ГЕНОЦИД И ДИСКРИМИНАЦИЯ

Не обойтись без преамбулы. Гомо сапиенс - человек разумный, в общем - всё человечество стольких-то минувших тысячелетий. Но появляются исследования под девизами - "Человек творческий", "Человек неустойчивый", "Человек играющий". Условно можно дать и такое определение: человек страдающий, что в большей или меньшей степени относится едва ли не к каждому из живущих. Страдают по-разному и от разных причин: всевозможных недугов, болей, голода, холода, катастроф - природных с некоторых пор техногенных, недобросовестности, зависти, семейных неурядиц, признания личных заслуг - действительных или мнимых, навязываемого неприемлемого для данного индивида, одиночества, тоски о недостижимом...

В произведениях всех жанров литературы, искусства образно представлены разного рода страдания людей той или иной национальности, социальной принадлежности, религиозной ориентации. Возможен и научный подход к этой проблеме: биологии, медицины, психологии, социологии, в какой-то мере философии; и при объективной отстраненности от эмоциональной окраски, подлежащий рассмотрению массив фактов говорит сам за себя. В этой связи правомерно присмотреться к такому аспекту причин страданий множества людей, которые исходят от власть имущих. Но если говорить об этом загодя применительно к Украине, то есть поколения людей, живших и живущих ныне и в минувшие века на территории нынешней державы под этим именем, всё равно неизбежны научные, исторические экскурсы вне этих рамок, логически переходя от общего к частному.

Прежде всего - о природе власти - с излюбленных мной биосоциальных позиций. Зоологи, этологи, такие, как Конрад Лоренц с помощью наблюдений, применений новых технических средств, выявили сущность взаимоотношений особей в одновидовых сообществах живых существ, в том числе приматов - по моему убеждению, несмотря на экстравагантные гипотезы о происхождении человека, - наших отдаленных родственников; и много унаследовано нами генетически от общих предков. В частности, иерархические структуры животных сообществ - разброс входящих в них особей по характеру, уровню интеллекта, агрессивности, приспособляемости к возникающим ситуациям - оптимизирует эти структуры в плане выживания в предназначенной для этого вида экологической нише. Возьмём для примера плащеносных павианов гамадрилов, и процитируем кое-что из шеститомника "Жизнь животных", изданного в 1971 году.

"Держатся гамадрилы на склонах скалистых гор, иногда крупными стадами в 80-100 и более особей. Такие сообщества павианов характеризуются ярко выраженной иерархией... Отношения между членами стада основываются на господстве и подчинении. Господствующее положение занимает сильный взрослый самец, который своё право вожака нередко завоёвывает в драке. Вожак оберегает стадо от рассеивания, следит за порядком, разнимает дерущихся. Как правило, он первым замечает опасность и особым криком оповещает об этом остальных. "Одним словом, если в ходе эволюции и возникновения данного вида сотворилась незыблемая своего рода генетическая конституция, определяющие права и обязанности каждого члена павианьего стада со сверхзадачей его выживания и продолжения рода, то вожак - своего рода гарант этой конституции. "В его гареме имеется несколько взрослых самок, из которых выделяются им более любимые фаворитки. Самка с новорожденными и детёныши также занимают привилегированное положение. Хуже всего в стаде приходится подросткам и старым самкам... В стаде павианов часто происходят ссоры, потасовки и драки, в которые, как верховный судья, вмешивается вожак. Все это сопровождается различными звуками и мимикой... Помимо звуков, они пользуются выразительными жестами, мимическими движениями и даже взглядами. Так, например, вожак одним суровым взглядом может утихомирить ссорящихся. Но стадо всегда бывает сплоченным в случае внешней опасности и даже вступает в борьбу с леопардами и львами, чтобы защитить своего собрата".

Человек, как известно, по определению - общественное животное, и от "братьев меньших" гомо унаследовал принцип структурирования своих сообществ с иерархическим построением. Отряд приматов, в том числе человекообразных, включает виды обезьян, различных не только по физиологическим особенностям, внешнему виду, образу жизни, но и, так сказать, общественному устройству, одно из которых описано выше. Надеюсь никому не покажется кощунственным или некорректным утверждение, что и разделение человечества на этнические подгруппы, нации, закрепившиеся в своих природных экологических нишах и поколениями вырабатывающих эволюционно присущий каждой такой общности своеобразный национальный характер, - привело к сформированию иерархических структур с неизбежным социальным расслоением.

Человек, осознавший преимущество обладания властью, когда в соотношении прав и обязанностей превалируют первые - начиная с получения завышенного, притом изрядно, объема получаемых жизненных благ и кончая возможностью династического наследования личной власти, - стремился уже по-человечески занять место повыше в иерархии вплоть до самой вершины. Такое стремление, как и характер человека, талант в той или другой области приложения творческого потенциала, - в широком диапазоне индивидуальности, - реализовывалось уже в племенах, стоящих на невысокой ступени цивилизации, как показано, например, в книге Фрезера "Золотая ветвь". Жажда власти не только над одноплеменными, но другими народами, ближними и дальними, оборачивалась бесчисленными войнами, локальными и глобальными, но и внутри государств революциями с кровавыми последствиями или бескровными дворцовыми переворотами.

Но последствия и такого рода смены власти нередко сказывались на значительной части населения того или иного государства. Это подтверждается историей второй половины XX века. Распалась колониальная система миропорядка, и в бывших колониях европейских держав у власти оказались активные националистические деятели, различно реализующие свои полномочия. Схожие процессы происходили в конце века, когда слабела и лопалась привязка стран Восточной Европы и союзных республик СССР к руководящему центру в Москве. Но, так сказать, смена вывески под эгидой независимости по-разному смещала акценты того, что в большей или меньшей степени можно считать проявлением заявленного в заголовке - геноцида, дискриминации, голодомора - если перевести с украинского в расширенном плане - страданий значительной части населения от резкого сужения необходимых жизненных благ.

Намечается ли в наступившем XXI веке, если не ликвидация, то хотя бы угасание, схождение на нет того, что гуманизм века минувшего обозначил вышеназванными терминами? Кто возьмется однозначно и уверенно прогнозировать, вряд ли и высококвалифицированные футурологи; ход исторических событий и поворотов зачастую непредсказуем; разве что стоит оглянуться, узнать правду, осознать - в чём истинные причины подобных человеческих бед и страданий. Уже не говоря о глобальных масштабах, но локально, скажем, ограничившись XX веком и территорией нынешнего государства под называнием Украина - наиболее характерными штрихами.

Геноцид имел место на Украине в прошлом веке, но вопреки утверждениям официальной нынешней пропаганды, тенденциозно отражающей позицию некоторых националистически настроенных господ, не в годы, отмеченные голодомором - 1932-33. Общепризнанное определение геноцида - "истребление отдельных групп населения по расовым, национальным, этническим или религиозным признакам" - и только. Гибель мирных жителей в результате военных действий, например десятков тысяч японцев в Хиросиме в 1945 году или миллионов обитателей Камбоджи в 70-х годах XX века при правлении "красных кхмеров" не квалифицируются как геноцид. Другое дело - массовая гибель армян в 1915 году от рук озверевших убийц-турков; кровавые столкновения народностей хуту и тутси в Руанде во второй половине XX века.

Безусловный геноцид проявлялся на Украине по отношению к людям разных национальностей. Убийства сотен, если не тысяч граждан украинской или польской национальности в некоторых районах Западной Украины и Восточной Польши попутно с изгнанием оттуда жителей не коренной национальности этих держав - вскоре после завершения войны. Сопровождавшаяся гибелью тысяч мирных жителей - крымских татар при их депортации в те же годы наверное правомерно также отнести к геноциду. Гибель женщин, детей, стариков только из-за принадлежности к определённой национальности - как несомненный геноцид, - по отношению к евреям, проживавшим на Украине, в XX веке такое бывало неоднократно, в меньших или больших масштабах. Погромы в начале века, в годы гражданской войны со стороны едва ли не всех вооруженных формирований, враждующих между собой; наконец, сотни тысяч поголовно истребляемых на оккупированной немецко-фашистской армией и её союзниками территории. В годы войны и здесь геноциду подверглись цыгане.

Дискриминация, то есть ущемление в правах граждан какой-либо национальности, вероисповедания, сословной, или - в марксистской терминологии - классовой принадлежности - чревата, в зависимости от её характера и масштабов, страданиями, порой невыносимыми, людей обычных, законопослушных, как трудоспособных приносящих пользу своим согражданам, или как нетрудоспособных - не за их счёт живущих. С этих позиций голодомор в 1932-33 годах, как и в России, Казахстане, можно рассматривать, как целенаправленную дискриминацию крестьянства, собственников своей земли и средств производства - для насильственного вовлечения в производственные объединения, подконтрольные государству - колхозы. Если при геноциде люди, по определению - иной национальности, вероисповедания - воспринимались, одним словом, - чужими, возможно потенциально враждебными - по генетически унаследованному от "братьев меньших" или далёких предков гомо, историей человечества так этнически разделенных на племена, народности, нации, то дискриминация как категория межчеловеческих отношений, кроме этого, включила в понятие "чужой" - неугодных власть имущим, инаковерующих, инакомыслящих; пусть не совсем чужих, но и не своих, родных по крови или по духу. В этом смысле дискриминация, можно сказать, - младшая сестра геноцида.

Об этом говорит и дефиниция этого термина - в новейшем словаре: "Дискриминация (латинское - различение, разделение) - умаление (фактическое или юридическое) прав какой-либо группы граждан по мотивам их национальности, расы, пола, вероисповедания и т.п.". Оставим пока в стороне то существенное для жизни очень многих людей, что может таиться в этом "и т.п." - и тому подобном. А, если в тех временных и территориальных рамках, обозначенных выше, находить наиболее характерный пример дискриминации в классическом понимании, то это прежде всего относится - по советской терминологии - к "лицам еврейской национальности", - в СССР.

За вычетом периода примерно с 1920 по 1944 год и последнего десятилетия XX века, две трети его протекали под знаком узаконенной или директивной негласной дискриминации евреев как таковых. До революции 1917 года обязательное, за немногими исключениями, проживание в "черте оседлости" и ряд сопутствующих правовых ограничений. Затем, как сказано выше, погромы годов гражданской войны. И лишь с начала 20-х годов, образования СССР, интернационализм, как составляющая официальной идеологии, надо отдать справедливость, действительно снимал проблему национальной принадлежности не только формально, но и во многом в межчеловеческих отношениях, и память моя подтверждает это, углубляясь в школьные довоенные годы. Понятно, период оккупации Украины немецко-фашистскими армиями и их союзниками - был весомой частью Холокоста для оставшихся на оккупированной территории, а уже в 1944 году вступил в силу пресловутый "циркуляр Маленкова", во исполнение которого те, у кого в паспортах значилось "еврей (еврейка)" или в подробных анкетах и материалах КГБ прослеживалось более или менее близкое родство опять же с евреями - категорически вытеснялись абсолютно из силовых структур, не допускались на руководящие должности определённого уровня, увольнялись с этих должностей, и ещё дореволюционная "процентная норма" приёма евреев в высшие учебные заведения, для части факультетов сводилась к нулю. И даже после провала "дела врачей" в этом плане мало что изменилось, и то же КГБ, и партийные органы бдительно следили, а на Украине, пожалуй, особо рьяно контролировали суровое соблюдение такой антисемитской государственной дискриминационной политики.

Вообще в послевоенный период жизни Советского союза дискриминация отдельных групп населения была в определённом смысле узаконена. Это - подвергшиеся депортации - от мала до велика, поголовно - народы Северного Кавказа, крымские татары, немцы Поволжья. Это заключенные, пребывающие в системе ГУЛАГа - преимущественно интеллигенция из земель Прибалтики, Западной Украины, присоединенных к СССР ещё до войны и националистически настроенные или подозреваемые в этом; многие тысячи бывших военнопленных. Определённые ограничения в карьерном росте, допуске к работе в более или менее засекреченные учреждения были у тех, кто оставался на оккупированных территориях. В десятилетия второй половины XX века возвращение депортированных на родину, реабилитация узников ГУЛАГа, как бы томительно и неполно, с опозданием шли эти процессы; восстановление гражданских прав вышеназванных категорий граждан - всё это свидетельствует о сужении масштабов и ослаблении жесткой дискриминации по отношению к миллионам граждан СССР ещё до так называемой перестройки.

Но и за границами Украины, СССР в том же XX веке - яркие примеры дискриминации, скажем темнокожих потомков рабов и индейских аборигенов в США; евреев в Германии - с переходом в геноцид; апартеид, сегрегация неевропейского населения в ЮАР; можно вспомнить и неравноправное положение женщин, причём доныне сохраняющееся в ряде стран Ближнего Востока, предпочтение официальной в данной державе религии в ущерб прочим; а в СССР такой "религией" утвердился марксизм-ленинизм; касты в Индии, правда конституционно упраздненные в середине XX века. Ограничения свободы слова, печати, избрания в руководящие органы - от своего предприятия, учреждения до правительства; свободы места проживания или эмиграции - по сути те же проявления дискриминации граждан, и подлинная демократия исключает таковое.

Что и говорить - прошлый, XX век, представив всему свету ужасы мировых и локальных войн, при которых страдали миллионы мирных жителей; геноцида в буквальном смысле; дискриминации в разных формах; гибель людей, в том числе детей от голода; казней и репрессий невиновных, - заставил, пусть отчасти, прозреть людей совестливых, мыслящих, осознавших смутно или достаточно ясно - катастрофичность продолжений всеохватывающей антигуманной эпидемии; и понимание этого передалось руководителям государств достаточно цивилизованных, если угодно, демократических, правда, сильнее во второй половине XX века, тоже грешащей вспышками этой безумной эпидемии, вирусы которой рождаются в головах одержимых честолюбием власть имущих и заражает беспощадностью их подручных и удовлетворяемых этим приверженцев.

Чрезвычайно интересен, на мой взгляд, и такой аспект таких проявлений античеловечности, как отношение к ним тех, на кого они направлены, и тех, кого не касаются, обходят стороной. И это не только запечатлено в истории - в преданиях и документально, подмечено фольклором и литературой многих народов; но живо в памяти тех, кто как автор этих строк, находился в гуще событий бурного XX века. Однако, чтобы понять, каковы истоки таких межчеловеческих отношений, придётся углубиться, так сказать, в предысторию человечества, внутривидовые, генетически обусловленные реакции "братьев меньших" на происходящее с их сородичами, попадающими в беду.

Возможно, полезен мысленный экскурс в мир животных для понимания отношения человека к ближним и дальним, - некоторым господам - далёким от безоговорочного признания подлинности библейского шестого дня творенья - Адама и соответственно Евы, но сторонникам гипотез о вмешательстве в возникновение вида гомо неких сверхразумных или дальновидно могущественных инопланетян - тем или иным образом. Конечно, в этом процессе появления и становлении человека, человечества ещё немало непонятного, сокрытого, так же, впрочем, как и во всём ходе эволюции живого на нашей планете, но по-моему нелепо отрицать наследственную связь человека с животными предками. Столько сходного в физиологии, органах чувств, генетике, нервной системе с управляющим мозгом, и в определённой степени мотивации поведения, образа жизни, психики...

Разнообразие каждого из перечисленных составляющих у многих тысяч видов живых существ, и даже отличия особей одной популяции, и одного помёта по характеру у высших животных - также свидетельствуют об аналогичной эволюционной тенденции в человечестве - у столь отличных друг от друга этнических подвидов, наций, народностей, и, тем более рождающихся индивидов в одном поколении, тех же родителей. Так что правомерно обратиться к выявленному этологами, особенно в последнее время благодаря чутким инструментам наблюдения - будь то муравейник, семья гиен или стадо слонов. Сверхзадача любого вида - продолжение рода, и естественно при этом доводится чем-то жертвовать. Прежде всего, генетически очерченными границами индивидуального благополучия, зависящими от максимально возможного воплощения той же сверхзадачи. Далеко не из каждой оплодотворенной икринки вырастет рыба, зато этих икринок тысячи и тысячи; пчёлы в один прекрасный день уничтожат всех до одного трутней, как отработанных. Муравьи бросаются на горящую спичку, стараясь затушить её ценой своих жизней. А как отчаянно в случае серьёзной опасности защищает мамаша своих новорожденных - не помышляя о собственном спасении - волчица или порой домашняя кошка.

Но если сородич ранен и следовательно обречен - откуда ему ждать помощи; если детёныш мёртв - убедиться в этом несложно, то, как принято у нас не всегда вполне утешительное - жизнь продолжается; для животного - выполнение сверхзадачи; а для человека? Но и это - отдельно. А в мире животных достижение сверхзадачи обеспечивается генетически оправданным рационализмом в поведении, разных сторонах образа жизни, реакции на экстремальные ситуации. Ещё одна цитата из "Жизни животных" - о волках. "Изредка голодные волки отваживаются нападать на спящих в берлоге медведей..." Помните, конечно: "Со своей волчихою голодной выходит на дорогу волк; его почуя конь дорожный храпит..." Пушкинская поэтическая точность и в этих строчках лаконично приоткрывает действительность: распределение охотничьих ролей в такой паре повышает шансы на успех. Интересно другое: через сотни тысяч лет существования на свете возможной добычей волков могли стать одинокие одноконные экипажи на проселочных дорогах в зимнюю бескормицу, и достаточно разумные звери за век-другой в этом сориентировались. Но - продолжаем цитату: "Волкам свойственен и каннибализм. Известно много случаев, когда они разрывали и съедали ослабевших зверей, раненых охотниками или сильно пострадавших в междоусобной драке в период гона".

Наши совсем или не совсем далёкие предки, ну не наши, других обитателей планеты - были не чужды каннибализма; убивали и пожирали, конечно, не своих родных, но, допустим, из соседнего племени, таких же чужих, как для волков зайцы, медведи или лошади. Не здесь ли корни того, что впоследствии вырастало тем же геноцидом, дискриминацией, страданиями угнетаемых? Но ведь для плотоядного хищника живая добыча в сущности то же, что для травоядного - растительная пища, безропотная, и для удачливого охотника страдания жертвы от боли, ужаса смерти, отчаянные вопли и стоны - ни чуточки не замечают; достаточно удовлетворения охотничьей удачей, удовольствия от поглощения и насыщения свежениной, на худой конец падалью. И нет определённой грани между чужим и враждебным, всем тем, что способствует или не способствует продолжению рода, существованию сородичей; и в том числе служения своему. Скажем, для собаки при людях злейший враг - волк и наоборот, хотя в некоторых случаях может появиться совместное потомство, как от родственных видов.

Безусловно, у вида гомо, переходящем в гомо сапиенс, проявилось то, что отсутствовало у дочеловеческих предков; подобно тому, как у "братьев меньших", животных, стоящих на достаточно высоких ступенях лестницы эволюции живого на планете, возникало многое в физиологии, психике, высвобождаемых возможностях в более расширяющихся рамках генетического программирования, то есть - чего не было, скажем, у земноводных, а у последних немало по тем же критериям новаций, неведомых насекомым. Попробуем, исходя из сказанного, хладнокровно, отстраненно от моральных оценок, присмотреться к тому, что я бы обозначил, как феномен оправдания - подсознательного и вероятно условно сознательного.

Помнится, где-то я вычитал, что Циолковский - известный как один из пионеров теоретической космонавтики, был и оригинальным мыслителем, и одно из его предположений - равные доли добра и зла на неких гипотетических чашах всемирных весов. Но как установить - поровну ли распределяется добро и зло в природе, тем более в человечестве, при неоднозначных критериях - в зависимости от социальной принадлежности, исповедуемой религии, а пуще всего - сугубо индивидуальных подходов, если сие смещается в сферу субъективных моральных оценок. А объективно, отстраненно, никуда не денешься: в живой природе каждый миг отмечен умиранием и рождением множества, миллионов и миллионов представителей земной флоры и организмов - от вирусов до людей на всех континентах. А уж в безграничной вселенной процессы образования одних объектов и исчезновения других идут непрерывно и параллельно: стабильных и нестабильных атомов, звёзд - "сверхновых" или уходящих в небытие "черных дыр".

Как же эти абстрактные категории в представлении добра и зла трансформировались в человеческом сознании и соответственно проецируются на отношении к миру вообще и особенно к людям - ближним и дальним, но не с привязкой непременной к этническому родству, кровной связи, пространственным или временным факторам? Новорожденный гомо - плод эволюционной селекции, и, если уж сравнивать с плодом в буквальном смысле, состоящим из семян, ядра - залога будущих плодоносных растений, и окружающую мякоть - для приманки распространяющих этот вид по земле, то в генетическом "ядре" человека невероятные для дочеловеческих тварей возможности, и потенциальное осознание неповторимости своей жизни с реализацией этих возможностей, а "мякоть" - уже совсем по-иному - связующее национальными и семейными традициями, соответствующим воспитанием. И - индивидуализированная поляризация категорий добра и зла под эгидой выпестонного своим же особенным - характером, способностями, устремлениями, влиянием всего окружающего, сложившейся судьбой; наверное не столько эти категории в осознании, сколько в мироощущении, применительно к мыслям и поступкам.

В неустойчивом - по тем временам наверное совсем по-иному, чем теперь - бытии наших предков, в том числе моих далёких предков, ещё до нашей эры, о чём где исторически верно, где мифологизировано повествует Библия, - человеку совсем нелегко было разобраться - благодаря чему судьба делается помилостивей и пощедрей, или отчего приходят разные напасти, беды, потери, - разгул стихий, мора, нашествия захватчиков, поработителей. И в таком мировосприятии - чужое, враждебное, воплощение зла - эти определения в их изначальном смысле становились синонимичны как призыв к соответствующей реакции, действию. При этом совершается то, что иначе как геноцидом в полном смысле нельзя назвать.

Библия, Ветхий Завет, "Книга Иисуса Навина, глава 5". В этой главе рассказывается о, на мой взгляд, не совсем убедительных причинах опять же подвинувших моих предков на захват города Иерихона. И - цитирую: " 20. И предали заклятию всё, что в городе, и мужей и жен, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, всё истребили мечем". Такая же судьба постигла город Гай и его обитателей. Глава 8, 24. "Когда Израильтяне перебили всех жителей Гая на поле, в пустыне, куда они преследовали их, и когда все они до последнего пали от острия меча, тогда все Израильтяне обратились к Гаю (царю Гайскому - отмечено в 23) и поразили его острием меча". Запомним это - неспроста) ". 25. Падших в тот день мужей и жен, всех жителей Гая, было двенадцать тысяч. 26. Иисус не опускал руки своей, которую простёр с копьем, доколе не предал заклятию всех жителей Гая. 27. Только скот и добычу города сыны Израиля разделили между собой, по слову Господа, которое Господь сказал Иисусу".

В самом деле - может и скот, который вовсе не при чём, не стоило истреблять в Иерихоне, если будет польза от него. Можно считать, что в захватнических операциях не только описанных в Библии со стороны евреев, победившие уводили в плен рабов - почти дармовую рабочую силу и наложниц для правителей; о судьбах не входящих в это число можно догадываться. Для верующего еврея или искренне принявшего иудаизм - в ветхозаветной части Библии, равно как и в Новом Завете - о христианстве отдельно - нет места моральным оценкам тех или иных событий, поступков, как драматических для еврейского народа, так и, мягко говоря, неблаговидных со стороны некоторых и героических личностей, да и нарушающих моральные традиции, например, один из сыновей Ноя. Но главное - всё происходящее по воле Божьей, и только - и сверхзадача каждого проникшегося этой истиной, данной свыше - по возможности следовать этой направляющей воле.

Если бы меня ещё покрепче качнуло в сторону полного признания некоей направляющей, как и всей жизни на планете - эволюционной для вида гомо - гомо сапиенс, я бы отождествил такое моё виденье развития рода людского, и евреев особенно - нет, отнюдь не как богоизбранного, лишь как выполняющего свою миссию среди всех народов, если угодно, как и каждый народ, и, может быть, каждый индивид, - с идеей Бога, совместимой с моим - ну не совсем атеизмом, скорее своего рода теизмом. Конечно, при этом трудно смириться с неизбежностью преследования евреев, кажется, во все века и во многих землях, с изгнаниями их из разных стран уже в несколько последних веков, погромами, тем более Холокостом, и на фоне этого в течение около сорока лет дискриминация "лиц еврейской национальности" в СССР, что и меня в какой-то мере коснулось, но об этом позже. Искупает ли всё это вклад еврейского народа в "третьеспиральное" - культуру, науку, религиозные течения, в это нематериальное материализованное?

А чутко прислушиваться душой, внимать, выспренно выражаясь, велениям свыше - уже в возможном в моём представлении - варианте сверхзадачи человечества, за животными рамками только биологического продолжения рода - сердцевина подлинно религиозного сознания, что сродни творческому вдохновению, вообще творчеству, в чём признавались люди творческие, во всяком случае - когда свободно этому отдавались - рождалось долгоживущее, как слова языка или формула, нетленные или трансформируемые в свете сменяющихся эпох. Однако можно напомнить о параллельных во всём мире процессах созидания и разрушения, или конструктивных и деструктивных, или в моральном аспекте - добра и зла, и признать, что и в человеческой истории второе по-разному проявлялось, а порой - ещё как, и кто станет утверждать, что нынче, вроде бы в основном в мирное время для большей части стран и народов, маятник качнулся в сторону добра, а если зла - то в каком обличье?

Крепнущий в череде поколений - скачкообразно у разных народов, набирающий силу и пробуждающийся для действия разум - у гомо, гомо сапиенс, сверх генетически заложенного, как у "братьев меньших", - учился сопоставлять наблюдаемое, пытаться делать выводы, направленные на возможное облегчение своего нелегкого существования. И успехи в материальной сфере несомненны: приёмы успешной охоты, земледелие, скотоводство, изготовление орудий труда, постройка жилищ, сотворение одежды - всё это в глубине истории человечества сравнительно легко объяснимо и понятно даже школьнику - свидетелю создания и обновления рукотворного мира. Сложнее представить не менее сложные и таинственно сокрытые процессы образования и развития жизни на планете, формирование национального характера со всем сопутствующим, языком каждого народа, взаимосвязь составляющих - внешнего вида, образа жизни, приоритетов в духовном отношении к жизни, верований, закрепившихся традиций...

Надо отдать справедливость - гуманитарная наука нового времени, оторвавшись от мифологизированных видений былых веков, на основании достижений этнографии, археологии, памятников литературы - от сохранившихся эпосов, первобытного искусства - не оценивая - многое или кое-что - прояснила в понимании, как могли происходить отмеченные выше процессы духовного развития человечества, отдельных народов. При этом, опять-таки справедливости ради, следует отметить, что солидные, высокоэрудированные, авторитетные в своей области исследователи нередко расходятся в предположениях о том, какие факторы определяли то, о чём говорилось выше: национальный характер, формирование языка, общественные структуры, комплекс верований, традиций, обрядности; и, может быть, уместно говорить о более или менее обоснованных гипотезах.

Не дремлют и сочинители произведений исторического плана - и чем глубже в бытие наших прапредков, тем экстравагантней разыгрывается фантазия авторов. И отнюдь не рассчитывая на ошеломленных полумистическими вариациями на темы человеческой зари - жаждущих именно такого остренького читателя, позволю себе высказать дилетантское понимание того, как складывалось мировосприятие и мироотношение наших далёких предков, отголоски которого не прошли мимо меня за годы моей долгой жизни - от личных переживаний до разнообразной и осмысливаемой информации - снова-таки - от ярких и убедительных статей учёных мужей до той небольшой доли освоенной мной мировой литературы и искусства, вплоть, наверное, до музыки, как ни парадоксально кажется последнее. И отсюда - как я представляю себе развитие отношения людей, живших много веков назад - к тому, что для них обобщенно виделось как относительно реальное зло.

Зададимся вопросом: каким же представлялось олицетворение этих высших сил, существенно влияющих на судьбы наших предков? История верований, становления религий - разворачивает чрезвычайно пёструю картину у народов Земли: тотемные животные у обитателей доколумбовой Америки, пантеоны божеств древнего Египта, полуострова Индостан, Эллады с эпохи Гомера, древнего Рима, славянских народов. Не они ли, эти божества определяли, не от них ли зависели в конечном счёте удачи и неудачи в жизни каждого их подопечного, им подвластного подданного? Последнее слово архаично, но не в этом ли, как мне представляется, ключ к возникновению и закреплению религиозного сознания. Не в такие уж далёкие времена, скажем, "подданный Британской империи" - синонимично "подданный её величеству королеве Виктории", так же как строка Пушкина - "Вы не родились подданным Петра". Характерно, что образы владык потусторонних, так сказать, мифологизировано реальны, как и владык на своей земле.

В ореоле мудрости, могущества и справедливости - и в памяти последующих поколений предстаёт древнеиндийский царь Ашока, или древнегреческий Солон; а на Руси царь-батюшка; да что говорить - каким большинству советских граждан, и моего поколения виделся Сталин, и, признаемся, не только благодаря безудержной пропаганде и тонкому пониманию им самим, каким лучше всего предстать перед подданными, но и нередко сидящему в нас подсознательному культу, грубо говоря, начальства, - чем оно выше и недоступней, и чем нам кажется мы зависимы от его благорасположения к нам или неудовольствия нашими деяниями и даже помыслами. Образец такого самодержца, которому нельзя не верить, не доверять целиком и полностью - библейский царь Соломон.

Прошу прощенья у знаменитых мудрецов - толкователей Священной книги, и у истинно верующих иудеев, которым мои соображения могут показаться чуть ли не кощунственными - это не так; считаю, что моё понимание, постижение и впрямь глубочайших откровений, выраженных так, чтобы этим прониклись и далёкие потомки творцов Библии, в том числе и я, - приближается к истине. Итак, Соломон обладал всем, о чём мог помышлять или представлять в самых неистовых мечтах, а, может, что и не снилось человеку той эпохи, хотя реальностью были, к примеру, висячие сады царицы Семирамиды, между прочим, по сказаниям - дочери богини Деркето, как и многие древние правители, ведущие свою родословную от богов; но дворец Соломона, как храм Иеговы - шедевр архитектуры и средоточие роскоши. Облачение человека - на протяжении веков демонстрировало социальный статус, обеспеченность, о чём подробно в нашей с моей женой книге "Почему мы так одеты"; в той же Библии упоминается, что и разноцветная одежда доступна не каждому, как знак особого отличия. Но исключительность того, как одевался Соломон нашла отголосок даже в Нагорной проповеди Христа: "И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут; не трудятся, ни прядут. Но говорю вам, что и Соломон во славе своей не одевался так, как всякая из них".

И, как само собой разумеющееся для правителя достаточно высокого уровня, а в дальнейшем и доныне на Востоке - пользование сексуальными услугами, так сказать, в ассортименте. В гареме или такого рода полусемейном образовании, как упомянуто в "Песне песней", у Соломона "есть шестьдесят цариц и восемьдесят наложниц и девиц без числа". И, наверное, для каждой из них внимание Соломона, пусть и недолгое, было верхом мечтаний, впрочем, как и для современных фанаток их "звёздных" кумиров. И, как следует из Библии, Соломон как мужчина был неотразим, такое впечатление с первого взгляда произвёл на Суламиту, которая не ведала, кто он такой. А царица Савская - цитата из энциклопедии: "царица Савы - страны Южном Аравии, наслышавшись о мудрости царя Соломона, совершила поездку в Иерусалим, откуда возвратилось с богатыми дарами". И не только: "По абиссинскому преданию, - родила от Соломона сына Менелика, родоначальника абиссинских царей".

Уместна из той же дореволюционной энциклопедии заметка: "Соломон (библейское) царь Израильский, около 1015-975 или, по другой хронологии, 970- 938 до Р.Х., сын и преемник царя Давида и Вирсавии, построил великолепный храм в Иерусалиме, строил дворцы, водопровод, новые города, обременил народ тяжкими налогами. Позже слыл в преданиях за мудреца и автора книг "Притчи Соломона", " Екклесиаст" и "Песни песней". Читаю эти тексты не как верующий иудей, да и не как еврей, не как историк, тем более как знатоки и толкователи Священного писания, но как - пусть без ложной скромности, впрочем с единственным подходящим эпитетом - вдумчивый читатель - дитя двадцатого века, свидетель и лично, и информационно - относительно многого происходящего, как современник, и также через литературу, искусство, заглядывающий в прошедшие века человеческой истории, и опять же с высоты дня сегодняшнего понимающего, как и главы Библии, скажем, "Одиссею", "Рамаяну", наставления Конфуция, беседы Сократа.

Несколько кратких выдержек из "Псалтыря". Книга 3, псалом 72. "Я позавидовал безумным, видя благоденствие нечестивых. Ибо им нет страданий до смерти их, и крепки силы их. Выкатились от жира глаза их, бродят помыслы в сердце. Над всем издеваются; злобно разглашают клевету; говорят свысока; поднимают к небесам уста свои, и язык их расхаживает по земле. Потому туда же обращается народ Его, и пьют воду полною чашею. И говорят: "как узнает Бог? и есть ли ведение у Всевышнего?" И вот, эти нечестивые благоденствуют в веке сем, умножают богатство..." Одним словом, "нет правды на земле, но правды нет и выше?" - не только в озлобленном виденьи Пушкинского Сальери, но вообще - с позиций общечеловеческой морали - зло, как его понимали в эпоху Соломона, и в общем так же честные труженики во всём мире сегодня - торжествует, если не придавать значения оправдательным нюансам - не так ли?

А если так, то стоит ли верить в некую высшую справедливость, вести праведный образ жизни, исполнять, как полагается по законам человечности, непостижимую волю Всевышнего? И как некая фуга далее звучит то, что пронизывает предшествующую Псалтырю Книгу Иова. "Так не напрасно ли я очищал сердце моё, и омывал в невинности руки мои... Но если бы я сказал: "буду рассуждать так", - то я виновен был бы пред родом сынов Твоих..." Вдумаемся в метафорические выражения последующих псалмов. "Но Бог есть судия: одного унижает, а другого возносит. Ибо чаша в руке Господа, вино кипит в ней, полное смешения, и Он наливает из неё.. "Очень созвучно русским пословицам: "Всё по воле Божьей", и "Бог всё видит, да нескоро скажет" - "Когда восстал Бог на суд, чтобы спасти всех угнетенных земли. И гнев человеческий обратился во славу Тебе; остаток гнева Ты укротишь..."

Заключительный стих - в церковном лексиконе - в отличие от других, для меня нуждается в расшифровке, однако прерываю цитирование наиболее выразительных, прямолинейных, но в сущности злободневных стихов-изречений из упомянутых книг Библии, - дабы задуматься над тем: а что в этом противоборстве добра и зла существенно изменилось за двадцать-тридцать минувших веков? И, главное, каким образом? Может быть, в попытках постичь и это, или просто - это, - ключ к моим писаниям последних полутора десятков лет? Помнится, несколько веков дохристианской эпохи называют детством человечества, вернее по-моему - с прилагательным цивилизованного в определённом смысле. О том, как много решающего закладывается у человека в детстве, даже самом раннем - определяющее подсознательно в дальнейшей жизни тревоги, радости, странности, поступки - исследовательски откровенно рассказывает Михаил Зощенко в "Повести о разуме", о которой наверное речь ещё впереди.

В этих библейских стихах слышится жалобное мяуканье брошенного котёнка, плач обиженного ребёнка: что же это получается? Для чего я родился и живу на этом свете? Разве не для того, чтобы радоваться жизни? Чем я хуже тех, кто ловко приспособился к обстановке, и незаслуженно пользуется разными благами? Неужели так задумано изначала, и ничего ни для меня, ни для таких, как я, не изменится? А для моих потомков - чем они виноваты, что судьба именно к ним, а не к - ей-Богу - недостойным - столь неблагосклонна? Остаётся надеяться, что "Когда умножаются праведники, веселится народ; а когда господствует нечестивый, народ стенает". Насколько за минувшие века в обновленном Израиле, да и в почти двух сотнях государств на планете "умножились праведники", а не "господствует нечестивый", и большинство народа довольно своим положением? И каково соотношение "праведников и нечестивых", по каким критериям, и правят ли бал последние - явно или фактически?

Дело в том, что в эпоху создания Библии для ее творцов, равно как и авторов известных и безымянных эпических произведений на мифологической основе, легенд и притч - категории добра и зла представлялись, можно сказать, в более или менее чистом виде. На одном полюсе явные носители зла, пособники Дьявола - убийцы, воры, развратники, клятвопреступники, обманщики и тому подобные, соблазнительные для неискушенных, поступки которых в писаных и неписаных заповедях морального плана разных народов обозначаются с предостерегающим: "не..." На другом полюсе - праведники, то есть так или иначе противостоящие злу, стараясь оказать посильную милость, помочь в жизни - особо акцентируем - исключительно или преимущественно своим - по кровному или этническому родству.

В раннем христианстве это нашло своё крайнее выражение: до предела нетребовательные к жизненным благам, "нищие духом" - то есть ограниченные в своих помыслах о чём-то большем, чем дала им жизнь, как высшая награда для любого существа - никакое зло не могут кому-либо причинить, и даже помышлять об этом, не сопротивляясь даже "злу насилием" и даже подставляя ударившему по одной щеке другую. Но - то место в Евангелие от Матфея и затем от Марка, которое, как я убедился, обходят или замалчивают христианские священнослужители, когда Иисус поначалу отказывал в помощи по исцелению дочери "язычницы родом Сирофиникиянки", свидетельствует о том, что и для Христа во главе угла было разумение "своих", одноплеменников. Не мне доискиваться - отчего на свете доныне немало истинных приверженцев христианства, верующих в необходимость служения добра в их понимании, возможно подсознательном, интуитивном; и попутно развелось также немало и на этом паразитирующих в декорациях обрядности. Собственно, кажется мне, что вышеназванное положение приложимо ко всем разновидностям религии - так называемым мировым и традиционно локальным, маргинальным.

Но, рассуждая о добре и зле, трансформации эти понятий их приложений за десятки веков, о которых нам известно больше, чем за предшествующие становления гомо сапиенс, по привычке, как человека пишущего, лучше сказать, сочиняющего - уже скоро восемь десятков лет - от стихотворных созвучий самого раннего детства - прибегну к сравнению или аналогии, на первый взгляд невероятно отдаленной от категорий добра и зла, геноцида и дискриминации, но весьма подробно в ином ключе - как примеры непропорционально большого влияния кажущейся незначительной части на то общее, в которое оно входит - на свойства и возможности этого общего - в философской проблеме части и целого. Примеры, приводимые мной на страницах "Ранней ягоды" - о металлических сплавах, одной из решающих сфер современной индустрии. О том, как в эту сферу в новейшее время вовлекается, по расхожему выражению, "вся таблица Менделеева".

В частности, сплавы железа, и ныне превосходящие по объемам и разнообразию - недаром наверное, железный век сменял бронзовый, также замечательные по свойствам сплавы меди, алюминия с рядом металлов и неметаллов. Как известно железо в чистом виде встречается крайне редко в природе, а рукотворно сохранившееся - разве что каким-то образом изготовленная много веков назад в Индии колонна, не ржавеющая и неподвластная всерушащему времени, и, по условной аналогии со сплавами металлов, далеко не всегда можно определить, какие именно составляющие и в каких соотношениях в конечном счёте сказываются на свойствах и возможностях воплощения на путях технического прогресса того или иного сплава, - на протяжении веков освоения человеком планеты материально и бытия в миропонимании сочетания того, что видится каждому или многим в образах добра и зла - неоднозначными и всё более разнообразными. Более грубая аналогия с принятыми наукой нового времени моделями микромира с элементарными частицами - опять-таки условно положительными и отрицательными, но без взаимодействия которых невозможно представить более или менее устойчивые атомные структуры, да и взаимодействия между атомами с образованием молекул, вплоть до сложнейших органических, без которых не было бы и всего живого, и нас с вами.

Будем считать, что не в прямой связи - пока - ещё цитата из "Книги притчей Соломоновых": "Предай Господу дела твои, и предприятия твои совершатся" - запомним это как призыв следовать душой тому предначертанию, которое - в понимании наших предков - Господь, так сказать, просто мудрый распорядитель, а в моём, будем считать, пантеистическом - тот продолжающийся вектор эволюции живого уже на уровне гомо сапиенс, на чём я останавливался в предыдущих опусах, и что видится мне в глубине Книг Библии, о чём речь также ещё впереди. "Милосердием и правдой очищается грех, и страх Господень отводит от зла". Вероятно, угроза самоистребления человечества, если дать Дьяволу возможность закрепиться в иных душах и уже безудержно царствовать и истреблять и чужих, и своих - как своего рода иммунитет пестовался в противовес - этой, не окончательно сникшей и сегодня угрозе - ростки гуманизма, совести, милосердия; если угодно - добра в моральном измерении. "Когда Господу угодны пути человека, Он и врагов его примиряет с ним... Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его". Вслед за этими обобщающими тезисами, относящимися к каждому смертному, особо выделяются требования к царю. "В устах царя - слово вдохновенное; уста его не должны погрешать на суде... Мерзость для царей - дело беззаконное, потому что - правдою утверждается престол. Приятны царю уста правдивые, и говорящего истину он любит. Царский гнев - вестник смерти; но мудрый человек умилостивит его. В светлом взоре царя - жизнь, и благоволение его - как облако с поздним дождём". Из многих тысяч земных правителей - от племен до империй - многие ли могли претендовать на соответствие идеальному образу Соломоновых притч?

Разве что сам автор, каким представлен в Библии. Впрочем, отдавая дань его справедливости, мудрости, впечатанной в Книгу, что - пускай не в буквальном смысле, но с заслуженным эпитетом для миллионов поколений именуется Священным писанием, посмотрим на Соломона и его царствование непредвзято и даже слегка критически. Роскошь принадлежащего царю дворца, облачение, гарем, так оно было, но наверное среди подданных государства - праизраилевого - было немало граждан, может быть не настолько мудрых, но достаточно разумных и вдобавок трудолюбивых и добродетельных, которым не доставалось и малой доли от того, чем владел Соломон. А хотелось ведь, особенно молодым, понарядней одеваться, вкушать разные яства и развлекаться хоть с одной из красоток, наглухо изолированных от посторонних.

Согласно вышеприведенной краткой энциклопедической справки - в стране прокладывались дороги - важнейшая составляющая развивающейся экономики, сооружался водопровод, не по Маяковскому "сработанный ещё рабами Рима", но свободными израильтянами, и - из песни слова не выкинешь - население облагалось такими налогами, что это запечатлелось в памяти и последующих поколений, и налогоплательщики как во все времена во всем мире явно не были от этого в восторге. Размышляю, как человек XX века, скептически настроенный, может быть, вследствие и прожитых лет, и такого характера, сопоставляя своё, так сказать, интеллектуально выстраданное с тем, что докатилось до наших дней из недавнего и далёкого прошлого. Каким может быть правитель великой державы - в XX веке узнал и ощутил весь мир - влияние его личности, из немногих такого масштаба - испытали на себе отраженно сотни миллионов жителей СССР, соседних государств, и не только. Полноправным властителем, царем, как он сам, товарищ Сталин, снисходительно объяснил своей матери, навестив условно родную Грузию, - он стал примерно в год моего рождения - 1927.

Обширная литература посвящена этой личности, с порой полярными оценками, как человека, так и объективными - чему способствовала его власть - в широких масштабах, позитивно или негативно, опять-таки с каких позиций к этому подойти. Четверть прошлого века именно Сталин олицетворял власть и в СССР и за её границами, и не о нём собираюсь вести речь, а о том, как я в ту эпоху воспринимал эту власть, и как смотрю на неё уже оставив за порогом девять лет XXI века. Власть, при которой или посредством которой миллионам людей были уготованы и геноцид, и дискриминация, и голодомор, чему я был, увы, и равнодушным свидетелем, и отчасти пострадавшим. Как я понимаю, мои старшие родные не могли относиться к советской власти критически, и тому было несколько причин.

Советская власть ассоциировалась с Октябрьской революцией, а февральская 1917 года оставалась, можно сказать, за кадром. Продолжение царствования династии Романовых вряд ли в начале XX века, а возможно и позже, обернулось бы возможностью совсем не зажиточным еврейским семьям, молодому поколению вырваться из черты оседлости, провинциальных городов Белоруссии: Могилева и Невеля, как у моей мамы и отца. Открывался путь к получению высшего образования и занятия соответственного положения в обществе при снятии дискриминационных барьеров; евреи, как отчасти прочие формально инородцы (малороссы к ним не относились) занимали вакантные после изгнания служителей прежнего режима места в учреждениях, партийных, хозяйственных, правоохранительных, и, чего греха таить - карательных органах, военных формированиях. Оттого ли, что мои родные и впрямь почувствовали такие возможности при новой власти - мама - учиться в Петроградской консерватории, отец - в Петроградском университете, тётя Соня - мамина сестра на врача в Киеве, и ее будущий муж - в Киеве же на инженера, или по многовековой еврейской традиции даже в условиях дискриминации - жить в любой стране своей обособленной жизнью - сосредоточенной в семье, в кругу своих, в большей или меньшей степени в религиозном обрамлении, связанных с этим традиций - но, по крайней мере, вплоть до середины века, даже в 1937-38 годах, задевших и моих киевских родных, о чём я писал отдельно в опусе "От НКВД до СБУ. 70 лет",- я не слышал выражения недовольства советской властью, тем более серьёзного её осуждения. Может быть, это диктовалось и нежеланием вносить смятение в мою детскую душу, хотя это из области "может быть". Правда, иногда дедушка, который был на год старше Ленина, и на девять, как теперь установлено - Сталина, высказывался в том плане, что эти оба "разбойники", хотя лично для него послереволюционная, вернее после гражданской войны, когда какой-то чин из деникинцев или петлюровцев хотел его запросто убить, но, не как в эпизоде "Белой гвардии", дедушка отделался, точней, откупился золотыми наручными часами и как последствие - эпилептическими припадками - да, лично для него тихая жизнь с изучением английского языка и наблюдениями за ночным небом - во вторую половину века с того же балкона уже невозможно было разглядывать созвездия - замутилось небо - снова - да, такая жизнь была ему, можно сказать, по вкусу, но его суждения, к которым - не только упомянутым - в семье относились как к чудачествам его мышления; к сожалению, он и со мной, своим внуком, которого выучил играть в шахматы, не вел отвлеченных бесед, поражаясь моей бездарности - нежеланию или неспособности взять и выучить английский; он знал ещё с детства и древнееврейский, идиш - искаженный немецкий, говорил по-русски, понимал украинский, и теперь, сегодня только его правнучка, моя дочка Оля достаточно овладела всеми этими языками.

Что касается языка, как основы самовыражения для тех, у кого в душе возгорается именно такая Божья искра, наверное, и у меня с детства такой огонёк рождал стихи, естественно, без навязчивых подсказок - для обязательного отклика на злободневность, разве что личную, на то, что почему-то сейчас, вдруг запало в душе как хворост в тлеющий огонёк от той самой "Божьей искры". Это могла быть серия эпиграмм, или то, что относится к лирике, поэтическим размышлениям на так называемые вечные темы. Образцы былых моих прорывов в поэзию счёл возможным отчасти представить на моём сайте, немножко прозы в жанре фантастики, которому одно время отдал дань, и, если уж на то пошло - так же спонтанно заполняется моими писаниями на самые разные мотивы - от сугубо личных до осмысленных мной принципов мироздания, и ей-Богу почти ничуть меня не заботило и не заботит - какой отклик у кого-либо из случайных читателей найдёт то, что в последние полтора десятка лет или даже больше высказываю на бумаге и что переносится на продукт нового века - персональный сайт.

Высказал это в какой-то связи с прерванными размышлениями о Сталине, как типичном самодержце. Итак, будучи учеником второго класса одной из московских школ, и вместе с родными летом находясь на взятой внаём даче под Киевом я сочинил стишок "Подарок Сталину", в котором презентовал ему вроде выращенные мной самим красивый цветок "с оранжевой каймой" и самое лучшее яблоко с опять же собственноручно выращенной яблони. Родные мои передали это стихотворение в редакцию "Пионерской правды", его напечатали, и отобрали затем для чтения вслух на торжественном собрании в Большом театре, кажется по случаю принятия "сталинской конституции", и присутствовал сам провозглашаемый автор этой конституции. Стихотворение очевидно ему понравилось - не как дежурное славословие, но несомненной искренностью - не то, что под тогдашним лозунгом " спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство", а у меня оно было и впрямь счастливым, - но свою подсознательную благодарность я адресовал и тому, кто представлялся главным распорядителем судеб; не так ли и ныне верующие в своего Бога дети от души молитвенно обращаются к Нему?..

Понятно, что после происшедшего на конкурсе детских стихотворений мне была присуждена первая премия - этот документ я поместил на сайте, и, помнится, где-то в печати мелькнуло о "юном колхознике Грине Филановском", меня фотографировали в школе и дома, и поинтересовались - какой бы мне сделать подарок. Родители отвечали, что пригодится всё, кроме связанного с техникой, к которой я тогда, в отличие от моего внука Дани, был совершенно равнодушен, и лишь годы спустя проникся особой симпатией к воплощаемому индустриальному прогрессу, даже в какой-то мере способствовал этому как проектант, но вот с бытовой техникой я совершенно не в ладу, пользуюсь лишь тем, чем совсем несложно управлять. А удачливому стихотворцу - ребёнку был преподнесен обстоятельный "Конструктор" - набор миниатюрных стальных деталей различных машин; аналогичный спустя много лет у меня валяется в надежде, что как-то заинтересует моего внука.

Думаю, не ошибусь, вспоминая, что в довоенные, военные и послевоенные годы, вплоть до ХХ-го Съезда КПСС с докладом Хрущева подавляющее большинство населения СССР - исключая, разумеется, незаконно репрессированных, их близких родственников, подвергшихся депортации по национальному признаку, и сравнительно немногих аналитически мыслящих интеллектуалов, - Сталина если не боготворило, то безоговорочно верило в его высшую мудрость и главное стремление - осчастливить человечество вслед за советским народом, дружно марширующим, несмотря на происки внешних и внутренних коварных врагов, прямиком к коммунизму. Вероятно не свойственный мне, но столь заразительный, как я теперь обозначаю, подсознательный конформизм, позволяющий мириться с несправедливостью свыше, особенно когда она тебя не слишком задевает, - был и мне присущ, хотя не очень-то размышлял о том, что объявление гениальными труды товарища Сталина о языкознании и экономических проблемах социализма отдавали примитивизмом.

"Дело врачей" в конце сороковых, для меня совпавшее с исключением с 4-го курса института и из комсомола, о чём подробней писал опять же в одном из опусов на сайте, ясно для всех, было направлено против "лиц еврейской национальности", живущих в СССР, а также в странах социалистического лагеря, и не место здесь говорить о причинах такой дискриминации и решающей роли Сталина в этом; что же относительно того, как это отразилось на мне - позже расскажу, но не это существенно. Тётя Соня, сестра моей мамы, без преувеличения можно сказать - моя вторая мама на протяжении ряда лет, врач, как говорится, от Бога, прошедшая всю войну с первого дня в госпиталях для раненых бойцов Красной Армии, и вступившая в партию - единственную в СССР - в крайне тревожном 1942 году, несколько озадачила меня реакцией на развернувшуюся кампанию вслед за "делом врачей" - сказав: "Наверное евреи в чём-то проштрафились" - понятно, перед советской властью. В чём именно - это доподлинно знают там, наверху, и не нам судить о том, насколько справедливы разного уровня репрессивные действия, которыми богата отечественная история XX века.

Выше говорилось о широчайшей гамме современных стальных сплавов, с особенными свойствами, оказывающимися оптимальными в зависимости от назначения, скажем, в снарядах, пробивающих броню танка или в той же броне, в которой, образно говоря, вязнут эти снаряды. Сплавы для ланцета хирурга или кастрюли, максимально сохраняющие при варке полезные для здоровья качества пищи; износоустойчивые рельсы и надежные замки и сейфы. Намечалась аналогия между теми разнообразными сплавами добра и зла, причём с неоднозначностью самих этих категорий - и в душе каждого, и в коллективных действиях, в которых определяющим становится воля какой-либо доминирующей личности, подобно тому, как в тех же сплавах свойства радикально меняются от включения сравнительно ничтожной доли легирующих добавок.

Созвучие слова сталь и псевдонима Сталин наталкивает на - по возможности - объективной оценки того, что можно отнести условно к добру или злу для миллионов граждан не только СССР, и каждого в отдельности, и в чём, снова-таки с определенной степенью достоверности - вина или заслуга Сталина. Нет, в дискуссию на этy тему ни в коем случае не буду втягиваться, хотя мог бы поделиться и своими дилетантскими размышлениями, но о том, как сие задело меня лично - еще поведаю. Остановлюсь на другом, пережитая эпоха, мой XX век во весь рост, как говорилось, ставит вопрос об оправданных и неоправданных жертвах - не единичных, а целых народов в результате войн, революций, авторитарных режимов правления, экономических неурядиц; оставим в стороне природные катаклизмы, добра не приносящие ни в каком виде.

А чем приходилось жертвовать - от уровня материального благополучия до собственной жизни, и во имя - социальной справедливости; отражения нашествия врагов, поработителей; промышленных революций в широком смысле, отстаивания своей религиозной веры или просто убеждений. Жертвы добровольные или по принуждению, в духе традиций или под влиянием убеждающих - что без этого нельзя - с неясным пояснением отчего. Подвожу к чисто человеческому феномену - готовности к жертве, не генетически целесообразной, как залог продолжения рода и императив для особи, а как смутная гарантия благополучного существования - своей жизни или своих - родных, этнически связанных. Управляющие по собственному усмотрению всем на свете, цари небесные, как и земные правители от своих подданных не могут не требовать проявлений покорности, выражаемой в готовности принесения жертв - и в своём поведении, и в материальных доказательствах.

Участие индивида в выработанных обрядах разного рода - от поколения к поколению - в одном из опусов я трактовал как проявление функционирования тех межчеловеческих связок, как и язык, культура, верования того или иного этнического образования, что способствует совместному, согласованному существованию данной группы - если не взамен, то в дополнение к унаследованному от "братьев меньших" сугубо генетическому, теперь я включил бы в этот комплекс и выражение преданности своим или своему "царю небесному", которому как и всякому правителю нравится видимое почтительное отношение к нему подчиненных. Это сродни наивно детскому: смотрите, какой я отличник, или - какая я хорошая, послушная девочка... Обратите внимание!

Не знаю, можно ли этим гордиться, но был я и отличником, и порой хвалили и сочиненное мной, но как и после шумихи вокруг упомянутого выше стихотворения я оставался совершенно равнодушен к тому, что относится к понятию "слава", и в последующие годы в разных жизненных ситуациях без энтузиазма принимал участие в том, что можно отнести к обрядовым действам, тем более чужды были связанные с религией, мистикой; но вроде добросовестно выполнял свои обязанности, был, что называется, законопослушным, но не в этаком среднеевропейском (не в географическом понимании), а в ударении на второй части слова, а, как бы сказать - внутренне свободным. Наверное, и в том, что писал без оглядки на возможную публикацию, как и в этом интеллектуальном дневнике. Вспомнилось Пушкинское: "Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон..." У Пушкина нет ни одного случайного, проходного слова, и эпитет "священной" и "жертве" - заставляет задуматься и решать - что настоящее творчество - и впрямь жертва чему-то высшему, что по моему мнению является сверхзадачей существования человечества.

Но на сколько ступеней ниже традиция жертвоприношений, присущая нашим предкам и трансформирующаяся в новое время в обрядности в смягченном виде, но оставшаяся в неизменном или даже погруженном во зло - доныне. Самая серьезная жертва - человек, и не какой-нибудь, но родной, допустим, девушка из своего племени, как у иных племен доколумбовой Америки, или сын Авраама в библейском эпизоде - для высшего правителя ничего не жалко, и, слава Бoгy, до Иова дошло это, так же, как для Авраама - главное - Вершитель судеб убедился в готовности отказаться ради Его благоволения от жалоб и жалости. В том же ряду символические обряды жертвоприношения - не убийство человека, как в Ассирии или у друидов, но - животных, как доныне у мусульман, кстати, не без выгоды для священнослужителей наряду с десятиной в их пользу, как посредников между верующим и Всевышним.

Думается мне, что психологическая подоплёка этой универсальной почти для всех народов Земли предрасположенности к жертве - всё же предпочтительней, ограничиваясь обрядной демонстрацией послушания - не собственной шкурой, но откупаясь пусть и очень дорогим, и как бы перенося на жертву, её страдания, гибель - то зло, которое параллельно с добром по представлению Циолковского, и, вероятно, так же атавистического - может обрушиться на тех, кто своевременно и по предписанию понявших это предков не смог жертвой, как громоотводом, отвратить от себя неизбежные стрелы зла. Но самое страшное - что это подспудное в наших душах реализовывалось в противостоянии с действительными или мнимыми врагами, а заодно невинными жертвами. Не об этом ли свидетельствуют вышеприведенные эпизоды Библии? К сожалению, такие примеры - человеческого, а верней эпитет - нечеловеческого отношения одних людей к другим можно множить и множить, исходя из происходящего и в несколько минувших тысячелетий, и в тот век, которого я был современником.

Передо мной, как в страшном сне, но с сознанием наяву, в реальности, проходят жуткие картины Холокоста; пыток в застенках НКВД или Гестапо; садистов, издевающихся над несовершеннолетними жертвами; вымогателей, терзающих беззащитных стариков, чтобы те указали где ценности; и в последнее время это становится для меня невыносимо, словно "мальчики кровавые в глазах" по моей вине, и "человек - это звучит гордо" - какой-то черный юмор. И оправдание, высказываемое мной - при замечательных достижениях творческого человечества всё такое несправедливое, жестокое, мстительное, и мне в какой-то степени свойственное - правда, не обязательно вследствие личных обид, - стирается в памяти поколений, или остаётся в этой памяти возмездием, подобным в религиозном сознании мукам грешников в загробном мире, но виртуально закрепленным и мире духовном. Однако не призрачны ли гарантии, что таковое не повторится - для психически здорового маньяка одиночки или такого же маньяка на троне?..

Если по Достоевскому "всё позволено, если Бога нет", то как по мне, "всё позволено, если Бог есть", - такой Бог, что возник и закрепился в сознании гомо сапиенс в разных вариантах, как господин, которого не стоит раздражать, и который может позволить подвластным ему пошалить в своё удовольствие, безнаказанно при отсрочке наказания в потёмках загробного мира. Впрочем, какой из идущих на преступление не рассчитывает увильнуть от правосудия. Но если удалось достичь пусть не совсем честным, даже преступным, греховным образом, а лучше благодаря своим способностям, умению - того, чем обладал библейский Соломон - власти над людьми, их восхищенным уважением, немерянными богатствами, славой, то в этом ли счастье, цель и смысл жизни человеческой? Ответ на это, со ссылкой, как мне представляется, совсем иного Бога, того, что совсем не вмешивается в дела всех тварей на свете, и вообще незачем Ему управлять миропорядком, если всё идёт естественным образом, и так создаётся такой разнообразный, изумительный мир, и глупому это невдомёк, он порывается ухватиться за добро по-своему и отвращать от себя зло, как ему кажется, своим глупым в сущности хитроумием, дерзким обманом.

И не уразумеет то, что постигает мудрый, и этому посвящена в Библии книга Екклесиаста. Лейтмотив " всё суета сует" вовсе не означает, что раз так, то и жить не стоит - когда всем жизненным ценностям вроде бы грош цена. Отнюдь: суета - то фальшивое, неестественное, не в ту сторону направленные возможности прожить на земле по-настоящему. В "Книге Екклесиаста" перечисляется достигнутое царем материальное - предел желаний, а в итоге - ну и что? И это ещё не самое ужасное - мудрость, иначе говоря разум, гениально открывающий сокрытое в мироздании и в человеке - не более, чем "томление духа", и "Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". Отсюда вроде рукой подать до "блаженны нищие духом", однако - разум, мудрость даны человеку неспроста, печаль, как мне представляется, не оттого, что "много мудрости", a оттого, что познание неисчерпаемо, и сократовское, наверное, с некоторой горечью "я знаю, что ничего не знаю" - отголосок растерянности и человека разумного, но ощупью пробирающегося к храму Истины.

Мудрость в постижении - где и в чём добро, и где, и в чём зло. "Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было; и Бог воззовёт прошедшее". То есть всё остаётся в памяти поколений, и не только остаётся, но и отсеивается преходящее, чтобы ясно выставлялось добро и высвечивалось зло. "Ещё видел я под солнцем; место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда" Более, чем актуально - там, где я нахожусь сегодня. "Сказал я в сердце своём о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе - животные". В том смысле, что смертные, жизнь проходит - и всё. "Потому что участь сынов человеческих и участь животных - участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом; потому что всё - суета!".

И что же - на этом даже не точка, а родившийся уже в новое время восклицательный знак? Но продолжим цитирование: "Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?" Можно по-разному толковать этот стих 21 из главы 3 "Екклесиаста", так, чтобы сегодняшний верующий или неверующий понял, о чём тут речь. Самое простое: чего стоит жизненная суета с приобретением богатств, славы, знаний, если всё это для каждого временное - двадцать ли лет отпущено судьбой, или сорок, или сто - для вечности пролетает эта человеческая жизнь, как для овцы, а, может, как для бабочки-однодневки, и мудрость в том, чтобы с этим горестно примириться. И кто знает - в чём существенное различие между существованием тех же - овцы, бабочки и человека, любого смертного...

Однако для человека радость жизни в том, что доступно его чувствам и разуму - намного многообразней, так же, впрочем, как объективно - овцы в сравнении со сравнительно примитивным жизненным механизмом порхания бабочки, и не в этом ли смысл и цель человеческой жизни, когда дух его способен "восходить вверх"? "Итак увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими; потому что это - доля его; ибо кто приведёт его посмотреть на то, что будет после него?" Конечно, нам не дано по окончании жизненного пути оглядеться на прожитые годы и беспристрастно оценить - что было каждым сделано - для себя, для своих, для потомков. Но мудрый - как такого представляет библейский автор, - и при жизни способен это понять по-настоящему, проникнув в действительное добро и зло. О последнем: "И обратился я, и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слёзы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их - сила, а утешителя у них нет... Видел я также, что всякий труд и всякий успех в делах производят взаимную между людьми зависть... Лучше бедный, но умный юноша, нежели старый, но неразумный царь, который не умеет принимать советы. Ибо тот из темницы выйдет на царство, хотя родился в царстве своём бедным".

Попробуйте сквозь призму усмотренного много веков назад посмотреть на происходившее недавно и на происходящее на наших глазах, многое ли изменилось, и если да, то каким образом? "Если ты увидишь в какой области притеснение бедному и нарушение суда и правды, то не удивляйся этому: потому что над высоким наблюдает высший, а над ним ещё высший... Кто любит серебро, тот не насытится серебром, и кто любит богатство, тому нет пользы от того. И это - суета! Умножается имущество, умножаются и потребляющие его; и какое благо для владеющего им, разве только смотреть своими глазами? Сладок сон трудящегося, мало ли много он съест; но пресыщение богатого не даёт ему уснуть..." Подозреваю, что миллионы верующих христиан, признающих и Ветхой Завет, тем более в обществе потребления проходят мимо этих поистине мудрых определений раздвоенности человеческой сущности.

И почему бы не следовать совету умудренного: "Вот ещё что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог; потому что это его доля". Мимоходом в какой-то мере нивелируется значимость жертвоприношений: "Наблюдай за ногою своею, когда идёшь в дом Божий, и будь готов к слушанию, нежели к жертвоприношению; ибо они не думают, что худо делают". И никаких иллюзий относительно предрасположенности каждого, кем бы он ни был, к добродетели: " Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы". И заповедующий постулаты жизненной мудрости в главных аспектах не делает для себя исключения - он может быть такой же, как остальные, разве что понял то, до чего не дошли они. "Всё это испытал я мудростию; я сказал: "буду я мудрым"; но мудрость далека от меня. Далеко то, что было, и глубоко- глубоко: кто постигнет его?"

Сбились люди с пути истинного; а кто в этом виноват? "Обратился я сердцем моим к тому, чтобы узнать, исследовать и изыскать мудрость и разум, и познать несчастие глупости, невежества и безумия. " И что же? "И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она - есть, и сердце её - силки, руки её - оковы; добрый перед Богом спасется от неё, а грешник уловлен будет ею". А как же насчёт мужского пола?" "Чего ещё искала душа моя, и я не нашёл? Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщины между всеми ими не нашел". Позвольте, а как же следующая в Библии за "Екклесиастом" "Книга песней Соломона"? Ну, допустим, из множества людей, встреченных нами, имеется в виду только мужчины, лишь каждый тысячный мог претендовать на звание человека вполне достойного, как говорится, по всем статьям, или в чём-то главном, но женщины - неужто все как на подбор такие-сякие, как лихо выражаются возможно неудачники по этой части?..

И Екклесиаст выходит туда же, или что-то не так? Вообще, если рассматривать Библию, как исторический и в некотором роде философский роман, в котором персонажей женского пола намного меньше, чем мужского, но эти дамы весьма колоритные натуры: пособница искусителя Ева, трогательная Рахиль, похотливая жена Потифара, ревнивая Сарра, коварная Далила, самоотверженная Эсфирь, наконец, изнемогающая от любви Суламита - какое зло или обман от неё достались Соломону, да совсем наоборот, или ему неслыханно повезло именно с ней, как и мне выпал в судьбе такой счастливый жребий. И в том же "Екклесиасте": "Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это - доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем".

В результате размышлений, пусть покажется парадоксом - неосознаваемых, как в глубоком сне без сновидений, но вызревши готовых к воплощению в слова, мысли, образы, так представляю себе контуры или вернее каркасы построений, в которых для набирающего силу человечества как пристанища для каждого живущего хозяйничают добро и зло, заманивая души в свои владения. Эти построения добра и зла унаследовали мы, люди, от "братьев меньших", но проявляются эти категории уже в иных вариантах. Начнём с последнего. Вступающее в жизнь животное в силу своих индивидуальных качеств занимает своё место в иерархии сообщества, порой поднимаясь или опускаясь, но это личное в конечном счёте как элемент служения сверхзадаче - продолжению рода при оптимальном выживании как особь, но главное - своих сородичей.

У гомо или гомо сапиенс реализация своих потенциальных возможностей в таком плане для индивидов - в широком диапазоне достижений этого превратилось в самоцель. Но при этом человек ещё находится на перепутье - привлекает добро и соблазняет зло. Стремление самоутвердиться в жизни - становится злом, когда оно осуществляется за счёт других людей - придавленных моей властью, привлечением в свою орбиту богатств и жизненных благ опять же за счёт того, что могли получить другие, возможность распоряжаться судьбами и даже жизнями людей по моему усмотрению - хочу казню, хочу милую, и особые права даёт мне привилегированное положение по отношению к тем, кто по писаному или неписаному закону подвергается дискриминации. В книгах Библии, Ветхом и Новом Завете, произведениях мировой литературы, начиная с мифов, легенд, фольклора - эти ипостаси зла во всё более изощренных с веками вариантах представлены достаточно ярко и убедительно. Однако зло в таком понимании вовсе не собирается сдаваться, успешно играя на усиливающейся человеческой разобщенности. При этом, наверное, не так уж много, по-нынешнему в процентном соотношении - не только абсолютных злодеев, серийных убийц, безжалостных диктаторов даже с их сообщниками и подручными, абсолютно бессовестных стяжателей, хитроумных мошенников, от которых могут пострадать многие добросовестные граждане.

Но - вспомним о свойствах сплавов, нередко кардинально зависящих от сравнительно ничтожных легирующих добавок. Это, кстати, с полным основанием распространяется и на ростки зла в наших душах, что в некоторых обстоятельствах бурно прорастают, а то и расцветают пышным цветом - да, слаб человек, когда маячит перед ним возможность захватить побольше, не обязательно так уж необходимого, или под страхом наказания в любой форме, которого, поддавшись уговорам злого начала, можно избежать. И призрачная погоня за тем, чего можно достичь следуя подсказкам того, что мы обозначаем как зло - и есть суета сует,- лейтмотив прозрений Екклесиаста. И там же достаточно ясно высвечивается добро, как исполнение долга перед тем, кто даровал тебе радость жизни, Творцом всего сущего, созданием Солнца, звёзд, Земли, Луны, всего разнообразия растений и тварей на суше и в океане, пралюдей; и у каждого столько возможностей делать то, что усиливает и расцвечивает естественную радость жизни, несмотря на разного рода огорчения, но ведь иной жизни для тебя не будет, это ты понял?..

Екклесиаст даёт своё понимание и толкование понятий добра и зла, как я понимаю, отличное от тогдашнего, да и в большей или меньшей степени нынешнего обывательского, субъективного для каждого из нас, хотя какие-то моральные постулаты идентичны для, пожалуй, большинства людей, даже разных национальностей, правда, применительно к обстоятельствам. Таким образом, кто из нас, говоря о добре и зле, не выложит кучу примеров того и другого из эпизодов личной жизни, на худой конец из истории, того хрестоматийного, что ему, или если хотите, мне, известно со школы, из исторических романов и телеэкранов. В религиозном или философском плане эти категории, сосредоточенные в области морали, рассматриваются абстрагированно, истоки их вырисовываются то в отраженном противостоянии высших потусторонних сил, ипостасях воплощений в общем благодетельного к своим Бога или нескольких Ему подобных со своими взаимоотношениями, родословными, функциями по отношению к людям, и -их таящие в себе зло антиподы, внушающие нам, грешным, соблазнительное стремление безнаказанно сделаться ещё более грешными - предела тут нет, то - не признающими такой подход философами как некий дуализм, присущий роду человеческому, и никуда от этого не деться.

Ранее я попробовал экстраполировать эти самые категории добра и зла на всё, что происходит на свете, как непрерывные процессы созидания и разрушения - без субъективного человеческого - "что такое хорошо, и что такое плохо", в частности, по Екклесиасту, с которым я почти на сто процентов солидарен, если смягчить его прямолинейность наблюдающего бытие людей эпохи, отстающей от нас на много веков. Но моё субъективное отношение к понятиям добра и зла иного рода, непросто объяснимое. Не знаю, как насчет лево и правополушарного восприятия нами всей поступающей информации, и какое, так сказать, ведущее - у мужчин и женщин, поэтов и учёных, но образное мышление под знаком "познай самого себя" мне свойственно, так же, подозреваю, и у чистого математика при гипотетическом представлении о многомерных пространствах - не только символами формул, но может как-то подобно невероятному в сновидениях, или его коллеге, открывающему новые закономерности в теории чисел. Сужу по себе - для меня цифры, числа - не только их математическое изображение на бумаге, на экране телевизора или монитора, в календаре или на денежной купюре, но некий образ, как я отметил - превращался в зрительную метафору и у героя Пушкинской "Пиковой дамы". И в каком-то своем опусе я писал, что так же, будем говорить, в образах представляю себе элементы периодической системы, не только в реальной подсказке, как, скажем, золото или йод, но и кислород или уран; а когда работал над сценарием об одной из групп элементов, то семейство лантаноидов, о котором подробней в "Ранней ягоде", и которые, как близнецы, как двузначное потомство единовременно рождающееся у некоторых видов животных - загнаны в единственную клетку периодической таблицы Менделеева - для меня вовсе не были на одно лицо, но каждый чем-то выделялся из этой редкоземельной компании.

Нет, это совсем не стайки порхающих ангелов и не из своры приспешников Сатаны, как рисовали ипостаси добра и зла, избегающие недоступных обычному разуму абстракций сознания наших предков, однако в моём воображении непрестанно в душах людей, и соответственно в помыслах и поступках ведущие, я бы сказал, бескомпромиссно жесткую игру без правил, и у каждой стороны свой арсенал, причём, как и средства для ведения войны с помощью всё совершенствующегося оружия, так и средств зашиты от него и иных средств противостояния и даже предотвращения истребительных для тысяч и мирных граждан вооруженных конфликтов, - совершенствуют с веками средства привлечения людей на свою сторону - и добро, и зло.

У Екклесиаста - похвала добру, как он его понимает, и проклятье злу. Вслед за Екклесиастом, для которого добро воплощается в честном труженике, не только довольствующемся своей жизнью, тем, что ему дано, но и испытывающий радость жизни - своей семьи, своего окружения, с которым у него так много общего - во взглядах на жизнь, вере, обрядах, с которыми он говорит на одном языке не только в буквальном смысле. И заповеди на скрижалях он соблюдает не оттого, что боится наказания - на этом или том свете, а потому, что незачем ему ни покушаться на жену или имущество соседа, ни завидовать тому как богачу, ни разбрасываться клятвами - для чего?, ни обольщаться какой-нибудь, пусть и достойной знаменитостью, возводя того на пьедестал своего кумира.

Мишель Монтень, которому я посвятил "Апологию...", порицает, в основном разного рода исторических деятелей за их деяния, что с достаточным основанием могут быть отнесены к проявлениям зла, но и добродетельные поступки, порой даже тех же, отмечаются одобрительно. И образец разумного, можно сказать, мудрого отношения к жизни, верных суждений о происходящем на свете, Монтень находит у простого крестьянина. Меня не умиляет народ в целом как таковой, вслед за Гейне изумляет доверчивая глупость масс, легко внушаемые восторги и озлобления в адрес весьма недостойных первых и никак не причастных к бедам вторых. И, если, кажется у Достоевского, перефразирую по памяти - чем сильней любовь к человечеству, ко всему таковому, тем больше - не уточняя какой эпитет - неуважения, презрения или отвращения - к отдельному представителю рода человеческого. Возможно, автор такого взгляда спрятался за какой-либо персонаж своего романа - не помню; но привёл это потому, что мне хотелось бы подходить к любому человеку, отчасти как носителю добра и зла, опять же в моём представлении.

Один из моих критериев воплощения того, что я понимаю под добром - это соответствие условному - по-моему - определению - естественный человек. То есть всегда или почти всегда остающийся самим собой. Такому ни к чему изворачиваться, идти на сделки с совестью, подлаживаться под вроде бы выгодные связи, вступать в перспективные - для своего благосостояния - сообщества, делая это, возможно и не всегда сознательно, чему я также дал определение - подсознательный конформизм - в мягкой, лояльной форме или воинственной, о чем ниже пойдёт речь в рассмотрении дискриминации в разных аспектах. Из многих тысяч людей, с которыми я общался так, чтобы можно было понять - с годами, кажется, для меня всё проще - что царит в его душе - большинство всё-таки - заимствуя словосочетание у Ницше - было по эту сторону добра. И зло, которое не дремлет, и действует всё более соблазнительно изощренней возможностями реализаций ублажающих потребностей в том привлеченном для смертного, о котором вещал Екклесиаст, и которое в новое время так расширило арсенал перетягивания душ, чтобы они оказались "по ту сторону" - в плену у зла.

В арсенале добра, на мой взгляд, всё возрастающая возможность реализации "искры Божьей", если она не сродни бенгальскому холодному огню, впрочем, и служение творческому началу не всегда, или далеко не всегда надёжно уберегает от стрел из лагеря зла, попадающих в цель, и подрывающих духовное здоровье "естественного человека", а к таким я бы отнёс того же Монтеня, Пушкина, Чехова, Эйнштейна, Андрея Сахарова. Нет, для этих людей зло могло быть поименным, но с разным что ли долевым участием в мыслях и поступках той или иной личности; и ясным виденьем этого, не столь мучительно болезненным, как, кажется мне, у иных библейских пророков, Паскаля, Достоевского...

А если говорить о том, на чём крепится зло для человека, для человечества - в частности и в целом, то, как я полагаю, основа в дискриминации - в широком плане взаимоотношений между людьми, в разных формах на этапах развития рода человеческого. Когда выше цитировалось мнение Екклесиаста о женщине, обо всех представляющих не случайно так именуемый - слабый пол, без исключения - матерей, сестёр, дочерей - невольный вопрос: а почему? - оставался безответным. Правда, для чересчур взыскательного судьи своих подданных и среди мужчин достойным вполне оказывается разве что один из тысячи, но поиски подобных среди женщин совершенно безнадёжны. А ведь и в ту эпоху, в те века на царских тронах восседали - упомянутая царица Савская, Клеопатра, Семирамида, хотя их благородство и добродетели сомнительны. Чем же так не угодили Екклесиасту - алтер эго Соломона - все его жены и наложницы, тем более так любящая и похоже так же любимая Суламита?

Начать разбираться в этом нужно по-моему даже не с Адама и Евы, а с дочеловеческого и раннечеловеческого, насколько мы осведомлены о том и другом. Естественная, генетически целесообразно подготавливаемая иерархичность сообществ высших животных в какой-то степени была унаследована видом гомо, причём надо заметить, что во главе иерархий вожаками у разных видов могли быть и самцы и самки. Не будучи историком, я должен, как говорится, поверить на слово авторитетным учёным, что на основании - или анализа мифов и преданий, или археологических раскопок - интересно бы ознакомиться с аргументами на этом основании, - но пришли к выводу, что на определённом этапе становления гомо установлен матриархат, грубо говоря, командовали парадом только женщины. Как это бывает теперь в иных семьях или коллективах мы не только догадываемся.

Но почему у наших пращуров было так и только так? Словарное определение: "Матриархат, иначе гинекократия; форма общественного устройства, характеризующаяся руководящим положением женщины, с учётом родства и наследованием имущества по материнской линии, проживанием мужей в родовых поселениях жен (в примаках по-народному)... Матриархат совпадает с неолитом (ранний период первобытного общества), когда основным занятием населения было мотыжное земледелие; у некоторых народов матриархат предшествовал патриархату". Справочная лаконичность оставляет неясной связью между мотыжным земледелием и матриархатом - то ли мужчины пахали, а женщины погоняли да покрикивали; то ли как раз женщины и сеяли, и собирали урожай, и становились по существу кормилицами мужиков, нужных лишь для продолжения рода. Новейшая энциклопедия уклончиво сообщает, что "согласно некоторым гипотезам XIX века (так называемой матриархальной теории, - форма общественного устройства в ранний период первобытного общества. Признаками матриархата считались высокое положение женщин в обществе, матрилинейность это наследование по материнской линии), матрилокальность или дислокальность брачных поселений". Говоря попросту - из отдельных мужских общежитий - по современному выражению - приходящие отцы.

Как бы то ни было, но настали времена, когда "власть переменилась", хозяином положения сделался мужчина, как правило и в доме, и на троне, и на разных ответственных постах, должностях, амплуа. И такая перемена уже в эпохи, о которых мы можем судить достаточно достоверно - глобальная - со времен Соломона. И - никуда не денешься от правды - положение женщины, может быть особенно на Востоке, иначе как дискриминационным не назовёшь, и феминистическое движение нового времени, еще совсем не победоносное, - тому подтверждение. А вот почему так получилось, в чём тут вина или беда этой, конечно, не худшей половины человечества, хорошо бы разобраться, или, по меньшей мере, поделиться подходящей гипотезой. Начать с того, что эволюция рода человеческого, в отличие от дочеловеческих видов живого, на планете не завершилась, и образование нового вида, на более высокой ступени эволюции - но на основе прежнего - вследствие революционной мобилизации таившихся возможностей - идёт, как я полагаю, скачкообразно эволюционно. Уж больно много открывается возможностей, и недаром; если каждому новому виду уготовано закрепиться на отведенной экологической нише, то гомо, человеку, суждено самому эту нишу осваивать всячески и расширять. Но доминанта - продолжение рода, как и для всего живого остаётся в силе, оставалась, по крайней мере, для предшествующих поколений, и прежде всего этим озабочена самка, женщина. У ряда видов "братьев меньших" самец не лишь оплодотворитель, как трутень у пчёл, но добытчик и для своей семьи, пусть в расширенном до стаи формате. И в сочетании с относительным консерватизмом родительниц, заложенный мудростью природы, я бы назвал - импульсивный динамизм мужского начала направлен на поиск приспособляемости к создавшимся условиям, реализации потенциальных возможностей, обретению, если угодно, большей свободы, степеней свободы в моём монадном разумении.

А вот стимулировать представителей сильного пола; искать и находить средства выживания своего племени, обживания новых земель, недопущения для своих разного рода напастей - от губительных капризов природы до набегов чужих: добытчиков для их своих - волков, обезьян - не уверен, что таких дальних родственников, но уж ближних - из другого племени - более, чем вероятно. И отличиться в этом плане, даже в роли бесстрашного добытчика нужного для своих при нападении на чужих, или как охотник, или как Гайавата из легенды, даровавший соплеменникам культуру маиса, - шансы - верней завоевать, как придумали поэты, сердце женщины, а в сравнении с "братьями меньшими", когда самка выбирает сильнейшего, понятно, для неосознанной цели получения лучшего потомства, женщина вида гомо, да ещё когда уже гомо сапиенс - к достоинствам избранника прибавляет и другие его качества - занимаемое место в иерархии, а то и интеллект, проявляющиеся таланты, допустим, строителя, сказителя, а то и уже с эстетических позиций по-человечески - как в той же "Песне о Гайавате" красавца По-Пок-Кивиса в пестром наряде, несмотря на невысокую нравственность этого персонажа, думаю, не придуманного Лонгфелло безо всякого фольклорного источника.

Вопрос: делало ли такое вынужденное, пускай подсознательное соревнование за обладание женщинами, и уже осознаваемое - своих генетических наследников появление на свет - доминанта тоже из дочеловеческого - итак, чувствовали ли наши очень далёкие предки себя более счастливыми, удовлетворенными жизнью, чем их такие же не очень далёкие предки? Ничто не давалось даром, надо было напрягаться, преодолевать трудности, изыскивать обходные пути для обеспечения своих желаемым, и даже сверх того, трудиться, да еще как! "В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят..." Не иначе - проклятье, но за что? Библия ясно говорит: Ева соблазнила Адама по наущению Дьявола в образе змея - отведать плоды с древа познания. И ей адресовано проклятье и соответствующее наказание: "Жене сказал (Иегова): умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей (в самом деле - у "братьев меньших процесс родов проходит ведь безболезненно); и к мужу твоему влечение твоё (смолоду ужасная зависимость девушки, женщины от удовлетворения - не только плотского - внимания в разных формах мужчины, мужчин - по отношению именно к ней) и он будет господствовать над тобою".

Констатация или оправдание патриархата и отсюда - дискриминации женщины как подчиненной господину в образе мужчины? И, как всякого рода дискриминация, в частности, в Библии - подводится под шаблонное: сами виноваты, или, в лучшем случае: так повелось на свете, таково незыблемое установление данных свыше, принятых нашими мудрыми предками законов. Неравенство - неизбежное среди животных из сообщества, особей, личностей в человеческих образованиях, но - вот в чём соль - по какому-нибудь не индивидуальному комплексу, а, так сказать, по другим признакам. Фокус в том, что разделение на "свой-чужой" во многих человеческих сообществах в силу различных исторических перипетий, нашествий с захватом земель; пленных, впоследствии смешанных браков или полиэтнических образований - трансформировалось в некую двойственность: с одной стороны вроде "свой" - сосед, с которым неизбежны хотя бы деловые контакты, с другой стороны - "чужой" - по внешнему облику, одежде, образе жизни, религии, обрядности, даже внутрисемейных отношений. Исключает ли это возможность, так сказать, мирного сосуществования?

В природе на одной территории одновременно проживает множество видов животных, для каждого это своя экологическая ниша, и если взаимоотношения плотоядного хищника и тех, что становятся его добычей не назовёшь мирным сосуществованием, то при всём том просто параллельное существование поколений на протяжении многих веков или тысячелетий свидетельствует о мудрости природы, которая впускала новый вид в его экологическую нишу, то есть загодя для него подходящую, и генетически согласовав с исключением угрозы для других видов живых существ, или вследствие чрезмерной агрессии новичка, исчезновения как поголовных жертв или вымирающих от засилия конкурентов в добывании пищи. Вероятно, и такое бывало, и резкое изменение климатических условий, и, возможно, порождение нежизнеспособных представителей тупиковых ветвей эволюции - приводили к печальным для иных видов последствиям, может быть, несравнимых с ущербом, нанесенным распространением и развитием вида гомо на планете - дай Бог, ещё не всему многообразию флоры и фауны.

Но внутривидовая борьба за существование, которую небезызвестный Трофим Лысенко, вдохновленный марксистской теорией классовой борьбы, экстраполировал чуть не на все виды живых существ, всё же локально и в присущих роду человеческому формах подлежит рассмотрению только в категориях человеческих взаимоотношений, в том числе того, что подразумевается под термином: дискриминация. В скрытом варианте дискриминация таилась и в сообществах "братьев меньших", в естественном иерархическом структурировании данного сообщества, но на этой лестнице "от альфа до омега" чем на более низкой ступени находилась определённая особь, тем меньше ей доставалось пищи и возможностей продолжения рода, и когда источники пропитания оскудевали по тем или иным причинам, от такого "голодомора" вымирали как раз те, которые волею судеб оказывались внизу сложившейся иерархии. И, сдаётся мне, некий, можно сказать, психологический вектор побуждает человека с рождения, как и детёнышей "братьев меньших", прорываться с господству над теми, кто отброшен пониже, господству относительному, хотя, уже писал об этом, наблюдая ежедневно на моём балконе, как голуби покрупнее и повзрослевшие, если я бросаю на балкон семечки, пшено, хлебные крошки, - первым делом рьяно отгоняют сородичей помельче, и те покорно отступают, и дело никогда не доходит до каких-либо силовых действий, достаточно угрожающего верчения вокруг оси. Однако наблюдаю, и как юные голубки отчаянно стремятся столкнувшись, заставить противника покинуть поле боя, и похоже в этих схватках, вероятно, определяющих дальнейшее место в иерархии, физическое воздействие не всегда безболезненное.

Так что господствующее положение - та, на первом этапе подсознательная цель, унаследованная нами, людьми от животных предков, и нечто схожее с этим прослеживается, начиная с коллективов детского сада, классов в школе, в образующихся армейских формированиях, но в студенческих или творческих коллективах, если тоже имеет место, то решается уже не силовыми методами, а приёмами, говоря, между прочим, - дозволенными - превосходством таланта, интеллекта, умелой контактности, и недозволенными, осуждаемыми - пусть не только уголовным кодексом, но и общественной моралью, нередко довольно снисходительной. И, возможно, под эгидой неощутимого наукой управления эволюцией гомо, посредством дополняющего генетические программы "третьеспирального" для этнических подвидов гомо, выработались особые иерархические построения, передаваемые аналогично генетическим из поколения в поколение, и расставляющие группы индивидов на отведенных таким образом местах в объединенном существовании.

Первое, что приходит на ум - об узаконенном, может быть, неофициально, иерархическом разделении общества, вроде явная дискриминация низших и неоправданное возвеличивание высших - это касты, как мы представляем себе их в далёком прошлом и в дальних странах. Всё же не мешает сориентироваться по новейшему словарю иностранных слов. "Каста (португальское - род, латинское - чистый). Замкнутая, эндогамная группа людей, обособившаяся вследствие выполнения специфической социальной функции, наследственных занятий и профессий; касты образуют иерархию, и общение между кастами строго ограничено; касты (сословия или социальные ранги) существовали в Древнем Египте, Перу и других древних и средневековых обществах; всеобщий характер обособления групп людей по тому или иному признаку, освящаемое местными вероучениями, приняло в Индии (официально до 1950 года), где в 40-х годах XX века насчитывалось 3500 каст и подкаст".

К аналогичным социальным группам правомерно отнести бояр - по энциклопедии - "высшее сословие Древней и Московской Руси", затем дворян - по западноевропейскому образцу. Из энциклопедической статьи: "Дворянство, одно из высших сословий феодального общества (наряду с духовенством), обладавшее закрепленными в законе и передаваемыми по наследству привилегиями. Основа экономического и политического влияния дворян - собственность на землю. В Западной Европе дворянство формировалось из старинных аристократических родов, королевских должностных лиц, рыцарства и сложилось в эпоху абсолютизма. Оно делилось на высшее и низшее, что находило выражение в дворянских титулах (бароны и рыцари в Англии, гранды и идальго в Испании, магнаты и шляхта в Польше и тому подобное). К этому можно добавить самураев в Японии - в широком смысле светская знать, а новейший словарь приводит и современное значение слова - "каста" - это "общественная группа, ревниво оберегающая свою замкнутость, обособленность с целью охраны сословных или групповых привилегий, например, офицерская каста". Такого рода руководители силовых структур играют существенную роль в государствах с авторитарной формой правления, и порой устаивают своего рода дворцовые перевороты. В какой-то степени понятие "каста" может обозначать тех, кого в США именуют "белыми воротничками" - управленцев, или номенклатуру в СССР, или, полагаю, кланы в некоторых постсоветских державах, в частности, на Украине, члены которых связаны между собой экономически-родственными отношениями.

Стоит заметить, что сословное разделение даже там, где оно было узаконено, не было абсолютным - например, илоты в Спарте - и не рабы, и не совсем свободные земледельцы; или парии в Индии, которые в прошлом, как сообщает энциклопедия, "образуют древнюю, вполне определённую, отличную от других расу, имеющую свои собственные подразделения, свои обычаи и традиции". Итак, как вышесказанное о кастах и аналогичных этим общественных образований - соотносится с тем, что мы относим к понятию "дискриминация"? Тут, в первую очередь, по-моему, уместно задать житейский вопрос: насколько тяготы, неудобства, лишения, страдания ложатся на плечи тех, кто не включен в относительно привилегированные общественные группы? Иначе говоря, по аналогии с экологическими нишами дочеловеческих живых существ, как ощущают себя люди в, так сказать, своих, назовём так - этносоциальных нишах?

Конечно, брала своё, как у любых живых существ, жажда жизни, радость оттого, что дано тебе испытать это, рожденному таким. И даже Екклесиаст, уразумевший, что все эти хлопоты об улучшении своего положения в мире, познании сущности мироздания - не более, чем суета сует, не впадает в отчаянье, и чуть ли не завидует простолюдину, довольствующемуся и плодами рук своих, и тем, как живёт он и его семья. И, как показывает исторический опыт, большей частью или большинство даже из касты неприкасаемых; рабов в Древней Греции, Риме, Израиле - как неоднократно свидетельствует Библия; крепостных на Руси или в Европе; вывезенных из Африки чернокожих для работы на хлопковых плантациях Америки - до поры, до времени не выражали активного недовольства своей участью, и, скажем, восстание Спартака или Пугачевский бунт были, как мне кажется, обусловлены в основном честолюбивыми замыслами возглавивших эти массовые движения, их преданными соратниками, также рассчитывающих на личную выгоду в случае успеха.

Следует, однако, оговориться - восстания крестьян - в России или Китае, рабочих - в Англии или Германии - обусловлены осознанием своего, можно сказать, бедственного положения из-за перекоса в общей "этносоциальной" нише, или такого социального неравенства, такой беспредельной социальной несправедливости, что - конец смирению, лопнуло терпение, и попытаемся добиться своего, чего бы это ни стоило. Если довериться известным марксистским тезисам, то экономические факторы, производственные отношения приводили к эволюционным или революционным переменам в общественных структурах; и новое время это подтверждает, хотя, как я уже осторожно высказывался, и психологический сдвиг в сознании миллионов - акцентирующий права человека как такового, и отсюда - каждому по его заслугам - во имя общего блага, в вульгаризированном, искажаемом советском лозунге: "От каждого по способностям - каждому по труду", так искаженном в последние годы - как я вижу на Украине, но, похоже, в приближенном виде - на Западе, в Китае.

На этом, пожалуй, точка в освещении дискриминации в плане социальном; можно было бы толковать о доминирующих в том или ином социуме, регионе религиозных направлениях, неравноправных, даже преследуемых других; о притеснениях неугодных тоталитарным правителям творческих личностей; не надо примеров из средневековья, моё поколение видело это в нашей стране, и, может, коснусь далее такого дискриминационного аспекта, но сосредоточусь на общепринятом и определяемом в понятии "дискриминация" - по национальным признакам, тем более, что испытал это на своей шкуре ещё в отрочестве, о чём мельком упоминал в предыдущих опусах. Не знаю, насколько живуча, и, главное, болезненная для тех, кто подвергается дискриминации, остро чувствует её - в плане социальной справедливости или тендерного неравенства, и наступивший XXI век вроде сводит это не нет, но "по национальному признаку" для меня, может быть, как для еврея, жгуче актуальна как негаснущая проблема, свидетельства чему доносятся и сегодня из разных уголков планеты.

Почему именно евреи? Мало ли было полиэтнических государств - оставим в стороне империи - где веками не было межнациональных конфликтов, к примеру, в Индии, Швейцарии, Индонезии. Или наоборот - то, что творилось после распада СССР, Югославии, да и не только; в прибалтийских странах русские сделались гражданами второсортными. Можно напомнить и о многолетней борьбе некоторых национальных групп, проживающих на территории не их государственного образования - за независимость, образование своей национальной державы, что вызывает противодействие властей предержащих. Однако со всем вышевысказанным судьбы именно еврейского народа не сравнимы по драматизму, а, верно лучше сказать - трагичности - за истекшие чуть не тридцать веков.

Всего несколько десятилетий существования государства Израиль после стольких веков его несуществования, и рассеянья евреев по свету, за исключением разве что восточной и юго-восточной Азии. В конце 1941-го года я оказался в эвакуации в городе Бийске Алтайского края, и моими одноклассниками были Рэм Лазарев и Лёва Шарф, чьи еврейские предки добрались до Западной Сибири, и, насколько мне известно, до Дальнего Востока не позже XIX века. Вспоминая, как услышал от одного из одноклассников по адресу упомянутых: "А они, оказывается, евреи!". В 1942 году волна антисемитизма в отраженном от геббельсовской пропаганды - "мы воюем не против русского народа, но - коммунистов и евреев" - докатилась и до Зауралья. Травля со стороны учащихся в моём классе довела меня, обычно послушного мальчика, до отказа ходить в школу, а в один прекрасный зимний день - как-то, в комментариях к заметкам "Почему мы так одеты" на сайте писал об этом, - от преследующей меня шпаны на улице получил удар ножом между лопаток, до крови, правда, небольшой струйки - спасла солидная ватная прослойка пальто.

После войны я узнал, что в городе Невель на стыке Белоруссии и РСФСР, где родился мой отец и проживали его родители, мои дедушка и бабушка, оставаясь там и после прихода гитлеровцев, они были убиты, как и все или почти все евреи на оккупированных территориях. Вернувшись в Киев, я узнал, что в Бабьем яре погибли некоторые из моих довоенных одноклассников. И постепенно открывалась вся жуткая правда Холокоста. В частности, такой аспект, как отношение коренного населения европейских стран к, по известному выражению, - "решению еврейского вопроса". Спаслось большинство евреев Дании, не очень пострадали евреи в Испании, находились праведники, может быть, повсюду, но очень немногие, что укрывали евреев с риском для жизни, но это на фоне, в лучшем случае, совершеннейшего равнодушия к массовым убийствам еврейских детей, женщин, стариков.

В лучшем случае - со стороны местного населения, а в худшем? Из статьи в декабрьском 2009 года номере "Литературной газеты". "Свыше 220 тысяч человек, более 90 процентов еврейского населения, было уничтожено в трехмиллионной Литве самими литовцами или "с их помощью". В соседней Латвии было убито 72 процента евреев - 95 тысяч человек, самое большое количество на "душу населения" из всех стран Европы. Почти все евреи Хорватии погибли от рук самих хорватов. В Словакии - словаков". Не могу не привести большую по объему цитату из той же статьи относительно осуществления Холокоста на Украине во время войны на оккупированной территории. "Только в Львовской и соседней с ней областях в украинской охранной полиции служило свыше 20 тысяч добровольцев. В самом Львове, в котором украинцы составляли перед войной всего 15 процентов населения, но где проживало 100000 евреев, штат местных полицейских формировался исключительно из местных помощников..."

Прервёмся и задумаемся, чтобы далее поразмышлять над этим: как же это - вдруг, после совместного проживания веками, так безжалостно уничтожать своих соседей, всех, ни в чём не винных, от мала до велика? Вернёмся однако на три века назад, во времена гетмана Богдана Хмельницкого, в тот год, когда казацкие старшины вынудили его идти походом на Варшаву. Войско подошло ко Львову, осадило город, и славный гетман предложил этому городу откупиться от угрозы вторжения. Всего лишь: выдать ему всех евреев, проживающих в городе, разумеется, не для того, чтобы их награждать. Исторический факт, который вряд ли нашел отражение в обстоятельных исторических романах украинских писателей, посвященных замечательной личности Богдана. Между прочим, в музее русского искусства в Санкт-Петербурге выставлен изначальный макет памятника гетману в Киеве - но над подножьем несколько фигур, что не воплотились в красующийся ныне против Софийского собора, причём, как об этом где-то отмечалось историками Киева, эти фигуры не реализовались в бронзе отнюдь не по идейным, а по финансовым соображениям. Казаки - сподвижники гетмана, сбоку побежденный шляхтич, а у лошадиного хвоста поверженный типичный жид. Запомнил я, как совсем ребенком, когда мой дедушка вел меня гулять по Владимирской на Владимирскую горку, проходя по площади, где установлен памятник Богдана Хмельницкого, говорил, на него указывая: "бандит", но я как-то пропускал это мимо ушей. А, если уже всерьез настаивать на том, что годы голодомора в 1932-33 годах можно считать геноцидом украинцев, и вина причастных к этому не имеет срока давности, то уже о виновности Богдана Хмельницкого в погромах и массовой гибели евреев на подвластной ему территории, то есть о геноциде в полном смысле слова - никаких сомнений. А как же насчёт памятника прямому вдохновителю если в этом - чем он лучше Сталина, Косиора, Петровского, чьи памятники исчезли с улиц Киева?

Но - вернёмся к цитате об устроителях Холокоста на Украине. "Именно здешние "дружинники" и головорезы из бандеровского батальона "Нахтигаль", одним из командиров которого был немецкий капитан и будущий вождь Украинской повстанческой армии Роман Шухевич, устроили резню 30 июня 1941 года, убив не менее 6000 человек, из них 4 тысячи евреев... Бандеровские охранники сожгли в еврейских синагогах еврейское население Добромиля, Жолквы, Клевани и десятков других местечек. Они участвовали практически во всех крупных истребительных акциях на территории "Рейхскоммиссариата Украина", таких как ликвидация Ровенского гетто или расстрелы в Бабьем яру". Наивно объяснять это только стремлением угодить оккупационным властям и получить взамен поощрение за лояльность, тем более каким-то образом связывать с призрачными мечтами о грядущей независимости Украины. Корни такого отношения к евреям уходят в глубь веков, и погромные акции не всегда инспирируются свыше.

В ту же эпоху Богдана Хмельницкого, как отмечает дореволюционная энциклопедия Брокгауза и Ефрона: "Крестьяне и горожане бросали свои жилища, организовывали свои отряды, и старались со всей жестокостью отомстить полякам и евреям за притеснения, которые от них в последнее время претерпели". Как посредники в экономическом плане, торговле - между господами-поляками и местным населением, участвующие в этом евреи отдавали должное своим покровителям и старались что-то урвать в свою пользу, при этом коренное население оказывалось обделенным; впрочем, даже в наше время действует сложный механизм в системах корпораций, фирм, посредников, потребителей. Но евреи и на Украине, и в других странах были, так сказать, на виду, и успехи иных из этого племени в доступной им торгово-финансовой сфере привлекали внимание нееврейских сограждан, как, например, в догитлеровской Германии, и это вызывало соответствующую реакцию.

И всё же я склонен рассматривать в драматических поворотах истории моих соплеменников в разные эпохи и в разных странах, отношении к ним народов, живших на своей земле - в первую очередь совсем, так сказать, не в материальном ключе, как источнике подозрений в обмане не своих, зависти, недоверия к непонятной скрытности - последнее уже ближе к моему пониманию природы антисемитизма. Но тут, к этому особенному, но всё же частному, я хочу подойти с позиций устоявшегося в моём сознании миропонимания, в том числе эволюционной направленности - как всего живого на планете, так и рода человеческого. Законы мироздания - не место рассуждать - откуда они взялись, но со всей очевидностью допускают возможность образования из более простых субстанций, которые я заимствую из античной философии, у Лейбница именую монадами, - сигмонад, таких, что по принципу "целое больше составляющих его частей" - обладают новыми свойствами, возможностями, степенями свободы в монадном понимании, о чём детальнее в моих предыдущих опусах.

Пропустим достаточно прослеженные наукой процессы образования звёзд в космосе, атомов разных элементов, более или менее достоверных гипотез возникновения планетарных систем, зарождения жизни на Земле, эволюции многих тысяч видов флоры и фауны, заметим, всё, можно сказать, сигмонадно усложняющихся, с возрастающими возможностями информационного плана и расширяющейся свободой действий при устойчивой генетической основе. Высшие растения или высшие животные - это из терминологии ботаников и зоологов, и стоит ли снова разжевывать, что вкладывается в эти понятия. И, придётся повторить, - чем выше тот или иной вид животных на лестнице эволюции, тем явственней разброс от условного усредненного отдельных особей - по экстерьеру, характеру, агрессивности, некоторых особенностей поведения, что мы наблюдаем, скажем, у наших домашних любимцев - собак, кошек.

В прошлых опусах я выражал надежду, что сравнение народов, народностей, обитающих на всех пяти континентах, с породами упомянутых выше домашних животных, столь различных между собой - не покажется кощунственным. Историки пытаются определить, какие факторы исторической судьбы обусловили национальный характер, ментальность каждого народа, но задача такая чрезвычайно сложна, ведь даже о расовом делении, характерной внешности, в специфических особенностях, допустим, цвета глаз, формы носа - можем ли мы даже строить убедительные предположения. Тем не менее, очевидно, что нечто достаточно существенное закреплено и передаётся генетически от поколения к поколению. И не только генетически в буквальном смысле, но и "третьеспирально", как я условно обозначаю, - воспринимаемым, образно говоря, до глубины души - идущим от предков - культурой в самом широком смысле, включая религиозное начало в принятой для данной этнической группы форме, традиции; обрядность, взаимоотношения мужчины и женщины, в семье, готовность к адаптации в изменившихся условиях жизни, при вынужденной миграции, и так далее.

Если принять положение, что разброс особей в популяции, стае, стаде, в результате способствует оптимизации при совместных действиях, когда каждая особь может внести свой индивидуализированный вклад в решение сверхзадачи - продолжения рода; и если сверх того, реализация потенциальных возможностей каждой особи, или, верней, некоторых, по нынешнему полужаргонному - продвинутых, - стимулирует возникновение нового вида, стоящего на более высокой ступени лестницы эволюции, - если согласиться с этим, то в развитии рода человеческого - что несомненно и неоспоримо в феномене рождения людей с выдающимися способностями, талантами в той или другой области культуры, науки, и - не столь очевидно как целенаправленный феномен становления на свете разных народов - некий скрытый, но явно действующий вектор эволюции по отношению к человечеству - в целом и в частности. Таким образом, каждый народ может считаться богоизбранным - метафорически, и еврейский - со своей особенной богоизбранностью.

В последнее время в лексикон невропатологов, психиатров вошёл термин "аутизм", и рождаются непонятно отчего изредка дети-аутиты, которых по-разному пытаются излечить от этого - вроде бы душевного недуга. Из словаря: "Аутизм - от древнегреческого "сам" - состояние психики, характеризующейся преобладанием замкнутой внутренней жизни и активным отстранением от внешнего мира". Очень интересно было бы знать - рождались ли дети с таким диагнозом прежде, или это считали просто некоей странностью, и почему теперь рождаются порой именно такие, но я не об этом, а для сравнения с этим индивидуальным - еврейских общин в диаспоре вплоть до нового времени, совсем не синхронно разрушающего в странах Европы, Российской империи такой спрессованный веками еврейский аутизм.

Для окружающих это было непостижимо - сочетание терпеливой до крайности законопослушности при категорическом невмешательстве того, что за пределами этого внутреннего мира, - в него, неприятия какой бы то ни было чужой веры, культуры, образа жизни. Вот эта закрытость еврейства раздражала, бесила, озадачивала своей непостижимостью, наводила на мысли, что под этим таится нечто враждебное, и это злое может проявиться неожиданным образом. А уж вера толпы в разного рода наветы, легковерие, как многократно подтверждалось и в государствах вроде бы цивилизованных, относительно евреев срабатывала безотказно. Ритуальные убийства христианских младенцев - ста лет ещё не прошло с "дела Бейлиса". В Европу пришла "черная смерть" - чума, не милующая и евреев, но не они ли её, чуму, накликали? А монгольское нашествие, когда хан Батый по пути в Европу разорил Киев - не по наущению ли евреев - и это, как говорится, на полном серьёзе - в тот век. Так что - громить и убивать евреев, изгонять их, '"христопродавцев" - не значит ли таким образом бороться со злом, избавляться от него?

Живучесть такого и поныне отношения, увы, многих, и не только необразованных обывателей - к евреям - можно сопоставить с бездумной верой в верность разных примет, надёжность амулетов, и, положа руку на сердце - кто из возможных читателей скажет, что такое ему абсолютно чуждо. И никакие логические или статистические аргументы не воспринимаются; и антисемитизм, как предрассудок, как заноза, которая в общем не ощущается, но порой даёт о себе знать, и некоторые политики нередко не прочь на этом поиграть в своих закулисных интересах. История еврейского народа - торжество зла, против него направленного, но ведь "нет худа без добра". Какого же добра? Аутическая, можно сказать, отрешенность от "мирской суеты" послужила отличной почвой, основой для того, что ярким творческим пламенем возгорались "искры Божьи" в душах - мыслителей, музыкантов, учёных, а в новое время - литераторов, артистов, общественных деятелей.

Нет, это вовсе не панегирик евреям; у каждого народа, как и каждого человека, положительные свойства личности по условным меркам сочетаются с отрицательными; штука в том, каковы эти личные или преимущественно национальные качества, и каково их соотношение. И я понимаю тех, кто так или иначе сталкивался не с лучшими, мягко говоря, представителями еврейства, и это повлияло на его мнение обо всех евреях и определило отношение к ним. Не мне в этом плане судить о себе самом, но вспоминая Екклесиаста, нашедшего достойного среди своих соплеменников лишь одного из тысячи, притом исключая женщин, должен признаться: за десятки прожитых лет у меня были разные отношения с теми, независимо от пола, у которых в советских паспортах в графе "национальность" значилось: еврей, с теми, которые всячески открещивались от этого, и - пусть не десятая доля процента, но всё-таки значительно меньше половины таковых я бы признал достойными людьми, а людей других национальностей зачислил бы в достойные может и больше половины. В оправдание первым можно заметить, что бесконечные унижения, страх, что в чём-то беспочвенно обвинят, - вероятно выработало в евреях частичную потерю человеческого достоинства в общении особенно с любым начальством, скрытность, приправленную хитростью, лицемерие, мнительность, готовность в сомнительных ситуациях идти на сделки с совестью, трусливость. Упаси Боже, и тут я никак не абсолютизирую, и великое множество евреев и в военное, и в мирное время показывали, что способны как раз на противоположное, несмотря на то, что им-то это могло обойтись дороже, чем не евреям.

Но, поскольку десятилетия моей взрослой жизни прошли в условиях дискриминации евреев, живущих в СССР, как таковых, хочу и надеюсь быть беспристрастным, и увиденное и понятое мной, думаю, поможет трезво взглянуть на этот пример дискриминации, того, что можно считать одной из серьезных болезней человечества.

И, как выясняется, от неё никто не застрахован, в том числе или особенно - по национальному признаку; это как эпидемия, бациллы таятся и ждут своего часа, и хорошо, если не переходит это в стадию геноцида, но и без того дискриминируемым достаётся и вызывает душевное недомогание. И не всегда понятно - откуда ждать такой напасти. Конкретно - не кажется ли странным, что определённая дискриминация "лиц еврейской национальности", точка отсчета которой пресловутый "циркуляр Маленкова", датированный 1944 годом, когда ещё не закончилась война против гитлеровского фашизма, преступления которого прежде всего в глазах так называемой мировой общественности предстают как самый масштабный геноцид евреев в Европе, на оккупированных территориях, в том числе СССР, страны, по существу сокрушившей эту "коричневую чуму"?..

Моё мнение, что это произошло исключительно по велению товарища Сталина, постараюсь обосновать такую гипотезу. Одно он усвоил как некую аксиому: настоящая власть должна быть только абсолютной, иначе ей грош цена - как дамоклов меч её лишиться, и для достижения такой неограниченной личной власти все средства хороши. В этом он был и впрямь учеником Ленина; об этом в "Кратком курсе истории ВКП (б)", который обязаны были изучать все граждане СССР чуть ли не со школьной скамьи. Изучением это никак не назовёшь, под наблюдением ответственных членов партии в лучшем случае формальный пересказ; и даже для студентов гуманитариев оставались невнятными положения, ставшей притчей в языках и пищей для анекдотов "философская" четвёртая глава - на основе статьи юного Джугашвили в грузинской газете "Брдзола" ("Борьба") - заимствованное из популярной литературы переложение гегелевской диалектики, как одной из составляющих диалектического материализма.

Не могу утверждать, что я и сейчас, на старости лет разобрался в сути основополагающих тезисов диалектики, скажем, борьбе и единстве противоположностей, разве что в упрощенном виде, как, допустим, теорию относительности или структуры микромира, а, может, и совсем вульгарно, искаженно, как - без обид - подозреваю считающие себя верующими иудеи и христиане, не вчитываясь, и не вдумываясь в Библию, воспринимают свою религиозную веру весьма поверхностно, да и так же, наверное, исламисты понимают глубинную суть Корана; или буддисты - глубинное в этом мировосприятии; освящены зато традиции и соблюдаемая под наблюдением священнослужителей обрядность.

Отвлекаюсь, но сюжетная линия интеллектуального дневника иная, нежели в романе, тем более свободна фабула. В "Кратком курсе" рассказывалось, как на 3-ем съезде РСДРП Ленин настоял на "демократическом централизме" в партии, в переводе на понятный язык - на безусловном и безоговорочном выполнении членами партии указаний руководства, и большинство участников съезда, с тех пор "большевики" - поддержали именно такую формулировку, по которой эта партия уподобилась структуре некоторых средневековых монашеских орденов с железной дисциплиной подчиненных - воля начальства священна и слушайся его во всем; впрочем, не так ли постулирует армейский устав любых военизированных структур во всём мире. И всё же, как сообщается в том же "Кратком курсе", не всегда мнение Ленина по тому или иному вопросу, например, о Брестском мире, принималось без возражений членами ЦК партии; насколько я понимаю теперь - соображения Троцкого - не форсировать заключение этого похабного (по выражению Ленина) мира было оптимальней, - Троцкий яснее предвидел развитие событий.

Не стоит углубляться в известное - устранение главного конкурента в борьбе за власть - Троцкого с помощью влиятельных ещё в конце 20-х годов Зиновьева и Каменева, удаление в небытие большинства участников ХVII съезда партии в тридцатые годы, так называемый "большой террор", задача которого исключить полностью малейшее неподчинение, отклонение от предписываемого свыше. И фанатическая покорность подручных. В этой связи то, что пунктирно пересекается и с моим личным. В конце 40-х годов согласно негласному (невольная тавтология) циркуляру Маленкова "лиц еврейской национальности" смещали с любых должностей, которые могли относиться к руководящим определённого уровня. Это касалось и директора физико-технического института, всемирно известного учёного, "отца советской школы физиков" академика Абрама Иоффе, и начальника отдела милиции в городе Крыжополь. Первого приютил на кафедру директор (тогда ещё не ректор) Ленинградского университета, второго могли запросто уволить и пристроить, если не дворником, то продавцом в универмаг. Когда я работал на киевском кожзаводе директором стал Арон Каганович, до того начальник "Кожтреста" в Киеве, старший брат Лазаря Кагановича - я ещё помню, как на станциях московского метро значилось "имени Кагановича".

В один прекрасный день я должен был обратиться лично к нему, то есть Арону Кагановичу с просьбой: родные добыли для меня путёвку в дом отдыха на 24 дня, а поскольку отпуск по штату для цехового лаборанта составлял 21 день, я просил дать дополнительно три дня за свой счёт, и Арон раздраженно мне отказал - каждый должен довольствоваться тем, что положено, и никаких излишеств. С этим же Ароном молва доносит и другой, куда более интересный эпизод. Примерно в 1938 году в печати появилось сообщение, что ещё один брат Кагановича, министр авиационной промышленности, то ли вредитель, то ли шпион. Это означало, что для упомянутого таким образом светит даже не пребывание в ГУЛАГе, а прямая дорога на тот свет. И Арон срочно направился к Лазарю в Москву, и завел речь о том, что нужно как-то спасать их брата, на что Лазарь ответил изумительной фразой: "Мой единственный настоящий брат - товарищ Сталин", и всё. Не думаю, что происшедшее всего лишь выдуманная легенда - да, так оно было и могло быть.

Известна судьба отработанного наркома Ежова, организатора массовых репрессий; тех же Зиновьева, Каменева, Бухарина, Тухачевского и многих других, которые помнили - кем и каким был Сталин в сравнительно недавнем прошлом, но, в отличие от Ворошилова, Буденного, Молотова, Микояна, Вышинского - что не смеют даже заикнуться об этом, хотя последних Сталин уже после войны начнёт подозревать в том, что не до конца стёрли в своей памяти связанное с прошлым вождя, и незадолго до своей кончины он обрушит на них публично своё недовольство. Да, не нравились Сталину те, кто не служит ему беззаветно, не думая денно и нощно - как бы ещё послужить великому вождю прогрессивного человечества. Сдавались красноармейцы в плен вместо того, чтобы хотя бы покончить с собой - место им в ГУЛАГе, сотрудничали чеченцы, крымские татары с немцами - депортировать за Урал, хорошо бы и всех украинцев, но уж больно их много. Почему не хочет поэт Пастернак, как Маяковский, во всю восхвалять советскую власть и того, кто возглавляет путь к коммунизму? И что позволяет себе Тито - что-то решать по-своему? Даже того же Маленкова - чем-то не угодил - временно сослан в Среднюю Азию.

Но сотни тысяч евреев в Советском союзе - были неплохими писателями, артистами, музыкантами, марксистскими философами, инженерами, учёными - правда, в биологии увлеклись чем-то непонятным, буржуазным, соблазнив и не евреев сойти со столбовой дороги, открытой Трофимом Лысенко - выращивать превосходные урожаи зерновых и заодно сверхпродуктивных коров, а может и людей; зато физики, и среди них немало евреев - атомную бомбу все-таки сварганили. Но нельзя им, евреям доверять, как дочка Светлана, - то с этим Каплером - услали его, так вышла замуж за другого еврея. Но как я понимаю, дело тут не только в личных обидах на затмевающего его в былом блестящего Троцкого, или Свердлова, или первого зятя; разгадку следует искать в дошедшем из минувших веков. В той же дореволюционной энциклопедии в большой, обстоятельной статье "Евреи", выдержки из которой я выше цитировал, сказано и такое. Поскольку дискриминация евреев в европейских странах до постепенного, фактически с XIX века уравнивания в правах была достаточно чувствительной, лояльность их к своему государству, патриотизм был сомнителен, и при возможных даже вооруженных конфликтах с соседними державами, евреи могли сочувственно, а может и с какими-то надеждами склоняться на сторону последних, и даже в чём-то содействовать "нашим врагам". Это далеко не обоснованное подозрение, как совершенно нелепые другие, приводимые раннее, также лили воду на мельницу юдофобского отношения к подозреваемым, как говорится, во всех смертных грехах.

Ещё одна особенность, будем считать, параноидальной личности Сталина - постоянный фронт его врагов "от Чемберлена до Троцкого", меняющихся, но и внутренних "врагов народа" и внешних - после Гитлера - США, может быть, основное препятствие в грядущем достижении мирового господства - поначалу захват Европы; в Азии с помощью Мао, которого позже наверное придётся заменить более послушным; а вот эта заокеанская держава, где, как известно, первую скрипку играют евреи, потомки эмигрантов из Российской империи. Нет, тут нужно разобраться, как правильно делал Иван Грозный, - этот Эйзенштейн показал, что царь в чём-то сомневался, чуть ли не каялся - не такой должна быть историческая правда; вот Алексей Толстой показал, что Пётр первый строил Россию как самодержец; как во время войны там, в Америке, принимали Максима Литвинова, Михоэдса - тоже небось заодно могут быть со своими не такими уж дальними родственничками... Так что поручим Маленкову принять меры, а там решим наш "еврейский вопрос" - не так, как Гитлер - опыт депортации есть, и русский народ не будет против, скорее наоборот... Артподготовка - "дело врачей", и неизвестно, что было бы если бы Сталин не умер в начале марта 1953 года - может быть, не без помощи Лаврентия Берии, который уже начинал выходить из-под контроля вождя, и в такой игре никаких компромиссов.

Самое любопытное - "дело врачей" было объявлено несправедливым, как и вина евреев-врачей в смертях некоторых деятелей СССР в прошлые годы недоказанной, но дискриминация "лиц еврейской национальности", уже без Сталина, и даже после разоблачения "культа личности" и некоторых преступлений сталинского режима - продолжалась вплоть до второй половины 80-х годов. Как ответить на недоуменный вопрос: почему? Уж не знаю кто мог поверить, что наши евреи - тайные агенты империализма, шпионы, вредители; наряду со всеми трудящими работали, если не шахтёрами, то инженерами в шахтах, на вредных производствах, в цехах, как я; не министры, не банкиры, но врачи, преподаватели в школах и высших учебных заведениях, опять же музыканты, учёные, продавцы, рядовые строители, электрики. Конечно, давал себя знать традиционный на Украине бытовой антисемитизм.

Вскоре после смерти Сталина, в 1953 году я начал работать на резино-регенераторном заводе - о том, как меня, к тому времени с инженерным дипломом со скрипом приняли на рабочую должность - я писал в одном из опусов, и на каком начальственном уровне - мастера сменного - был до момента, когда по сигналу из КГБ меня уволили без особых объяснений; и о том, что моим начальником всей смены был пропойца с неполным средним образованием, являвшийся особенно на вечернюю или ночную смену сильно пошатываясь, и прося меня подежурить за него; кстати, конфликтов у меня ни с начальством, ни с рабочими почти не было, за исключением случая, когда кто-то из рабочих затянул песенку о жидах, и я сгоряча бросился на него с ножом - инструментом для взятия образцов продукции. А как-то между прочим уже другой рабочий - парень задал мне вопрос: "почему когда украинцу говорят "хохол" или русскому "кацап" - они не шибко обижаются, а еврея, которого обозвали жидом сразу взвивается?" Я ответил; потому, что вслед за "хохол" или "кацап" ничего не происходит, а брошенное "жид" означает возможность соответствующего продолжения; очень наглядно продемонстрированного в начале войны на земле Украины, о чём говорилось выше. Однако в послевоенные годы в любых коллективах антисемитские настроения иных граждан не выходили за рамки дежурного ворчания, а, например, в проектном институте, где я работал с 1954 до 1962 года и где процент евреев был относительно высок, общение и дружба между сотрудниками никак не соотносилась с национальностью - украинец, русский, еврей; были и представители татар, армян, молдаван; и связи такого рода сохранились доныне между теми, кто по-прежнему живёт в Киеве, и теми, кто обосновался в США, ФРГ, Израиле.

Но в то же время в райкомах КПСС, в КГБ - где был даже создан специальный отдел "по борьбе с сионизмом" - и в отделах кадров строго следили за тем, чтобы ни в коем случае не было, как бы это обозначить - еврейского засилья. Мне, например, было достоверно известно, что на "Киевнаучфильм", где сотрудничал как внештатный сценарист, систематически, и в 80-е годы наведывались из райкома КПСС и допытывались, почему среди режиссеров, операторов, сценаристов столь высокий процент - легко догадаться каких лиц. А директор института "НИИПЛАСТМАШ" Приходченко на торжественных собраниях по случаю майских или октябрьских праздников (октябрьских - в ноябре, но Октябрьская революция) - объявлял во всеуслышание, что в его институте нет и не может быть ни одного сотрудника - снова-таки легко понять с какой графой в паспорте и анкете.

Как же заданный выше вопрос: почему? или верней: зачем? - повисает в воздухе? У меня на это есть ответ, причём тут дискриминация евреев, что определённым образом внесла коррективы и в мою биографию - частный случай сугубо человеческого - что ли изобретения - в утверждении изначального власти - для власть имущих. Но прежде подведём черту под явлением сорокалетней дискриминации - не очень жесткой, но на Украине, повторю, наиболее жесткой в сравнении с другими республиками СССР. На моём сайте - копии моих писем в СБУ (Служба безопасности Украины) с пожеланием ознакомиться с имеющимися там архивными материалами по "борьбе с сионизмом" ведомством, которое они унаследовали - КГБ, и архивы которого - миллион единиц хранения - рассекречиваемыми и документами - о "голодоморе", и о репрессиях 30-х годов XX века, и о борьбе за независимость Украины националистическими группами Западной Украины. Ответ из СБУ - также на сайте - такие документы почему-то "не сохранились", так же, как мое досье - папка, которую видел своими глазами, и, листая которую, майор зачитывал строки доносов на меня, и "не сохранились", словно таких и не было об осведомителях-стукачах, которых я называл в аналогичных посланиях в СБУ. И - перед точкой об этом локальном - мои обращения с попыткой заинтересовать возможностью получения, публикации вроде бы не сохранившихся документов, отражающих еврейскую дискриминацию на Украине на протяжении десятков послевоенных лет - еврейские организации Украины, печатные издания и даже посольство Израиля на Украине - остались совершенно безответными, догадываюсь отчего.

Наконец, обобщение. Государственное образование непременно структурируется, грубо говоря, этно-социально, думаю не надо разжевывать - что это и как это воплощается, пусть очень по-разному в разных странах в различные эпохи. Такого рода групповая иерархия - в вариантах многопланового развития гомо сапиенс. А не пора ли, как водится в моих писаниях, разбавить затянувшиеся историко-биографические, если можно так выразиться, сведенья и сопутствующие сухие рассуждения чем-то литературным.

Одно из наиболее известных произведений французского писателя XIX века Альфонса Доде - "Тартарен из Тараскона". Тараскон - вымышленный по названию город Южной Франции, Тартарен - господин, которому в голову пришла навязчивая идея - сделаться героическим охотником на львов, для чего он отправился в Африку, в Алжир, бывший тогда французской колонией, и по пути герой повествования знакомится с авантюристом в общем, представленным, вернее представляющийся черногорским князем Григорием, между прочим - "по вечерам князь Григорий заходил поговорить о свободной Черногории", сделавшейся независимым государством в самом деле уже в XXI веке, несколько месяцев назад, если считать от дня написания этих строк. Перед очередным походом обсуждается вопрос о транспортировке снаряжения, имущества Тартарена и князя, который советует приобрести ослов, бурикко на местном наречии, и на сомнения Тартарена - "Разве таким маленьким животным под силу дотащить всё наше снаряжение?" - отвечает таким образом:

"- Вы ошибаетесь, мой знаменитый друг. У алжирского бурикко, с виду хилого и тощего, очень крепкая спина, иначе бы он не вынес бы того что выносит. Спросите-ка у арабов... Вот как они объясняет наше колониальное устройство, "Наверху, - говорят они, - сидит мусью - губернатор с большой дубиной - и колотит офицеров; в отместку офицер бьет солдата, солдат - колониста, колонист - араба, араб лупит негра, негр - еврея, еврей в свою очередь дубасит осла, - и бедный маленький бурикко, которому некого бить, напрягает спину и тащит всё..." Признайтесь - прочтя эту тираду, кого из упомянутых становится больше всех жалко? Совершенно верно - безропотного осла, хотя не совсем понятно - для чего бьет его именно еврей; может пояснение, помнится, где-то вычитанное, что Альфонс Доде не скрывал негативного отношения своего как раз к евреям...

Пусть в этой цитате литератор иронически утрировал более сложную и неоднозначную действительность, но феномен сознания собственного превосходства предстанет перед читателем, можно сказать, в чистом виде. Всесильному в колонии губернатору никто и ничто не воспрепятствует рукоприкладству по отношению к офицерам, а те отыгрываются на солдатах, и так по нисходящей, причём и угнетаемый чернокожий понимает, что вправе набить морду и забитому представителю белой расы. Не знаю, осознавало ли тогдашнее руководство СССР и особенно Украины, что лозунг "пролетарии всех стран, соединяйтесь!" - устарел, доходило ли, что там, за рубежом уже не те пролетарии, что жаждут соединяться с нашими трудящимися, и прошедшая война сильно подмочила интернациональную идею - братство всех народов, и что помочь держать народ в узде поможет другое, или это выплескивалось подсознательно, но всё же простой человек чувствует себя уверенней и в какой-то мере счастливей, если он в своей стране - главный, а есть и несколько второсортные.

Недаром ведь, по-прежнему втайне чтимый, товарищ Сталин после войны произнес тост - за великий русский народ - как не гордиться тем, что я - русский. Не то, что какой-нибудь еврей или чучмек. Приоритет своей нации и второсортность проживающих рядом, по соседству, не с государством, а с домом, квартирой человека иной крови - то, что легко дать взамен тех социальных благ, которые предоставить в распоряжение своих, коренных, власти не всегда или далеко не полностью в состоянии. Более того, в критический момент можно и свалить на этих, не совсем своих, тем более на мигрантов, вину за свои просчеты или неполадки по разным причинам. Не то ли мы наблюдаем в бывших советских республиках Прибалтики по отношению к русским, как к "незваным гостям", а на постсоветском пространстве, в Средней Азии, Закавказье, в регионах бывшей Югославии дискриминация оборачивается вытеснением некоренных, не своих, что порой и окрашивается кровью.

Даже когда закрепленный годами и установлениями, будем считать, дискриминационный баланс в определённом сообществе людей сохраняется в незыблемых рамках, не выплескиваясь обжигающим или испепеляющим геноцидом, удушающим "голодомором" - этим словом, как синонимом, вовсе бедственного положения тех, кто подвергается дискриминации, - обоюдное противостояние - превосходства и унижения ставит незримую преграду для подлинно человеческого взаимопонимания, и хорошо ещё, если не провоцирует конфликтное недружелюбие. Вообще возникающая враждебность общественных групп на почве национальной, религиозной, социальной, когда собственная уверенность в правоте и обоснованности своих позиций, хотя бы в самосознании, низводит не согласных с ними в разряд неправых, недостойных, заслуживающих дискриминации, - может разве что тлеть при оптимальной локализации этих групп, что в прошлые века осуществлялось естественным путём.

Уже не говоря о компактном проживании моноэтнических групп населения, и при полиэтничности складывалось так, что интересы их не пересекались несовместимо. Образ жизни, всё связанное с вероисповеданием, преимущественная профессиональная специализация каждой объединенной группы навеивали благотворную толерантность, царящую поныне в многонациональной и многонаселенной Индии. С возникновением городов, затем мегаполисов в полиэтнических регионах "социально-этнические" ниши - по аналогии с экологическими для каждого вида живых существ, - порой выкристаллизовывались даже территориально, об этом рассказывалось, итальянские, китайские кварталы Нью-Йорка, а после наплывал эмигрантов из СССР - выходцами из бывшей страны заполнен Брайтон Бич.

Социальное неравенство формально не подпадает под определение дискриминации, хотя по существу сродни ему, но это - совершенно отдельная тема. И вообще реалии последних десятилетий дают надежду на то, что человечество осознаёт всё крепче дикость разделения людей, так сказать, по сортам - в зависимости от их национальности, вероисповедания, пола, при традиционной живучести таких подходов к ближним и дальним. А я речь хочу повести, казалось, не о том, - где какая может быть дискриминация - о творчестве, точнее, о творческих личностях. Сразу может показаться, что и впрямь категории творчества, как вида человеческой деятельности, и дискриминации - межчеловеческих отношений - могут рассматриваться исключительно обособленно, и взаимосвязь того и другого окажется надуманной. Но давайте сперва поговорим о замечательном литераторе с условным прилагательным - "советский" - Михаиле Михайловиче Зощенко.

В его - я бы определил по жанру как философской, подобно "Опытам Монтеня", "Голубой книге" - мартирологе замечательных личностей, без творчества которых многого по-настоящему нетленного недосчитались бы - литература, искусство, наука, и которым при жизни своей довелось испытать чрезмерность несправедливых обид, страданий от материальной зависимости, преследований завистников и тех, о которых Пушкин высказался: "К ногам народного кумира не клонит гордой головы", и потому неугодных. И всё же - преследовали только ли потому, что завидовали или не славословили тех, от кого как-то зависели? В одном из предыдущих своих опусов я вспоминал непридуманную концентрацию варварского отношения к тем, о которых говорят "светлые головы", и которые дарят человечеству, может быть, самое дорогое, что можно; наряду с другими разделами этой повести - о тех или других аспектах человеческой жадности, глупости, низости; но тогда я не касался самого автора, его исключительной судьбы, как героя и жертвы такого как он был - двадцатого века, прозревавшего - каков он, этот век в самом деле...

Но почему такое отношение к тем, кто был не большим грешником, чем остальные, а может и меньшим, но творил то, что навечно входило в духовную сокровищницу человечества? На это у Зощенко нет ответа, зато в лежащей передо мной "Повести о разуме" автор, не без подсказок Зигмунда Фрейда, психологическим скальпелем проникает в души - и тех, с которыми по-разному общался, и свою - устанавливая потайные истоки их странных и навязчивых мыслей, фобий, непонятных - для совершающих немало совершенно нелепых поступков. В предисловии к этой книге, написанной в годы войны и опубликованной спустя почти три десятка лет, философ Арсений Гулыга отмечает: "Писатель начал вспоминать свою жизнь. Он обратился к широко распространенному в художественной литературе автобиографическому жанру, попытался психологически осмыслить пережитое. В 1913 году Зощенко юношей ушел на войну, в двадцать лет уже имел пять орденов, командовал батальоном и был представлен к производству в капитаны. Отравленный газами вынужден был оставить фронт, по этой же причине была недолгой его служба в Красной Армии. Зощенко сменил ряд профессий, пока не стал писателем..."

Что касается всего написанного Михаилом Зощенко, то, полагаю, его читатели не переведутся и в наступившем XXI веке. Пусть сравнительно немногие, счёт их, если не на сотни, то на десятки, не могущих оторваться, порой перечитывающих юмористические рассказы, которые, как и Гоголевские герои, - и сам Гоголь пророчествовал - предстанут и в новых поколениях, разве что в других одеждах, если под этим подразумевать внешний антураж и мыслей, и поведения. Станут читать и то, что я у Зощенко отнёс к "философской прозе", те, что вообще останутся читателями, опять же, может быть, относительно немногочисленными. Эту прискорбную тенденцию массового отхода не только от чтения подметил ещё фантаст Бредбери, задолго до того, как можно было свалить такое на засилие интернета; и обилие в обиходе лёгкого чтива на приемлемом для большинства уровне не противоречит сожалению об убывании читателей - но настоящих и настоящей литературы, в которую влюбляешься, а не которой по аналогии с распространенным нынешним, между прочим переспал, духовно так же, как физически - именно между прочим, без хотя бы жаркой влюбленности.

Вот я думаю - что, если бы вместо смертного приговора, и на Украине отмененного даже для самых отъявленных злодеев, но по закону для всего живого действующего с отсрочкой - иным, как мне, на десятки лет,- тот же самый высший суд назначил дополнительно пожизненное наказание на четверть века - с полнейшей изоляцией, как на кладбище в гробу или в урне с прахом, но продолжал бы словно во сне, - не "холодным сном могилы" по Лермонтову, а с возможностью читать, слушать музыку, призраком бродить по музейным залам и древним улицам городов, не один век и не одно поколение своих граждан принимающих... Если бы дали совсем немного времени на сборы в такой потусторонний мир, чтобы я непременно захватил - книги - Гомер, Монтень, Свифт, Пушкин, Библия, Лев Толстой, Чехов, Бунин, Пастернак, Стефан Цвейг, Булгаков - это в ту минуту, что вроде бы отпустили, чтобы не забыл самых моих любимых, но если бы позволили подумать подольше - ой, немало упустил; и ещё нужно взять музыку - Баха, Бетховена, Шуберта, Рахманинова, Шостаковича... а живопись в музеях, в которых побывал, и в которых не довелось...

А должно ли меня заботить, что моим детям, у которых не меньше, чем полжизни впереди, а моему внуку - вся жизнь - будет не до того, ни к чему, и, тем более - для многих миллионов поколений, проходящих через XXI век? Сам я "вкушая вкусих" наверное недостаточно, "меда" духовного, и на том спасибо - и так, и в этом одарила меня радость жизни, моего существования на свете - повторяю. И стоит ли всерьёз уподобляться вопиющим библейским пророкам, которые, правда, греховность и ущербность человеческого бытия усматривают по другим измерениям? Но моё обращение к Зощенко возможно конкретизирует мои общие соображения и сетования, обозначит причины происходящего.

Симптомы деградации, можно сказать, культурной среды в предреволюционной России зорко подметил Зощенко, в "Повести о разуме" красноречиво описывая то, что непосредственно наблюдал, и подводит черту: "Как забытые видения, мелькают передо мной эти маленькие сцены из прошлой жизни. Какие неприятные сцены, какие горькие воспоминания! Какая нищенская красота! Так вот почему я рад, что больше не увижу ушедшего мира, мира роскоши и убожества, мира неслыханной несправедливости, нищеты и незаслуженного богатства! Вот почему я рад, что не увижу больше узкогрудых, чахоточных людей, в сердцах которых уживались высокие изящные чувства и варварские намеренья!

Значит, нет никаких мотивов для сожалений. А оно было - это сожаление - и оставалась эта боль. И я снова не мог понять, откуда эта боль возникает..."

О том, какова была Россия в конце ХIХ, начале XX века, полагаю, мы можем достаточно объективно судить по Чехову, в его многоплановых произведениях. Наряду со многим бессмысленным, ханжеским, бездушным, многое в той жизни было искренним, трогательным, возвышенным - иной раз и в одном персонаже рассказа, повести, пьесы. Как иронически замечал афористический Ежи Лец - "у каждого века своё средневековье", правда, и европейское средневековье не было, как выясняется, таким уж мрачным. И яростные потуги всячески очернить, или, наоборот, обелить - то ли различные периоды российской истории, то ли десятилетия советской власти - не красят историков, лучше сказать, конъюнктурных псевдоисториков. Другое дело - литераторы, которым, как говорится, Бог велел - критически смотреть на человеческую природу, восторгаясь тем, что заслуживает этого, что называется, по большому счёту, однако - кем определяются такие "большесчётные" критерии...

Надежда, что новое станет лучше прежнего - вероятно, один из подспудных стимулов человеческой эволюции при сдерживающем консерватизме - и то, и другое бывает - впадают в крайности, персонифицировано, что прослеживается и отчасти высветится в данном опусе. Однако - на что надежды, и на какое собственно будущее? Это зависит - невольно тянет подражать неподражаемому стилю Михаила Зощенко - от того, кто загадывает. К примеру - девица на выданье. А может на всю свою, прямо скажем, не слишком солидную зарплату приобретающий пачку лотерейных билетов, где главный выигрыш - сами знаете какой. А попадается настолько серьёзно верующий во всякие там церковные посулы, и при этом в таком положении, что до переселения в мир иной ждать недолго - тоже ведь, бедняга, надеется, что ожидает его райское блаженство, вроде как в его бурной молодости на заграничном курорте. Одним словом, строит наш брат грандиозные планы хотя бы для себя лично, а судьба - понимаете, порой такие штуки выкидывает - только и приходится, что поражаться и ждать поворота к лучшему...

Но, если всерьёз, конкретней и поучительней, то желательно хотя бы бегло сопоставить судьбы двух людей, что в водовороте вроде только вчера ушедшего в историю двадцатого века зловеще пересеклись, мимолётно для одного и трагически для другого, а имена их моему поколению хорошо известны: тот же Михаил Михайлович Зощенко и - Андрей Александрович Жданов. Второй родился на год позже первого - в 1896-ом году, то есть юношами призывного возраста были мобилизованы во время первой мировой войны. Выше говорилось о том, что в эти годы пришлось пережить Зощенко, автор предисловия к его "Повести о разуме" повторил то, что сам Зощенко отметил на скупой страничке автобиографии. Что касается в основном дореволюционной жизни и деятельности тех, кто в конце 30-х годов был на вершинах власти в СССР или своевременно умер, исполнив свой долг в активной подготовке и свершении Октябрьской революции - во время Гражданской войны или в последующее десятилетие, то их жизнеописания - официальные и художественные составлялись по образцам жития святых. Между прочим, примерно так же воспринимаются "Рассказы о Ленине", принадлежащие перу Зощенко, думаю, вдохновленные относительно правдоподобными эпизодами из жизни вождя, начиная с его детства, и лишь годы спустя даже документально опровергаемые.

При этом подлежала, если не забвению, то выборочно "нечистая сила", что пыталась примазаться к истинным революционерам, а на самом деле мешала, вредила, предавала, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, хотя самому Ленину почему-то приходилось их терпеть на руководящих должностях, правда, недаром порой критиковал. То ли дело тот, кто по определению краткой энциклопедии XXI века - "Входил в ближайшее политическое окружение И.В. Сталина", сиречь А.А. Жданов. В настольной книге, обязательной, как говорилось, для углубленного изучения, начиная с конца 30-х годов - для каждого совершеннолетнего советского гражданина был "Краткий курс истории ВКП (б)", и в одной из глав сказано, что в предреволюционные годы "на Урале, в Шадринске, среди военных вел работу т. Жданов". А строчкой выше - фамилии тех, что "получили специальные задания партии по руководству восстанием на местах", поименно: "товарищи Ворошилов, Молотов, Дзержинский, Орджоникидзе, Киров, Каганович, Куйбышев, Фрунзе, Ярославский".

С легкой руки докладывающего на XX съезде КПСС Никиты Хрущева о "культе личности" это определение закреплялось только за Сталиным, хотя нечто весьма схожее, подобно религиозному культу предков или ореолом поклонения коронованных особ - возносило последующих руководителей СССР, и даже нескольких союзных республик, ставших независимыми, более того - аналогичные культики, если можно так выразиться, возводят на пьедесталы почти любое начальство, пропорционально уровню занимаемой должности, кумиров массовых зрелищ; господ, именуемых встарь "денежными мешками" - независимо от того, как наполнялись эти мешки. В одном из своих опусов я попытался разобраться в таком человеческом феномене, но в данном попробую соотнести это с определённым аспектом дискриминации. И о тех, кто это неспроста инициировал и воплощал.

Вернёмся к приведенным выше фамилиям тех, кого советский народ вслед за Лениным и Сталиным должен знать и помнить как главных свершителей Октябрьской революции, которая для всех народов России, а далее всей планеты... продолжение известно. В эту славную когорту затесался бывший и в те годы на вторых ролях Емельян Михайлович Ярославский, он же Миней Израилевич Губельман, наверное как один из руководителей названной так "первой русской революции" 1905 года в Петрограде, а в 1917 и в Москве. В дальнем академик, автор трудов по истории партии и воинствующему атеизму, и - может, и это существенно - в 1943 году, передо мной датируемое этим годом переиздание "Краткого курса", Ярославский переселился в мир иной, согласно его представлениям нереальный. Из восьми остальных в этом перечне среди живых только трое, но зато до 50-х годов к вождю самые приближенные и абсолютно послушные. И, так же, как выдающихся и официально признанных таковы революционным деятелям положено награждение переименованием городов - Ленинград, Сталинград, Киров - и разных других с подходящими окончаниями, Фрунзе, Орджоникидзе, Дзержинск, - Пермь стала Молотовым, Луганск Ворошиловградом, позже Мариуполь, где родился Жданов - соответственно. Меньше повезло Кагановичу - Кагановичами первыми и Кагановичами вторыми назвали небольшие местечки Киевской области, так же, как в честь генсека Черненко его родную деревню Большая Тесь, не то, что Брежнев заменил Набережные челны, и Андропов древний Рыбинск - недаром временный генсек здесь учился в техникуме.

В подготовленной к концу 50-х годов "Истории Коммунистической партии Советского Союза" славные имена, кроме Ленина, почти не встречаются, таких вроде и не было. А в армии и флоте "вели работу" - чудесное словосочетание, конечно никак не Жданов, а "Н.В. Крыленко, А.Ф. Мясников (Мясникян), М.В. Фрунзе". Кто такие? Читаем в "Советском энциклопедическом словаре: "Николай Васильевич Крыленко (1885- 1938)" Комментарии ко второй дате излишни. Далее: "советский партийный государственный деятель... Участвовал в революции 1905-1907 (Петербург, Москва)... В 1917-1918 нарком - член Комитета по военно-морским делам, Верховный главнокомандующий. С 1918 года председатель Верховного трибунала, прокурор РСФСР, с 1931 года нарком юстиции РСФСР, с 1936 - СССР" На последней должности - недолго, а о его послужном списке и кровавых "заслугах", помнится, подробней у Солженицына. И ещё в конце энциклопедической статьи " Руководил спортивными организациями (шахматы, альпинизм)". И Жданов тоже отчасти "руководил" литературой - под флагом соцреализма. А Мясников умер в 1925 году, как и Фрунзе, не без участия товарища Сталина в его ликвидации, как возможного не совсем покорного военачальника.

Обращаясь к фигуре Жданова - так ли трудно домыслить - почему судьба вовлекла его в дореволюционное протестное движение, после Октябрьской революции так возносила на вершины власти? Очевидно мобилизованном в родном Мариуполе юношу направили почему-то не на фронт, а на Урал, в тыловую воинскую часть. Самомнение несколько образованного полуинтеллигента, амбициозность, обида на недооценивающих его окружающих - такие натуры зачастую находят себя, как отчасти "бесы" Достоевского в маргинальных экстремистских, хорошо, если не категорически антисоциальных, а то и уголовных группировках с элементами обожествления непосредственного вожака или потенциально могущественного лидера, "авторитета" на воровском жаргоне. В осознании необходимости социальных преобразований, всеобщего равенства и братства вносили свой вклад - теоретически и практически - и те, для которых высокие идеалы справедливости, человеколюбивого общественного взаимопонимания, представлялись реализуемыми, воплощаемыми в жизнь теми, кто в душе проникся этими идеями; в ряду таких можно назвать и Иисуса Христа, и Будду, и вероятно Руссо, Льва Толстого, нашего великого современника Андрея Сахарова. Думаю, и для Зощенко это было предметом мучительных раздумий, запечатленных в его произведениях. Но для большинства недовольных существующим порядком вещей на первом плане - упование на то, что будет замечен "авторитетом", в чьих руках в данный момент власть, и вознагражден за приверженность к выполнению этим повелителем делам. Так оно было в истории с приспешниками, фаворитами коронованных особ; ясно для тех, кто, как и я, хоть немного знакомился с тем, что бывало в мире и особенно в России; и приход к власти большевиков, и борьба за власть, чего также не обойти в данном опусе, - не изменил извечного для вида гомо сапиенс, так же и сегодня, скажем, на Украине - в сущности то же, и высокопарные лозунги о служении благу народа, независимости, истинной вере - не более, чем красочная приманка для легковерных.

Жданов очевидно принадлежал к тем субъектам, которые при более или менее радикальных переменах - в семье, организации, предприятии, фирме, где они подвигаются, или в масштабах государства умеют быстро сориентироваться, и что-то - побольше или поменьше - для себя выиграть. Самый надёжный выигрыш в таких поворотах - конечно власть - в буквальном смысле, или нерушимая собственность - тоже неплохая гарантия личного благополучия, правда, не всегда; и при советском строе ставка делалась на первое. И когда советская власть докатилась до Урала, захватила и совсем провинциальный Шадринск, Жданов оказался на виду, продвинут в партийное руководство города, видимо, замечен в центре как усердный исполнитель, и перебрасывается то в Тверь, то в Нижний Новгород - ещё не Горький, как секретарь обкома партии, затем, после убийства Кирова на весьма ответственный пост секретаря Ленинградского обкома и одновременно в оргбюро ЦК.

Не могу не привести хотя бы самых кратких цитат из речи Жданова, как секретаря уже Горьковского обкома партии, на том самом ХVII Съезде партии в 1934 году, - образцы своеобразной лексики той эпохи; и многие ли высокопоставленные нынешние деятели говорят просто, по-человечески, а не вещают. Конечно, под руководством партии, товарища Сталина достигнуты с года предыдущего съезда неслыханные успехи. "Товарищи, три с половиной года! Какой малый промежуток прожит и какие огромные, не имеющие себе равных в истории человечества мы имеем". Ну, искусственный голодомор, пришедшийся как раз в эти годы на Украину, Россию, Казахстан и унесший миллионы жизней, в том числе детских - стоит ли об этом говорить... Но, в порядке критики и самокритики надо отметить некоторые недостатки. "Мы имеем ряд прорывов в нашей организации по линии выполнения производственных программ на ряде предприятий, по линии борьбы за качество продукции, по линии борьбы на культурном фронте, состояния нашего города..." Интересно - в чём заключается эта "борьба на культурном фронте"? Но всё это поправимо, поскольку " Указаниями товарища Сталина, его мастерской и блестящей программой ликвидации недостатков нашей работы мы должны вооружить все наши партийные организации и наш рабочий класс".

Такому замечательному организатору побед в сферах промышленности, сельского хозяйства и воителю "на культурном фронте" поручается курировать культуру уже не на местном уровне, а в масштабах страны: и литературу, и искусство и вскоре после войны Жданов бросается, чтобы устранять "прорывы" на культурном фронте. Композиторы ударились в формализм, выходит, по меткому выражению "вождя и учителя" - "сумбур вместо музыки". Не знаю, насколько достоверна история о том, что пригласив Шостаковича и Прокофьева, чтобы сделать им личное внушение, Жданов сам сел за рояль. Заиграл небезызвестный "Собачий вальс", который, кстати, и я до войны одолел, и, кажется, у Жданова, как и у меня, дальше исполнительское искусство не пошло, но хозяин указал на то, что такая музыка доступна и понятна народу. Я верю в возможность реальности такого эпизода в те годы, и - что сказать - новейшая эстрада подтверждает тезис Жданова о том, какая музыка может стать для очень многих доступной и понятной.

Если условно передать биографию Жданова музыкой, то разве что вариации на темы того же "Собачьего вальса", а Зощенко - симфонией Шостаковича, из наиболее драматических. Незадолго до смерти Зощенко, словно заполняя дежурную анкету, на одном листике оставляет автобиографию. "Я родился в 1895 году в Полтаве. Отец из потомков дворян, украинец, мать русская". О том, как складывалась жизнь в годы первой мировой войны, революции, гражданской войны - ранее говорилось. И вот Зощенко сделался профессиональным литератором. "За последующие годы после первой публикации в 1921 году за двадцать лет было издано большое количество моих книг, перечислить которые я не в состоянии. После эвакуации в Алма-Ату в 1943 году вернулся в Москву. Осенью 1943 года напечатал в журнале "Октябрь" мою повесть "Перед восходом солнца", за которую подвергся резкой критике. В августе 1946 года (после постановления ЦК о журналах "Звезда и "Ленинград") был исключен из ССП. За годы 46-52 главным образом занимался переводческой работой. В июне 1953 года я вновь принят в ССП" - Аббревиатура - Союз советских писателей. Умер Зощенко 22 июля 1958 года.

Итак, в послереволюционные годы Зощенко, как настоящий - по вышедшему из употребления метафорическому "художник слова" - начал активную литературную жизнь. Но даже в произведениях собратьев по творчеству и вроде бы единомышленников - "Серапионовых братьев" - Федина, Каверина, Всеволода Иванова, Слонимского, Николая Тихонова - действительность - недавнего прошлого им наступившая - отражалась, можно сказать, очень по-разному, так же, как и у таких мастеров слова той эпохи, как - имена, что первыми приходят в голову - Горький и Бунин, Шолохов и Алексей Толстой, Леонид Леонов и Илья Эренбург, Фадеев и Булгаков, Маяковский и Пастернак... В отличие от иных литературоведческих нигилистов новой волны, лихо списывающих чуть ли не всю литературу, сотворенную теми, кто жил в Советском Союзе, и писал не кривя душой, конъюнктурно, и натерпелся от Ждановых разного уровня, хорошо, если не расставался с жизнью; так вот, в отличие от вышеназванных, может быть, наивно, при всём моём природном и накопленном долгими годами скепсисе, уповая на то, что и в наступившем веке, и в последующих, если сохранится человечество как таковое, пусть сравнительно небольшая каста или когорта, как я однажды их назвал - битофагов, или попросту фанатичных книголюбов, книгочеев,- станет наслаждаться чтением - и Гомера, и Лао-Цзе, и Данте, и Тургенева, и Бальзака, и Бёрнса, и Пастернака, и ещё, и ещё, взахлёб, как я сегодня читаю и перечитываю Зощенко. Жизни на это не хватит? - а на что хватит?..

Героями многих рассказов Зощенко становятся людишки, норовящие вписаться в новую жизнь, бесхитростные, почти по поговорке "простота хуже воровства", но беззлобные, жизнерадостные, не в пример рефлектирующим господам из, по тогдашней терминологии "бывших". У Зощенко заурядный пролетарий вовсе не Булгаковский Шариков с "собачьим сердцем" - аналогом звериной бездуховности. Вспомним, что на высшей ступени своей карьеры Шариков служил " в очистке" - конкретно города от бродячих животных, особенно ненавистных ему котов. А разве Андрей Александрович Жданов служил не "в очистке" - только уже от личностей, неугодных режиму? Из новейшего энциклопедического словаря: "Жданов... Входил в ближайшее политическое окружение И.В. Сталина; один из наиболее активных организаторов массовых репрессий в 1930-40-х годах; и кампаний против инакомыслия в науке и культуре".

У Салтыкова-Щедрина есть сказка "Орёл-меценат" - о том, как повелитель птичьего царства задумал учредить развлекательную и утешительную дворню, "А он бы оставил себе одну кровожадность". Сказано - сделано, поскольку "во всех дворнях полагаются науки и искусства". Но в результате вышел конфуз: нa торжественном смотре, так сказать, птичьей творческой интеллигенции, даже элементарные проблески мысли оказались Орлу не по зубам - в переносном смысле, ни понять, ни постичь не в состоянии; и когда запел соловей, но хоть был холоп, "да "искусство" в холопских рамках усидеть не могло, беспрестанно на волю выпирало", и сослали соловья в трактир "Расставание друзей". Кажется, я в каком-то опусе приводил этот литературный пример, ей-богу, уже не помню, ну, для личного интеллектуального дневника не такой уж грех. И о зверином чутье не шибко интеллектуальных владык писал - непонятное им, непостижимое воспринимается как отрава, в смысле, идеологическая для народа. И снова пример, что возможно мелькнул на страницах моего дневника. В иерархической структуре крысиной стаи - распределение от вожака "альфы" - до безответно помыкаемой "омеги", как "бурикко" у Доде, зоопсихологи обозначили это первой и последней буквой греческого алфавита. И, если крысы вдруг набредают на вроде бы нечто съедобное, но опыт общения с хитроумными людьми, что к крысам относятся враждебно, не исключено, что это - отравленная приманка.

В этой ситуации вконец изголодавшаяся "омега" не может удержаться, чтобы не накинуться на любую жратву. Стая выжидает, и когда яд делает своё дело, то - по какому-то потайному закону эволюции и выживания вида, каким-то непостижимым образом издыхающая сообщает своим - что это за отрава; и вторично крысы, по крайней мере, этой микропопуляции будут её безусловно избегать. В Советском Союзе бдительными "омегами", правда, лишь распознающими потенциальную идеологическую отраву, но благополучно сидящие в своих креслах, были цензоры, с их помощниками, такими, как специалисты по подтексту и пишущими ревнителями всеохватывающего "соцреализма" - в литературе, искусстве и даже науке - генетика, кибернетика, даже квантовая физика и теория относительности никак не вписывались в то, что могло понять и принять высокое начальство, поощряющее соответствующие "сигналы" и делающее жесткие "оргвыводы".

Иной раз, и я сам, как журналист, в этом убеждался, придирки цензуры, кроме идеологических диверсий, выискивающей ещё и попытки приоткрыть государственные тайны, были анекдотичны; но когда откладывалось печатанье отличных вещей, и даже рассыпалась верстка уже запущенного в печать - было авторам не до смеха. Окрик в адрес Зощенко в апробированной форме критической статьи в журнале или в "Правде" прозвучал после публикации первой части "Повести о разуме", удивляться не приходится - никакой антисоветчины нет и близко, но выпирает явно не марксистское, не классовое, какой-то психологизм, копание в глубинах душевных, сродни нелюбимой ни Лениным, ни Сталиным достоевщине; короче говоря - недопустимо для советского писателя, члена ССП. Однако подозрительный Сталин помешан на "разоблачениях" виновных в разных грехах: правых и левых уклонистов, троцкистов, вредителей, шпионов, заговорщиков, провокаторов генетиков, запутавшихся языковедов, композиторов-формалистов, заносчивых экономистов, наконец, литераторов, не помогающих как следует строить социализм на пути к коммунизму.

И, обвиняя, можно и нужно вспоминать всё, что было в прошлом, и это поставить в вину, как иные, считающие себя христианами, поскольку ходят в церковь и соблюдают церковные праздники и посты - сталкивался с такими - убеждены, что их, и не только их негативное отношение к евреям справедливо - предки их "распяли нашего Христа". И Зиновьеву и Каменеву даже в "Кратком курсе" припомнили, что не всегда и не во всём безоговорочно соглашались с самим Лениным, и "врачи-убийцы" в ходе "дела врачей" отравляли и Горького, и других выдающихся деятелей. И в нужный момент под горячую руку Жданова попали Зощенко и Ахматова - причём один из главных пунктов обвинения - невиннейший детский рассказ Зощенко "Приключения обезьяны", и Ахматовская лирика уж никоим образом не соотносилась с советской властью. Но, как вы помните, под шариковскую "очистку" мог попасть и случайно вышедший погулять домашний кот, сравнение в какой-то степени дико, но как врожденной собаке чужды коты, хотя порой приходится с ними мирно уживаться, так и типам ждановского толка - уже с человеческим иезуитством и жестокостью чужды и враждебны в любых обстоятельствах те, чье творчество независимо и бесконтрольно. И, пока у Ждановых власть, дискриминация культуры неизбежна.

Но, скажут мне - эк, куда хватил - ведь всё подобное в тоталитарном прошлом, и разве что ныне в некоторых странах так свирепствует цензура, а в более или менее демократических - такая свобода слова и печати. Так-то оно так, да не совсем. И, насколько я разумею, дискриминация культуры налицо, хотя процесс этот идёт, так сказать, бесцензурно. Прибегну по привычке к сравнению, может в моих писаниях не все удачные. Вспоминается одна из притч о ходже Насреддине. Как-то приготовил он блюдо, названное в переводе похлёбкой - для угощения своих близких, причём с избытком, так, что часть осталась. А вскоре к Насреддину явилась куча тех, что отрекомендовались родственниками и друзьями первых гостей. Находчивый хозяин разбавил остатки предыдущей трапезы, и предложил пришедшим. И на этом притча не кончается - снова явилась орава вроде бы знакомых предыдущих посетителей дома гостеприимного хозяина. И Насреддин, как повествует эта притча, налил до краев большой чан водой и объявил: дорогие знакомые тех приятелей моих друзей и родных, которых я угощал похлёбкой, а потом похлёбкой с той похлёбки - первой, а вас - похлёбкой с той похлёбки и ещё раз с похлёбки последней...

Из способов принудить народ довольствоваться вторичной духовной похлебкой - устранить, загнать в неизвестность искусников, что творят духовные же яства, и не только для гурманов. Сработало: среди десятков, а может сотен полноправных членов Союза писателей СССР ни одного "против", все единодушно одобрили исключение Зощенко и Ахматовой из своего ССП, а ведь среди них были и участники войны, и пережившие немало прискорбного в своей судьбе, и - это уже все - знавшие как в недавние тридцатые исчезали их собратья по перу. В Евангелие осуждается апостол Иуда, предавший Иисуса из корысти, но не апостол Петр, инстинктивно струсивший. На войне ради спасения жизни можно выбрать сдачу в плен, в мирной жизни самооправдание - от сознательного "непротивления злу", мол, всё равно "плетью обуха не перешибешь" до, если не сочинения доносов, "то, как Константин Симонов, председательствующий на том печально известном сборище, и отлично понимающий какая гнусность совершается, но впоследствии - нет, не покаявшийся, а представившийся "человеком своего времени", да, то времечко многих корежило, но ведь не всех подряд...

Однако - вот парадокс: утверждалось, что СССР - самая читающая страна в мире, и вправду: многотысячные, миллионные тиражи разнообразных периодических изданий, подписных изданий мировой классики, и я помню заполненные читателями залы Ленинки в Москве в конце войны, послевоенные библиотеки Академии наук в Киеве, читающих пассажиров метро. Да, залёживались на полках книжных магазинов конъюнктурные тома писательского начальства, да - расхватывалась не очень художественная приключенческая литература, фантастика - прокатился и бум этого жанра, и я внёс в это свою лепту; да, было недоступное и запрещенное, даже преследуемое, верней, как улики для хранителей, распространителей, изготовителей самиздата, к чему я также был причастен. Человек читающий - ещё не значит мыслящий, вспомним Гоголевского слугу Чичикова, правда, важно - что именно читает. И всё-таки хочется утверждать, что моё поколение и смежные в Советском Союзе - народ в большинстве мыслящий, и в немалой части своей - творческий.

В отличие от Щедринского сказочного Орла - и такие водились в сферах культуры, науки, - последние в области человеческой деятельности весьма щедро поощрялись государством - если вписывались в условные идеологические рамки; а иные пишущие или живописующие наловчились вуалировать возможное крамольное, или "бросать кость" придирчивой цензуре. Время отсеивает зёрна от плевел, но несколько десятков лет сурового советского режима оставляют немало поистине драгоценных зёрен литературы, искусства разных жанров, науки ряда направлений. Как же так? Впрочем, встречал я и такую мысль: как раз в те эпохи, когда в той или иной стране крепка была тирания, независимо от этого рождались гении, шедевры искусства, великие открытия. Так было, например, в эпоху античности - Элладе, Риме; в века Ренессанса, начиная с Италии, в Древнем Китае, в раздробленной Германии ХVIII-XIX веков, в самодержавной России XIX века, и, как говорилось, при сталинском режиме. Конечно, по-разному складывались отношения между правящей верхушкой и творческими личностями - поощрения или преследования, но я бы не акцентировал на неясных определяющих взаимосвязь между сложившейся общественной структурой и созревающими и долгоживущими плодами творчества, хотя что-то по-моему всё-таки прослеживается.

Но сперва - о реализации возможного - к тому - насколько случайно или чем-то закономерно обусловлено рождение и деятельность творческой личности; разных эпох и земель, - славных торжеством духовного, расцветом направлений культуры, науки, становлением религиозно-этических принципов, - в определённой, по аналогии с принятому для дочеловеческих живых существ - экологической нише - "этносоциальной". А начну по своей привычке - с присказки, постараюсь предельно сжато повторить высказанное в предыдущих опусах, в которых хронологически начиналось, как метафорически в Библии, с возникновения структурированного материального; конкретно атомов разных элементов в недрах звёзд при сочетании соответствующих условий. То же относится к рождению звёзд в космическом просторе, и кое-где планетных систем при них, а в нашей солнечной - одной из них, на которой при монадно направленном сочетании органических молекул наметилось возникновение того, что мы именуем живым.

И, когда постепенно опускался уровень заливавшего Землю океана, то тут, то там выступала и возвышалась суша, континенты и острова,- тот же вектор эволюции стимулировал, поначалу - подчеркиваю не впервой - у отдельных особей - потенциальные возможности вылазок на сушу разного рода земноводных, и затем окрыленных в буквальном смысле - и насекомых, и птиц, и так далее. Может таким же не случайным образом Австралия сделалась родиной утконоса, Арктика - белого медведя, тайга - бурого, Антарктида - пингвинов; и наши края - дубрав и боровиков, белок и земляники. А, экстраполирую то же естественно управляющее и распределяющее - на человеческую эволюцию. Повторю высказанное в предыдущих опусах: так же неспроста "искра Божья" - залог выразительной сущности таланта, гения - скажем, библейский Моисей с идеей единобожия и моральными заповедями немыслим на родине Гомера как его современник, так же как Пифагор, вынесший из древнего Египта совсем не то, что Моисей - начатки математической науки. Конфуций был уместен и востребован в Древнем Китае, а Иоганн Бах мог так творить только на землях Германии. Невозможно представить Пушкина или Льва Толстого вне России XIX века, а отца кибернетики Норберта Винера не в XX веке, в США, а в дореволюционной Белоруссии, откуда родом и его, и мои предки. Как и почва, наиболее подходящая для каждого вида растений, "искра Божья" вспыхивает в душе гения тогда и там, где подготовлена человеческой эволюцией подходящая для его реализации "этносоциальная" - по терминологической традиции для всего живого - ниша.

В каком-то опусе я предположил, что математический или музыкальный гений в принципе мог бы родиться в эпоху неолита, но что бы он делал. Наверное, всё-таки такие рождались, а с ними - число, флейта, наскальные рисунки, новые слова, мифологизированная память о предках. Конечно, бывало - кто знает насколько часто и много - что преждевременно угасала эта самая "Божья искра" творенья по-человечески - обрывалась жизнь, может и во младенчестве, или - мало ли причин для загубленных талантов, для того, чтобы не воплотилось в плоды творчества то, что могло бы увидеть свет - спасибо за то, что свершено. Такие причины, как разного рода недуги, несчастные случаи, инквизиция, Сальери - если верить Пушкину для Моцарта, или Дантес - уже без сомнений - для Пушкина; грустные и трагические истории "недопетых песен" гениальными, талантливыми людьми бесконечны. Но, согласившись со всем предыдущим, следует задуматься вот над чем.

Можем ли мы судить о том, как менялась, и менялась ли вообще жизнь наших очень далёких предков, сотни, даже десятки тысяч лет назад, пусть некоторых локальных этнических групп на протяжении веков, тысячелетий даже? Или то, что мы относим к человеческой эволюции, зарождению и развитию цивилизации, прогрессу - как бы пульсирующими скачками, рывками происходило опять же - в древности - в Египте, Вавилонии, Китае, Индии, доколумбовой Америке - для каждого этноса своеобразно, застывая на какой-то, может, относительно нового времени длительный период - в сформированной культуре, варианте религиозных представлений, традиционном образе жизни и общественных отношений, ряде научных и технических свершений? Как это соотносится с рождением и деятельностью творческих людей, талантливых, гениальных, даже мастерски реализующих свои способности? Случайно ли "искры Божьи" сыпятся в нужное время в души людей вот такого народа, или, как бывало в ходе эволюции живого на планете - для такого естественного в общем эволюционном процессе подходит "ниша" - но уже не именуемая экологической, а по-нашему этносоциальной?

Выше приводились примеры из истории последних тысячелетий подобной, можно сказать, культурной пульсации, разноплановой - в разные века у разных народов. Какая-то аналогия может быть с индивидуальной творческой личностью, когда плоды значимых свершений отнюдь не на ежедневном или даже ежегодном конвейере - но иногда это лишь звездный час вдохновенья, которому натурально предшествует потайная работа души, как и по генетической программе - у ребёнка вызревает: членораздельная уже осмысленная речь, тяга к рисованию, музыке, у некоторых нынешних детей ранние математические способности; а там и половое созревание, и выбор жизненного пути - в сочетании генетически обусловленного и навеянного окружающим - ежедневно, наяву и в лабиринтах снов. И возраст, в котором творческие взлёты, индивидуален, не связан с биологическим - в книге Смайлса "Ум и характер" соответствующие главы "Великие юноши" и "Великие старцы".

Несомненно эволюция рода человеческого, вероятно с самого зарождения вида гомо - недаром по этому поводу набор мифологических, религиозных, подтасованных под возможное по науке, а то и вовсе мистических предположений и утверждений, - качественно отличается от предшествующей эволюции живого на Земле. Впрочем, если признать, что определённый вид сравнительно скоро по меркам, скажем, геологических эпох, сформировавшись окончательно, таки и оставался - физиологически, даже психически - у высших животных, и возможные возражения - допустим, такое разительное несходство по этим показателям разных пород собак в результате селекции, опровергается по-моему тем, что при всём том - у всех этих пород сохраняется их собачья, да, собачья, а не кошачья или овечья - сущность с весьма заметными вариантами; так же - я уже предупреждал упреки в возможном оскорблении нашего брата - людей разных национальностей и тем более личностей.

Истинное творчество в любой области представляется свободным - по-Пушкински "таков поэт", и ему "нет закона". Сегодня нет нужды доказывать, что всё на свете совершается по известным нам или ещё неизвестным, или вообще недоступным нашему пониманию законам - но чудес в полном смысле этого слова, вне всяких закономерностей природы - не бывает, я, по крайней мере, убежден в этом, и восхищение каким-либо "чудом искусства" метафора более чем уместная, не значит, что и такое получилось совершенно свободно от всего прочего - личности творца и того, что в его жизни впитала его душа. Другое дело - случайность как категория с исключительно малой степенью вероятности. Могу адресовать интересующихся к страницам "Ранней ягоды", где пересказывается описание учёного-физика картины образования атомов в недрах звёзд - не впервые к этому возвращаюсь, но обходясь без подробностей. Итак, с одной стороны пространственное и количественное, и временное соединение определённых элементарных частиц для единственно возможного процесса образования атома чрезвычайно маловероятно, с другой - число этих частиц в обороте настолько грандиозно, что, как показывает спектральный анализ излучений небесных светил, образуются атомы различных элементов, и планета наша - охлажденный сгусток былого звёздного варева. Но в периодической системе Менделеева по мере сползания вправо и вниз атомные структуры всё усложняются, и если водорода, азота, кислорода хотя бы в атмосфере планеты достаточно, и в различных соединениях поверхности Земли заметно присутствуют, то содержащие цветные металлы руды поискать надо, и добыча, в чистом виде получение - многостадийна, и уж тем паче золотые самородки на дороге не валяются.

Нетрудно догадаться, что в таком сравнении заключен прозрачный намёк на рождение гения - не так уж много таковых, особенно, если статистически считать на миллион жителей Земли - тех, имена которых, включая спорные, запечатлены во всех солидных энциклопедиях. Но только ли непонятным генетическим нюансам мы обязаны их появлению в разные эпохи, у разных народов, так же, впрочем, как и людей одаренных, опять же, каждый по-своему: поэт, математик, певец, химик, альтист, артист, теннисист, шахматист, изобретатель, проповедник - можно продолжать, но мужской род названных не исключает таких же представительниц, как говорится, прекрасного пола, и в том же ряду граждан с незаурядными способностями придётся назвать и первоклассных аферистов, демагогов, жуликов разного рода и уровня. Однако человек в миллиарды раз сложнее атома, и вообще состоит из многих миллиардов очень по-разному связанных атомов, и сам он связан со всем на свете не только в данный миг. И чересчур запутано и многопланово происходящее даже с одним человеком с момента даже не его рождения, а зачатия, а уже с каким-либо народом, а уж с человечеством...

Редко какие предсказания даже отдельных человеческих судеб сбываются достаточно верно, а что говорить о грядущем в масштабах покрупнее. Тем не менее, определённые тенденции прослеживаются в мире.

В числе наблюдаемых и отчасти переживаемых всеобщих перемен в мире и вокруг меня за несколько прошедших десятилетий - улучшение благосостояния большей части населения земного шара. Голодомор - в украинском языке, в словаре Даля - голодуха, голодьба, - когда люди гибнут от истощения при страшных неурожаях или при насильственном изъятии у крестьян всех продуктов питания, как в СССР в начале 30-х годов - к XXI веку терзает лишь жителей некоторых африканских стран, и то хоть частично выручает международная помощь. Но материальное благополучие включает в себя и одежду, удовлетворяющую климатическим и эстетическим требованиям; жилища, достаточно удобные для проживания, оснащенные доступной бытовой техникой, - и в этом несомненный и продолжающийся прогресс. Заявленный в заголовке этого опуса геноцид, можно обоснованно надеяться - в наступившем веке останется как ужасное предостережение ушедшего двадцатого с миллионными жертвами безусловного геноцида, и не только в годы мировых войн.

Может быть, в заголовке этого опуса - источниках несчастий человеческих - и дискриминации приходит черед остаться в прошлом? Если по словарному определению - по признакам расы, пола, национальности, вероисповедания, - то следует признать, что в новое, новейшее время - пусть не везде и не сразу - такого рода дискриминация всё-таки становится по крайней мере мягче, и как неузаконенная, и вследствие противодействия дискриминируемых, набирающего силу. Можно считать, что ослабляется дискриминация и в сфере социальных отношений. Но той же дискриминацией думаю обозначить - не по словарным определениям этого термина, а экстраполируя на едва ли не всех людей, пускай, уже наставшего XXI века. Но в классическом варианте предполагаются дискриминируемые, и соответственно дискриминирующие, хотя не признающие за собой никакой вины - таков закон, приказ, традиция, и уже в предлагаемой мной ипостаси дискриминации причастные к этому невольные и не сознающие этого пособники.

И даже устроители геноцида, наверное не чувствовали за собой никакой вины, и для себя, и для других мотивировали свои действия: защитой истинной религии в Варфоломеевскую ночь; своего народа от вредоносных армян - турки в 1915 году; немцев, арийцев от евреев в годы Холокоста; или своих соплеменников во имя модели утопического общественного устройства - Пол Пот в Камбодже. И, думаю, уж совсем недоказуема личная вина тех, кто способствует тому, что я бы назвал, на первый взгляд парадоксально - дискриминацией гения - и для пояснения - что имеется в виду, начну с, казалось бы, отвлеченного понятия, характеризующего в какой-то мере происходящее ныне с человечеством и выражаемого русским словом: "насыщение". Значение этого слова в довоенном советском словаре: "Насытить. 1. кого-что чем. Накормить досыта, напитать. 2. (переносное) кого-что чем. Снабдить в изобилии чем-нибудь, наполнить. (пример) Наполнить библиотеки сочинениями классиков. 3. что чем. Соединив два вещества, пропитать одно другим. (пример) Насытить землю водою".

Из словаря Даля: "Сытить. Досытел до-нельзя. И крохами насыщаются. Пресыщен роскошью". Наконец, из "Краткой химической энциклопедии"; статья "Растворимость". "Насыщенным называется раствор, находящийся в равновесии с избытком растворяемого вещества". Вообще насыщение можно представить, как воплощение принципа необходимого и достаточного для существования - в моей монадологии - жизнеспособной, устойчивой в данных условиях монады, сигмонады. В природе такое происходит - уже не раз говорилось в моих опусах - когда образуется стабильный атом или относительно стабильный изотоп в нижней части таблицы элементов, - выверенная структура, оптимальная взаимосвязь и совместимость всех составляющих обеспечивают длительное, если не вечное незыблемое существование, как атомов, так и всё более сложных образований. Не в том ли самом заключается синтез молекулы воды, цепочки целлюлозы - это уже в том, что относим к сферам живого на Земле.

Череда гениальной реализации возможностей перспектив существования данного вида в своей экологической нише, возможностей всё возрастающих и соответственно их реализации, этих естественно-гениальных открытий и свершений. Будучи весьма недостаточно осведомлен в биологической науке, ряда её ответвлений, всё же позволю себе выделить наиболее значительные, можно сказать, революционные новшества на протяжении многомиллионной истории эволюции всего живого на планете. Прежде всего, это уже звучало в предыдущих опусах - в первичном океане образование молекулы РНК - отнюдь не по-Опарински, бесконечным перебором проб и ошибок, но скорее по Тейяру де Шардену - целенаправленно, молекула со способностью редупликации, повторению и воспроизводству себе подобной - это в результате усложняющих модификаций уже генетической основы эстафеты поколений каждого из сотен тысяч видов земной флоры и фауны.

Двуполость, благодаря которой возможны: отбраковка следствий случайных мутационных патологий или напротив, выявление наиболее жизнеспособных; а в исключительных вариантах - задатков порождения новых видов для освоения подходящей экологической ниши; также - чем выше виды живых существ, общественных животных - по лестнице эволюции, тем большее значение приобретает унаследованное от обоих родителей - отсюда разброс, отклонение от среднего физических и психических качеств, что при объединенных структурах особей - в стада, стаи - играет положительную роль в жизнеобеспечении, добывании пропитания, приёмов охоты или защиты от нападающих. И гениально образованные по тому же принципу необходимого и достаточного системы дыхания, пищеварения, кровообращения, иммунной системы, и совершенно изумительные органы чувств, необходимые и достаточные опять-таки для каждого вида животных, лучше сказать, живых существ - от примитивнейших у вирусов, до так замечательно служащих нам с вами.

Причём - заметим - у некоторых людей исключительно острое зрение, у других - абсолютный слух, поразительные способности дегустаторов вин или духов - их органов вкуса и обоняния. Но я полагаю, что есть и то, что неопределенно именуют шестым чувством, отчасти, как синонимом интуиции или подоплёка творческих возможностей. Надо понимать - человека, и то не всякого, однако истоки этого по-моему гораздо глубже. Какова, допустим, не побоюсь назвать так - творческие возможности, реализуемые при образовании атома? Очень просто - даже школьник ответит - по законам природы всё и происходит, и мы уже знаем по каким законам. Мы-то знаем, а вот элементарные частицы - как они доподлинно узнают - как им собираться, в каких количественных соотношениях, в какую структуру строго пространственно; и время, то есть скорости вращения электронов или электронных облаков определяются. Ну, ладно, всё под диктовку вездесущих законов природы, как гравитация - подброшенный камень, ускоряясь по закону Ньютона, летит на землю, и не так ли рождаются атомы в звездах...

Предположим, так же однозначно, тем более представляем себе это сугубо теоретически. Но когда в "Ранней ягоде", имея в виду землянику, я так же допытывался - откуда это знакомое каждому из нас - в незапамятные времена возникнув как вид, могло узнать то, без чего немыслимо было бы его существование? Прежде, чем превратиться в то, что мы знаем и любим, будущему растению следовало очень во многом определиться и получить соответствующую информацию. И о подходящей почве, и об умеренном климате, чтобы ягоды созревали с июня до августа, и, главное, об обитающих в этих краях птицах и разных мелких зверушках, что должны соблазняться такими яркими, ароматными, вкусными, питательными ягодами; мало того, чтобы содержащиеся в этих ягодах очень твердые мелкие семена беспрепятственно, не перевариваясь, проходили у проглотивших ягоду пищеварительный тракт, выходили наружу в округе, попутно с удобрением. Спрашивается - ну какая вульгарно дарвинистская борьба за существование, естественный отбор мог сотворить подобное чудо? Нет, опять же - всё по подсказке Окина, отлично сотворил - как библейский Бог в третий день творенья - некий, полушутя - земляничный гений.

Также - дубовый, муравьиный, крысиный, верблюжий... и ещё сотни тысяч условных создателей - "гениев" всех видов растений и животных, однако с появлением на планете вида гомо, на каком-то этапе его закрепления в экологической нише сходной с той, в которой обитали приматы, гоминиды - намечаются возможности создания им самим, человеком, дополнительно того, что мы обозначаем как - пусть нишу обитания, но уже этносоциальную, рукотворную и расширенно информационную. Собственно, и в эволюционном процессе возникновение новых видов из предыдущих, прародительских, как я понимаю, также происходило, когда у особей последних, но совсем не у всех подряд, у некоторых, которых в новейшем понимании этого слова называю "продвинутыми" - могли проявляться выдающиеся генетически намеченные предпосылки для успешного и относительно скоротечного преобразования их потомства в представителей нового вида, готового осваивать подготовленную природой для них - не специально, но переданной информационно из Окина экологической ниши.

Кто установит - сколько тысяч или десятков, сотен тысяч лет назад начали реализовываться возможности возрастающего, вспахивающегося у отдельных "продвинутых" индивидов "искры Божьи" - в сотворении всего того, чем человек радикально отличается от "братьев меньших"? Всего несколько десятков веков отделяют нас от эпох, которые в лучшем случае оставили историкам подлинные имена правителей тех или других народов, царств, или мифологизированные - тех, кто научил ремёслам, языку, письменности. О чём говорят характерные различия даже родственных языков, разнообразие фольклора в широком плане у разных народов и при определённом сходстве так называемых бродячих сюжетов - может не заимствуемых, но отражающих типичные жизненные ситуации; разнообразие религиозных представлений, весьма несхожие и в определяющих чертах; своеобразие материальной культуры любого народа, его обряды и обычаи. Так неужто всё это плоды - по выражению ушедшей советской эпохи - коллективного творчества? Дескать, неведомо каким образом, но у каждого народа поколение за поколением добавляло к языку новые слова и понятия, находило подходящие сочетания этих слов, и затем, предположим, долгими осенними вечерами рассевшись и греясь у костра, на котором к тому же жарилось мясо добытого на охоте оленя, прислушались, как какой-то относительный сорокалетний старец начал припоминать, что ему, ещё подростку, рассказывал какой-то престарелый родич - как день за днем лил и лил дождь, тоже по воспеваниям предка того рассказчика, и залил всю землю, и немногим тогда - и людям, и животным удалось спастись. А кто-то из слушателей подхватил эту историю, и продолжил от себя, воображая разные эпизоды всемирного потопа - мир не так уж далеко простирался от того, что вокруг, до чего можно дойти или доехать...

То, что всемирный потоп был, причём тогда, когда вид гомо уже начал осваивать Землю - как будто бы соответствует действительности. И уже функционировала, как новый феномен эволюции, человеческая память, что могла информационно, а не генетически передаваться от поколения к поколению. Для этого наличествовало и образное мышление, и необходимый словарный запас. Однако реализовать это в виде почти неизменного мифа мог только единичный гений. Так же, как - пусть фантазирую - некий гений, как теперь бы сказали - филолог по призванию, но не только любитель, но и изобретатель - в наше время звучат имена тех, кто ввел в обиход хотя бы одно удачное и нужное в новое время слово - а тот первобытный филологический гений в своём, не так уж многочисленном и сплаченном национальном содружестве рождал - иначе не скажешь - названия всего, что виделось, слышалось, обонялось, осязалось, годилось в пищу, шло на выделку одежды, постройку жилищ; обозначал орудия труда и охоты, приёмы их изготовления, воплощал в слова выражения горя и веселья. Пусть не единственный такой гений, имя которого возможно перешло к названию божества, но, повторяю, столь радикальные различия в языках, письменности, представлений о миропорядке, обрядности, материальной культуре - неоспоримые свидетельства отпечатков определённой творческой индивидуальности, с уточнением - её обязательной востребованности и совместимости с соплеменниками, его этническим сообществом, его, как говорилось, этносоциальной нишей.

Сказанное перекликается с волнующей не только историков проблемой, обозначенной как роль личности - в судьбах народов, держав, в конечном счёте, многих тысяч людей. При этом почему-то на первый план выходят правители, ну ещё - основатели религий в широком смысле, их последователи. Известны имена древнеегипетских фараонов, но разве не безымянный гениальный архитектор древности начертал план величественных пирамид и внутренних усыпальниц, ходов к ним, в том числе потайных; и он же или другой - намечал организацию их сооружения посредством неразгаданных доныне технических приёмов в таких масштабах. И единый стиль внутрипирамидных фресок - скорее диктат одной творческой личности, чем, скажем, живописного объединения, как передвижников в России в XIX веке или тогда же на Западе импрессионистов, каждый, как говорится, со своим лицом. Да, век от века всё больше тех, в душе которых загоралась "искра Божья", возрастала, и плоды творчества во множестве направлений, разветвлений культуры, науки накатывают лавинообразно, и в этом заслуга уже не единичных гениев.

Но тут пора определиться с тем обозначением "гений", что всплывает не раз на страницах, особенно недавних, этого моего опуса. Вспомним "Моцарт и Сальери", когда Пушкинский Моцарт упоминает Бомарше, с определением: "...он же гений, как ты и я…" - то есть гений и Сальери, и Моцарт ему нарочно не льстит, да и сам Пушкин, вероятно зная цену созданного им, щедро отдавал должное своим собратьям по перу - Языкову, Вяземскому, Баратынскому, Жуковскому, как поэтам, и Державину, слегка иронически. Впрочем, лучше всего снова заглянем в словарь Даля. "Гений, (латинское), незримый, бесплотный дух, добрый или злой; дух-покровитель человека, добрый и злой". Если такое определение можно, по-моему признать в какой-то мере синонимичным "искре Божьей", как я замечал - не только в творческом созидании, но и в преступных умыслах и действиях, и полагать даруемым каждому из Окина по непостижимым закономерностям человеческой эволюции, то пусть остаётся и такая дефиниция слова "гений", но в том же словаре - другое: "Самобытный, творческий дар в человеке, высший творческий ум, созидательная способность; высокий природный дар, дарования, самобытность изобретательного ума". Наконец: "Человек этих свойств или качеств".

Но кто может заслуженно носить, может, не один век присвоенный ему титул гения, притом настолько авторитетным, можно сказать, всемирным жюри, что никаких сомнений в этом быть не должно? И, как уже замечалось, в человеческом сознании не помещается несколько, даже более единого кумира, и областного масштаба - пусть в определённой области - поэзии, музыки, науки или эстрады и спорта; ну ладно, не единственный, но уж никак не десятки, разве что единицы. И общепризнанные гении должны быть также наперечёт, так, чтобы и заурядный школяр мог выпалить при каком-нибудь собеседовании или в компании умников - хотя бы имена. А вот вопрос: почему именно такого-то считают гением - кроме того, что сочинил то-то или открыл то-то в науке - что бы ответил даже не школяр, а интеллектуал и эрудит? Мало ли тех, что тоже неплохо, может быть, замечательно сочиняли или открывали такое, чего до них никто не знал, а, может, и не догадывался... Попутно реплика - восхищенно перечитывая "Возвращенную молодость" Зощенко, может быть невольно слегка подпадаю под влияние его стиля, как в своё время - Томаса Манна, но отлично сознаю при этом, насколько недосягаемо литературное, художественное мастерство и Зощенко, и многих их тех, кого может быть следует признать гениями давнего или недавнего прошлого.

В своих опусах отдаю таковым дань своего восхищения, наверное, не будучи способным объяснить - почему это стихотворение, соната, картина художника, игра актёра, голос певца или певицы, высказывание учёного, мыслителя - я лично отношу к разряду гениальных. И меня удивляет, когда многие мои знакомые и незнакомые предпочитают исключительно новинки с относительно свежей датой изготовления, нередко и впрямь заслуживающие похвалы, но кидаться на это в ущерб отставленным сокровищам - надо ли, и об этом я уже писал, объяснял, и явление это имеет прямое отношение к теме данного опуса. Правда, заметна и тенденция обращения к так называемой классике, даже произведениям под рубрикой "забытые". Но какое изложенное выше имеет отношение к тому, что заявлено как "дискриминация гения"? Чтобы прояснить на характерном примере, вернёмся к противостоянию Жданов-Зощенко. В "Голубой книге" у Зощенко есть раздел "О коварстве" - бытовые истории, но какую повесть мог бы он написать, располагая хотя бы теми сведеньями, что частично открылись спустя годы, и мы вправе домысливать, основываясь на знакомых реалиях той эпохи и нравах той правящей верхушки.

После смерти относительно образованного, знающего иностранные языки Ленина, таких его сподвижников как Троцкий, Бухарин, Богданов, Луначарский, Каменев - в подручных у Сталина оказались уступающие даже ему по общекультурному уровню - Молотов, Ворошилов, Каганович и тому подобные, на фоне которых и Жданов выделялся, как язвительно замечал Солженицын, весьма скромной "образованщиной", и ему было доверено активно участвовать в организации подконтрольной писательской и других творческих организаций, параллельно с разоблачением разного рода идеологических диверсантов. Но если до войны с таковыми подозреваемыми не очень церемонились, иные - имена известны - исчезали в лучшем случае в отделениях Гулага. А в послевоенные годы уже только отклонение от марксистско-ленинской идеологии показалось недостаточной аргументаций для борьбы с инако - не только мыслящими, но и инакотворящими, карт-бланш для этого был дан доверенному вождя по части идеологии - Жданову. Безродные космополиты; формалисты композиторы; Зощенко с его рассказиками, представляющими советского человека не очень-то далёким; Ахматова с её никому не нужной любовной лирикой - служат ли все они такие нашему продвижению к коммунизму, или морочат голову советскому народу, сбивают с толку? И на это надо раскрыть глаза простым, но иногда доверчивым чересчур, утратившим порой необходимую бдительность - советским людям!

Но вплотную у трона уже обосновались доверенные вождя - Маленков, Берия, и конкурент в столь весомой в СССР, при Сталине сфере, как идеология, был им не к чему. Узнали, что в свои 52 года продолжает злоупотреблять спиртным, и на отдыхе, где-то на Волге слег с инфарктом, а для того, чтобы вновь поставить члена Политбюро на ноги, туда отправили лучших кремлевских врачей. Такой шанс избавиться от вроде бы главного идеолога грешно упустить, и медицинским академикам очень прозрачно намекнули, что после инфаркта товарищ Жданов вряд ли сможет оправиться, жаль, конечно, но с этим необходимо смириться, и сохраняя не только репутацию придворных целителей со всеми возможными последствиями, что называется - не дергаться. А ежели напоследок Жданов по привычке очень захочет побаловаться коньячком - пускай хоть этим утешится. У выдающихся светил медицинской науки и практики был не только врачебный опыт, и они всё поняли, как говорится, с полуслова. На ту беду правда, рядовой врач Тимошук, видя, как "лечат" Жданова, отправила докладную в ЦК, но, как рассчитывали Маленков и Берия, а, может, просчитали это - товарищ Сталин к тому времени задумал сам принять на себя миссию главного идеолога, - для начала в области языкознания, затем экономики. А когда потом понадобилось, вытащили из архивов докладную Тимошук и предъявили как доказательство в деле "врачей-убийц".

В этой всамделишной истории выдумки может чуточка, многое подтверждено документально, что-то ещё под грифом "секретно", но главное - это Жданов в роди преследователя того, что выходит за рамки традиционно узаконенного. Сюжеты истории - от семейных до таких, как представленные в драмах Шекспира на основе исторических хроник, или Пушкинские "Борис Годунов", "Полтава", других его произведениях - драматичны по сути, и по законам драматургии - замечательны неожиданными поворотами. Сын Жданова одно время как молодой учёный возглавил отдел ЦК партии по науке, и понимал бредовость идей Трофима Лысенко, пытался противостоять этому, однако Сталин, дочь которого Светлана одно время была женой этого сына Жданова, уверовал в возможности по вроде бы диалектически материалистическим, а не буржуазно идеалистическим теориям Лысенко быстро и успешно добиться неслыханных урожаев зерновых и невиданной продуктивности скота; импонировала, вероятно, вождям концепция внутривидовой борьбы, оправдывающей естественным образом извечную классовую борьбу до построения социализма и коммунизма. Завершая эту историю, скажу, что Жданов-младший продолжал подвигаться в сфере науки больше как организатор, чем как учёный, а вот сын Маленкова - сделался незаурядным биологом, и я в научно-популярных журналах с удовольствием читал блестяще написанные им статьи.

Наглядность взаимоотношений абсолютной власти в Советском союзе и, условно говоря, гения - как открывающего совершенно новое и невольно призывающего подтянуться к этому новому, шагнуть вперёд от натоптанного - ясно показывает, что там, где власть в лице тех, кто на её вершинах, когда звериное чутьё подсказывало - где, в чём прорезался гений - в литературе, искусстве, науке, философии - обрушивало на него свою ударную силу. Разумеется, не всегда это звериное чутье, даже с помощью выдрессированных и образованных цензурных надсмотрщиков своевременно пресекало гениальные прорывы, а порой приходилось и на уступки идти, как, например, физикам, создающим отечественное атомное оружие, но и Андрея Сахарова осадили, когда попробовал высказать в общем здравые соображения о конвергенции.

Хочется привести из перечитываемой - уже совсем по-иному, чем десятки лет назад, повести Зощенко "Возвращенная молодость", восхищаясь особенным языком иронии, размышляя над попутными мыслями к незамысловатому сюжету повести как канвы своего рода интеллектуального эссе, и на темы, так сказать, в русле "мировых вопросов", и о судьбах и сущности социализма, провидчески, - да, пока хочу процитировать одну знаменательную фразу: "И автор просит читателя умерить свою досаду на него за его склонность к отвлеченным беседам и рассуждениям". Может быть, я привожу эти слова в своё оправдание, рассуждениям дилетанта на отвлеченные темы, включая принципы мироустройства или эволюции живого, наряду с автобиографическими пассажами, но сознаю дистанцию между шедеврами литературы и заметками "пока не требует поэта" - дневниковыми Пушкина или Толстого, проливающими свет и на личность авторов, и на характер эпохи, в которой они жили и творили, и написанные - вроде для себя, для памяти, между прочим, но чувствуется рука мастера, свободно и умело владеющего словом, однако не более, чем довески к "Собранию сочинений" - произведений гения. И мой интеллектуальный дневник наверное подобный "довесок" к замечательным творениям гениев, настоящих талантливых творческих личностей минувшего XX века, как, скажем, документы различных официальных ведомств, например, ЦК КПСС, НКВД и КГБ, если ограничиться СССР; тем более, личные письма, фотографии, даже трудовые книжки - пока я жив, сохраняются и в моём личном архиве, и не уверен, что заинтересуют кого-либо после меня, как и то, что пишу, может быть, от нечего делать...

И всё же хочу довести до конца тему "дискриминации гения" в том же ключе - непостижимого, особенно с позиций противоборства добра и зла, как отвлекающего, - развития и становления рода человеческого. Прежде всего - было бы наивным полагать, что эпизод советской истории под рубрикой "Зощенко и Жданов", показательный для тогдашнего времени, - всего лишь осколок того, что творилось десятки лет в огромной стране с миллионами очень разных по многим параметрам людей - трагического, радикально преобразующего материальное и духовное, нелепого, творческого, будничного, неповторимого; и долго ещё будем по-разному предвзято, как возможно и пишущий эти строки, оглядываться на прошлое в XX веке - своё, страны под названием СССР, да и во всём мире. И тот же Жданов возрождался в Мао, в ужасах "культурной революции" или в Джозефа Маккарти в США в 50-е годы в смягченном варианте. Можно было бы подобное, кстати, имеющее место в разные эпохи и в разных державах, подвести к проблеме: власть и свобода подвластных - свободомыслие, даже инакомыслие - еретическое по отношению к устраивающему стоящих у власти: традиций, религии; а также творческих свершениях, что побуждают по-иному осознавать и воспринимать существующее в мире.

Но это, как я понимаю, лишь аспект тенденции в русле эволюции человечества, когда власть имущие исполняют свою стабилиционно направляющую роль, подобно вожакам в животных сообществах при иерархических структурах. Как химик-технолог по образованию, работе на соответствующих производствах, отчасти в публикациях научно-популярного жанра, сценариев учебных и пропагандистских фильмов такого рода, знаком со специфическими соединениями, известными под именами катализаторов - ускоряющих, даже весьма интенсивно различные химические процессы - в живом организме такую же роль играют ферменты, и ингибиторов - наоборот, замедляющие время прохождения некоторых химических процессов, что также используется в определённых технологиях. Повторю аналогию с этими материальными сущностями - закономерностей эволюции живого, по крайней мере, на планете Земля в Солнечной системе. Процесс образования нового вида на основе предыдущего, родительского в определенных ситуациях, обусловленных возникновением для нового вида приемлемой, подходящей для него экологической ниши - возможен, и отдельные особи - почему такие являются в животном мире, как, собственно, и гении в мире людей - биологической науки загадка не для сиюминутной биологической науки, а, может, и для наступившего века, но эволюция живого - такой же факт, как и рода человеческого, и лишь гипотетические дочеловеческие гении, своего рода катализаторы относительно быстрого, без палеонтологических промежуточных форм - образования нового вида, после становления последнего такая гениальность вероятно подавляется эволюционными ингибиторами, - если сравнивать с тем, что в человечестве - о чём ниже - перестают откуда-то свыше, из Окина - сыпаться в души потенциальные способности - "искры Божьи", и продолжающийся разброс особей по физическим и психическим параметрам - уже если слишком отклоняется от среднего - это патология, грозящая индивидуальной жизнестойкости. И подобный ингибитор предостерегает даже весьма интеллектуальных и способных к обучению собак и даже приматов - от овладения, скажем, членораздельной речью, или анализирующей памятью, как, между прочим, в краткой вставной новелле той же повести Зощенко - об одной обезьяне в зоопарке, не сбежавшей оттуда, как в безобидном рассказе для детей, послужившим чуть ли не для основного обвинения писателя в злостном искажении радужной советской действительности, хотя в его сочинениях и впрямь эта действительность проступала далеко не выигрышно.

Обратим внимание ещё на такую сторону эволюции живого на планете. Образовавшийся вид обосновывался в подходящей для него экологической нише, а что дальше? Установлено, что если иные редкие виды проживают, и могут проживать - разве что им создают особенные условия в зоопарках, только на каком-нибудь островке или в крайне ограниченном ареале обитания, где имеется только пригодное для их питания; в то время как, скажем, земляника или белка, пускай неизменные в своей сущности, но трансформируясь в подвиды, приспособленные для измененных, по сравнению с изначальными, экологических ниш, расселились по огромным пространствам не одного лишь континента. Если говоря о первых, можно сразу припомнить австралийских кенгуру, утконоса, китайскую панду, антарктических пингвинов, - то вторые могут быть представлены даже микроорганизмами, в том числе вызывающими те или другие болезни, эпидемии у людей повсеместно. Но уже, можно сказать, по-человечески шел на протяжении многих веков процесс освоении почти всей суши на планете, всех континентов за исключением, пока что Антарктиды. Каким образом?

Миллиарды лет назад остывающую нашу планету, всю её поверхность заливала водная стихия, растворяющая всё, что растворяется в воде, а когда, как в библейской легенде о всемирном потопе, что был уже гораздо позже, когда на Земле обитал человек, и из поколения в поколение у разных народов передавалась память об этом потопе, - но за миллиарды лет до этого - когда вода начала постепенно спадать, понижаться её уровень - от глубоководных впадин океана, - обнажалась суша, с очертаниями континентов, островов, горными хребтами, равнинами, куда могли в ходе эволюции живого перебраться, приспосабливаясь к жизни на земле, некоторые потомки водорослей, земноводные, и в различные геологические эпохи обосновавшиеся в полупустыне, как в своей экологической нише, или крылатые насекомые, птицы, чувствующие себя уверенно и в надземном воздушном просторе.

И каждый образующийся вид должен был вступить - смягчим жесткое "в борьбу за существование" - словами - игру на выживание, то есть продолжение рода по своему образу и подобию - на веки вечные; но в такой игре всех со всеми, активными и пассивными её участниками для каждого вида флоры или фауны - эволюция - как при раздаче игрокам в карты - снабжала, можно сказать, и козырями, чтобы не было бесповоротных проигрышей. Если о растениях, то одних - привлекательными цветами и нектаром для опыления насекомыми; других колючками, как у кактусов, чтобы не удавалось сожрать разным травоядным; ранее говорилось о преимуществах земляники, и на школьных викторинах можно продолжить примеры; а наверное, побольше будет из мира животных - у какого вида какие способы и выживать, и продолжать род, скажем, у лисиц и зайцев, муравьев и муравьедов, улиток и китов, кенгуру и хамелеонов, воробьев и ослов.

А какие шансы на выигрыш могли быть поначалу у вида гомо? Что ж, если процесс эволюции уподобить творческому, в бесконечных - не библейских или с точкой отсчёта - по Библии - Бог вдруг так решил, по науке - также вдруг произошёл "большой взрыв" из небольшого орешка; итак, если такое сравнение приемлемо, то, как мы знаем, и у гениальной творческой личности порой выходят шедевры, а иной раз - неудачи, но " пораженья от победы ты сам не должен отличать" - прав ли Пастернак - кому судить, а что касается эволюции живого, то допускается, что в этой долгой, многомиллионолетней истории могли быть и так называемые тупиковые ветви. Слабые оказались "козыри", пришлось выбыть из игры. Допускаю, что такая участь постигла каких-нибудь питекантропов. В самом деле - ну что умел наш самый отдаленный предок - оказавшись в отрыве от своего рода "бананового рая" - в котором с незапамятных времен обитали его родичи из семейства приматов - попробуй слови мелкую зверушку, а того и гляди - на самого нападёт крупный хищник, съестного в непривычных местах обитания, разных там местных плодов и ягод тоже было негусто. Выходит, рука эволюции на этот раз не расщедрилась подбросить виду гомо приличных козырей для борьбы за выигрыш?

Но среди карточных игр есть и такая как покер, в которой главное - определённое сочетание нескольких карт на руках, как, просится и отдаленное сравнение - у творческой личности - талант, характер, трудоспособность, умение найти свою "золотую жилу". Но в покере участвует особая карта, которой нет в других играх - джокер, что волен заменить любую карту, и таким образом обеспечить выигрышный вариант. Не таким ли "джокером" удостоила эволюция такое своё очередное или внеочередное детище, как человек - оснащенный прогрессирующим и творческим человеческим разумом? Таким, что управляет сверх генетического обусловленного, даже с разбросом приспособленческих задатков у особей, с инстинктами и условными рефлексами "братьев меньших"?

Нет нужды напоминать - чего достигло человечество благодаря своему "джокеру" по имени сапиенс, и как это воплотилось в историю народов планеты; можно исписать сотни страниц позанимательней, но стоит ли заведомо облегчать таким образом работу памяти и мыслей возможных читателей? И отчего бы не поразмышлять над, допустим, категориями добра и зла, пускай применительно к своему жизненному опыту, и о том, как и почему так направляются и поворачиваются судьбы - если не целых держав, то хотя бы собственной и своих близких. А, кроме составления имущественного завещания, стоит ли с естественной грустью и, можно сказать, тоской - задумываться над перспективами и свершениями, о которых - в шутку, наверное, дознаться сможет разве что бессмертная душа - c того света? А я в свои - в наступившем 2010 году мне исполнится уже 83 года - всё же задумываюсь: явятся ли в XXI веке гении - сродни тем, что сверкали в прошедшие века и оставили нам и грядущим поколениям поистине великое, нетленное - в разных областях человеческого творчества?

К раздумьям и сомнениям на этот счёт отчасти подтолкнуло меня то место из упомянутой повести Зощенко, где сопоставляются биографические данные о жизни и творчестве тех, к которым пристал эпитет "великий". Поразительные, по меньшей мере, странные, но в общем статистические данные о тех, великих, к которым в большей или меньшей степени приложимо определение - гений. Средний срок жизни их, если не превышает сорока лет - при роковых 37, то немногим превосходит, далеко отставая от средней продолжительности жизни в те эпохи, в которые они творили. Но и это не всё - у немалого числа опять же гениальных творческих личностей наблюдалось вроде бы необъяснимое - до такого же примерно сорокалетнего возраста, даже раньше - они целиком завершали свою творческую миссию, и в последующие годы, десятилетия своей жизни не совершали ничего, как бы сказать, путного или стоящего.

Что произошло? - Истощился некий творческий потенциал, подобно тому, как в саду отжившая свой срок яблоня перестаёт плодоносить, или выдыхается спортсмен, даже не такой, что теряет физическую форму, но шахматный гений уже не может сражаться на равных с теми, кто намного моложе; правда, встречаются замечательные примеры творческого долголетия и шахматистов, и музыкантов, и артистов, и учёных. В той же повести "Возвращенная молодость" автор называет не менее знаменитых, гениальных людей минувших эпох, доживших не только до моих нынешних лет, но и перешагнувших порог десятого десятка, и не было заметно спада в их творчестве; сразу мне вспомнился "Хаджи Мурат" Льва Толстого, Тициан, пианист Горовец. Надо вообще отдать должное человечеству: возрастная негодность к продолжению рода, как в дочеловеческом, не означала отхода от жизни - сохранялась память о прошедшем, не проходил даром и жизненный опыт.

Правомерно ли задаваться вопросом: как соотносится вышеизложенное с эволюцией живого на Земле и вида гомо в частности? Известно, что при возникновении нового вида, наряду с физическим воплощением во всех деталях, генетически программировались и этапы развития особи, и срок жизни с небольшими отклонениями от среднего, например, считанные часы для бабочки-однодневки, и, может, не одна сотня лет для иных видов черепах. Отсутствие, несмотря на энергичные поиски палеонтологов, промежуточных форм между видами исходными и от них происшедшими, в том числе и гомо, можно истолковать также, как уж не раз говорилось и в моих опусах, - доказательство сравнительно скорой реализации эволюционных метаморфоз, по моим представлениям - посредством - можно условно назвать - гениальных "точек роста" у отдельных особей, активно распространяющихся по горизонтали - на сородичей, и по вертикали - на последующие поколения уже генетически.

В сжатые сроки приходит становление, стабилизация образовавшегося вида в отведенной экологической нише; и распространяется ли эта закономерность на гомо, перешедшее в гомо сапиенс, и вдобавок разветвленность этнических подвидов, множества народов и народностей? Некоторые историки и при этом философы полагают, что и народам в целом свойственна и порывистая юность, и утешительная старость, невзирая на то и другое, ярко проявляющееся в сменяющихся поколениях но, если охватить исторические эпохи проницательным взглядом, то можно и разглядеть "Закат Европы", точнее заголовок капитального труда Шпенглера "Закат Западного мира". Приходит на ум и Некрасовское: "Иль судеб повинуясь закону, всё, что мог ты уже совершил... и духовно навеки почил", хотя я уверен, что для русского народа такое пессимистическое предположение преждевременно. И, тем не менее, определённые симптомы старости что ли человечества - видятся мне, и не потому ли в гениях уже нет нужды...

Естественная старость - пресыщение бытием, доживание по инерции, что наблюдается нами у домашних любимцев, собак и кошек, после достижения ими возраста человеческих подростков. Не так уж рвутся погулять вне дома, и не так возбуждает вкусная еда в знакомой миске, и равнодушней воспринимается хозяйская ласка или угрозы наказания. Конечно, старики, сохранившие относительную ясность ума и не впавшие в мрачное предчувствие своего небытия, могут многим наслаждаться - доступной формой информации - от классики литературной, музыкальной, живописной до политических дрязг и кухонных сплетен; также от жизнерадостности внуков до хорошей погоды. Но не омолаживаются ли подобные старческие приоритеты, причём в обесцениваемых вариантах? Не совпадает ли это с притормаживающим вектором эволюции живого, когда образовавшийся новый вид утвердился в своей экологической нише?

Такая естественная тенденция подтверждается и для вида гомо, человечества - исключительной устойчивостью уже у каждого народа, как выходящего из принятого в науке определения подвида для дочеловеческих животных, - своеобразных традиций, верований, обрядов. Это опирается на глубинную основу своего языка с присущими ему идиомами; наложила свой отпечаток, как утверждает Лев Гумилев, и природная среда обитания в течение многих веков. Вероятно так оформлялось то, что определяется как национальный характер, даже с региональными вариациями. И уже отмечалась роль в этом отдельных творческих личностей, гениев в масштабах нации или захватывающих души людей независимо от этнической принадлежности. Нелишне отметить, что таким образом, хоть и пульсирующий в разных землях, процесс человеческой эволюции с участием в нём гениев, доныне не застывал необратимо. Гений, талант, и впрямь, как джокер в покере - то звено, что создает выигрышную соединительную комбинацию - действительности и отражения в нашем сознании того, что до этого мы не узнавали, не понимали, не переживали. Джокер - по-английски шут, который предстаёт в самых разных обличиях, и столько же всё более от века в век разнопланов и разнообразен гений в самых разных проявлениях, областях литературы, науки, искусства, в том числе музыки, а как исполнитель - на том или другом инструменте, как гений, достигая непостижимых вершин мастерства.

Но востребованными оказывались не только гении в самом высоком значении этого слова, но и в чём-то им подобные, как полагаю, при порождении в ходе эволюции нового вида живого - блaгoпpиoбpeтeнныe физиологические и психические новшества в сравнении с прародительским, что выделили "гениев" - первопроходцев нового вида, распространялись вширь, как говорилось, на сородичей, популяцию, и затем вглубь грядущего - в генетический код последующих поколений. Такова наверное и роль в человечестве - подражателей гениев, последователей, эпигонов или, скажем помягче, - учеников, но дополняющих и расширяющих духовную генетику, "третьеспиральную", как я в прежних опусах обозначал наработки творческих личностей в сфере интеллектуально-эстетической - с меняющимся балансом первого и второго. И это выполняло, повторю, связующую между людьми, объединяющую их роль.

И всё же - о какой дискриминации гения может идти речь? О подобной той, что происходит на этапах эволюции, возникновения и закрепления образовавшегося вида в уготованной для него экологической нише? Проследим в который раз, каковы, на мой взгляд, стадии образования вида, стоящего на более высокой ступени лестницы эволюции - ранее устанавливалось - по каким критериям определяется этот уровень развития живого от амёбы до человека. Возможности рывка на высшую ступень намечаются у некоторых представителей исходного вида благодаря тому, что разброс, отклонения от среднего в определённых границах естественен в очередных поколениях, причём это проявляется всё разительней по мере восхождения вида по упомянутой лестнице эволюции, скажем, у волков или лошадей - многократно ощутимей, чем у муравьев или саранчи, где превалирует та "душа улья", о которой подробней в "Ранней ягоде". Но интенсивная и относительно скорая по меркам геологических эпох трансформация наметившихся возможностей физиологических особенностей организма, а у высших животных и психики, непременно совпадает с возможностью освоения подходящей экологической ниши. Определённым, покамест непостижимым наукой образом, как уже говорилось, изменения организмов захватывают всё большую часть последующих поколений нового вида. И - что особенно важно для понимания поставленного вопроса - о дискриминации гения - возможные намётки, условно говоря, гениальных преобразований, - могущих привести к возникновению нового вида, - без подкрепления гарантией - как я полагаю - из информации "окинной" - приемлемой для существования вероятного нового вида экологической ниши - эти "гениальные" намётки не получают должного развития.

Но - насколько то, что характеризовало эволюцию живого, обеспечивало неизменность, стабильность, оптимальное существование образующихся видов - мы вправе экстраполировать на вроде бы совершенно особенный вид - гомо, тем более гомо сапиенс - род человеческий? По крайней мере то, что происходило в течение нескольких минувших тысячелетий свидетельствует об обратном. Уверенная поступь цивилизации, как мы разумеем это слово; прогресс науки и техники, да ещё какой; совершенствование общественных отношений; расцвет - пожалуй повсеместно, но очень различно - во множествах ответвлений - того, что непревзойдённым образом выражается словом, живописью, скульптурой, музыкой, актёрским перевоплощением. Всему этому мы обязаны гениям, но не только - их талантливым последователям, восприемникам, ученикам, пусть даже эпигонам. Правда, с перечисленными создателями той "этносоциальной ниши", которые сделали жизнь людей в общем намного благополучней, расширили возможности воспринимать мир во всём его бесконечном разнообразии, привлекательности, очарования, - следует не забывать и о разномасштабных злодеяниях, порожденных, можно сказать, гениями безжалостного эгоцентризма, осуществляющих свои намеренья посредством таких же соратников, приспешников, раболепных исполнителей, и тот же Жданов - типичный представитель не такой уж незначительной части человечества во все времена, и на уровнях от семейного до имперского.

Но вот настал век нынешний, XXI-ый. Остались ли в прошлом откровенные подлецы, бесстыжие обманщики и мошенники, демагоги и проходимцы, садисты и тираны? Испарилась ли из душ человеческих жадность и зависть, трусость и лицемерие, безмерное самомнение и непроходимая глупость? Или наоборот - на первый план выходят такие человеческие добродетели, которые принято восхвалять в других и в себе? Полагаю, что в сфере этики спектры душевных свойств по критериям добра и зла отличаются, вероятно, отчасти национальными акцентами, и в основном индивидуальным разнообразием в широком диапазоне. Но не это определяет заявленное и анализируемое под условно обозначенным как дискриминация гения. Предположим, что в наступившем XXI веке после сверхдраматического ХX-го жизнь повсеместно нормализуется, налаживается "входит в свои берега", как, кажется, в "Войне и мире" по окончании Наполеоновского нашествия в России. И что же выходит?

Материальное благополучие, всё более охватывающее большую часть населения планеты, возрастающие возможности услуг бытового комфорта, в том числе доступ до привлекательной информации, феномен массового спроса по принципу обратной связи - мобилизации каждого, у кого выявляются способности - вместо безусловного - творческие - более подходящее - осуществить самореализацию, в чем творческий потенциал подкрепляется выигрышными чертами характера, даже внешности, умением почуять запросы толпы и нацеленность покровителей. Не удивительно, что в такой общественной атмосфере происходит, можно сказать, девальвация того творческого "джокера", что служил гению или таланту сам по себе, без обязательной оглядки на вкус потребителя, которому подавай свеженькое, с приправой пусть и наркотической, но возбуждающей аппетит и легко перевариваемой. Элементы расширяющейся популярности, славы, соответствующего материального поощрения играют в этом процессе культурного усреднения не последнюю роль.

Прискорбный вывод о наступающей стадии в рамках эволюционной энтропии для вида гомо, как и для сотен тысяч возникших на Земле за время её существования - видов флоры и фауны - вследствие, как говорилось выше, завершающего торможения преобразований при закреплении вида с его жизнестойкостью на определённой экологической нише; вывод о такой неизбежной усредненной упорядоченности - так же верен для уникального - бессмысленно отрицать - вида гомо, лучше сказать - человечества? Отсюда - невостребованность, ненужность гения, представляющего углубленное и многоплановое виденье сущности мира, осознания этого, доходящего рано или поздно до каждого, и соответственно - отношения к своему бытию - в мышлении и реальной жизни.

Но так ли оно в самом деле? Или, не исключаю, такое представление навязано моему мышлению из-за ограниченности субъективного виденья и осознания процессов глобальных, текущими локальными впечатлениями в сочетании, как уже признавался, со старческим пессимизмом. Что ж, даст Бог, ошибаюсь, и гении XXI века докажут, что человечеству еще предстоит долгий и нелегкий путь до непостижимых - пока ли? - вершин миропонимания и своей миссии во вселенной.

Январь 2010 года

ДОПОЛНЕНИЕ К "ГЕНОЦИД И ДИСКРИМИНАЦИЯ"

Свой - чужой... От геноцида явного в невероятно ужасных прояв­лениях, во все века вплоть до нынешнего, - до вроде бы смягченной дискриминации, не обязательно узаконенной в новое время. Но следу­ющая ступенька отчуждения - ограничение круга "своих" по принци­пу сознательного или подсознательного самоудовлетворения. При этом не только рвутся связи - с родными, людьми твоей национальности, веры, подолгу совместно проживающими, ранее единомышленниками, - но от отстраненного безразличия, брезгливого равнодушия – искры неприязни разгораются, с факелом ненависти, мстительности могут легко, минуя ступеньку дискриминации, безудержно разгуляться на безжалостном просторе геноцида.

Рассуждения о геноциде и дискриминации хочется дополнить от­рывками из литературы, как мне кажется, по-настоящему бесприст­растно понятными лишь в контексте исторических реалий той или иной эпохи, и, безусловно, всё же просматриваемого авторского отношения к излагаемому в художественной форме. Правда, для этого надо быть достаточно осведомленным и непредвзятым человеком.

БЕНКЕТ У ЛИСЯНЦІ

Смеркалося. Із Лисянки
Кругом засвітило:
Ото Гонта з Залізняком
Люльки закурили.
Страшно, страшно закурили!
I в пеклі не вміють
Отак курить. Гнилий Тікич
Кров'ю червоніє
Шляхетською, жидівською;
А над ним палають
І хатина і будинок;
Мов доля карає
Вельможного й неможного
А серед базару
Стоїть Гонта з Залізняком,
Кричать: «Ляхам кари!
Кари ляхам, щоб каялись!»
І діти карають.
Стогнуть, плачуть: один просить,
Другий проклинає;
Той молиться, сповідає
Гріхи перед братом,
Уже вбитим. Не милують,
Карають, завзяті.
Як смерть люта, не вважають
На літа, на вроду
Шляхтяночки й жидівочки.
Тече кров у воду.
Ні каліка, ані старий,
Ні мала дитина
Не остались, — не вблагали
Лихої години.
Всі полягли, всі покотом;
Ні душі живої
Шляхетської й жидівської.
А пожар удвоє
Розгорівся, розпалався
До самої хмари.
А Галайда, знай, гукає:
«Кари ляхам, кари!»
Мов скажений, мертвих ріже,
Мертвих віша, палить.
«Дайте ляха, дайте жида!
Мало мені, мало!
Дайте ляха, дайте крові
Наточить з поганих!
Крові море... мало моря..,
Оксано! Оксано!
Де ти?»—крикне й сховається
В полум'ї, в пожарі.
А тимчасом гайдамаки
Столи вздовж базару
Поставили, несуть страву,
Де що запопали,
Щоб засвітла повечерять.
«Гуляй!» — загукали.
Вечеряють, а кругом їх
Пекло червоніє.
У полум'ї, повішані
На кроквах, чорніють
Панські трупи. Горять крокви
І падають з ними.
«Пийте, діти! пийте, лийте!
З панами такими,
Може, ще раз зострінемось,
Ще раз погуляєм»,

Из поэмы "Гайдамаки" Тараса Шевченко

***

В боренье падший невредим:
Врагов мы в прахе не топтали;
Мы не напомним ныне им
Того, что старые скрижали
Хранят в преданиях немых;
Мы не сожжем Варшавы их;
Они народной Немезиды
Не узрят гневного лица
И не услышат песнь обиды
От лиры русского певца...

***

Пушкин "Бородинская годовщина"

Он между нами жил
Средь племени ему чужого; злобы
В душе своей к нам не питал, и мы
его любили. Мирный, благосклонный,
Он посещал беседы наши. С ним
Делились мы и чистыми мечтами
И песнями (он вдохновен был свыше
И свысока взирал на жизнь). Нередко
Он говорил о временах грядущих
Когда народы, распри позабыв,
В великую семью соединятся.
Мы жадно слушали поэта. Он
Ушёл на запад - и благословеньем
Его мы проводили. Но теперь
Наш мирный гость нам стал врагом - и ядом
Стихи свои, в угоду черни буйной,
Он напояет. Издали до нас
Доходит голос злобного поэта,
Знакомый голос!.. боже, освяти
В нём сердце правдою твоей и миром,
И возврати ему...

Примечания: ("Он меж нами жил...") Мицкевич, высланный в Россию из Вильны за участие в студенческих кружках, жил в Петербурге, Одес­се, Москве и вновь в Петербурге - в 1834-1829 г.г. Он сблизился в это время с Пушкиным, декабристами Рылеевым и Бестужевым и другими русскими писателями. ''И ядом//стихи свои... Он наполняет". - Пушкин отзывается здесь на строки Мицкевича: "Теперь я выливаю в мир кубок яда. Едка и жгуча горечь моей речи" ("К русским друзьям").

В рукописях Пушкина сохранились первоначальные наброски стихот­ворных характеристик Мицкевича:..." Мы встретились и были мы друзья, хоть наши племена и враждовали"… Это стихотворение Мицкевич про­читал уже после смерти Пушкина. А. И. Тургенев положил ему на кафед­ру в Париже, где Мицкевич читал курс славянских литератур, копию стихотворения, названного им "Голос с того света". До этого ещё, в 1837 г., Мицкевич напечатал в Париже глубоко сочувственный некролог Пушкина и подписал Его: "Один из друзей Пушкина".

Эпиграмма Пушкина на Булгарина.

Не то беда, что ты поляк:
Костюшко лях, Мицкевич лях!
Пожалуй, будь себе татарин, -
И тут не вижу я стыда;
Будь жид - и это не беда;
Беда, что ты Видок Фиглярин.

Из дореволюционной энциклопедии. "Костюшко Тадеуш Анджей Бонавентура. 1746-1817. польский революционер, учился инженерному искусст­ву в Германии, Италии и Франции, в 1778-86 в Америке, адъютант Ва­шингтона, с 1792 польский генерал, защищал против русских конститу­цию 3 мая 1791, геройски сражался под Дубенкой, в марте 1794 началь­ник вооруженных сил восстания, разбил генерала Тормасова при Рацлавицах, 7 мая издал Поланецкий универсал, объявивший крестьян лично свободными, выдержал осаду Вршавы пруссаками, 20 октября разбит при Мацевицах Ферзеном, ранен и взят в плен, в 1796 освобожден императором Павлом І, в 1816 поселился в Швейцарии".

И вот уже XX век, послереволюционные годы Гражданской войны, что не обошли стороной и моих старших родных - об этом не здесь, и - не большой отрывок из романа Юрия Трифонова "Старик".

''Потом Шигонцев объясняет секретно: Браславский сильно пострадал от казаков, его семью вырезали в Екатеринославском погроме в 1905 году. Мать убили, сестер насиловали... Да ведь не казаки убивали и насиловали, а местные? Казаки, говорит, помогали. Шигонцев сообщает почти с радостью: «Лучшего мужика на эту должность и придумать нельзя!»

Если бы Шура не заболел и не свалился тем же вече­ром без сознания, могла быть сеча между своими... Ведь он вызвал Чевгуна и отдал приказ: трибунальский отряд поставить на защиту тюрьмы, заложников не выдавать. Расстрелы начинаются в Старосельской, откуда Чевгун вернулся. Казни контрреволюционеров. Возмездие за убийство коммунистов... За товарища Франца... В нашей Михайлинской пока тихо, заложников не трогают, караул Чевгуна сидит на крылечке тюрьмы, бестревожно лузгает семечки, но лишь потому, что Стальной отряд идет Кар­фагеном по Старосельской. Мне кажется, и Бычин ошарашен таким свирепым усердием... Бог ты мой, да разве свиреп кожемяка с сонными глазками? Разве сви­реп тот казак, кого мы поймали в плавнях и расстреляли на месте за то, что в нем заподозрили убийцу Наума Ор­лика? Наума нашли в соседнем хуторе, Соленом, связан­ным, исколотым штыком, безглазым и, самое ужасное, живым... Разве свирепы казаки, захватившие Богучар и десятерых красноармейцев закопавшие в землю со сло­вами: «Вот вам земля и воля, как вы хотели»? И разве свирепы станичники Казанской и Мешковской, которые заманили в ловушку Заамурско-Тираспольский отряд, от­ступавший весной восемнадцатого с Украины и в смер­тельной усталости, не подозревая худого, расположив­шийся на ночлег в казачьих хатах? Часть отряда, состояв­шая из китайцев, была расстреляна во время сна, осталь­ных раздели догола и заперли в сараях. Станичный по­пик в Мешковской служил по этому случаю благодарст­венный молебен и требовал всех запертых в сараях анти­христов сжечь живьем. И разве так уж свирепы казаки Вешенской, которые той же весной единым махом в при­ступе революционной лихости перебили своих офицеров и объявили себя сторонниками новой власти? И разве сви­репы четыре измученных питерских мастеровых, один венгерец, едва понимающий по-русски, и три латвийских мужика, почти позабывшие родину, какой год убиваю­щие сперва немцев, потом гайдамаков, а потом ради ве­ликой идеи — врагов революции, вот они, враги, борода­тые, со зверской ненавистью в очах, босые, в исподних ру­бахах, один кричит, потрясая кулаками, другой бухнулся на колени, воют бабы за тыном. И каторжанин, битый и поротый, в тридцать лет старик, сипит, надрывая безна­дежные легкие: «По врагам революции — пли!»

Свиреп год, свиреп час над Россией... Вулканической лавой течет, затопляя, погребая огнем, свирепое время…

Когда течешь в лаве, не замечаешь жара. И как уви­деть время, если ты в нем? Прошли годы, прошла жизнь, начинаешь разбираться: как да что, почему было то и это... Редко кто видел и понимал все это издали, умом и глазами другого времени. Такой Шура. Теперь мне ясно. Тогда я сомневался, как многие. Он один в ис­тинном ужасе от «директивы», которую я не мог прочи­тать, хранилась в тайне, через два месяца отменили, но зло вышло громадное. Прочитал спустя пятьдесят лет. Когда почти уже ни для кого не страх, не боль... Пример­но вот что: 1) Массовый террор против казачьих верхов; 2) конфисковать хлеб, заставить ссыпать все излишки; 3) организовать переселение крестьян из северных губер­ний в Донскую область; 4) уравнять пришлых иногород­них с казаками; 5) провести полное разоружение; 6) вы­давать оружие только надежным элементам из иногород­них; 7) вооруженные отряды оставлять в казачьих ста­ницах впредь до установления порядка; 8) всем комисса­рам, назначенным в казачьи поселки, проявлять макси­мальную твердость... Бог ты мой, и как мало людей ужас­нулись и крикнули! Потому что лава слепит глаза. Нечем дышать в багряной мгле. Пылает земля, не только наша, везде и всюду: во Франции и Англии революционные за­бастовки, в Германии почти укрепилась советская власть, Румыния и Бессарабия в огне крестьянских бунтов... Как же иначе, как не штыком и пулей доканывать контру? Ведь почти всю доконали. Но тут и была ошибка, роковой просчет — что видел Шура, о чем бормотал в бреду, — будто победа уже в руках. Будто Краснову и Деникину после зимнего натиска не подняться... И я не ужаснулся, не крикнул! И мне красная пена застилает глаза. Я вижу Орлика, залитого кровью, глаза выбиты, а губы шепчут бессвязное.... За что убили Наума Орлика, ко­торый никогда никому не сделал зла? Он был человек размышления, до всего допытывался умом. Мы разговаривали о том, как нужно после победы преоб­разовать обучение в университетах... Поехал один, без охраны, повез пачку Политотдельской газетки — пропа­гандировать, внушать... Глумились над полумертвым... Все мужики из того хутора ночью сбежали в степь... На другой день Браславский приказом от РВС фронта раз­гоняет ревком, назначает новых людей, нового председа­теля, всех пришлых, Бычина опрокидывает в рядовые — за мягкость. И так как Шура в тифу, без памяти, едва не помирает, председателем трибунала назначаюсь я. Не хо­тел. Отказывался как мог. Разговор был крутой, с угро­зами, он доказывал, что я не имею права. Нет, не хотел. Ни за что не хотел. Совсем не мое: приговоры, казни. Я говорил: «Для этого нужны особые люди. Такие, как Шура. Закаленные каторгой». Он сказал: «Ничего подоб­ного! Нужны люди, умеющие написать протокол. Людей нет. Ты единственный. Это твой долг...» Матрос Чевгун: «Оставайся, браток, на этом посту. А то посадят зло­дея...»

И ещё такие соображения. Геноцид, как и революции - вспыхивает быстротечно, и лишь вслед за его проявлениями потихоньку или не сов­сем затягиваются глубокие травмы, а историческая память - не то, что личная, наступает какая-то разрядка в оставшемся массиве переживших это поколений, другие приоритеты в повестке дня и жизнедеятельности. Дискриминация в этом плане сродни что ли процессу эволюции живого на Земле, но скорее под эгидой вульгарно-дарвинисткой "борьбы за сущест­вование". Для подтверждения или иллюстрации сказанного можно остано­виться на той же эпохе, о которой идёт речь в романе Трифонова, о тех годах, когда герой повествования будучи в преклонных годах вспоминает свою лихую юность.

Эпизод из апокрифической биографии Сталина, нередко ныне цитируемый. Когда ему, можно сказать, надзирающий за ССП - Союзом советс­ких писателей,  Поликарпов излагал свои претензии - то ли к творчеству, то ли к поведению членов ССП, вождь произнёс знаменательную фра­зу: "У меня для вас нет других писателей". Сдаётся мне, что в этой фразе пропущено утверждающееся в голове у диктатора - "пока".

Со временем станут крутиться в большей части пишущих достаточно пос­лушные "винтики" - об идеальных "винтиках" - гражданах СССР - уже вслух, в известной послевоенной речи. В самом деле - разве, скажем так, нестандартные "винтики" - литераторы, художники, композиторы, ученые,  по-разному не изымались или отключались как мешающие идеоло­гически заведенной государственной машины?

Известно также, что Сталин сам одобрял или нет присуждение премий его имени; и когда обсуждалась кандидатура Юрия Трифонова, тогда чуть ли не ещё студента литинститута, и его повесть "Студенты" - кто-то услужливо напомнил вождю, что это - сын репрессированного воена­чальника, которого Сталин хорошо знал в годы гражданской войны; и реакция после паузы была, я бы сказал, расчётливо иезуитской: " Но если роман действительно заслуживает - дадим премию". Нет, по счастью, и в первой повести, и, тем более, в дальнейшем, один из замечательных, по-моему, писателей послевоенных десятилетий - Юрий Трифонов - ниско­лечко не подыгрывал советской власти, и без явных или замаскирован­ных акцентов из разряда антисоветских, старался честно и объективно понять - что двигало и народовольцами и его отцом - как борцами за лучшую долю народную, и - как и чем живут такие разные люди - как и у Чехова - в конце XIX и в начале XX века - во второй его половине в той же России.

Геноцид - не в узаконенной формулировке - по отношению к людям оп­ределённой национальности или религии, а по сути такой же - в 30-х го­дах - направленный против крестьян, как собственников; партийных деятелей и военачальников, взаправду или возможно потенциально недостаточно лояльных, лучше сказать, покорных самовластному режиму с угодли­вой бюрократией, хочется добавить - как всегда. Но если отвергнуть с порога отдельные действия – верней, не "советской власти", а устано­вившегося режима как подпадающие под понятие "геноцид", то уж о дис­криминации как нарушении прав человека мы вправе утверждать со всей определённостью. По существу трудящиеся в СССР - от рядового колхоз­ника или рабочего до учёного или артиста были бесправными, ладно, ког­да за добросовестный труд могли более или менее сносно существовать. А что уж говорить о заявленной еще со "сталинской" конституции - сво­боде печати и даже свободе слова - в буквальном смысле. И по первое число доставалось тем, опять же - от трудящегося, справедливо обличающего начальство и далеко не самое высокое, до министра или живописца, в чём-то, скажем так, несовпадающего с генеральной линией ЦК КПСС.

Однако будем прежде всего объективны, и негоже сводить всё, что было при советской власти к негативному; действительный уровень соци­альной справедливости и в так называемое время "застоя" был относи­тельно высок. Во всяком случае устраивал подавляющее большинство граж­дан наверное всех союзных республик. А как же безусловная дискримина­ция, о которой шла речь выше? Кажущийся парадокс - новые поколения как бы абстрагировались от гнёта дискриминационного, смирились с тем, что не дано, подобно тому, как земное притяжение исключает возмож­ность воспарить и поглядеть на мир с высоты. Впрочем, теперь такое доступно каждому - с верхних этажей высотки или иллюминатора самолё­та...

Как само собой разумеющееся говорится, - как бы в библейском пони­мании, что Моисей, выведя соплеменников из Египта, где они были ра­бами, сорок лет водил их по Синайской пустыне, чтобы в новом поколении выветрился окончательно рабский дух. Но в том же Ветхом Завете упоминаются рабы евреи, в подчинении у их хозяина-еврея, правда, для первых существуют, так сказать, льготы по завершению служения, в от­личие от нееврейских рабов. И я убежден, что - ну, не "рабское соз­нание", но стремление безболезненно вписаться в окружающую действи­тельность, или, как я называю - для людей вроде бы мыслящих - "под­сознательный конформизм" - стушевывает неудобства открытой или скрытой дискриминации. Свидетельствую: как смолоду работающий в за­водских цехах, затем - проектантом, преподавателем, журналистом, сценаристом - встречался с сотнями, если не тысячами разных людей по всему Советскому Союзу; подробно знакомился с более чем сотней промышленных и сельскохозяйственных предприятий; научно-исследовательских институтов, и почти ни от кого из собеседников, со мной откровенных, не слышал, чтобы какие-то ущемле­ния в гражданских правах были для них не то, что первостепенными, но и сравнимыми по серьезности с семейными неурядицами, бытовыми пробле­мами, озабоченностью недугами - своими и близких.

И сегодня для моих сограждан - свободный доступ к разнообразной информации, возможность высказывать своё мнение обо всём - и с учас­тием на митингах, посещать храмы и исполнять религиозные обряды, пере­мещаться в любую страну и на любой срок - при соответствующих усло­виях - всё это для большинства населения - компенсирует ли дискриминационную зависимость от новых власть имущих, власти капитала и в связке с ним управляющих? Локальные ограничения и запреты ударяют по тем общественным группам, которых они касаются, но берёт зачастую верх как-то и к такому приспособиться, и так, в общем, жить можно. Остаётся у избранных то, что не подвластно никакой дискриминации - подминающей под себя - законно или незаконно несогласное - это свободомыслие. Оно проявляется не обязательно в словесном выражении, но в творчестве, как антитеза дискриминационной консервирующей нивелляции - во всём несомненно новом - будь то прорыв в поэзии, му­зыке, живописи; той или другой области науки, в театре или кино, эко­номике и технике. Другое дело - удаётся ли распознать впрямь новое и нетленное в потоке, в лавинах всяческого, с псевдоблёстками новиз­ны, манящими не слишком разборчивых. А, может, это и есть подспудная дискриминация во имя привыкания людей к существующему и удовлетворя­ющихся разве что скороспелыми новинками быстротечной моды? Дискрими­нация памяти о том изумительном и безграничном, что всего за несколь­ко последних тысячелетий сотворено гомо сапиенс, и - хватит...

 

Дизайн: Алексей Ветринский