чем наслышанных по-всякому об этом драгоценном камне. И сравнительная распространенность графита в земной коре - не то что алмазов, и снова-таки лёгкость получения искусственного графита, в отличие от искусственных алмазов, пока что относительно заурядных, поневоле настраивает наше сознание на необыкновенные преимущества именно алмаза - такого исключительно твёрдого и сверкающего всеми гранями при огранке в бриллиант, этих его свойств, должно быть, порожденных необыкновенной внутренней сущностью, структурой, если мы переходим от обывательских представлений к научной беспристрастности.
И алмаз, и графит построены из атомов углерода, не исключаются и примеси атомов других элементов, правда, в алмазах не более 4,8%, что, кстати, делает иные природные алмазы особенно привлекательными; а в графитах этих примесей может быть и до одной пятой. В земле соединения, структуры, построенные преимущественно из углеродных атомов, встречаются только в виде алмаза или графита, нам знакома и сажа в виде порошка, но недавно удалось синтезировать оригинальные углеродные соединения, структурированные совсем иначе, и кто знает, насколько они впишутся в технический прогресс и сделаются незаменимыми. Что касается алмазной структуры, то - "каждый атом углерода находится в центре тетраэдра, вершинами которого служат 4 ближайших атома". И только. А вот о структуре графита. "Слои образованы рядом параллельных плоских сеток, состоящих из атомов углерода, лежащих в вершинах правильных шестиугольников… Слои связаны друг с другом, по-видимому (для науки пока похоже ещё это не совсем доказательно) слабыми ван-дер-ваальсовскими силами. (Надо же - голландский учёный с такой на русском языке замысловатой фамилией, а по имени Ян Дидерик, родился в год гибели Пушкина, а умер всего за четыре года до моего рождения, и кроме других открытий дал основание так именовать взаимоотношения атомов, молекул в микромире). Этим объясняется исключительно лёгкое скольжение графита в плоскостях, параллельных плоскости шестиугольника". Можно добавить, что графит в большей мере, чем алмаз используется в некоторых областях промышленности, ядерной технике.
Вышеприведенные известные и не очень сведенья об алмазе и графите несколько расцветили неоспоримый вывод, что графит в виде карандашного грифеля всё-таки сложнее, а не проще, чем алмазик в обручальном кольце при несопоставимой стоимости, шире говоря, оценке, о чём собственно и пойдет речь в сравнении простого и сложного в областях, где критерии не так однозначны, как в точных науках. Но начать с того, что как и я не раз подчёркивал, еще с античных времен тезис "целое больше составляющих его частей", о том подробней рассуждения в "Ранней ягоде", - не совсем адекватно "сложное больше, чем простое", прежде всего из-за неопределённости определения "сложное". Тут поневоле возникает ассоциация с софизмом "куча". Одно зерно - явно не куча, и два, и три, и семь зёрен. А дюжина, пятнадцать, двадцать пять?..
Но такое сравнение действительно некорректно: зёрна в этой куче все порознь и никак между собой не связаны, никакого "целого" из разрозненных "частей". Более подходящий, излюбленный мной пример - все ипостаси воды, сперва пусть будут снежинки. Будем считать, что каждая из них это завершенное "целое" из миллиардов и миллиардов молекул воды. Множество разновидностей кристаллических узоров, но строго соблюдается двойная симметрия, и диапазон размеров снежинок ограничен. Достаточно и в моих писаниях посвящалось обыкновенным и необыкновенным свойствам воды; но в этом случае количественная составляющая, наверное, играет достаточно важную роль. Молекула воды - это одно, а совокупность молекул - иное. Но опять же - с какого порога могут проявляться свойства воды - обычные или необычные - с двух молекул, десятка, сотни, миллиона? Думаю, наука пока не может дать ответ на такой вопрос.
Далёкие наши предки наверное приходили к осознанию категорий простого и сложного по мере выявления обобщающих понятий, когда отдельные составляющие образовывали качественно отличную совокупность. Дождевая капля - ручей - река - море. Ветка - дерево - лес. День - месяц - год. Я - мои предки и потомки - моё племя - народ. Слово - фраза - эпизодический рассказ - миф. И постепенно, переходя уже в сферу "третьей спирали" усложнения такого рода сделались востребованными и воплощаемыми, наряду с усложнением орудий труда, материальной культуры, общественных отношений, культо-обрядового церемониала. Конечно, у различных народов планеты, эти можно сказать, цивилизационные процессы происходят весьма неравномерно - иные застывали на уровне необходимом и достаточном и в этом отношении для их существования, у других бывали периоды застоя или ренессанса, "третьеспиральных" рывков в той или иной области культуры, науки.
Но тут-то, в уже не материальном, проблему сложности следует по-моему рассматривать и расценивать с позиций значимости - с проекцией на "третьеспиральное" влияние - и на каждого и на всех, то есть на тех, на кого распространяется, и во времени как нечто непреходящее. При таком подходе, к примеру, вопрос - сложнее ли китайская письменность с сотнями разных иероглифов или кириллица, между прочим, не совсем одинаковая для славянских языков, - человека неординарно мыслящего тоже может поставить в тупик. Из, как говорится, той же оперы сравнение многостраничного с сотнями математических знаков доказательства известной теоремы Ферма и состоящей всего из пяти условных физико-математических обозначений, включая знак равенства формулы Е=мc? теории относительности Эйнштейна.
Проблема сложности именно в сфере духовной, "третьеспиральной", говоря откровенно, актуальной сделалась для меня - не как человека пишущего, хотя нередко уже не хватает сил добиваться полной согласованности, стройности, ясности излагаемого, а как отстраненно рассматривающего - насколько сие дилетантски приемлемо - нынешнее состояние и тенденции литературы, искусства, философии, науки. К чему ведёт, чему способствует, чем оборачивается в сущности и конечном счёте усложнение - вынужденное или нарочитое, возможно полубессознательное? Только что в перечитываемой "Игре в бисер" рассказывается, что в неведомой Касталии "Именно этим студентам с разносторонними интересами, если они вовсе уже не разбалтываются, ведомство предоставляет почти райскую свободу; учащийся может знакомиться с любимыми науками, сочетать самые разные области знания, влюбляться в шесть или восемь наук одновременно или с самого начала держаться узкого выбора…"
Насколько интеллектуальное развитие такого рода сходно с тем, что происходило в моей жизни, моём сознании, моей душе? Что касается науки в широком смысле, то в мои студенческие годы - в малой степени. Правда, одно время нравилось мне "брать" непростые интегралы, а физика, химия, дисциплины будто бы нужные для будущей специальности химика-технолога после экзаменов из памяти улетучивались. Но пристрастие к научно-популярной литературе, периодике сохранилось с отроческих лет. А, начав работать на различных производствах, знакомился с некоторыми отраслями наук и на практике, и - пусть не досконально, по верхам - в теории. Полагаю, что и в Касталии студенты, "влюбляющиеся в шесть или восемь наук одновременно", если это происходило уже в двадцатом веке, даже не зная никаких других обязанностей и забот, вряд ли по-настоящему глубоко могли овладевать массивами и двух-трёх наук, да и отдельными их направлениями.
Вероятно для гипотетической игры в бисер, наряду со знанием языков, музыки, поэзии древнего Востока - и такого было достаточно. А я в сфере гуманитарной был жадным и беспорядочным читателем художественной литературы, регулярным посетителем филармонии, собирателем библиотеки и фонотеки, посетителем музеев живописи в городах, где доводилось бывать, ходил в кино, порой в театры, и, как в "Игре в бисер" сказано об увлечении теми или иными науками, влюблялся зачастую в то, что читал, видел, слышал, но безотчётно, и доныне не могу определённо судить, как отзывалось в душе моей.
А "…шесть или восемь наук…" - выбор бывал не всегда за мной. Уже далеко не в юношеском возрасте на стезе журналистики, и как сценарист учебных, научно-популярных фильмов должен был вникать - тут же замечу - как правило, с интересом и удовольствием от познаваемого - в самые различные направления столь многогранной в наше время науки. Неорганическая химия как основа получения аммиака и его производных; органическая - полимеры, углеводы, лекарственные препараты, красители; физическая химия - адсорбция, мембраны; вода - растворы, электролиз, фильтрация; физика - броуновское движение, экзотические группы элементов периодической системы; закономерности теплотехники; биология - стимуляторы роста растений, митоз и мейоз - зарождение после оплодотворения индивидуального организма; хроматография; пневматика в автоматических системах; стереометрия. Новинки технического прогресса в цветной металлургии, текстильном производстве, растениеводстве, электротехнике…
Этим не ограничивалось мое знакомство с миром науки и техники - в научно-исследовательских институтах, на разных заводах, фабриках, экспериментальных установках, - и читал не только то, что нужно для работы над статьей или сценарием - а книги и журналы научно-популярного жанра. Какие же выводы могу сделать из сказанного выше? Первое: в отличие от Гётевского Фауста, который по его признанию или мнению со всеми науками на "ты", что ж, в эпоху и Аристотеля и даже Лейбница для людей такого масштаба подобное высказывание не отдавало чрезмерным самомнением - в более или менее солидной библиотеке могла пожалуй уместиться вся наука того времени.
И предостерегающее Сократовское "я знаю, что ничего не знаю" или скептическое Ньютона о мальчике на океанском берегу - начали со всей глубиной осознаваться - и то не всеми причастными к науке в недавние десятилетия. И я, побродив сознанием то тут, то там, метафорично по опушке громадного и нескончаемого, а кое-где и вовсе непроходимого леса, в котором на каждом участке изведанного хозяйничают учёные-лесники, отчётливо это чувствовал и понимал, и особо, когда общался с настоящими учёными, научными консультантами, которые, чтобы я совсем не заблудился, выводили меня на эту опушку. Но как раскрыть то, что открылось, делалось понятней и можно сказать ближе - для других? Все виды искусств, изящная словесность, как встарь именовали художественную литературу - за многие века поднаторели в этом, и подвижники научно-популярного жанра, в том числе некоторые замечательные, всемирно известные учёные также прибегают к выразительным сравнениям хоть из привычной обывателю бытовой сферы, метафорам, в чём-то адекватным зрительным образам, если информация доходит с экрана.
И второе - у меня изначала, не только как у служителя указанного жанра, то, что высвечивалось наукой, - отражалось в мозгу, или, если угодно, в душе не одними сухими трактатами и формулами. Помните, как в воображении Наташи Ростовой люди символически, словно в абстрактной живописи, обрисовывались геометрическими фигурами, цветом? Наверное, в моём сознании срабатывал унаследованный от далёких предков антропоморфизм: этилен и стирол тяготеющие к полимеризации; в сотнях тысяч растений по-разному сплетающиеся цепочки целлюлозы; почти близнецы из одного семейства элементов, но каждый со своим порой непредсказуемым характером; непостижимо по каким веленьям сочетающиеся отцовские и материнские и, должно быть, пращурные гены в момент оплодотворения; изумительное изобретение природы - мембраны, без которых могла ли жизнь быть такой…
Но, следует признать, и подобное восприятие, и представление в этом духе для непосвященных, так сказать, облегчённого репортажа из сложнейшего мира науки неизбежно грешит упрощением, чтоб не сказать вульгаризацией, более или мене наглядным моделированием, как, к примеру, в эпоху античную колесница Гелиоса или дриады. Не знаю, как для кого, но для меня встреча, может, лучше сказать сближение с семейством лантанидов в периодической системе Менделеева, когда писал заказной сценарий, сравнил бы со свадебным застольем, на которое был приглашен, и за эти считанные экзальтированные часы так сошелся с некоторыми гостями - до того малознакомыми, что в дальнейшем не только частенько вспоминал их, но и по-дружески встречался. А ведь - хоть и родственники между собой, иные даже близкие, но какие разные по характерам, способностям, а ухватившись за это слово - не загадаешь - кто из них на что способен. Вам что-нибудь говорят эти имена элементов: празеодим, неодим, прометий, тулий, лютеций? Или вызывают какие-то ассоциации?..
К этому можно добавить, что ХХI век наверняка должен сделать более известными какие-то из лантанидов, так же, как ещё век - другой никому или группке учёных известные - алюминий, фтор, бор, титан, уран и другие - сегодня так востребованы и незаменимы. И возможно вызывают у нас образы самолета, борной кислоты, атомной станции. Но в моём, может быть, патологическом сознании, к примеру, число "пи" представляется не менее явственным - не подберу другого слова, чем библейский Мафусаил, а корень квадратный из минус единицы напоминает потусторонний мир, и вселенский вакуум соотносим с человеческим подсознанием. Мысль, как я разумею это слово, этот термин - в человеческом сознании, творчестве - воплощается в сочетании слов, звуков, красок, архитектуру, скульптуру, молитву, мимику, взгляд.
И, наконец, третье. Не из таких ли, подобных вышеобозначенным, многообразных, будем называть, мыслей - в большей или меньшей степени гармонизирующих и упрощающих действительность - до её горизонта у каждого, вдобавок приобретающих какое-то подходящее обличие символов в душе, - определяется у человека собственное виденье мира, но, как уже отмечалось в "Ранней ягоде" - для человека Востока - цельного, для западного, оговоримся и такого - условно-разобщенного, непонятного, тревожного?
Симптом ли это нового времени - пессимистически "начала конца"? Повинно ли в этом разбалансирование в человеческом сообществе извечного принципа "необходимо и достаточно", обеспечивавшего рождение, существование и развитие всего сущего, в том числе человека до - странноватая формулировка - упрощенно говоря, злоупотреблений родом людским неоправданной сложностью. Но тут, как ни заявлено "упрощенно" - следует несколько обстоятельнее. Избыточность информационных возможностей позволила, в общем-то не очень приспособленным к жизни вне своей экологической ниши человекообразным постепенно превращаться в гомо и гомо сапиенс. Вообще, как уже отмечалось в "Ранней ягоде", реализация возможностей в организмах некоторых видов растений и животных приводила к скачкообразному возникновению видов на более высоких ступенях эволюции.
Под таким углом зрения переход пралюдей от достаточного для каждого вида живых существ языка общения к членораздельной речи был необходим, так же, как набор звуковой информации, поз и жестов для кошачьих или даже по моим долгим наблюдениям у живущих в квартире волнистых попугайчиков. Язык всех народов от поколения к поколению обогащался по-разному, и за счёт заимствований у соседей, завоевателей, побежденных, пока в основном не оседал в таком виде в словарях. Например, в словаре Даля около двухсот тысяч слов, наверное такое же количество, если не больше, охватывает современный русский язык с включением и вышедших из употребления архаизмов и новейшей научно-технической терминологии. Насколько такой объём словарного запаса необходим и насколько достаточен?
А может начать с письменности, с букв русского языка, в котором после 1917 года были упразднены ять, фита, ижица, і с точкой - сохранившейся в родственном украинском, в котором зато отсутствует твёрдый знак. А что можно сказать о письменности Древнего Египта, доколумбовой Америки - народов её населяющих, иероглифах Китая, Кореи, Японии? Какова необходимость, лучше с нажимом - насущная необходимость в сотнях вмещающих определённые понятия иероглифов китайского письма, впрочем, как и десятков тысяч слов русского языка - чему или кому может послужить такое чрезмерное богатство? Никак не могу судить, насколько полно использовали, допустим, китайские поэты давно минувших веков массив иероглифов, но не перестаю изумляться тому, как у Пушкина уместно донельзя каждое слово в тексте и, вероятно, в контексте всего им созданного. Не сомневаюсь, что то же можно говорить о языке Пастернака, в том числе в его переводах.
В совершенном нечего и пытаться заменить хотя бы слова, так же, как подправить скульптуру Фидия; дворец Соломона, если бы сохранился; многофигурную композицию древнего индийского храма; картину Рембрандта; сонату Бетховена; лучшие рассказы Чехова, не говоря уже о математических построениях, законах физики, химии, небесной механики. Однако не всё столь однозначно. Неэвклидова геометрия и теория относительности усложнили очевидно и чётко узаконенное Ньютоном. И не только наука углублялась в микромир и бездны космические, но литература, искусство - в душу человека, раскрывая то, что представлялось куда более простым и понятным.
Ещё раз - о градациях простого и сложного на примерах из неодушевленного. Разве гигантская звезда сложнее такого "желтого карлика", как наше Солнце? Другое дело двойные звезды, планетные системы и сами планеты со спутниками-лунами. Атом свинца сложнее, чем атом водорода, хотя и последний, между прочим, далеко не так прост, как представлялось поначалу. Молекула красителя индиго сложнее молекулы воды, так же, как белковая молекула РНК против индиго. Или лягушка относительно одноклеточной амёбы. Примеры тривиальны, и какие могут быть возражения. Может быть, труднее определиться, когда речь идёт о поколениях автомобилей, компьютеров, мобильных телефонов, даже наручных часов. Интерьеров квартир иных бизнесменов и кулинарных изысков.
Возьмем: "парашютик" одуванчика, семечко подсолнуха и желудь - что из них сложнее? Мысленно проецируем на то, что вырастет, когда зароется в землю и оживёт весной, но по-разному для однолетних и многолетних. И тут не мешает справиться у ботаников - если установлены градации "низшие растения", "высшие растения" с промежуточными ступеньками, то соответственно определяется и необходимая для занятия данной ступеньки степень сложности внутренней организации, и лишь тогда по этому показателю в указанной тройке по примеру других награждений удостоим, допустим дуб - "золота", подсолнух - "серебра", а одуванчик - "бронзы"; но недаром у меня "допустим" - так уж бесспорны принятые критерии?..
Но не нужно доказательств того, что выросшие: одуванчик, подсолнух, дуб - сложнее, чем породившие их развитие и весь жизненный цикл семена. Организм усложняется от момента рождения, верней зарождения до, по крайней мере, зрелости - аксиома по отношению к флоре и фауне, оставим пока в стороне человека в его духовном развитии. Впрочем, если учесть и это, мне трудно решить, на каком этапе моей жизни этот процесс был интенсивнее, а в последнее время имеет ли место некоторая деградация. А что касается моих детей, теперь и внука, пожалуй и жены - какой девочкой она была и какой стала - и физическое их, и интеллектуально-эмоциональное развитие происходило и происходит у меня на глазах.
Становление живого существа предполагает, что рано или поздно, осуществив главную свою миссию, природой предопределенное предназначение - продолжение рода - эта особь уйдет в небытие. Разве что возникшие вынужденные или благоприятные обстоятельства позволят реализовать возможность для представителей данного вида трансформироваться в виды на более высоких ступенях эволюции. Про такое у нас говорилось не раз, и наверное эволюционный процесс предполагает усложнение организма, его частей, органов, в том числе управляющей нервной системы, психической составляющей и - образа жизни.
При всём этом принцип необходимого и достаточного - как для индивидуального организма, так и для выживания вида. Но - с появлением гомо, особенно гомо сапиенс, всё интенсивнее, как отмечалось, начала раскручиваться "третья спираль". Впрочем, поначалу основное её содержание также служило взаимоприемлемому существованию данной этнической группы, укрепляя межличностные связи, вырабатывая и обосновывая формирующуюся общественную структуру, закрепляя традиции как гарантию следующим поколениям держаться оптимальной стабильности. Всё это входило в подхваченные первооткрывателями с талантами магического выдумщика - мифы, религиозные представления, соответствующую обрядность, обычаи, материальную культуру.
Для истории гомо сапиенс характерны эволюционно-революционные скачки на более высокую ступень, но не видовую, а "третьеспиральную", с оговоркой - неравномерно для, так сказать, этнических подвидов. И, можно сказать, разновекторная направленность этого "третьеспирального". Приводя неологический термин из "Ранней ягоды", следует напомнить некоторые положения оттуда же. О том, что эволюционный процесс видов живого начинался, как я полагаю, с реализации заложенных в организмах некоторых особей возможностей, и затем относительно быстро по меркам геологических эпох - за считанные поколения захватывал данную популяцию, ту часть её, в которой наиболее выражены возможности реализации эволюционного скачка.
Из начальных глав "Ранней ягоды" - о стремлении и продвижении к Истине - с Востока и с Запада в метафорическом Самосском туннеле. И - не совпадающих целях этих устремлений. Говоря в самых общих чертах - для Востока - познание мира, чтобы достичь наиболее гармоничного существования в нём человека; для Запада - овладение всем, что может и должен дать мир человеку. Это упрощенно, и отсюда вроде бы должно следовать, что для Востока приоритетно мирное сосуществование со всем окружающим, а для Запада - настороженная агрессивность. Тотчас со страниц истории выплеснутся войны, которые задолго до прихода туда Запада, как и, между прочим, в доколумбовой Америке, велись на землях Китая, Индии, Междуречья. И то, как с Востока надвигались полудикие орды, отлично организованные для победоносных "блицкригов", грабежей, насилия, подавления любого сопротивления. С другой стороны - разве Запад не завоевало человеколюбивое христианство, напрочь отвергающее: насилие, озлобление не только по отношению к ближним, и жажду обогащения любой ценой?
Но в дискуссиях такого рода "про и контра" могут звучать одно за другим. Скажем, такое предположение: нашествия гуннов и им подобных обусловлены подсознательно-превентивным предчувствием угрозы со стороны цивилизованно-военизированной для покорения света Европой? Может, в том же ключе вообще рецидивы варварского реваншизма - при закате Римской империи, крушении Византийской, вторжения в Китай племен с севера, а уж в ХХ веке - там же годы "культурной революции"; и фашизм в Германии; нахлынувшие из джунглей полпотовцы? Или в иных мусульманских государствах табу религиозных фанатиков на широкую образованность, культуру? Но, с другой стороны, подлинное христианство не выродилось ли во многом в формальную обрядность, лицемерное благочестие в сочетании с нетерпимостью к раскольникам - со стороны каждой конфессии, секты?
В этом плане интересно взглянуть на Россию, ведь издревле её населяли разные народы и, насколько я знаю историю, не было серьезных межнациональных конфликтов, почти как в Индии. Ограничивалось сознанием своего превосходства и насмешкой - не только над инородцами, как в сборнике пословиц русского народа Даля, где весьма нелестно упоминаются немец и поляк, цыган и жид, киргиз и хохол, но "Орёл и Кромы - первые воры", и есть за что высмеять у туляков или вологодцев. А если вспомнить бунтовщиков - Разина, Пугачева, то вспыхивали они на социальной почве, опять-таки как в мононациональных Китае или Германии.
Но на рубеже ХХ века, как и несколько столетий назад на юге России прокатились еврейские погромы, а вскоре - отголоски первой мировой войны, - и повсеместно после революции 1917 года - сражаются "красные" и "белые", и на местном уровне, помните у Есенина - "То радовцев бьют криушане, то радовцы бьют криушан", и новые вспышки стычек на национальной почве в 90-х годах. Здесь следует прерваться и задаться вопросом: а какое отношение имеют эти исторические экскурсы к заявленной теме - простое и сложное? Человек унаследовал от своих дочеловеческих предков, "братьев меньших" стремление к стабильному существованию в устоявшейся экологической нише. И когда внешние обстоятельства резко меняются, выбивая из привычной колеи, человек ощетинивается, ищет выход из создавшегося положения, успокоения в кругу безусловно своих, ополчаясь на чужих.
И новизна, неопределённость, неясность, непредсказуемость создавшихся обстоятельств обусловлена именно сложностью разноплановых наступивших обстоятельств, ситуаций, факторов, и такого рода сложность чревата неприятными стрессами, срывами, вынужденной агрессивностью. Разумеется, по отношению к человечеству в целом это упрощенная трактовка. Верно, что "привычка свыше нам дана, замена счастию она", но "есть наслаждение в бою и бездны мрачной на краю", и снова-таки унаследованное от некоторых видов животных тяга к освоению расширенной экологической ниши, что зачастую связано было с рисками для первопроходцев, - присуще и людям, можно сказать, пассионарным.
А нарастание сложности в человечестве неизбежно, и сложность "третьеспиральная" так или иначе сказывается на жизни и судьбах, затрагивая всё большие массы людей на планете. Так получилось, что в последнее время параллельно перечитываю "Игру в бисер" и материалы по истории становления квантовой механики, - и это наводит на некоторые размышления в продолжение предыдущего. Интеллектуальная экспансия Запада по завоеванию мира прежде всего превосходством разума, постигающего сущность мироустройства и делающего выводы, - восходит вероятно к античности. При этом, как ни парадоксальным покажется на первый взгляд, миропонимание Аристотеля неотделимо от походов и завоеваний его ученика Александра Македонского; так же как эпоха Возрождения в Европе - от путешествий Колумба и завоевания Америки. И - в продолжение, о чём ниже подробней - прорыв гениальных физиков-теоретиков и экспериментаторов в микромир, создание сложнейших физико-математических моделей квантовой механики - трансформировались в могучее энергетическое подспорье - атомную энергетику и грандиозно беспощадное атомное оружие.
Игра в бисер, как можно догадываться из текста книги, строилась на сочетаниях интерпретаций музыкальных произведений, порой полузабытых; математических, физических формулах; символики древних культур Востока и тому подобном, не выветрившемся ни в минувшие века, ни в новое время из многообразной по-нашему "третьей спирали". Участники игры в бисер анонимны, а имена замечательных подвижников той, можно сказать, взаимосвязанной игры разума, проникающей в заколдованный микромир общеизвестны, европейцы - немцы Макс Планк, Вернер Гейзенберг, австрийский еврей Эрвин Шредингер и датский полуеврей Нильс Бор, англичанин Поль Дирак, француз Луи де Бройль, швейцарец Вольфганг Паули, итальянец Энрико Ферми; и не акцентируя национальности - ученые СССР, США. Справедливости ради - в новейшее время свой вклад в науку, физику вносят всё больше ученых Востока - китайцы, индусы, японцы… Но когда вспоминаем европейских корифеев, то и в их жизнеописаниях, высказываниях ясно чувствуется широкое и глубокое знакомство с гуманитарной сферой - от музыки до философии.
Это весьма знаменательно. И, хотя Герман Гессе довольно смутно обозначает цель игры в бисер, её сверхзадачу, но это всё же не "искусство для искусства", но попытки синтеза знаний человека о мире, миропонимания в символах - собственно оно в сущности таковым и является. И - включение своего сознания, своей души в это единое и неразрывное, как в естественной мудрости восточного человека и его творений - от языка и письменности до - если ограничиться Китаем - основополагающих общественное устройство в сентенциях Конфуция - упорядоченно, традиционно, общепонятно. Однако как некая антитеза этому сугубо прагматическому книга Чжуан-цзы. Полагаю, рациональное и мистическое куда легче уживается друг с другом на Востоке, хотя и Запад начал внимать этому "ветру с Востока" со времен Гёте и Шопенгауэра - не только как чему-то экзотическому. И для учёных нового времени вера в Творца, пусть в их понимании - не такое уж исключение, тем более - отказ от рационалистического абсолютизма.
Характерная цитата из статьи Макса Планка "Происхождение и влияние научных идей": "…Физиолог, разлагающий организм на его тончайшие части, тем самым повреждает или убивает его (вспомним: "…музыку я разъял как труп…" - но Моцартом не стал); подобно этому философ, оценивающий новую научную идею только постольку, поскольку её смысл может быть ясно понят, задерживает стремление науки к дальнейшему прогрессу. Поэтому позитивизм, который отклоняет любую трансцендентальную идею, не менее односторонен, чем метафизика, которая недооценивает единичные опыты. Оба способа рассмотрения имеют свое оправдание и могут быть последовательно применены…"
Как я понимаю это высказывание великого учёного? Как констатацию неизбежной сложности при исследовании и рассмотрении вроде бы неоспоримых выводах в той или иной сферах науки. Грубо говоря, метафизика ссылаясь лишь на предопределённость существования каждого объекта, монады, явления рассматривает их разрозненно и в какой-то мере игнорируя глубинные принципы развития, эволюции, разновекторных тенденций. Прагматизм, сущности которого я коснулся в "Ранней ягоде", опять-таки грубо говоря, предпочитает роль и судьбы науки определять на своего рода бытовом уровне - для блага человека.
Продолжим цитату из статьи Планка: "Пожалуй, никто не ощущал так глубоко этот постоянный антагонизм, как Гёте, который всю жизнь обращал на него внимание и говорил о нём много раз в непревзойдённой форме (вспомним учёного Вагнера в "Фаусте")… Так обнаруживает наука в своих глубочайших недрах иррациональное ядро, которое уже раньше выступало в нашем обсуждении и которое не может быть уничтожено никакими умственными усилиями, как это теперь часто пытаются сделать (уже в ином значении, чем в тексте статьи - пресловутое "не может быть!"), и никакими ограничениями задач науки… Наука возникает из жизни и возвращается обратно в жизнь, - она получает стимул, единство и развитие тех идей, которые в ней господствуют".
И ещё цитата из сборника "Платон и его эпоха". "Показательны в этом смысле высказывания Гейзенберга - одного из крупнейших физиков нашего времени, который в своих философски-физических работах, особенно в автобиографической книге "Часть и целое" неоднократно ссылается на платоновского "Тимея", подчёркивая большую роль, которую этот диалог сыграл в формировании его собственного мировоззрения". Но Платон - противник материалиста Демокрита, предсказателя атомистики - не так ли? А неприятие Платоном философских посылок Демокрита доходило до того, что по преданию он скупал и уничтожал творенья своего философского антагониста.
Марксизм, начиная с Энгельса, признаёт правоту материалиста Демокрита, предполагавшего построение всего сущего из мельчайших зерен - атомов, что доказательно подтверждается наукой нового времени. Ничего не скажешь - формально так оно и выглядит. Конечно в сравнении с наивным предположением древних, что всё на свете состоит из различных комбинаций земли, воды, воздуха и огня - догадка о том, что всё состоит из мельчайших частиц, правда, разной формы - и только, связанных между собой, представляется прогрессивной. Однако современная атомистика, базирующаяся на сложных атомных структурах, сильных и слабых взаимодействиях между отдельными составляющими микромира; пространственно-временные, информационные компоненты существования материи-энергии - так далеко ушли от представления Демокрита, как допустим, современный воздушный лайнер от сказочного ковра-самолёта.
В романе упоминаются игры блестящие, чрезвычайно удачные и заурядные, ничем особо не примечательные. Рассекреченная, так сказать, история подробно повествует, какие силы и какие гениальные "игроки" в 30-е, особенно 40-е годы ХХ века сделали возможным и атомное оружие и незаменимое подспорье индустрии - атомные электростанции. Вдохновленные успехом, объединенные силы мировой науки и техники включились в масштабную "игру" по освоению управляемой термоядерной энергией, той самой, что бушует в недрах нашего Солнца. Теоретические разработки и технические возможности вроде бы гарантировали сравнительно скорое достижение этой цели. Но что значит "скорое"? Когда эта проблема, что называется, встала в повестку дня, в долгосрочных прогнозах ведущих футурологов США осуществление термоядерного синтеза в промышленных масштабах намечено на рубеж наступившего уже ХХI века.
Сегодняшние прогнозы куда сдержаннее в отношении этого проекта, хотя наступление по-прежнему ведётся даже более мощное - и наукой, и техникой. Тем не менее, прогнозы учёных сбываются надёжнее, чем астрологов и, можно сказать, штатных пророков с соответствующими дипломами и репутациями. Стал будничным "машинный перевод с языка на язык", в широких масштабах осуществляется во многих странах пересадка органов тела, возникают универсальные информационные центры - от, так сказать, домашних до международных. Но - заглянем в прогнозы, сделанные в конце 70-х годов ХХ века. Ещё за десять лет до его завершения, намечалась "реформация теоретической физики (ликвидация ныне существующих противоречий)"; нет, доныне нобелевские премии ждут претендентов - осуществивших то, над чем не одно десятилетие бился Альберт Эйнштейн.
Вспомнилось пропагандистское, может, скорее из моего детства, а не юности - "нет таких крепостей, которых не могли бы взять большевики!". Возможно автором был сам вождь народов. И за семьдесят лет взаправду взяли ряд "крепостей": в гражданской войне, поголовной коллективизации крестьянства, темпах индустриализации, восстановление границ Российской империи и за её пределами, штурм Берлина, создание атомного оружия, запуск человека в космос… И сопутствующий роковой вопрос: какой ценой? А достижения технического прогресса, торжество демократии, сравнительно высокий уровень жизни большинства населения Европы, США - по-моему также уместен вопрос: какою ценой? Или иначе - если построение коммунизма в СССР и во всём мире - красивая утопия, то насколько по критериям истинного человеческого счастья Запад приблизился к таковому?
Явные просчеты и скрытые факторы и тенденции свидетельствуют о непонимании в достаточной мере и непредсказуемой сложности того, что представлялось значительно упрощенным. Это же относится к самоуверенному "не ждать милостей от природы" - и в том, что рано или поздно придётся ей отдавать ключи от всех её потайных лабиринтов микромира, космоса, жизни - и можно будет овладевать скрытыми богатствами. Но и абстрагируясь от гуманитарного аспекта симптомов того, что считается прогрессом в человеческой истории, заметим, что и уверовавшая в своё всемогущество наука и её техническое воплощение терпят осечки, причём ещё неизвестно, насколько временные.
Снова обратимся к наметкам того, что прогнозировалось к началу нового ХХI века как свершающегося. "Экономически целесообразная разработка месторождений на дне океана". Как говорится, пока руки коротки. "Промышленное производство синтетического белка (пищевые продукты)". Нет, не потекли искусственные молочные реки в таких же кисельных берегах. "Всеобщая иммунизация против бактериальных и вирусных болезней". Предполагалось примерно к 2005 году, но… На этот же минувший год намечено "искусственное создание примитивных форм жизни". Понятно, не гомункулусов, но хотя бы подобие вирусов, или по Энгельсу, если жизнь "есть форма существования белковых тел", то такие "белковые тела", что могли бы размножаться, иначе - какая это жизнь, пусть и примитивная… Но до такого, кажется, ещё весьма далековато…
А что уж говорить о предполагаемых достижениях прогресса к середине или к рубежу века ХХII. "Использование обезьян и дельфинов на неквалифицированной работе". Если учесть постоянное - пока ли? - ухудшение экологической ситуации и в субтропических лесах, и в морях, то актуальнее позаботиться о том, чтобы не вымерли, не сгинули и эти наши "меньшие братья". А ныне наблюдается другое: неквалифицированные работы в богатых странах готовы за относительно приличную плату выполнять миллионы граждан "третьего мира", и Украины в том числе. "Продление жизни человека на 50 лет" - то есть для наших правнуков - столетние бодрячки отнюдь не в таком ничтожном меньшинстве, как теперь на планете.
Наконец то, что - то ли всерьёз на самом деле, то ли наживка для неунывающих фантастов. "Двухсторонняя связь со внеземными цивилизациями", "Управление тяготением путём изменения гравитационных полей", "Обучение путём внесения информации непосредственно в мозг", "Использование телепатии для связи". Последнее очевидно на смену нынешних мобильных телефонов, о которых кстати, почему-то и не мечтали составители прогнозов. Но, разбирая такие предвиденья достаточно образованных и квалифицированных аналитиков, не заряжаемся ли мы зазря ироническим скептицизмом, подобно Свифтовскому Гулливеру в Лапутянской Академии? Подумаем: разве в позапрошлом веке читатели романов Жюль Верна думали, что описанное в этих произведениях в гораздо более совершенном виде сделается привычным для поколений не столь отдаленных? И при жизни моего поколения в жизнь, в быт миллионов вошла разнообразная синтетика, телевиденье, холодильники, стиральные машины-автоматы, газовые и электроплиты, компьютеры, колоссальный ассортимент лекарственных препаратов. И нам нет дела до сложности конструкций, структур и комбинаций составляющих того, что нас окружает повседневно, технологий изготовления, дизайна… Примерно такое же отношение, скажем, к транспорту общественному и личному - лишь бы пользоваться, как говорится, без проблем, и тем более - к электростанции или морскому порту. Нет, мы уважительно относимся ко всему этому и попутно к тем, кто это придумал, изобрел, изготовил и предоставил в наше распоряжение - хотя зачастую не интересуемся их именами, разве что фирмой.
Короче говоря - да здравствует такая сложность, без которой не обойтись. Сложность даже узкого ответвления той или иной научной или технической дисциплины - о гуманитариях отдельно - которая обязательно должна быть доступна настоящему специалисту по этой части. Одним словом, мы вынуждены констатировать неизбежность сложности на нынешнем этапе и духовного развития человечества и материального воплощения. Собственно проблема сложности для человека разумного возникла в незапамятные времена, когда взаимоотношения с окружающим миром уже не могли определяться только заложенным генетически, двойной спиралью, и начала формироваться именуемая в "Ранней ягоде" условным - "третья спираль".
Рождались и закреплялись в сознании приемлемые модели: колесницы Гелиоса в поэтически-мифологическом представлении и система мироздания Птолемея для тех, кому больше импонировало истинное положение вещей, доказательно научная модель наблюдаемого. Возможно, поэтому Аристотель с порога отвергал изначальный мир "идей" Платона, замечу, уже по-новому понятный моему мироощущению и миропониманию; так же впрочем, как и наивная атомистика казалась неприемлемой для самого Платона - его "идеи" видимо непосредственно воплощались во всё сущее, а не формировались иным образом из каких-то мельчайших частичек.
Не касаясь пока сферы гуманитарной, отметим поэтапное, порой революционное возрастание сложности: эвклидовой геометрии в разных направлениях; постижении устройства и функций органов живых существ; расположений, масштабов и содержимого небесных тел, и много другого в этом мире. Однако бурное развитие науки начиная со средневековья обозначило проблематику простого и сложного по критериям, кстати, неоднократно акцентируемого в "Ранней ягоде" - необходимого и достаточного. Отличная разъясняющая статья "Принципы простоты и симметрии" в журнале "Природа" того же года, когда были опубликованы долгосрочные прогнозы научно-технического прогресса, о которых выше шла речь.
Эпиграф к этой статье - высказывание Гершеля: "По крайней мере до настоящего момента опыт науки свидетельствовал о том, что исследователю не удаётся сделать шага к обобщению, не сделав в то же время шага к простоте". В "Ранней ягоде" говорилось о том, как много сделал тот же Гершель для осознания того, что устройство вселенной гораздо сложнее, чем полагали его предшественники, и отмеченные им "туманности" сегодня - множество сложнейших по составу и структурам галактик. Тем не менее, мысль Гершеля яснее, если перед словом или понятием "простоты" вставить прилагательное или эпитет "возможной".
По аксиоматическому определению средневекового философа Уильяма Оккама "Сущности не должны быть умножаемы", что трансформировалось в общепринятую "бритву Оккама". Из той же статьи "сама природа проста и не роскошествует излишними причинами вещей" - по мнению Ньютона, но и его законы не выразишь, как говорится, в двух словах, а что уже говорить о достаточно полной картине в деталях нашей солнечной системы или замысловатых построениях квантовой механики. Видимо и природа для надежного бытия всего сущего - от элементарных частиц и атомов до звёзд и галактик вынуждена "роскошествовать" в разного рода закономерностях рождения, существования и развития разного рода монад. Не удержусь, чтобы не заметить самонадеянно, что и моя монадология в какой-то мере упрощает понимание рождения, движущих устремлений и качественно новых возможностей сигмонад в результате воплощений самоорганизующейся материи.
Возвращаясь к содержанию упомянутой ранее статьи, стоит выделить лейтмотив в утверждении о преимуществах простого, а не более сложного: если одновременно определённый круг явлений объясняют, каждая по-своему, альтернативные гипотезы или теории, то последнее слово, как правило, остаётся за той, что относительно более проста. Приводимые примеры с системой Коперника против птолемеевой или теории относительности против "эфирной" вроде бы подтверждают приоритет простоты в приближении к истине, хотя назвать такими уж простыми научную сегодняшнюю детальную картину солнечной системы на основе схемы Коперника или теорию относительности со всеми нюансами - вряд ли правомерно. Сдаётся мне, что скорее можно говорить о частных случаях, когда под напором открывшихся фактов, неизбежно обрастающая рядом допущений и поправок, даже уловок, теория нуждается в коренной реконструкции или должна быть отброшена как негодная, отслужившая своё. При этом пришедшая на смену может быть и весьма сложной, достаточно, но - можно подчеркнуть - не излишне сложной.
Но - если в области точных наук критерии достоверности, истинности на данном этапе осмысления того, что получено как результат надёжных наблюдений или экспериментов; это наверное относится и к абстрактным построениям математики, логики, отчасти философии, - то в сфере, можно сказать, человековеденья, отражения литературной, искусством - категории простого и сложного неопределённы, размыты, и гораздо трудней поддаются анализу. Отдаю себе отчет, что вступив на эту, как мне кажется, неисхоженную стезю, рискую запутаться, заблудиться в океане безграничного и переходящего будничного, и необъятного "третьеспирального" - с "компасом" интуиции "сквозь сон".
В который раз отмечаю, что вроде бы ненароком, случайно, вряд ли целенаправленно - с моей стороны: наугад взятая с полки и раскрытая книга, журнал минувших лет, свежая газета, или услышанное при включении радио, донесенное с экрана телевизора; в невзначай подслушанном или подсмотренном во время прогулки по городу, в общественном транспорте - всё это словно самая желанная подсказка, именно сейчас необыкновенно созвучно моим порой несозревшим мыслям - их просветляющее, дополняющее, подтверждающее. Объяснить такой феномен - действительный или кажущийся - можно, так сказать, предвзято и непредвзято. В "Ранней ягоде" доминировала гипотеза, скажем так - монадно-окинная, то есть любые монады - атомы, звёзды, живые существа рождаются пусть по законам природы, в том числе генетическим, царящим во вселенной или наработанным в ходе эволюции живого. И монадно движущие силы этой эволюции распространяются на психическую составляющую - эволюционировавших наших "братьев меньших", вида гомо и гомо сапиенс - вплоть до играющей всё большую роль в жизни человечества всего комплекса культуры, науки, тех наработок, которые условно именовано в "Ранней ягоде" как "третья спираль".
В пользу такого предположения - озарения в минуты вдохновенья, когда поэту являются единственно нужные слова, рифмы, целые строфы, художнику - композиция и цветовое решение картины, композитору - музыкальные темы, учёному - приближенные к истине гипотезы или теории. Откуда всё такое появляется? Простой ответ: из глубины души, однако многие творческие личности даже не ссылаясь напрямик на наития "свыше", хотя не без того, - насчёт "из глубины души" не совсем убеждены. А, зачастую и не задумываются - откуда, почему, зачем им дополнять это необъятное "третьеспиральное", но главное в создаваемом - "доволен ли взыскательный художник". И не всё ли равно - откуда оно и где истоки кастальского ключа…
Теперь пускай скептицизм качнёт маятник рассуждений в другую сторону. Не уподобить ли и мои нежданные стихотворные строки в юности, равно и влюбленности, и нынешние никак не объяснимые научно, даже намёком на механизм подобных воздействий из Окина на любое творчество - реакции моего девятимесячного внука Дани на то, как ему для развлеченья подсовывают разные нехитрые игрушки, и он охотно переключается с одной на другую, разве что иные уже больше ему интересны, нравится именно с ними возиться? Пусть неопровержим и такой вариант, когда те - без кокетства - в отличие от автора этих строк - творящие то, что надолго закрепляется в "третьей спирали" живут "усовершенствуя плоды любимых дум, не требуя наград за подвиг благородный".
Но и аз грешный в последние годы старается запечатлеть вызревающее в душе, "усовершенствуя плоды любимых дум", и - чего не чурался Монтень и другие философы - подкрепляя свои соображения тем, что удаётся почерпнуть из сокровищницы "третьей спирали". На очереди журнальная статья о Леви-Строссе и его "структурной антропологии". Не касаясь новаторской и отчасти спорной философской социологии, ограничимся цитатой из указанной статьи "Как и Руссо, Леви-Стросс склонен очень высоко оценивать "дикаря" - естественного человека, живущего в единстве с природой. Многие решения основных вопросов человеческого бытия, найденные в первобытных обществах, Леви-Стросс предпочитает более сложным (и по сути неверным), которые, как он полагает, связаны с современной западной цивилизацией".
Для меня здесь ключевые слова - "сложным" и "западной цивилизацией" - о чём шла речь в моих предыдущих писаниях. Но в отношении "по сути неверным" - тут, по-моему, негоже рубить сплеча, в этом следует разобраться поглубже. Привлечем сюда категории возможного и неизбежного. "А счастье было так возможно…" - говорит Татьяна Ларина, глядя на любимого Онегина, но на самом деле было бы, может, после медового месяца именно так, как жестко обрисовал Онегин при первом объяснении с влюбленной в него девушкой. А возможно ли было первобытное счастье в нелёгких условиях существования, но абсолютно без душевных сомнений, терзаний, неумеренных - зависти, ревности, жажде власти - навечно? На неотвратимость столь драматического и в большей или меньшей степени противоестественного отрыва от природной почвы человека западного отчасти намекает преимущественная, как мне представляется, ментальность человека восточного, если даже судить не только по лирике древнекитайских поэтов, но и социально-обличительным стихам. Естественная, можно сказать, детская реакция на свои недуги, обиды, правда и других соплеменников - всё-таки люди с присущим гомо сапиенс состраданием сверх объединяющее животную сигмонаду - стаю, стадо.
И всё это пока неразрывно - чудесные реки, горы, Луна, друг, сосна, цапля, а также кровавые схватки воинов, старческая немощь, души почивших предков, магия, вообще весь миропорядок, в который так или иначе вплетается твоя жизнь. В той же "Игре в бисер" рассказывается об отшельнике-"китайце", для которого такое мироощущение сделалось воплощенным в его бытие. Впрочем, разброс человеческих личностей по характерам, темпераментам, талантам, стремлениям - чем ближе к современности, тем более стирает такое разграничение восточного и западного. Бескорыстные еврейские мудрецы в средневековой Европе, в её Восточной части немного веков назад; христианские подвижники в монастырях - близки по духу к идеалу добросовестного и непритязательного служителя той жизни, что выпала на его долю. И, кто знает, может такие люди и впрямь составляют большинство даже нынешнего человечества. С другой стороны сделался ли "западным", скажем, известный японский неутомимый изобретатель и промышленник Хонда, имя которого носит марка автомобиля, столь полюбившаяся в недавнее время моему сыну Алёше.
А если по Леви-Строссу "сложность" повинна в драматических судьбах Запада, то не попробовать ли разобраться - о какой "сложности" идёт речь. Думается, уместнее и правильнее заменить это слово термином "несовместимость", это мне ближе - недаром в "Ранней ягоде" проблеме совместимости уделяется немалое внимание. И "Игру в бисер" перечитываю попутно с тем, что теперь пишу - такое соображение. Сверхзадача этой гипотетической интеллектуальной игры, её участникам, наверное, это актуально особенно для нового времени: совместимость в "третьеспиральных" построениях разнородных элементов общечеловеческой культуры, наук - естественных и гуманитарных, подобно всеобъемлющей гравитации или информационно-энергетических связок микромира или мира живого, когда гармонически сочетаются клетки, всё, что составляет живой организм и обеспечивает его жизнедеятельность.
И не то ли происходит по существу в каком-либо уголке, пространстве так называемой дикой природы, где сосуществуют десятки видов флоры и фауны, микрофлоры и микрофауны - бактерий, и со стороны представляется, что идет непрерывная "война всех против всех"? Но, если проследить эстафету поколений всех обитателей этой зоны, то нетрудно придти к выводу, что в этой войне нет победителей и побежденных. Чего, увы, не скажешь о сегодняшних западных общественных структурах, несмотря на законопослушность и неагрессивность большинства населения. Дело в том, как мне представляется, что личностные связки, существовавшие у наших более или менее отдаленных предков в силу наступления результатов цивилизации ослабли или разорваны даже между родственниками, внутри семей, а под эгидой "третьей спирали" как у игроков в бисер, разве что в творческих коллективах единомышленников - по духу при всех различиях характеров и пристрастий.
Относительная гармония жизни позади; и не потому ли персонажам романа Германа Гессе столь дороги: философы античности, полузабытые композиторы - предшественники и современники Иоганна Баха, наивные, а, возможно, непостижимые премудрости древнекитайской "Книги перемен"; труды теологов раннего, средневекового христианства… То, что было и уже не могло оставаться таким по духу - до Бетховена, Достоевского, Фрейда, Кафки, всепроникающей биологии, абстракций микромира и живописи - как симптомов - да, гениальных прозрений и воплощений в "третьей спирали" - нарастающей несовместимости человека, покоящегося душой на созданном им языке, мифах, религиях, обрядности, - с этим во многом подвластном Дьяволу.
Дьявол - безошибочный, можно сказать, "компьютерный" игрок с любыми монадами вселенной - и чутко улавливая внутреннюю несовместимость сигмонад быстрее или медленнее осуществляет свою разрушительную миссию. В фокусе его внимания не частные промахи, какие бывают, скажем, у шахматиста, теннисистки, боксёра, футбольной команды - чреватые поражением в данном состязании, но не исключающие реванша, - вездесущий Дьявол успевает подобраться к нестабильному изотопу, отжившей своё звезде в космосе, подточенному болезнями и возрастом живому организму, тянущей на разлад семье, кажущейся прочной империи, и не успокоится, пока не сгинет данная сигмонада окончательно и бесповоротно.
Думается, это аксиома: чем сложнее сигмонада, тем проблематичнее достижение достаточной совместимости её составляющих - достаточной для того, чтобы Дьяволу к ней подступиться. Если принять это, то нельзя не изумиться тому, что на планете нашей многие тысячи, миллионы лет существуют, проживают своё - каждая былинка, каждое животное, при неизбежных потерях погибших семян и зародышей, остановленных по тем или другим причинам смертью на этапах жизненной стези, но продолжающих род, - сложнейшие организмы, начиная даже с вирусов. Нет, никак не могу поверить в то, что невероятное по сложности и вместе с тем, так непревзойдённо противостоящее вмешательству Дьявола возникало в результате реализации удачных "проб" и отбрасывании "ошибок" в ходе естественной эволюции, благо принципы моей монадологии позволяют обходиться без Всевышнего, Творца, Создателя.
Также в пользу естественной монадной эволюции и при становлении вида гомо, затем гомо сапиенс свидетельствует и нарастание предпосылок "третьей спирали" по мере восхождения "братьев меньших" по лестнице эволюции. Из журнальной статьи-рецензии на книгу зоолога Л.В. Крушинского: "В опытах по оперированию эмпирической размерностью фигур животное должно решить более сложную задачу… (Описание сущности и деталей эксперимента опускаем). С этой задачей справляются только высокоорганизованные животные - дельфины и обезьяны… Очень интересен раздел книги, где автор показывает роль рассудочной деятельности в организации сообществ у животных и прослеживает определённую связь между её уровнем и сложностью внутригрупповых отношений".
Вспомнилась выразительная поговорка, которая по-польски звучит: "Що зонадто, то нездрово" - для знающего украинский или даже русский понятно без перевода. Что ж, возможно, что если на определённых этапах монадно-эволюционного развития живого набирающая силу интеллектуально-психологическая составляющая стабильного при разнообразии внешних условий существования вида дополнительно служила главному - успешному продолжению рода, господства в своей экологической нише, - то начиная с цивилизационно бурного разрастания "третьей спирали" - сделалась, пускай поначалу, что называется, доброкачественной опухолью по медицинской терминологии, то есть не угрожающей катастрофическими последствиями неотвратимо.
Обоюдоострым в этом плане сделался и успешно вошедший в арсенал жизнеутверждения вида высших животных и отдельных особей феномен, которому посвятил своё учение и закрепил в науке наименование "стресс" канадский ученый Ганс Селье в середине ХХ века. Суть в том, что при возрастании возможностей разностороннего общения со всей окружающей средой в иных экстремальных ситуациях необходима мобилизация организма для сопротивления угрожающим факторам или, по меньшей мере, адаптации к ним. Ганс Селье пишет: "Концепция стресса отнюдь не нова. Даже доисторическому человеку, вероятно, приходило в голову, что чувство утраты сил и истощения, которое наступает после тяжелого труда, переохлаждения или перегрева, кровопотери, внезапного испуга или после любой болезни, по существу своему всегда одинаково. Он, может быть, и не отдавал себе отчёта в сходстве реакций на те воздействия, которые были выше его сил, однако всегда, когда это чувство возникало, он должен был инстинктивно сознавать, что перешёл границы своих истинных возможностей".
Цитирую краткое примечание к статье Селье: "Термин "стресс" (английское "напряжение") введен в медицинскую науку Г. Селье и является в настоящее время общепринятым; под стрессом понимают состояние, возникающее под влиянием любых сильных воздействий и сопровождающееся перестройкой защитных средств систем организма. Понятие о трёхфазном общем адаптационном синдроме, также введенное в науку Г. Селье, излагается в его статье". Итак, первая фаза - "реакция тревоги" - может представлять собой соматическое выражение "всеобщей мобилизации" защитных сил организма… Однако, реакция тревоги есть, по существу, лишь первая стадия ответной реакции организма на повреждающее воздействие. При длительном воздействии любого агента, способного вызывать такую ответную реакцию, наступает стадия адаптации, или резистентности. Другими словами, ни один организм не может находиться долго в состоянии "реакции тревоги". Если агент настолько силён, что длительное воздействие несовместимо с жизнью, то животное в течение первых часов или дней погибает на стадии "реакции тревоги".
Проводились эксперименты с крысами или бродячими собаками, когда подопытные вовсе не испытывали реальных мучений, но, как говорится, всю дорогу своего рода дамоклов меч, угрозу, которой неизвестно как избежать, животные погибали, если не ошибаюсь и от инфаркта - как и люди при внезапных моральных ударах судьбы. Интересной была бы обстоятельная монография на основе и документальных свидетельств, и художественной литературы - как переносили стресс: бойцы на фронтах -всё-таки не непрерывных схваток; или заключенные - условия, скажем, в лагерях Гулага кошмарные, как у Солженицынского Ивана Денисовича, но и там жить можно и даже чему-то радоваться, надеяться, правда, в концлагерях почти не на что…
Состояние безнадёжности, как у смертельно больных, но тем не менее продолжающих не только, как говорится, цепляться за жизнь, но в некоторых случаях проявлять свои творческие способности. Селье называет следующей за первой "стадией резистенции". При этом организм в немалой степени способен адаптироваться к вынужденным условиям существования благодаря усиленной выработке специально приспособленными для этих случаев железами веществ, призванных мобилизовать скрытые резервы для преодоления негативных последствий стресса. Ничего тут для нас поразительного - мы отлично знаем, какое радикальное воздействие оказывают на состояние наше микродозы лекарственных препаратов или наоборот ядовитых веществ.
Более того - направление новейшей медицины, определяемое как информационно-энергетическое воздействие - если без большей или меньшей примеси шарлатанства, приняло на вооружение определенные виды излучений, электромагнитных волн. И ведь совершенно нематериальная психотерапия порой демонстрирует исключительные случаи исцеления казалось бы обреченных, даже в скором будущем на летальный исход. Но, даже у тех, кто безоговорочно верит в воскрешение умершего Лазаря Иисусом по Евангелию, возникли бы сомнения, если бы подобное с тем же Лазарем повторялось неоднократно. Да и пережившие клиническую смерть, но спасенные заботливыми врачами, которые вытаскивают пациента, что называется, с того света - не будем здесь дискутировать на тему - перешагивали ли в самом деле эти люди порог загробного мира, но после этого нередко их психика претерпевала заметные сдвиги.
Естественно заложенный в организмах высших животных и человека механизм стресса, как я понимаю, позволяет в критических ситуациях сделать оптимальный выбор для преодоления текущей несовместимости своего состояния, положения с создавшейся обстановкой и вступить на изменившийся путь продолжения жизни. Конечно, подсознательный или осознанный выбор в стрессовых ситуациях должен быть по возможности однократным, как например, у собаки по кличке Белый Клык в рассказе Джека Лондона или у Чеховской Каштанки. Далее - адаптация к изменившимся условиям существования. То есть, если после внезапного увольнения с высокой должности и перенесенного в результате этого инфаркта, уже рядовой гражданин остаётся жив, то постепенно находит для себя занятие - как Никита Хрущев фотографирование и писание, верней, диктовку воспоминаний, или Лазарь Каганович домино во дворе за столом с пенсионерами - приемлемый образ жизни.
Хуже, если вышедший на пенсию, отстраненный от привычного и любимого дела, как говорится, места себе не находит - тут стресс его не отпускает. Такая не ослабевающая стрессовая ситуация чревата самыми печальными последствиями, "Наступает, - отмечает Селье, - третья фаза - "стадия истощения", которая, если стрессор достаточно силен и действие его достаточно длительно, неизбежно приводит к смерти. Адаптабельность, как "адаптационная энергия", всех живых существ есть величина конечная". Как тут не вспомнить ещё ветхозаветное: "Лучше ужасный конец, чем ужасы без конца"…
Но к чему пересказывать, пусть сжато и поверхностно, то, что помнится вызывало сенсационный интерес три-четыре десятка лет назад, и пустило глубокие корни в теории и на практике? Отвечу: а не попробовать ли перенести эту психомедицинскую категорию - "стресс" не на отдельную особь или личность, а на целые общественные группы, этнические образования? Возможно такие попытки делаются, может и не ассоциируя научный подход собственно со стрессом в локальном понимании. И насколько правомерно экстраполировать понятие стресса на такие разнородные общественные явления, как, например, неуклонное снижение рождаемости в Европе, почти на всём европейском континенте; революции Х1Х и ХХ веков; вынужденный конформизм интеллигенции; временное торжество фашизма с рецидивами; разного рода проявления социального и религиозного экстремизма. Безусловно, в этих общественных процессах задействованы иные закономерности взаимодействия внутри и вовне таких сигмонад, так же, как, скажем, в живом биологические законы уже проявляются сверх химических и физических.
И. прежде, чем говорить о правомерности рассмотрения различных процессов в человеческих общественных структурах под знаком феномена стресса в достаточно высокоорганизованных живых организмах, пройдемся в который раз по этим верхним ступенькам эволюции. У животных проявление стресса помогало мобилизации внутренних сил организма в жизненно важных, критических ситуациях. Стараясь во всю спастись от преследований хищника, или наоборот, в яростных попытках схватить ускользающую добычу. Стремясь одолеть самца-соперника в том, кто станет продолжателем рода. Афоризм былого времени - "любовь и голод правят миром", который вообще-то адресовался к роду человеческому, в сущности характеризует скорее наших братьев меньших, с тем уточнением, что в представлении новых поколений понятие "любовь" почти аналогично исключительно сексу.
А что может способствовать стрессу - в мягкой форме или подвигая на безумные поступки или гениальные открытия? Это уже о нашем брате. Итак: влюбленность, пусть и платоническая; ревность - как сказано выше, в различных уровнях и проявлениях; досада, злость, зависть, отчаянье - опять же неадекватность причин, вызывающих возникновение стресса и реакций - не обсуждается. Другое дело - обозначенные Селье стрессовые стадии. Начнём, пожалуй, с "реакции тревоги". Наверное, многим из нас знакомо безотчётное тревожное чувство в душе, вроде бы беспричинное, необоснованное. Отчётливей оно иногда в сновидениях, когда подсознание сигнализирует о назревающих недугах и потенциальных неприятностях - личных или с близкими.
Но "реакция тревоги", казалось бы, впервые должна была возникнуть у вкусивших "древо познания" тех первобытных людей, что ясно осознали - каждый из них смертен. И - раньше или позже дарованная им жизнь - со всеми своими радостями и огорчениями внезапно завершится, притом и впрямь окончательно и бесповоротно? Многие народы принимали утешительные варианты веры в переселение душ или загробное существование; и можно ли считать такую веру атавистической и в наступившем ХХI веке для многих миллионов живущих на планете; тем более при недоверии к доказательным опровержениям "по науке" и относительно достоверным свидетельствам пребывания в том или ином качестве в потустороннем мире - не у каждого хватает мужества хотя бы в глубине души отказаться от приманки личного бессмертия.
Однако главным, на мой взгляд, в преодолении такой "реакции тревоги", как возбудителя негативного стресса, замечу, при проступающем в душе, может быть, у немногих, как у Льва Толстого - "арзамасского ужаса" (такое состояние нашло во время посещения этого города") - неизбежного ухода в небытие, - то, что не могло не утвердиться параллельно с возникновением жизни на Земле и пройти красной нитью через всё живое - вот меня: - амёбы, муравья, кустика земляники с созревшими ягодами, дуба, соловья - не станет, но жизнь-то продолжится, и как раз такими, как я, ну не точно такими, но в сущности…
Наблюдаемый круговорот природы - в небесах и на Земле, естественного бытия - от рождения до зрелости и старости - закреплял в сознании эту закономерность - в целом и нередко неожиданных частностях как судьбу, рок. "Реакция тревоги" в некоторых случаях может предсказать то, что обязательно произойдёт, но никакой стресс не изменит того, что "примешь ты смерть от коня своего". В "Ранней ягоде" пересказывалась легенда о владыке Самоса, и не только античные мифы и легенды говорят о том же, да и по мне - детерминированном.
Но и убеждаясь в том, что иначе быть не может, человек, в отличие от "братьев меньших", не может принять безучастно трагедию, смерть тех, кто ему близок и дорог. И это проецируется и на его отношение к жизни, к неосознанным или сознательным раздумьям - почему и зачем, и что из этого следует. Да не посетуют на меня замечательные толкователи Библии - в прошлом, а, может, и в настоящем, если я обращусь к страницам великой книги именно с точки зрения заявленного ранее. Безграничная власть, несметные богатства, удовлетворение любых желаний и прихотей, очарованные мудростью и справедливостью правителя подчиненные -что ещё нужно человеку от жизни? Не бренность её перед вечностью, для которой всё лишь по Соломону, "суета сует""… А есть, да, есть непреходящее, единственное, может, ради чего жить стоит - любовь, такая ошеломляющая как в "Песне песней".
Так неизбежна ли трагедия человека, или незамутненная порочными порождениями стрессами жизнь как служение чему-то высшему, всеобщему, без оглядки на приоритет собственного благополучия - "бессмертья может быть залог"? Душевный стресс Каина при грызущей зависти к брату своему не находил другого выхода. Навязчивый стресс нерушимого самовластия в итоге мог обойтись египтянам ещё дороже, но что народ для фараонов. Зато Иов приближается к разгадке своей немыслимой трагедии - значит так суждено, как и все испытания, выпавшие на долю его народа. И если это в конечном счёте понял праведный, то предостережение для неправедных судьба Содома и Гоморры. Да что там только эти города - можно и на всей Земле устроить такой потоп, чтобы сгинуло всё и возродилось в очищенном виде. А для дальнейших рассуждений следует задуматься над тем, что Ною велено взять в ковчег "всякой твари по паре", и, не только "чистых", то есть нужных, в чём-то полезных человеку, но и "нечистых"…
Согласен - всё это лишь притчи, но каков их непреходящий смысл? Не в том ли, что из глубины веков звучит и должна доходить до последующих поколений пророческая "реакция тревоги" - о судьбах, по крайней мере, своего народа, а также для оптимальной адаптации к драматическим перипетиям грядущих веков? Полагаю, и ветхозаветные пламенные проклятья и предостережения, и грозные знамения откровения Иоанна адресованы в значительной мере нерадивым и беспутным потомкам, и нашему времени, его не очень осознаваемым угрозам и бедам.
Но, если продолжать условную аналогию с обнаученной категорией стресса, то от "реакции тревоги" переход или прорыв к жизнеутверждающей адаптации: "как бы то ни было, но стоит жить, ради…" - ради своих детей, близких, своих - по принадлежности к национальности, религии, ради творчества, возможных удовольствий, просто ради того, чтобы жить!.. И на этом фоне непреходящего трагедии частные, запечатленные в истории и в литературе, вызывают отстраненное сочувствие, настроенность на сопереживание, как у истового меломана, внимающего знакомым или ещё незнакомым сонатам, симфониям, произведениям для голосов. Так это отражалось в душах завсегдатаев театральных представление Востока со внешними характеристиками персонажей, и античных трагедий вплоть, пожалуй, до гладиаторских боёв; и следящих за драмами - на сцене или в книге - Гамлета, Марии Стюарт, Фауста, Анны Карениной, Григория Мелихова…
А как судить - под знаком стадий стресса - каким бы кощунственным не показалось поначалу такое: у многих народов в традиции и духовно-генетически после первичной стрессовой реакции на смерть родных, близких происшедшее воспринимается с должным животным смирением, разве что ритуально компенсируется выработанной обрядностью, похоронным и последующим церемониалом. Так повелось: история с Гекубой или героями телесериалов могут волновать не меньше, чем успехи или неприятности сослуживцев, соседей. Возможно более глубокое огорчение вызывает смерть действующего правителя, или у поклонников признанного кумира.
Боже упаси расценить изложенное выше, как обоснование подозрения в преимущественно показном характере отчаянья, бесконечной тоски даже о безвременно, трагически выбывших из жизненного круговорота - родных, близких, незаменимых. Даже у одного народа, в одной семье это очень по-разному, индивидуально, в широком диапазоне - от того, как королева в "Гамлете" "башмаков ещё не износила", как выйдя замуж начисто забыла прежнего супруга, до запечатленного на картине русского художника "Неутешное горе". Тем более всё глуше звучат для большинства из нас удары метафорического колокола на чьих-то похоронах.
А каково отношение тех, кто вступил в ХХI век в юном или зрелом возрасте, для которых в прошлом ужасающие прежде всего масштабами жертв трагедии ХХ-го минувшего века? Что для них мировые войны, что длились не один год каждая; и десятки локальных, гражданских - в Европе, Азии, Африке, Южной Америке? И Геноцид армян в 1915 году, и Холокост для миллионов евреев в сороковые годы, и Хиросима, и концлагеря, ГУЛАГ, где перемалывались и уничтожались также сотни и сотни тысяч в основном ни в чём не повинных… Да, разное бывало в истории человечества, но оставались живые, да и в том же двадцатом веке население планеты как-никак возросло чуть не вдвое. А если сравнить век нынешний и века назад уровень смертности в большинстве стран мира, и взять за основу среднюю продолжительность жизни, то стоит ли так уж сокрушаться о том, чего не удалось избежать. Пускай этим занимаются историки, писатели, политики, которым это интересно или нужно для популярности…
Что ж, попробуем прислушаться к здравомыслящему оптимизму. В основе жизни заложена неизбежность не только ухода отдельной особи в небытие, и по оптимальному для каждого вида жизненного цикла, и вследствие роковых случайностей разного рода, но и запрограммированного изначально. Далеко не все ягоды земляники с семенами воскреснут в кустиках будущей весной, и так же из множества осенних желудей - который с годами станет могучим дубом. А из скольких миллионов сперматозоидов, что всегда наготове в мужском организме, но сгинут, в отличие от единственного счастливца, которого примет яйцеклетка будущей матери новорожденного - и то, как в поговорке, бабушка надвое сказала. И из оплодотворенных икринок в мальки выбивается ничтожная часть, и в пчелином улье когда единственный из трутней, что называется, делает своё дело, к десяткам других и к нему самому "душа улья", о которой шла речь в "Ранней ягоде", беспощадна.
Насколько закрепленно генетически, подсознательно, инстинктивно верны и мы этой простой, исконной заповеди живой природы: пока ты жив - живи, несмотря ни на что! А как же, если непроходящая депрессия - никакие пилюли не спасают, и неотвратимая тяга к суициду, далеко не всегда достаточно оправданная безысходностью? О самоубийстве всерьёз подумывали такие и психически вполне здоровые, и, как говорится, успешные творческие личности, притом совсем не в пожилом возрасте - Шекспир, судя по его некоторым сонетам; Гёте, отразив это в своих произведениях; Лев Толстой, Максим Горький, признаваясь в автобиографических заметках. В этом ряду покончившие с собой в ХХ веке великий учёный Людвиг Больцман, Сергей Есенин, Стефан Цвейг, в новое время показатель количества самоубийств в разных странах, преимущественно Запада, притом вроде благополучных, милостивых и в отношении по своей воле сводящих счёты с жизнью, неуклонно растёт.
Издержки ли это цивилизации, несовместимости своего индивидуального с миром, о чем отчасти шла речь в "Ранней ягоде", или один из симптомов "реакции тревоги" в душах особо чутких к тому, куда всё идет? Антитезой такому взгляду то, как мужественно и самоотверженно переносят многие физические страдания, потерю зрения, возможность самообслуживания, передвижения как все нормальные люди. То же можно отнести к жизни целых народов в ХХ веке, о чём говорилось выше - в оккупированной фашистами Европе, в Китае при Мао, да и в СССР - чему я был свидетель - и до войны, и во время, и после. В годы Отечественной я был ещё не солдатом, а школьником, лишь к концу войны - студентом, и помню кажущиеся теперь жуткими условия быта в эвакуации, особенно в первое время. Летом 1943 года я пребывал как племянник тёти-врача эвакогоспиталя там, где на Алтае реки Бия и Катунь сливаются в могучую Обь, что впадает в Ледовитый океан. И что-то крепко сохраняется в памяти, но в чём-то главном, в отдельных эпизодах.
Я проводил время с ранбольными, как их тогда называли, они охотно общались с подростком, и занимали нас текущие будни - фронт был далеко. Помнится: и те, кому всю оставшуюся жизнь суждено было оставаться инвалидами, и те, кого после относительного заживления ран ждали новые кровопролитные бои, люди и совсем юные, и пожилые, разных национальностей и социального положения - не терялись, активно проводили дни - прогуливаясь в лесу, играя в шахматы или другие игры, флиртуя, заводя романы с медсестричками, по вечерам с удовольствием присутствуя на выступлениях артистов из близлежащего города Бийска, самодеятельных коллективов пусть и школьных. А на студенческой скамье рядом со мной нередко в военной форме, с боевыми наградами на груди, иные прихрамывающие бывшие фронтовики начинали так свою жизнь в мирное время, не такое уж мирное.
Фронтовое поколение поэтов, прозаиков, художников, когда отстоялось в душах и ослабела цензура - представило пронзительные картины того, как жили люди на войне, пожалуй, более устрашающей и всеохватывающей, чем предыдущие войны. Смерть могла ворваться откуда угодно и настичь в любую минуту. О том, как внезапно обрывалась жизнь тех, кто находился буквально в двух шагах от него, порой неохотно вспоминает мой тесть Иван Харитонович, прошел все военные годы артиллеристом на переднем крае. И - буднично повествовала о своей многолетней работе в морге моя бывшая одноклассница Аня Лицкевич, так же, как могильщики Гамлету, разве что не иронизируя. И сам я уже большую часть своей сознательной жизни - за той чертой, за которой остались лишь в памяти мои самые родные в первой половине моей судьбы.
Остались в памяти… Не это ли уравновешивает для нас осознание того, что все мы смертны - памяти и "третьеспиральной" - о чём далее порассуждаем. И раз так, то может быть отходит на второй план глобальная "реакция тревоги" с намечающимися симптомами. Этому посвящены упоминаемые ранее мрачные прогнозы: относительно истощения природных энергетических ресурсов - нефти, газа, каменного угля - уже в этом, ХХI веке; оскудение запасов руды, содержащей некоторые необходимые технике металлы; катастрофическое сокращение резервов пресной воды, пахотной земли, морепродуктов; глобальное потепление; необратимое загрязнение значительной части окружающей среды и другие экологические беды. А неодолимые в корне онкозаболевания, сердечно-сосудстые, захватывающие миллионы граждан от мала до велика во многих странах, и вдобавок новые необоримые угрозы здоровью вроде СПИДа. Наконец, захват оружия массового уничтожения безответственными главарями диктаторских режимов, экстремистскими группировками…
Всем этим угрозам и возможностям их преодоления посвящают свои исследования, выводы, прогнозы, предложения спасительных вариантов многие и многие заинтересованные - от вдумчивых и беспристрастных учёных до политиканствующих краснобаев и провокаторов. Мне же кажется заслужившим внимания и размышлений иной аспект проблемы выживания человечества. Об этом поговорим далее, но поначалу может показаться, что напоминаемое, в общем, достаточно известное, и рассуждения на этой почве находятся в стороне от заявленной проблемы, потому попрошу набраться немного терпения. Начнём с принципа, уж и на этот раз простите за нескромность, моей монадологии.
В "Ранней ягоде" разъясняется, что автор вкладывает в понятие "монада" и сопутствующее "энтелехия". Слова эти пришли к нам ещё с античной эпохи. А у Лейбница монада и энтелехия почти синонимы, впрочем, и сопряженность этих понятий явственна в предлагаемой мной монадологии: образование любой монады, более сложной и совершенной, с возрастающими возможностями и степенями свободы в определённом понимании обусловлено монадным же стремлением именно к такого рода самоорганизации. Как уже замечалось, монады упоминаются и у Даниила Андреева - в своеобразном понимании, а энтелехия как сверхприродная духовная жизненная основа - сверх, согласно философской концепции Рудольфа Эйкера кроме "натурализма" - материальных, физических процессов в организме человека, и "интеллектуализма" - "логического", можно считать, инстиктивно-генетического - в моём мировоззрении обозначаемое как "третьеспиральное"
А исходя из концепции нашей монадологии напомним: это возрастающая возможность разнообразия монад, обеспечивающая ещё больший разброс по свойствам и возможностям усложняющихся сигмонад. Начать, может быть, следовало с элементарных частиц, но на протяжении ХХ века число их от считанных, единиц кажется уже перевалило за сотню, и проблему - зачем нужно столько "кирпичиков мироздания" оставим для разрешения физикам и философам следующих поколений. Зато с атомами, всеми открытыми и упорядоченными в таблице Менделеева, многочисленными стабильными элементами и изотопами, а также с синтезируемыми один за другим трансурановыми - картина достаточно ясная, всех возможных десятки, но не сотни.
А уж молекул!.. Вспомним, что только количество органических соединений, синтезируемых в лабораториях планеты исчисляется десятками тысяч в каждый год, и похоже этот процесс не замедляется. В распоряжении природы было, если правы учёные, порядка десятка миллиардов лет, и за это время в космосе рождались миллионы и миллионы, подчеркнём не дублирующих одна другую звезд и непохожих, даже весьма, друг на друга галактик.
Со времени зарождения жизни на Земле прошло много миллионов лет. И сегодня насчитываются сотни тысяч видов растений, живых существ - от вирусов и насекомых до именуемых нашими "братьями меньшими", и рода человеческого. Установлено, что появление на планете нашей наверное всех без исключения видов происходило в результате эволюции, ничего если прилагательным будет "монадной" - начиная от сложных белковых молекул, способных к редупликации. Значительная или вероятно большая часть различных видов флоры и фауны, дотянувшая свой род до наших дней, предстаёт в неизменном по отношению к самым отдаленным предкам варианте, разве что отличаясь несущественно.
Кажется, не вписываются в такой монотонный "сериал", в котором на протяжении многих тысяч, а иные миллионов лет, живые персонажи остаются совершенно неизменными, - домашние животные - например, ярко выраженные разновидности собачьих пород. Тут можно напомнить о подвидах многих живых существ, частично приспособившихся к особенностям места обитания в данной экологической нише. И даже не подвергнутые целенаправленной селекции, как те же породы собак, коров, кур, - с воцарением на планете человека могли превратиться в паразитов при нём, как крысы, голуби, тараканы; или приспособились к тому, что не слишком им докучало, как белки, кроты, осы; или занесены в "Красную книгу", если не истреблены и вымерли безвозвратно.
Но вот вопрос, что поначалу может показаться нелепым: почему или ещё хлеще: зачем столько тысяч самых разнообразных видов растений и животных, расплодившихся на относительно небольшой планетке, вращающейся вокруг одной из миллиардов звёзд, причём весьма заурядной? Нашим верующим во Всевышнего, Творца предкам, от язычников до монотеистов, ответы на такие вопросы давались мифами, версиями легенд, религиозным сознанием, и представлялись ещё более бессмысленными, чем для нашего современника. Но монадология, смею полагать, может ответить: это неизбежно, когда открываются возможности образования жизнестойкой монады - атома углерода, молекулы воды, звезды в космосе, галактики, а на Земле - вируса, простейшего живого, разнообразных вирусов, находящих свои, так сказать, экологические ниши в определённых частях, органах того или другого животного.
В свою очередь различаются между собой: берёзки в роще, кустики земляники на поляне, фиалки на клумбе, или - щенки одного помёта - не столько по экстерьеру, сколько по характерам. И, если даже принять версию некоторых историков о локальной прародине всего человечества, понятно весьма непохожей на библейский Эдем, то и тогда изумляет разнообразие живущих и, к сожалению, исчезающих по разным причинам, вымерших и вымирающих народов - тут уж этнические различия и во внешнем облике, а более в языке, образе жизни, культуре, многом явном и неявном. А о том, насколько могут быть несхожи между собой не только люди одной национальности, но и родные братья, сёстры, и внешностью, и характером, и способностями, талантами, привычками, наклонностями, словом всем, что характеризует личность, мы можем судить, как говорится, на каждом шагу.
Из вышесказанного напрашивается вывод: если какое бы то ни было разумное начало предопределяло существование и развитие такой вселенной, какая есть, то во главу угла было бы, вернее было поставлено, можно считать, заявленное монадное. А именно: способность реализации совместимых составляющих монады, что обеспечивала бы её индивидуальность, автономность, раскрытие потенциальных возможностей взаимодействия с другими монадами, образования сигмонад с возрастающими возможностями, относительной свободой выбора в данных условиях существования. Это относится ко всему сущему - от атома до галактики, от вируса до человечества.
Но со времени становления вида гомо сапиенс этот принцип сместился в первично нематериальную сферу, в то, что в "Ранней ягоде" условно обозначается как "третья спираль". Разумеется, это нематериальное - культура, наука - воплощается в производимое промышленностью, сельским хозяйством, в то, что сделалось неотъемлемой частью нашего быта, возможностей транспортировки - и всего неодушевленного и одушевленного, вещественного, и всяческой информации, притом в любую точку планеты каждому потребителю. И для нынешнего поколения почти для всех обитателей, разных народов на Земле это закономерно, так и должно быть, и иначе быть не может.
Всё это в общем замечательно, и, казалось бы, что с того, что тяготит сопутствующее, грубовато выражаемое: за всё нужно платить. Если благороднее - честно зарабатывать и тратить на то, что делает жизнь привлекательней и разнообразней. Что попишешь, если трудовая повинность не всегда в радость, и не жди справедливости от начальства - непосредственного или на вершинах власти, и подпортить настроение (и не только) могут конкуренты поневоле, завистники, а то и бесцеремонные преступные элементы - от таких можно ожидать и самого скверного. Похоже таким образом жизнь твоя отпущена в кредит на достаточно жестких условиях, и кто знает - в какой момент и какой счёт предъявит кредитор. И насколько повезло тем, кому удалось запросто решать свои проблемы за свой счёт, и наслаждаться всем, что душа пожелает, но - много ли по-настоящему подобных - воистину счастливчиков?
Нужно напрячь силы всем нам, дабы адаптироваться во второй глобальной стадии стресса - условно по аналогии с индивидуальным, после пережитого, вследствие "реакции тревоги". Но кто всерьёз почувствовал, осознал эту "реакцию тревоги"? Я бы назвал библейского царя Соломона с его суетой сует, Екклезиаста - высветившего для потомков и бренность жизни и призрачность богатств, удовольствий, кроме вероятно пламенной любви, как в "Песне песней"; и в притчах заповедав оптимальные нормы человеческого бытия, этическую составляющую "третьей спирали". Задумаемся над тем, почему на определённом этапе истории возникла необходимость таких предостерегающих постулатов нормального проживания, или в грядущем выживания народа или народов? К такого рода моральным постулатам можно причислить влияние Будды, законы Солона, конфуцианистов, изначальное христианство, отчасти определённые аспекты мифов разных народов. Видимо требовались какие-то ограничения естественного развития вида гомо. Подчеркнём - естественного, если признать общность эволюционных законов для всех живых существ, когда генетическая программа строго контролировала выработанное для данного вида воплощения, как уже говорилось, необходимого и достаточного.
Для наглядности можно привести ряд примеров, скажем: рога оленя или козла, бивни слона и клыки тигра, крылья орла и бабочки, панцирь черепахи и колючки ежа, яд змеи и скорпиона, информационное обеспечение обитателей муравейника и популяции обезьян - в обоих случаях одного вида, - не больше и не меньше о перечисленных признаках, ровно столько, сколько нужно для нормального существования, выживания, так же, как и диапазон размеров особи, органов кровоснабжения, дыхания, пищеварения, чувств, количеств и частоты рождения потомства и так далее. И не поверить, что всё такое вырабатывалось в ходе борьбы за существование, что дескать выживали, к примеру, слоны, у которых бивни были не длиннее, чем надо, и не короче; то же еж с колючками чересчур тяжелыми или такими, что не мешали ухватить хищнику не уколовшись; а самые оптимальные в части внешности, устройства организма и образа жизни передавали наработанное потомству: запасай белка орехи на зиму, а ты, медведь, что проспал зиму, приучай к такому и своих медвежат…
Предлагаю заинтересованному читателю перебрать таким образом мысленно образы тех тварей, которых он видел в зоопарке или на картинках, на телеэкране, у себя в доме - какие у кого хвосты, могли ли быть иными, и случайно ли наши самые далёкие предки лишились таковых, разве что, как полагали уже не совсем далёкие предки, рецидивы выдавали принадлежность к сословию нечистой силы, ведьмам. И ещё немаловажное: усложнение организмов и внутривидового общения по мере восхождения по лестнице эволюции живого требовало совершенствования управляюще-информационной нервной системы, определённого уровня психики, опять-таки необходимого и достаточного - для пребывания поколений в занятой экологической нише.
При развитии вида гомо, гомо сапиенс на такой базе - органов чувств, нервной системы, её мозгового "штаба" - нарастала - по терминологии может быть вульгаризированного марксизма - "надстройка" - обычаи и обряды, характерные для каждого этнического подвида гомо сапиенс, народности, на определённом этапе также необходимого и достаточного для проживания в данной природной среде, регионе, и закрепляемого уже не генетически, но информационно-"третьеспирально". И тут в исторический период, сдается мне, ситуация то тут, то там начинала выходить из под контроля. Уже не срабатывали те пока смутные для нас естественные ингибиторы, что определяли это самое "достаточно" - для бивней слона, клыков тигра, запасов яда змеи и пчелы, формы и длины хвоста льва и зайца, языка муравьев или звукового, поз и жестов обезьян. То ли природа допустила для человека такое, подобно тому, как существование атомов нестабильных почти всех элементов - ничего, если рано или поздно начнут распадаться, то ли здесь иная задумка, о которой речь ниже.
Как бы то ни было, но на каком-то историческом этапе наряду с - назовём такого гомо сапиенс "человек естественный", рождались и жили - не придумал лучшего наименования, чем "человек неустойчивый". Позволю себе пошутить - если когда-либо мои писания начнут переводить на другие языки, может быть, последнее определение прозвучит на этих языках благозвучней. Что же это такое - "человек неустойчивый", который столь бешено расплодился на мой взгляд в новое время, и не таковы ли и мы с вами, и многие из окружающих нас?
Что же характеризует человека неустойчивого? Он находится в состоянии индивидуальной адаптации к тому, с чем столкнулся вступив в раннем детстве в сознательную жизнь. Его сформировал генотип и формирует фенотип, так же, как все живые существа - новорожденного муравья или волчонка. Но, как показали опыты, о чём шла речь в "Ранней ягоде", изолированный от сородичей одинокий муравей и не нуждаясь в пропитании, вскоре погибает. И может быть верна пословица - "сколько волка не корми, он в лес смотрит" - в буквальном смысле, и, к чему ведём - в переносном. Как известно, по законам механики в поле тяготения устойчив треножник, то есть три точки опоры - то, что необходимо и достаточно для того, чтобы такая конструкция не упала. Для стола или стула на четырёх ножках уже существенно, чтобы они были одинаковой длины; хотя бы попарно, как для кенгуру, или в одной плоскости, как в автомобиле. А на двухколёсном велосипеде, чтобы хотя бы удержаться без падения, нужно всю дорогу крутить педали.
Для человека такой третьей точкой опоры стал труд, такой, что впрок, в отличие от более или менее удачной охоты или поисков чего-нибудь съедобного в местах обитания. Труд "в поте лица", как проклятье, как наказанье и следствие осознания своего положения в мире; вкусив плодов древа познанья, понял, и что смертен, и что устойчивого существования придётся добиваться руками и разумом. Впрочем, успешно продолжая заложенное в иерархиях животных сообществ, хитроумные и властные личности сумели статус вождя или жреца возвысить над иерархическими ступеньками простых тружеников. Но и это в общем беспроблемие закреплялось на скрижалях "третьей спирали".
Иначе говоря, подавляющая часть землян ещё не переходила из категории человека естественного в категорию человека неустойчивого. Тем более условная третья опора укрепилась для творческой личности, всё более востребуемой: сказителя, музыканта, зодчего. И то сказать: в борьбе за существование: с капризами климата, погоды; с тем, что порой приходится голодать; с трудностями благоустройства жилища; с нашествием враждебных племен; с беззащитностью перед эпидемиями - было не до того, чтобы превращаться в потерявшего ориентацию на выживание в таких условиях.
Но - произошли необратимые изменения в той уже не только узко экологической нише, как у дочеловеческих существ, а в том, что зрело в течение веков и навалилось заметно на человека нового времени, западного, европейского в первую очередь. Впрочем, недаром "реакция тревоги" прокатилась по Земле ещё много веков назад, и один из её симптомов, как ни парадоксально поначалу может показаться, на мой взгляд то, что официально именуется феноменом жестокости. Этому феномену посвящен раздел в одном из номеров журнала "Природа", и высказываются - врач, педагог, юрист, психолог - профессор Семёнова: "Как формируется жестокий человек, не признающий иных страданий, кроме собственной боли? Такой человек переходит через определённый психологический барьер - барьер преодоления сочувствия к чужой беде".
Мне представляется неполным, недостаточным такое понимание феномена жестокости, свойственно именно гомо сапиенс на определённом этапе цивилизационного становления. Ведь до того в той или иной этнической группе распределение прав и обязанностей между одноплеменниками или укрупненной этнической сигмонадой по сути приближалось к моделям животных сообществ, где царили иерархическая структура с оптимальным распределением ролей каждой особи. Верно - "не убий" распространялось только на своих, но неограниченная власть фараона или правителя Вавилона не останавливалась перед казнью в чём-то провинившегося, как свидетельствует Библия. Изощрённые пытки и лишения жизни не редкость в древнем Китае или средневековой Европе, и цель - добиться признаний, скрываемых обвиняемым, бывала нередко лишь предлогом для безжалостного садиста.
Да, жестокость и по отношению к жертве не присуща животным, которым безразличны её страдания перед гибелью, но и не свойственно сострадание даже к родным; рассказы о переживаниях лебедя, потерявшего подругу или о том, как кто-либо из "братьев меньших" выручил, спас раненого, попавшего в беду сородича, если и достоверны, то представляют собой редкие исключения, разве что слабые намётки того, что по счастью - редко или нередко - проявляется в нашей жизни. Можно вспоминать примеры из истории и литературы - и жестокости, и милосердия - вплоть до крайних явлений того, и другого; а стоит лишь присмотреться к разным подросткам, по крайней мере в наших краях - к тем, что с удовольствием мучают несчастных котят или выкалывают глаза голубям, и тем, что выхаживают травмированных бездомных собак и зимней порой подкармливают синичек.
Уже не по строгой генетической программе начали индивиды вписываться в свою сигмонаду - каждый по-своему. "Всяк сверчок знай свой шесток" - до поры, до времени этот принцип доминировал в общественных структурах - от раба до верховного правителя в сочетании - покрепче за этот шесток держаться, чтобы не свалиться. К тому же благодаря усердию, доверию вышестоящих, везению, как хитроумному (замечательный эпитет) Одиссею или Иосифу Прекрасному можно было рассчитывать при всех превратностях судьбы на благосклонность небесных покровителей. Вместе с тем, мысль: а чем я хуже того, кто пользуется благами гораздо больше, чем я - заслуженно ли? Порой, как говорится, овладевая массами, эта мысль вырывалась бунтами и революциями, но мало что менялось кардинально, разве что постепенно. Думается, феномен производственного рывка Соединенных штатов Америки изначала стимулировался тем, что каждый гражданин при мобилизации всех своих сил и возможностей, иной раз любой ценой, правдами и неправдами мог перескочить в конечном счёте на доступный шесток - чем повыше.
Антитеза этому безудержному - изначальный буддизм или христианство, как созвучные человеку естественному. Может быть, следует уточнить - как я представляю себе такого человека, реального или на страницах литературной классики. Пушкин - целиком во всём творчестве, включая письма, эпиграммы, и во всей жизни - жаждущий всё познать, прочувствовать, продумать. В "Ранней ягоде" говорилось о Пушкинской свободе, гениально раскованной. Таким же естественно свободным был по-моему Чехов, но уже феномен "мёртвых душ", неустойчивых в силу того, что не нашли своего места в настоящей полнокровной и полноценной жизни во всём разнообразии присутствует в его произведениях. Ненастоящая жизнь и у забитых мужиков и у чувствительной барыни. На этом фоне очаровательна детвора, трогательна напрасно осмеянная Душечка; сурово порядочен увлеченный своим делом фон Корен из "Дуэли", и до чего по человечески симпатична Каштанка, так же, как Толстовский Холстомер.
А вообще у Льва Толстого "естественные люди" резко выделяются: рядовые герои обороны Севастополя, Платон Каратаев, слуга из "Смерти Ивана Ильича", умирающий простой человек в "Трёх смертях", должно быть и Хаджи Мурат; и, думаю, такие разные женщины, как Наташа Ростова, героиня "Казаков", Катюша Маслова и даже Анна Каренина - не их вина в том, что поступали так естественно, чувствовали бесхитростно, безоглядно в отличие от умело цепляющихся за "свой шесток". Общеизвестно стремление Льва Толстого к опрощению, его понимание христианской морали, могу заметить, когда к нему подступала старость; но водораздел между, позволю себе заметить, "человеком неустойчивым" - будь то вальяжный Стива, добропорядочный Каренин, граф Воронцов, Наполеон - каждый из них занимает достаточно высокий "шесток", но в координатах подлинно человеческих - где-то на периферии, и тайновидцем не только плоти по Мережковскому, но и духа, просматривается как полусгнивший "шесток", вместе с душой его оседлавшего.
Общеизвестна реакция Льва Николаевича на произведения Леонида Андреева: "Он пугает, а мне не страшно". Это после таких выразительно мрачных: "Рассказ о семи повешенных", "Бездна", "Большой шлем", пьес - надо ли пересказывать содержание. Однако страшно стало, когда прозвучала Крейцерова соната. Но вовсе не потому, что по пояснению героя одноименной повести бессилен протест, когда некто, пусть гений, навязывает другому свое настроение, душевное состояние; ведь в работе "Что такое искусство" Толстой определил что это успешное заражение именно этим художественными средствами. Нет, тут другое, о чём чуть позже.
Наряду с Крейцеровой попутно вспоминаются знаменитые "Лунная", "Аппассионата". Максим Горький рассказывает о том, как в его присутствии реагировал на эту музыку Ленин. "Как-то вечером, в Москве, на квартире Е.П. Пешковой, Ленин, слушая сонаты Бетховена в исполнении Исая Добровейна, сказал: - "Ничего не знаю лучше "Аппассионаты" ( в оригинале по-немецки), готов слушать её каждый день. Изумительная, нечеловеческая музыка. Я всегда с гордостью, может быть, наивной, думаю: вот какие чудеса могут делать люди! И, прищурясь, усмехаясь, он прибавил невесело: - Но часто слушать музыку не могу, действует на нервы, хочется милые глупости творить и гладить по головкам людей, которые, живя в грязном аду, могут создавать такую красоту. А сегодня гладить по головке никого нельзя, - руку откусят, и надобно бить безжалостно, хотя мы, в идеале, против всякого насилия над людьми. Гм-гм, - должность адски трудная!"
Он-то мастерски справлялся с этой должностью, может быть, веря, что так можно подправить несправедливую неустойчивость рода человеческого и когда-нибудь достичь устойчивого счастья для всех, а если объективно - очень поспособствовал тому, что "реакцией тревоги" надолго заразилась и Россия и ещё полмира как минимум. А проникновенная, завораживающая музыка и впрямь доставляла ему удовольствие - расслабляющее, отвлекающее от всегдашней борьбы, как охота на зверушек, впрочем, не меньшее удовольствие в разоблачении инакомыслящих и упоении властью. А вот для Толстого, до глубины души его по-видимому дошла пробивающаяся сквозь века "реакция тревоги", воспринимаемая чувствительными творческими натурами нового времени, не только ими, но ими выражаемая. Теми, для кого - об этом яснее после - в творчестве находилось спасение, возможная адаптация к действительности. Изумителен предсмертный призыв "Обнимитесь миллионы!" - видали мы, как "обнимались" эти миллионы в недавнем минувшем веке, и что сказать про "Оду к радости" - тут одна лишь радость, что были такие - Шиллер, Бетховен -всего за век-полтора до торжества фашизма на их родине.
Косвенно предположение о проявлениях "реакции тревоги", особенно в творениях нового или новейшего времени, - но очевидное на мой взгляд в этом плане, например, у Кафки, Шостаковича, Пикассо. На страницах "Игры в бисер", - музыка играет почти доминирующую роль в духовной жизни идиллической, изолированной от мира Касталии, но музыка вся или почти вся добетховенская, даже домоцартовская. Допустим рецидивы условно стрессовой "реакции тревоги" эпидемически захватывают всё больше людей, не одних творческих - подождем с разбором каким образом и с какими последствиями, попробуем уяснить - когда и почему этот феномен стал всё явственнее проявляться у наших самых далёких предков. Полагаю, что тогда, когда сознание пращуров начали волновать - эпизоды памяти прошлого и соображения о неопределённом грядущем.
Может поначалу это не были необходимые вспышки при экстремальных ситуациях, благотворный в конечном счёте стресс, но скорее вялотекущее состояние, взывающее к адаптации уже по человеческим меркам, однако до критического нарастания погашаемое, скрашиваемое подспудной верой в неизбежное, в неотвратимость судьбы, правда не категорически - можно задобрить всевышних покровителей или обмануть доверчивых - тех же; а того на кого охотишься, с кем враждуешь - тайно или явно. И срабатывало такое покамест не усложнилось чересчур.
Хотелось бы заявленную сложность представить образно, для наглядности, ускоренно возрастающую ко дню нынешнему. Допустим, в седой древности это обобщенно говоря - отчий дом - пусть непохожий на те, что у других народов, но свой, родной. Им собственно ограничивалось основное жизненное пространство со всем прилегающим, та человеческая, данного подвида гомо сапиенс экологическая ниша, и сверх материального - с неизменными традициями, обрядами, трудовой деятельностью, развлечениями и чёткими представлениями о том, как следует жить на белом свете. И многие ли из наших предков навсегда покидали свои Холмогоры, затворялись в монастырях, подозревались в чудачествах, связях с нечистой силой?..
До нас дошли имена поэтов Древнего Китая, философов античной эпохи, персонажей Ветхого и Нового заветов, создателей храмов и скульптур Эллады, полулегендарных правителей Индии, Вавилона, Китая, Египта; уже наша эра - с рождества Христова насчитывает до нового времени побольше имен тех, кто своими деяниями в большей или меньшей мере повлиял на ход истории, внёс заметный вклад в культуру, науку, осознание того, каков этот мир. Их было сравнительно немного, и они осваивали условный "лабиринт" - расширяли во всех направлениях, возводили своды внутренних дворцов искусств и лабораторий учёных, оставляя многое незавершенным, но и фрагменты нетленного, влекущего будущих адептов, последователей; не углубляясь в тёмные закоулки неведомого; делая в итоге "лабиринт" всё более сложным и запутанным.
"Лабиринт" манил на входе в него, и таким далёким казался выход из него в небытие, но иные заблудившись, в отчаянье неудержимо устремлялись к этому роковому выходу, и с веками таковых становилось всё больше. Но гораздо больше тех, кто не задерживался там, где "лабиринт" захватывал родной очаг, в котором по стопам предков недалеко уйдешь от их судеб. Что-то увлекало входящих сюда с сознательного жизненного порога - в поисках привлекательного для себя, созвучного душевному складу и врожденным устремлениям. Но в "лабиринте" кроме храмов с сокровищами, сотворенными гениями, подвижниками духа, - и выходы к подземельям, где зреют преступленья, где раздолье мошенникам всех мастей, провокаторам и убийцам, и откуда подкопы под склады чужого имущества. И в какую сторону ни пойдёшь, заметишь большие и малые храмы, в которых безраздельно господствует вера, избавляющая от разного рода сомнений, сожалений, соблазнов. И - подножья лестниц, крутые ступени ведут к вершинам власти, овладения всем, что может быть желанно и становится доступно. Но - не так уж гладки дорожки этого "лабиринта": скрытые преграды и ловушки, преодолеть которые не каждому дано, тем более сходу - надо полностью мобилизовать свои способности, научиться подбирать ключи к нередко не для всех открытым помещениям для проживания - пусть не в буквальном смысле, и пускать в ход смекалку, а то и бесцеремонные методы продвижения к намеченной цели.
А после всего - находит ли там, куда пробился или занесла судьба - надёжную точку опоры, скрадывающую его неустойчивость? Или подспудно точит сомнение: туда ли занесло? Правильно ли веду себя, оптимальны ли мои действия, и вообще - хорошо живу? А внешне это подтачивающее душу, компенсируется самоуверенностью, выставлением доказательств, что всё идет как положено, "за исключеньем пустяков". Но, допустим, тип или подвид гомо сапиенс - гомо неустойчивый - делается или сделается превалирующим, даже в основном на Западе - что тут страшного? Каждый такой индивид может быть по-своему счастлив, реализуя открывшиеся возможности в столь распространенном и всеохватывающем "лабиринте", в котором каждый вправе добраться до вожделенного…
Так-то так, если такой цивилизованный муравейник, в котором особи занимаются кто чем горазд, - эволюционно достигает пика развития и на этом успокаивается на монадно-эволюционной лестнице. А как же наступление всё большей сложности - как это согласуется с предыдущими? Можно вспомнить, что восхождение по лестнице эволюции живых существ, как уже отмечалось, непременно сопровождается усложнением структуры организма, отдельных органов, возможностей информационного общения с сородичами, у животных - психики. Но сложность "третьеспиральная", отражающаяся на существовании людей, как нечто обособленное подлежит рассмотрению в ином ключе.
Кажущийся парадокс этой "третьеспиральной" сложности, на мой взгляд в том, что несомненная сложность, скажем, романов Льва Толстого по сравнению с аналогичными по жанру произведениями предыдущих веков; или квантовой механики - если припомнить модели атомов начала ХХ века; или раскрытой, добавим, ещё не полностью - структуры, функций всех составляющих живой клетки - прошло немногим больше полутора веков, как восторжествовала клеточная теория живых организмов, - так разве это как и многое другое в литературе, искусстве, науке, задумайтесь, прежде чем возражать, - разве это не упрощает для нас понимание, осмысление, постижение сущности мирозданья в целом и в частностях, в том числе и нас самих? Этому не противоречит стремление того же Льва Толстого в определённый период его жизни, ближе к старости, стремиться писать как можно проще - рассказки поучительные, чтобы всем было понятно, или строки Бориса Пастернака о том, как можно или нужно "впасть как в ересь в неслыханную простоту", но до кого сегодня не дойдет чудо романов Толстого или поэзии раннего Пастернака? Другое дело, когда сложность мнима, нарочита, дабы за нею скрыть пустопорожность и так надурить наивных или непонятливых - а таковое процветает нынче…
В какой-то степени такие подходы к категориям простоты и сложности созвучны афористическому высказыванию великого нашего современника, академика Петра Капицы, проработка работ по физике которого, между прочим, далеко не каждому по зубам: "Мы должны быть благодарны Богу, что он создал мир так, что простое правда, а всё сложное неправда". И, памятуя, как в ХХ веке, при непосредственном участии того же Капицы и ряда ранее упомянутых учёных, физиков, права гражданства, признания верности получали иные "безумные идеи", решаюсь предложить и свою на основе, допустим, интуитивной фантазии. Нельзя не признать, что и возникновение и развитие "третьей спирали" обязано присущему исключительно гомо сапиенс, правда, в большей или меньшей степени избранным: творческой одержимости, доверчивого следования интуиции, критической проверке логикой и иронией.
И ещё - перед своей "безумной гипотезой". Преисполненному восхищением теми изумительными творениями, с которыми посчастливилось встретиться в жизни: литературой разных жанров, и музыкой, и живописью, и архитектурой, и раскрытием наукой многих аспектов сущности мирозданья, - нелегко отказаться от утверждения или убеждения, не только лишь в тезисах теологов, что человек - венец творенья - Творца или естественной эволюции на нашей планете. И всё же… Какой человек? Не тот ли расплодившийся "неустойчивый" - по моей концепции; порочный, жалкий, ничтожный - это уже эпитеты из классики. Нет, меньше всего как антитеза привлекателен для меня образ ницшеанского сверхчеловека, супермена, "белокурой бестии" в сущности. Так что же?
В "Ранней ягоде" и в последующем немало размышлений посвящено "третьей спирали" - воплощающей наработки человеческого разума, может, лучше сказать - души в полноценном понимании как творческого источника. А роль "третьей спирали" для человечества трактовалась по аналогии с двойной, генетическим кодом, выверенной программой существования в оптимальном варианте этнических групп и человечества в целом. Своего рода всеобщий мозг или обобщенно душа, что нас просвещает, направляет чувства, мысли, поступки, и неотделима от нашего физического существования. А что если не совсем так? Вспомним, как представляется Окин - всеохватывающее информационное поле, подсказывающее - и каким образом организоваться атому; и сформироваться галактике; и подогнать устойчивую солнечную систему; и воплотиться идее земляники так, чтобы не замечая времени расселяться по лесам, полянам; и реализовать возможности появления видов флоры и фауны, стоящих всё выше на лестнице эволюции; и мы с вами - в том числе, особенно могут прочувствовать это творческие личности, когда приходит вдохновенье, и словно сами собой рождаются стихи, живописные полотна, песни и симфонии, прозрения учёных - и всё это вливается, закрепляется, многое выветривается из "третьеспирального" космоса. Под эгидой Окина находится и то, что определяется как непознанное, пока необъяснимое, чему посвящался ряд страниц в "Ранней ягоде", в частности о документально засвидетельствованных многократно получении выборочной информации болгаркой Вангой из прошлого и даже из будущего.
В развитии заявленной гипотезы может идти речь о взаимосвязи Окина с "третьеспиральным", причём возможно не только с поверхности нашей Земли, но и от внеземных, традиционно именуемых, цивилизаций в необъятной вселенной и их роли во всём происходящем. Может показаться, что я далеко захожу в такого рода предположениях, и поневоле приходят на ум сравнения с мистическими видениями средневековья, впрочем, родословная таких представлений о неведомом восходит к языческим религиям, мифам и едва ли завершается "Розой мира" Даниила Андреева, где сонмы иерархий положительных и отрицательных сверхъестественных существ пребывают в различных потусторонних сферах и по-разному влияют на нас, грешных.
Нельзя не отдать дань волшебной красоте подобных построений, повторю - от мифов древних до сегодняшних каббалистов. Впрочем, разве не выдумана "Анна Каренина", но читая мы покоряемся художественному гению, можем согласиться - если именно такого и не было, то вполне могло быть. А разве во сне, как участник сновиденья, мы сомневаемся в том, что оказываемся в невероятных ситуациях, общаемся с незнакомцами и покойниками, и это нас ничуть не изумляет, как правило, а то и пробудившись и припомнив сон сочтём его сокровенным или вещим; и бывает в сновидениях же испытываем безотчётный восторг или ужас. А когда сверхъестественное безоговорочно, так сказать, всерьёз, и попробуй не поверь - это на одном краю или полюсе человеческого сознания, я бы добавил - массового в различном восприятии, может, лучше сказать - дозировке. На противоположном фланге - наука, чуть ближе к центру - гуманитарная сфера. А в расширяющемся диапазоне между - литература, искусство -от Свифта и Босха, Уэллса и Бредбери до Крамского и Чехова, Хемингуэя и композитора Свиридова.
А что касается автора этих строк и в прошлом фантастических рассказов, то в данном случае, в писаниях последних лет вырисовывается картина мироздания, основанная на скопившемся в моём сознании и перерабатываемого им же, не исключаю, с реальным благословением Окина, оперируя интуицией и косвенными доказательствами того, что нахожусь на пути к Истине. Итак: сверхзадача эволюции - посредством гомо сапиенс и его драматической истории - возникновение и наполнение "третьей спирали", включающейся в Окин - неведомо нам для каких ещё свершений. Мог бы в заключение отделаться поговоркой: "не любо - не слушай, а врать не мешай", но, кроме шуток, давайте встретимся - не знаю уж через сколько десятилетий или веков, и убедимся - в чём я заблуждался, а в чём оказался провидцем.
Необходимое послесловие
Когда я набрасывал черновики, а затем печатал набело "Простое и сложное" - наверное, в развитие некоторых размышлений на страницах "Ранней ягоды", - возможно второпях выпадало, ускользало существенное для раскрытия этой проблемы с моей точки зрения. Понимаю, что вместо того, чтобы переработать текст, вставив туда, где уместно, дополнительные соображения, как положено добросовестно творящему, я облегчаю задачу - может, отчасти из-за того, что начинаю разочаровываться в растянувшемся "интеллектуальном дневнике", отработанной реакции мышления на прожитое и воспринятое из необъятности узнанного и прочувствованного, никому не нужного, как заурядная исповедь. Однако неизменная привычка обязательного исполнения, насколько возможно, задуманного, намеченного, заставляет и эту работу доводить до - если не совершенства, то до конца.
1. Простое - не простое. В русском языке производные от корневого "просто" звучат с окраской негативной. В словаре Даля, который каждый раз цитирую, чтобы прояснить ту или другую тему, проблему. В начале: "Простой - порожний, пустой, ничем не занятый, сам по себе". И "простота хуже воровства", как я понимаю, - невежество, ограниченность, что приносит не меньший вред, чем утрата похищенного. "Простоватый человек - не далёкий умом, глуповатый". "Дурачина ты, простофиля! Выпросил, дурачина, корыто!" - из Пушкинской "Сказки о рыбаке и рыбке". Знаменательно архаичное "простонародье" - для власть имущих, аристократов. И не уничижительное по Далю - "Простая работа - обыкновенная, грубоватая, без особых достоинств".
И наряду с этим - простодушие: бесхитростность, прямота в отношениях - неплохое человеческое качество. И "простота сердца" совсем не то, что "простота ума". Более того, автор словаря не без основания считает, что слово "прощение" также от корневого "простота". И не сразу ясно, что от этого и "простыня - простое, холщевое, полотняное покрывало на постель, под одеяло". В словаре русского языка советской эпохи к прилагательному или эпитету "простой" - расширенное толкование: "Элементарный по составу, однородный, не составной (простое число); не сложный, лишенный искусственности, самый естественный, не трудный, легко доступный для понимания". Обратим внимание на многозначность, многоплановость этого слова в зависимости от контекста, в котором оно звучит. Вообще-то, что нашим предкам - далёким или недавним - представлялось простым - атом, звезда в небе, клетка организма растения или даже бактерии, "простая гамма" - как полагал Пушкинский Сальери - по мере углубления в сущность и особенности той или иной - хочется припомнить своё - монады - выявляется намного сложней, чем поначалу…
2. А чем оборачивается кажущаяся простота "приведения к одному знаменателю" проблем, относящихся к отдельным личностям, тем паче семьям, сообществам, народам? Когда перебирал нюансы приложения слов "просто", "простой", в памяти всплыло из довоенного детства - песенка с рефреном "советский простой человек". Куплет за куплетом восхвалялись те свершения на пути к построению социализма и затем коммунизма, которые героически и безоговорочно осуществляет символический "советский простой человек" растиражированный как "весь советский народ". Заключительные строки этой песни: "И смотрит с улыбкою Сталин - советский простой человек".
Вскоре после окончания Отечественной войны в своей речи товарищ Сталин пояснил, что советский человек - своего рода "винтик" в государственной машине, которая должна действовать "слаженно, как хороший часовой механизм". А сам вождь по аналогии с механическими часами заводит пружину и периодически закручивает гайки. Подобным отношением к своему народу грешили не только диктаторы "всех времен и народов", но и многие из тех, кто оказывался на вершинах власти. Им бы в распоряжение массу высокоорганизованных роботов, сложных настолько, что справляются едва ли не со всеми профессиональными действиями уже не только там, где доминирует физический труд. И вот им-то по идее должно быть чуждо всё человеческое - сомнения в том, что должны беспрекословно выполнять свои обязанности, страх, ревность и зависть, алчность и милосердие, стремление к выходу за пределы заложенной программы. Не таковы ли, начиная с Голема средневековых сказаний и гипотетических персонажей пьесы Карела Чапека, откуда во всемирный лексикон вошло это слово - робот, и вплоть до бесчисленных героев фантастики новейшего времени - уже способных к весьма сложным манипуляциям в неординарных ситуациях.
3. Каких только роботов - в расширенном значении - не выдал человечеству минувший ХХ век, хотя предпосылки закладывались наукой и техникой предшествующих веков: автомобили, тракторы, лайнеры - в водном и воздушном океанах, эскалаторы, экскаваторы, лифты, телевизоры, стиральные машины, холодильники, компьютеры, мобильные телефоны - мы быстро привыкли ко всему этому и прочему, и уже не мыслим жизни без этого всего - всё большее число людей на планете охватываются новинками цивилизации. А сколько веков понадобилось, чтобы сотрудничали с человеком живые "роботы" - собаки, лошади, верблюды, ослы, слоны, не говоря уже о совершенно, так сказать, бесправных - коровах, козах, овцах, свиньях, пчёлах, шелковичных червях. Не упомянул в этом ряду кошку - о ней разговор особый.
Как легко и просто сделалось - поговорить с приятелем за океаном, а то и махнуть хоть в Китай; поручить решить достаточно замысловатую математическую или шахматную задачу своему ноутбуку, - и - с доставкой на дом - хоть наряды, хоть деликатесы, хоть зрелища, хоть сексуальные развлечения. Причём - сложнейшими системами управляет и ребёнок, и зачем знать - каково устройство того или иного "робота". Куда больше внимания и отзывчивости требует общение с собакой или лошадью, слоном, верблюдом и даже ослом. Но - вот о чём задумаемся - а не уподобляется ли при этом сам повелитель компании послушных "роботов" - допустим, той же собаке или лошади, что взамен добросовестного и неукоснительного исполнения установленных дрессировкой обязанностей - обеспечивается кормом, уходом, отношением и впрямь как к "братьям меньшим", однако не избавлены от наказаний в случаях неповиновения, нарушения негласных правил поведения.
4. Казалось бы, взаимоотношения хозяина и тем более бессловесных "роботов", которые не в пример некоторым эпизодам фантастических романов никак не выходят из-под контроля, безоблачны и делают нашу жизнь разнообразней и привлекательней. В небольшой книжке "Творец и робот" Норберт Винер, "отец кибернетики" предостерегает - использование достижений науки и техники - не всегда и не обязательно благо. Более полувека назад я присутствовал на лекции Винера, когда он посетил Киев, и с тех пор - был Чернобыль; баллистические ракеты дальнего действия уже могут поразить любую точку земного шара; химия, пожалуй слишком и широко, и глубоко по Ломоносову "распростирает свои руки" во все поры производства и быта; пошли в наступление трансгенные продукты питания; бешено растут мегаполисы…
Всё это вызывает "реакцию тревоги" у мыслящих людей, голос которых заглушается текущими проблемами и заботами. Но, как по мне, страшнее наступающая адаптация, в условиях засилия "роботов". Мы с трудом представляем себе эпоху узаконенного рабства, и в Библии такое в порядке вещей, и что может быть бесчеловечнее, чем то, что раб у господина бесправнее домашней скотины. Между тем, у античных авторов приводятся свидетельства, когда именно рабы в некоторых домах, что называется, командовали парадом. Аналогичные ситуации бывали в странах Ближнего востока, когда жена бывала фактической хозяйкой положения. И в наших краях порой, несмотря на "жена да убоится мужа". К этому можно добавить обещанное ранее: и кошка будучи от природы тварью с крепкой закваской свободы, в доме на правах такой же хозяйки, нередко весьма своенравной.
Одним словом, не оказываемся ли мы, люди всё в большем подчинении у наших механических слуг? Мы включены в их опутывающий нас со всех сторон мир, их электронная сложность делает необязательной нашу живую, наш интеллект и эмоции всегда могут быть накормлены, как наш домашний любимец; и остаётся даже творческой личности функционально уподобиться тому, что производится и существует на потребу покупателей. Вопрос, который просматривается в книге Винера и звучал в "Ранней ягоде" - наше нынешнее благополучие достигается какою ценой? Опять же античные авторы беспристрастно говорят о том, что в силу сложившихся обстоятельств некоторые граждане сами себя продавали в рабство, и, возможно, не раскаивались в дальнейшем, как и поступающие наоборот - презревшие земные блага, свободные от зависимости от них - Диоген, отшельники, странники. И в ХХ1 веке, вовлеченные в гигантскую рукотворную сигмонаду, не превращаемся ли мы в живые "винтики" какой-то неведомой глобальной системы?
5. Усложнение организмов по ходу эволюционного процесса, образование видов, стоящих на более высокой ступени лестницы живых существ, включая растения, как неоднократно отмечалось ранее - по развитию интеллекта, внутренних органов, органов чувств, выработке образа жизни, относительной свободы выбора в различных ситуациях - неизменно сопровождалось возможной многофункциональностью таких составляющих организма, как, скажем, печень, кожа, нос, щитовидная железа, мозг. И то, что очевидно для биологов, зоологов, полагаю проступает для осмысления и в "третьеспиральном", как мы поняли хотя бы по многоплановости слова "просто". Этим определяется информационная ёмкость, многозначность, но с необходимой оговоркой - по принципу, не раз у нас упоминаемому - необходимого и достаточного. Того, что во внематериальной сфере надолго закрепляется в "третьей спирали". С этими критериями можно подходить к - теореме Пифагора, скульптуре "Лаокоон", изречениям Конфуция, главам Библии, формулам Ньютона, картинам Рембрандта, сонатам Бетховена, стихам Пушкина, рассказам Чехова. И кажущаяся необязательность какого-либо эпитета, детали холста, музыкального пассажа, аспекта научной теории, иной раз закрадывающаяся в наше восприятие, понимание плодов творчества, и шедевров - обусловлено неосознаваемым человеком неискушенным раздражением и вправду нагромождением излишеств в произведениях, грешащих вторичностью. Хотя - чаще напротив - такой наплыв мешанины действует завораживающе. Недаром Гоголь, говоря о Пушкине, указывал, что настоящее прочтение и прочувствование стихотворений поэта доступно далеко не каждому, как гурманам нечто особенное. Не о том ли и строки Пастернака: "В родстве со всем, что есть, уверяясь и знаясь с будущим в быту, нельзя не впасть к концу, как в ересь, в неслыханную простоту. Но мы пощажены не будем, когда её не утаим, она всего нужнее людям, но сложное понятней им".
6. Неужто и впрямь "сложное понятней?.." Попробуем разобраться в том, что подразумевается под этим. О какой "сложности" идёт речь - наверное не о философии Гегеля или построениях физики микромира. Разве ранняя образность Пастернаковской поэзии тогдашним его немногочисленным читателям была понятней, чем поэтическая часть "Доктора Живаго", впрочем, как и вся также поэтическая ткань этого романа, так же, как переводы пьес Шекспира и "Фауста", в отличие от предыдущих "классических", но не пересказанных русским языком ХХ века? Думается, дело в другом, о чём уже говорилось на страницах "Ранней ягоды" при рассмотрении феномена "человека сегодня", стремящегося быть как можно более современным - этот показатель в массовой психике становится в новое время немаловажным при оценке достоинства данного гражданина.
"По одёжке встречают" - поговорка родилась в эпоху, когда на первый план выступала цена материи, пышность украшений костюма, как подробней описано в моей книге "Почему мы так одеты", и там же рассказано, что примерно с ХV века, а, может, ХVI-го в Европе, начиная с Франции, воцаряется и распространяется по свету - мода. Сегодня "встречают по одёжке" - если не известного дома моделей, то хотя бы в духе наступившего сезона, причём не только облачение, но и: модель автомобиля, марку часов, обновку домашнего интерьера, известность любовницы или любовника, времяпровождение досуга, маршруты путешествий. Но к этому добавляется: а ты - в должной мере осведомлён о новинках литературы, выставках живописи или экзотики, сенсациях науки, веяньях философии, догадываешься ли о присутствии инопланетян среди знакомых и пробовал ли лечиться космическими излучениями?..
Ушли в прошлое времена, когда современники ежились от музыки Бетховена, морщились от картин импрессионистов, высмеивали дикую теорию относительности. Нынче нарасхват самоновейшее - и не страшно, что мне не очень-то понятно - чем это замечательно, как придворным голого короля в сказке Андерсена в мастерской ткачей-шарлатанов - зато напоказ всему свету: вот я какой - от жизни никак не отстаю!.. Думается, в таком толковании расшифровывается Пастернаковское: "но сложное понятней им".
7. "Человек сегодня" поневоле попадает под эгиду, можно сказать "империи роботов". Своё почётное амплуа в такой "империи", как видится мне, находит, пожалуй, немало власть имущих - вплоть до тех, кто на самых вершинах - в десятках государств на планете. И всё же, если так оно и есть, то - не заносит ли меня в мизантропические дебри, откуда не разглядишь живых человеческих будничных радостей и праздничных карнавалов? Что ж, могу согласиться с тем, что несколько увлекшись соображениями о нарастании сковывающего, омертвляющего естественного человека, - разумеется далёк от того, чтобы, как это опять же нынче модно, постараться подбросить публике нечто сногсшибательное, эпатирующее. Дай Бог, пагубная тенденция, вероятно, имеющая место на данном этапе развития человечества, не всеохватна, и не так уж захватила миллионы и миллионы людей на всех континентах. И, по счастью, не выветривается, по евангельскому выражению "соль земли", что творят нетленное. В намеченной очередной работе я намерен пройтись по отобранным статьям различной тематики из журнала "Природа" 60-90-х годов ХХ века, выбирая то, что созвучно или дополняет мои соображения интеллектуального дневника минувших лет "Ранней ягоды". При этом, как прежде, наверное стану выражать изумление, восхищение учёными преимущественно минувшего века, свободой, независимостью, широтой их мышления, зачастую далеко выходящими за рамки избранного научного направления.
8. Кажется аксиомой, что быстро растущее и разветвляющееся "древо науки" становится всё сложнее, обширнее, непостижимей для тех, кто не причастен непосредственно к той или иной, нередко узкой области исследований и вытекающих отсюда формулировок. Тем парадоксальней кажется высказывание сыгравшего огромную роль в развитии, общемировом признании успехов науки СССР академика Петра Капицы: "Мы должны быть благодарны Богу, что он создал мир так, что всё простое правда, а всё сложное неправда". И здесь перед словом сложное просится подразумеваемое "излишне". А вышеприведенные строки Пастернака взял учёный Юрий Неймарк к статье "Простые математические модели", в которой сказано: "В основе наших современных знаний лежат прежде всего простые модели, что именно они, благодаря своей простоте позволяют понять сложности окружающего нас мира", Автор приводит несколько таких формул, в том числе основополагающих в квантовой физике. А не так ли сквозь века проходят неизменными: основное богатство каждого языка, пословицы, изречения мудрецов, притчи, моральные постулаты, сравнительно немногие произведения литературы, искусства?..
9. Как же совместить эти явно противоположные тенденции людей нынешней эпохи: увязание в болоте "общества потребления" с ограничением естественной свободы действий и мышления - свой давящий потолок в этом плане у каждого - по его уровню интеллекта и, так сказать, свободы духа, и - творческого горения тех, у кого эта свобода сочетается с неугасающим творческим потенциалом? Пока что этот баланс не катастрофичен, тем более весом вклад творящих в создание материальных и духовных благ, хотя этот аспект в немалой степени негативно влияет на свободное творчество. Не клонятся ли мои рассуждения к гипотезе адаптационного угасания абсолютно свободно творческого порыва активных в этом ключе личностей, как это вероятно происходит в эволюционных процессах при достижении достаточного?
10. А почему, собственно, такое исключение для одного из принципов эволюции живого на планете делается только для вида гомо сапиенс? Не потому ли, как принято считать не только теологам - человек - венец творенья, и даже атеисты в этом убеждены, подразумевая при этом лучшие образцы - по своему усмотрению. Откажемся от пафосной риторики - "человек - это звучит гордо" - смотря какой человек. И смешно думать, что и я в своих суждениях о разных людях могу избежать субъективных оценок. Но очутившись в преимущественном положении на пике эволюции, люди между собой начали устанавливать - кто выше, а кто ниже. С эпохи заката матриархата предполагается, что женщина находится на ступеньку пониже. "Низшая раса", - презрительно выражался по отношению к слабому полу один из Чеховских персонажей, но это заимствование из лексикона расистов. Каста в Индии, сословие в Европе, ранг мандарина в Китае или российский "Табель о рангах", уровень образования, почётное звание - это наша неустойчивая и весьма условная иерархия по аналогии с не слишком конфликтным "от альфа до омеги" в сообществах высших животных, где, вопреки мнению Трофима Лысенко, внутривидовая конкуренция или борьба, если и имеет место, то не принимает такие формы, как при жизни упомянутого "учёного".
Попробуем однако, в общих чертах, на фоне азов эволюции, проследить как человек дошел, как говорится, до жизни такой, как сегодня. Вообще-то, если не свято верить библейской версии или гипотезе о вмешательстве инопланетян, вид гомо, пусть поначалу куда-то девшийся питекантроп или более явный неандерталец должны были возникнуть в соответствии с подчёркиваемыми в моей интерпретации принципами эволюции любых видов флоры и фауны. Напомним: рождение видов растений и животных, начиная с микроорганизмов, по критериям неоднократно мной повторяемым - при возвышении на эволюционной лестнице - от амёбы до человека - могло осуществляться при реализации возможностей такого преобразования организма, что позволил бы надёжно занимать свою экологическую нишу.
Допустим, травоядным для того, чтобы клетчатка превращалась в надёжный источник всех аспектов жизнедеятельности, нужно было иметь эффективный жевательный аппарат, целенаправленную биофабрику кишечника; органы зрения, обоняния, вкуса, чтобы отыскивать наиболее доступный и полезный корм; копыта, чтобы уверенно бродить по каменистой почве, топтать растения с колючками… Стоп - тут можно споткнуться, но не бизонам и косулям, а так, вроде бы последовательно логично рассуждающим. Понятно, что травоядные не могли появиться раньше, чем сушу покрыли пригодные для питания и жизнедеятельности соответствующих организмов травы. Но только откуда древние палеозийские рептилии прознали, что есть шанс превратиться со временем в - мало того травоядных, но ещё и в млекопитающих - так вот, превращая, преобразуя клетчатку в молоко, выкармливать потомство? И ещё: когда эти полчища разных травоядных двинулись на степи, прерии, луга; как иные растения смогли догадаться обзавестись спасительными колючками?
Реализация заложенных возможностей - органа зрения, о чём говорилось в "Ранней ягоде", крепких зубов, копыт, ферментов для переработки трав в молоко или шипов кактусов и цитрусовых, а то содержащих ядовитые вещества, и травоядные в свою очередь, это усвоили практически. Но неужто всё происходило по-Опарински, методом проб и ошибок? И земляника, как уже говорилось, поняла, какой нужно быть, чтобы птицы и мелкие зверьки - её ягодами, такими привлекательными цветом и ароматом, вкусом - лакомились, - поневоле разнося со своим помётом зерна-семена по лесным просторам. И хищники, не будучи таковыми в своих предках, почуяли, что расплодились на Земле травоядные, и что куда проще сделаться плотоядным, обзаведясь острыми клыками, чутким нюхом, охотничьими повадками, умением быстро бегать и ловко прыгать…
По-прежнему держусь убеждения, что реализация возможностей образования видов растений и животных в ходе эволюции на Земле происходила по информационной подсказке из Окина подобно тому, как при образовании атомов, молекул воды, снежинок, углеродных соединений вплоть до способных к редупликации - пока всё это можно подверстать под непреложное - по законам природы, но дальше, если отбросить опаринское, нарастающее усложнение растительных и животных организмов, включая образ жизни, нервную систему как фундамент психики, то нельзя не признать, что в силу вступают биологические, эволюционно-монадные законы, отчасти признанные и понятные, отчасти наблюдаемые эмпирически, как в опытах Грегора Менделя - разброс по индивидуальным характеристикам по мере возрастания ступеней эволюции для оптимального существования сообществ.
11. С этих позиций следует, по моему, рассматривать эволюцию рода человеческого как очередное звено в этой цепи с соответствующими выводами. Разумеется при этом вступали в силу наряду с прежними новые эволюционные закономерности, в основном относящиеся к "третьеспиральному", чему посвящено было немало страниц и "Ранней ягоды", и последующего. Возможности появления нового вида живых существ было обусловлено наличием, я бы сказал - преимущественных возможностей - относительно видов родственных - занять экологическую нишу, относительно не занятую или с шансами потеснить, вытеснить прежних обитателей этой ниши. Как отмечают учёные, физиологически в этом плане у потенциального вида гомо не было оснований для успешного завоевания места под Солнцем и за пределами лесов и рощ, где всегда в изобилии съедобные плоды, а на земле можно ухватить какую-либо зверушку, что также годится в пищу; и вне субтропиков, где климат позволяет обросшим густой шерстью всегда чувствовать себя относительно комфортно.
Если в эпохи дочеловеческой эволюции интеллектуальная составляющая, возможности мозга ограничивались обслуживанием функционирования организмов особей и их сообществ, то видимо пришла пора раскрепостить возможности мозга, интеллекта, памяти - не зацикливаясь на эволюционном постулате "достаточно" - для нормального существования вида в определённой экологической нише. Гомо сапиенс, человек разумный - откуда бы взяться такому, и вытекающее из дарвинизма - от обезьяны, лучше - из какой-то ветви гоменидов - не было достаточно убедительным - в самом деле - а почему бы в таком случае не сделаться таким же разумным, скажем, макакам, а то и волкам или дельфинам? И пускай не специальный "шестой день творенья" по Библии, но может и не обошлось без содействия инопланетян, высшего разума…
12. По-моему, не менее, чем появление человека на Земле, достойно изумления, начиная с возникновения вселенной - и образование атомов с такими замечательными свойствами; и органических молекул РНК, и живых клеток, многоклеточных и многофункциональных организмов, органов чувств, разделения полов, распределение прав и обязанностей в стаях, стадах… И в пробах обособить пришествие человека в мир и всю историю человечества от существования и развития всего сущего просматривается, прости Господи, что-то от мании величия как патологического симптома. Между прочим, знакомясь с публикациями зоологов, зоопсихологов, отмечаю ряд моментов в общении между собой, образе жизни, реакции на возникающие ситуации животных - что легко прослеживаются, как, в общем, весьма сходные в жизни людей, правда, уже не в контексте бесконфликтной сбалансированности сосуществования одновидовых, как, впрочем, бывало, и доныне в глухих уголках планеты среди обитателей локальных патриархальных племен.
Но как согласуется и моё предположение на основании ненахождения промежуточных форм живых существ - при возникновении новых видов трансформацией предшествующих - что такое осуществлялось скачкообразно - ряд учёных держатся того же мнения - в течение смены ограниченного числа поколений, от чего вряд ли могли оставляться доказательства "раскадровки" динамики этого эволюционного процесса. Не тем ли объясняются редкие находки, не очень-то убедительно доказывающие и показывающие стадии перехода от гипотетических пралюдей к людям, будь то синантропы, питекантропы или неандертальцы. С другой стороны, существовование вида гомо исчисляется не одной сотней тысяч лет. Правда, благодаря возрастающему по мере восхождения по лестнице эволюции принципу различия рождающихся индивидов по физиологическим и психическим параметрам, характерам, что, по-видимому, распространились и на расселяющиеся подвиды гомо, - можно согласиться с теми учёными, если не ошибаюсь, и Гумилёвым, которые приписывают определяющую роль окружающей природной среды в формировании этнических образований, - вид гомо распространился на все континенты.
И проблески "сапиенса" позволили гомо просуществовать в каменном веке, и скажем, переход в бронзовый век можно считать эволюционным скачком, но уже преимущественно в сфере "третьеспиральной". А исторически период гомо сапиенс, если не за 5767 лет назад, со дня сотворения мира по Библии, то пусть срок этот отодвинется на столько же, или ещё на столько же - но вряд ли на намного большее число веков - когда рождались языки, мифы, обряды, разнообразие жилища, облачения, существенное изменение общественных отношений. И в этой глубине веков приблизительный рубеж рождения человечества, вероятно поднимающегося на следующую высшую ступень эволюции живого.
13. То, что несмотря на заметные по внешнему облику, образу жизни, менталитету, этнические различия - все мы не только "одной крови", как любые теплокровные, но и одного вида гомо, люди; и потому рождаются "дети разных народов" от полюбовных связей, и это становится обыденным и всё менее осуждаемым. Как уже отмечалось, чистотой породы больше озабочены кинологи, правда выгуливаемых и невероятно различающихся и по экстерьеру и по характеру и способностям собак при виде сородича прежде всего интересует - пес это или сука. И при взаимоотношениях отдельных людей или разномасштабных общественных групп национальное всё больше уступает приоритетам социальным, религиозным, политическим. И вопреки предположениям иных футурологов может быть не столкновение "цивилизаций" - западной, мусульманской, китайской, индусской - условно, ибо европейская не то, что североамериканская, и особняком стоит российская, - не такие возможные глобальные конфликты - таят по-моему серьёзные угрозы оптимальному развитию рода человеческого.
Так же не совсем определяющим (опять же, по экстраполируемым из сегодня на десятилетия вперёд прогнозам) может стать научно-технический прогресс, что способен сделать жизнь каждого обитателя Земли не обременительной, насыщенной возможностями потреблять что душе угодно - материальное и духовное. Фантасты, отправляя своих героев в грядущее или на дальние планеты, населенные разумными существами, тем более обнажают современные проблемы и предвещают развитие рождающихся сегодня технических возможностей. А самое отдаленное будущее - в диапазоне от почти коммунистического рая как в Ефремовской "Туманности Андромеды" до мрачного финала Уэллсовой "Машины времени" с промежуточными вариациями.
В статье доктора физико-математических наук Л.В. Лескова, опубликованной в конце ХХ века в журнале "Энергия" под зловещим заголовком "Тупиковые ветви эволюции" - о том, что и вид гомо сапиенс не гарантирован от повторения участи динозавров, которые продержались на Земле не один десяток тысяч лет, и не установлен ещё окончательный диагноз вымирания этого вида, а вот худшие варианты гибели гомо сапиенс теоретически-компьютерно проигрываются - вследствие истощения природных ресурсов, необходимых для нашей жизнедеятельности, глобальных опустошительных войн и других упоминаемых ранее и мной катастрофических явлениях, включая, как проходит красной нитью в упомянутой выше статье, необратимое и пагубное ухудшение глобальной экологической ситуации.
14. Кстати, в те же годы конца ХХ века в том же журнале опубликована статья того же автора Л.В. Лескова под не менее эпатажным заголовком - "Существует ли Творец" и в общем-то положительным ответом на этот вопрос. Что ж, если Творец, как заботливый родитель печется о судьбе своих чад, особенно столь удачных, разумных, признающих его существование и восхваляющих в храмах или в душе, то не станет он действовать как Тарас Бульба по отношению к сыну Андрею, свернувшего с пути истинного, но каким-то образом, опекая уже не только богоизбранный народ, а все человечество, укажет чудесный или естественный путь спасения и поможет это осуществить. Иронические нотки в предыдущей фразе не противоречат моему убеждению, что в ходе монадной эволюции и вида гомо сапиенс возможен прорыв на высшую ступень, а не бесславный уход в бесповоротное небытие.
И, что касается меня, то я не столько возлагаю надежды, что Творец, Бог, создавший нас "по образу и подобию" своему - все-таки не даст нас в обиду, сколько предполагаемое развитие событий, пусть в самом отдаленном будущем - скажем сразу - парадоксальным образом но по-монадному не даст сгинуть бесповоротно всему, что достигло человечество, будем считать, в исторический период своего существования. Признавая незыблемость причинно-следственной связи, думается, и в микромире несмотря на статический подход к происходящим в нём явлениям, - отчасти предмет дискуссии Эйнштейна и Нильса Бора, - настаиваю на феномене непредсказуемости свойств и возможностей образующейся сигмонады, и наверное нелишне напомнить на примерах, подтверждающих тезис об ограниченности предсказуемости явлений и свойств, возможностей разного рода сигмонад. С самоочевидной оговоркой - за века эмпирических наблюдений и научных выводов люди научились предвидеть дату и часы солнечных затмений, магнитные бури и характер завтрашней погоды, результаты химических реакций, диагностировать болезни с вероятными осложнениями, получать некоторые материалы с заранее заданными свойствами, выводить посредством целенаправленной селекции оптимальные для соответствующих условий сорта растений и породы домашних животных, и так далее.
Вместе с тем, повторюсь, и заложив в суперкомпьютер всё, что известно, скажем, об атоме угерода, и программируя задание - на что способен этот атом объединяясь с такими же или с другими, вряд ли получим данные, допустим, о переливах света в ограненном алмазе, и тем более - об участии в образовании молекулы РНК с феноменом редупликации. То же можно сказать о совокупности молекул воды - неожиданных особенностях и странностях, можно считать, колыбели жизни; о замечательных свойствах различных сплавов металлов - об этом подробно в начале "Ранней ягоды" - которые выявляются лишь после их получения, зачастую наугад. И чем сложнее сигмонада, тем неопределённее алгоритм по которому можно предвидеть её способности, возможности, реакцию на разнообразные факторы и ситуации.
15. Но - будем придерживаться логики мышления - признавая причинно-следственную связь существования монад в пространстве и во времени, нельзя не признать, что каждая монада, сигмонада в своей судьбе следует определённым законам - природным, монадным - частично нами понятным, частично - кто знает как соотносятся эти части - неведомыми, пускай с ободряющим "ещё". Таким образом, теоретически, если исключить сверхъестественное, возможно точное предсказание судьбы любой монады, разумеется, при наличии всесторонней исчерпывающей информации собственно о монаде, её возможностях и потенциальном влиянии всего того, что может повлиять в будущем.
И по той же логике крайне сложны, неопределённы, если не сказать невозможны предсказания для такой монады, как человек - особенно в новое время, многопланово меняющихся обстоятельствах - в семье, по соседству, в своём организме или в своей стране. Собственно, и в недавнем или давнем прошлом - если сложность такого рода и была на порядок меньше, то опять же - уравнение с очень многими неизвестными, то есть не поддающимися охвату более или менее точными закономерностями или формулами. Тем не менее, в необъятной массе пророчеств - оставив в стороне овеянные легендами - тех, что бывали начертанными астрологами; профессиональных гадалок разных национальностей с предсказаниями краткосрочными и долгосрочными, - в этой массе как правило не сбывающегося и даже весьма существенно, - крупицы надёжно засвидетельствованных отношений и неожиданных поворотов судеб - как отдельных личностей, так и чуть ли не целых государств. В "Ранней ягоде" цитировалась книга Фламмариона, говорилось о Ванге, Мессинге; в печати рассказывается и о подобных предвиденьях, на первый взгляд, неоправданных, но сбывающихся - уже в наше время. В этой связи нельзя не упомянуть и предчувствия, очень даже родственной интуиции.
16. Что касается футурологии как науки, оперирующей солидной информационной базой, находящейся в руках высококвалифицированных специалистов, задающих компьютерам программы по вроде бы оправдавшим себя алгоритмам, - то оглядываясь на их прогнозы, не говоря уже о социальных, "столкновениях цивилизаций", а в сфере науки и техники ближайших десятилетий ХХ и ХХ1 века, убеждаешься, что наряду с удачными попаданиями, немалая часть, что называется, пальцем в небо. Об этом шла речь выше, или, к примеру, в книге "2000 год", вышедшей примерно за четверть века до названного рубежа, в разделе, посвященном развитию связи, в том числе телефонной, нет даже намёка о так называемых мобильных с их возможностями и глобальным распространением вслед за намеченным двухтысячным.
Но отчего человеку, пусть не так уж каждому и постоянно, но порой наверное многим - по-разному ужасно хочется проведать: как оно произойдёт, свершится, сбудется? В самом деле - естественное желание узнать наверняка: что ожидает тебя, и какова вероятная судьба твоих родных, близких; также учёного - насколько предсказуемы воплощения его теорий или гипотез в неоспоримые результаты. Не в том ли в сущности наш, снова-таки по-разному проявляющийся интерес к прошлому - своей семьи, своего народа, замечательных личностей минувшего? Соглашаясь с этим очевидным, не могу не привлечь к этому обрисованный ранее образ "человека неустойчивого", что сознательно или подсознательно ищет опору своему существованию в истоках минувшего и пытается проецировать на будущее, чтобы не повторять роковых ошибок и не упустить выигрышных шансов, одним словом, приобрести желанную устойчивость во времени, которая ему, в отличие от всего живого на планете, уже не гарантируется генетически.
17. И я вот думаю - как мне быть в этом смысле: если пытался заглянуть за кулисы "сотворения мира", и уж во всяком случае в общих чертах дошло до меня - что происходило во вселенной за прошедшие, будем считать, с тех пор - миллиарды лет, и на планете нашей, и с человечеством, по крайней мере, более достоверно в прошедшие несколько десятков веков, и особенно за век, большую часть которого я прожил вместе с ним, с двадцатым, если всё это как-то отпечаталось, можно сказать, переварилось в моей душе, - то почему бы и мне не попробовать представить грядущее даже в самой отдаленной перспективе? Такая вот, можно считать, блажь на исходе жизни собственной - поразмышлять, что стрясется с отдаленнейшими потомками, когда Солнце наше поостынет настолько, что и атомные печи не согреют как следует изнеженных мерзляков; зато смогут ринуться потомки, чтобы отыскать в безбрежности космоса пригодную для человеческого проживания планетку, притом не одну…
Но допустим, припекло прознать - как и чем обернётся в будущем то, что человека волнует и заботит. В любом случае, прежде всего, вопрос об этом должен быть поставлен чётко и недвусмысленно. Скажем: пройдёт ли завтра дождь в наших краях? Или: "Что сбудется в жизни со мною? И скоро ль на радость соседей-врагов могильной засыплюсь землёю?" Или: каковы предпосылки для возникновения жизни на Марсе? Впрочем, иной педант вправе придраться к этим вопросам: "пройдет" - в значении прекратиться или прольётся из туч; "скоро" - это через месяцы или через годы? Определение возможных форм жизни, даже за рамки "существования белковых тел" - также формулируется неоднозначно.
Однако без придирок, если вопрос понятен, то для более или менее удовлетворительного ответа необходимо следующее. Прежде всего, исходная информация: эта местность, завтра, князь Олег, смерть, планета Марс, условия возникновения жизни, одним словом всё то, что конкретно может быть заложено в память компьютера. И благодаря удачному программированию в определённых случаях получается удовлетворительный ответ. Но для ответа на ряд вопросов, которые и суперкомпьютеру не по зубам, и разрешение доступно лишь творческой личности, обладающей тем, что мы условно именуем гением, талантом, прозрением, вдохновением, интуицией, не могу не напомнить своё - способностью получать подсказки из Окина - без такой составляющей не было бы ни вопросов, ни ответов, всё новых и новых, без которых невозможен и гомо сапиенс.
Но после изложенного выше так же, как мог бы сформулировать и разумный школьник, закономерно сомнение: а прилично дли мне, вроде человеку с достаточно трезвой самооценкой, становится в позу библейского пророка, когда сомнительно, что по-настоящему "с волей небесною дружен" и тем более - располагаю - не вообще, а в мозгу, в душе необходимой для далеко идущих выводов о будущем полнотой и глубиной информации? В который раз оправдываюсь: это мой интеллектуальный дневник - не более того: так вот один из миллиардов граждан, чья жизнь на планете продолжается и в ХХ1 веке, - в силу времени и места своего рождения; индивидуальности, окружения, непростой судьбы - почувствовал и воспринял, осознал и осмыслил - если по лексикону профессиональных гадалок - что было, что есть и в продолжении - что будет.
Несчёт последнего - когда набрался смелости или нахальства - представить свою версию - с чего всё началось, то почему бы не попробовать пофантазировать над тем - чем кончится, нет, вселенная по-видимому уже навечно - бесконечность будущего легче представить, чем бесконечность прошлого, - и наша Земля никуда не денется, а вот люди, человечество… Неужто не дают мне покоя лавры пророков былых веков, пифий, астрологов, прорицателей, гадателей обоего пола, волхвов, футурологов - эти на научной основе, хотя результаты не всегда, мягко говоря, соответствующие. Но что желательно или обязательно для результатов соответствующих, то есть сбывающийся в большей, чем в меньшей степени прогнозов?
18. Замечательное свойство человеческого мышления - на основании, можно сказать, неполных данных раскрывать неведомое. Это относится и, скажем, к хироманту, который по линиям руки определяет повороты судьбы; и к Эйнштейну, который из феномена конечной скорости света делает далеко идущие выводы о соотношении пространства и времени; и к Рембрандту, который на основе скупой притчи о блудном сыне создаёт бессмертное полотно; и к Бетховену, у которого безнадёжная влюбленность трансформируется в Лунную сонату. Впрочем, разве каждый из нас по выражению лица, интонации собеседника, тем более родных - не судит об их настроении, искренности, а то и о характере незнакомца? И как изумительно демонстрируют первоклассные артисты таким образом сущность изображаемого персонажа!
Однако для надёжного прогнозирования любого сложного явления учёный или литератор непременно "заряжается" - пусть и неосознанно реальной информацией, которую условно можно именовать "компьютерной" - из эксперимента, из детских впечатлений, из прочитанного, увиденного, услышанного, навеянного сновидением, прорвавшегося из архетипа. Неожиданный и странный вопрос: а можно ли в такое "компьютерное" воплотить - не больше, не меньше - весь ушедший ХХ век? Но что значит "весь"? И суперкомпьютер вряд ли вместит в свою гигантскую память буквально всё хотя бы об одном заурядном человеке из миллиардов живших в ХХ веке, и даже если отбросить то, что к людям не имеет прямого или косвенного отношения, представление об этом веке реально - для исключительно любознательных потомков или инопланетян -может быть только выборочным.
Для меня безусловно таковым, к тому же из-за многих причин - наверное весьма субъективным. Хуже того: вероятно подавляющая часть осевшего в моей памяти и дававшего пищу переживаниям и размышлениям, - сугубо личное, хотя на это личное, как и на многие миллионы людей в мире предыдущего, моего и последующего поколения двадцатый век наложил свой явственный отпечаток. Но если на полках хотя бы моей домашней библиотеки собрать всё, что каким-то образом касается Пушкина и Чехова, то в таких волшебных зеркалах вырисовалась бы довольно полно русская Россия начала и конца века Х1Х-го. Пусть в сказанном определённое преувеличение, но по существу: в идеале, подобно тому, как закономерность в природе - в небесной механике, химии или в глубинах микромира выражается в математической формуле, и весь двадцатый век смоделировать так, чтобы раскрылось наиболее существенное, притом максимально объективно и сжато - возможно ли?..
19. Допустим, возможно - теоретически, если, с моей точки зрения, руководствоваться определёнными критериями, а именно - "третьеспиральным". По этим критериям отбирается из всей всемирной истории, каждого века и у всех народов исключительно то, что, не утрачивая своего значения, скорее наоборот, проходит века, оказывая влияние на жизнь и судьбы последующих поколений своего этноса и за его пределами. Но при этом, должно быть, в безвозвратные "третьеспиральные" запасники, а, может, отходы - низвергается преходящее, эпигонское, вторичное. И мало-мальски образованный гражданин хранит в памяти хотя бы что-то из того, что возникало и на страницах "Ранней ягоды": Платон, Конфуций, "Одиссея", Библия, Будда, "винт Архимеда", законы Ньютона, наследие Леонардо да Винчи, Свифтовский Гулливер, картины Рембрандта, музыка Бетховена, сочинения Льва Толстого - уже переступая порог ХХ века. К этим и ещё, может быть, сотням или тысячам "третьеспиральным" светочам следует наверное присовокупить некоторые имена и деяния державных мужей, строителей и создателей обновляемого рукотворного мира, настоящих праведников…
И всё это: особенно новое, первостепенное, долговечное - если уже о веке двадцатом, то порожденные - не называя имён и свершений - "третьеспиральным" гением этого века - для понимания его сущности - далеко не всё. Не всё, что непременно нужно для, так сказать, диагностики состояния общечеловеческого организма, наметившихся недугов - экономических, экологических, этнических, демографических, социальных, психологических - как уже отмечалось, человека неустойчивого. Очень хочется поставить себя на место того сверхпророка, что получив исчерпывающие данные об основах существования и тенденциях в судьбах гомо сапиенс на, как мне представляется, радикальном этапе его развития, представить уже не "закат Европы" или "старого мира", дряхлеющей западной цивилизации, но пусть отдаленнейший закат всего рода человеческого…
20. Так и сгинет бесследно? Нет, след останется, ещё какой, только не материальный. По неявному - но не для меня - всеобщему закону сохранения информации - "третьеспиральное" - неравномерно, в своём самом существенном, как вслед за монадными законами рождения живого способствовало его возникновению и развитию на этой планете, и, пусть заимствуя у Гегеля "феноменологию духа", утвердясь в Окине, в необъятных просторах и закоулках вселенной - воплощает то, что человек смог постичь и чего смог достичь в своём не вечном бытие.